Маэль включил фонарик.
Ну наконец-то! А не то еще несколько шагов – и я, наверное, сломала бы себе шею. Я два раза чуть не упала, налетев на торчащие из земли камни. Меня обволакивала темнота – я словно нырнула в океан. Черный и невероятно спокойный океан. Из-за полного отсутствия посторонних звуков я все время держалась настороже. Инстинкты подсказывали: что-то не так. К тому времени я поняла – уж лучше шум, чем эта всеобъемлющая, неестественная тишина. Конечно, я слышала звук шагов идущего впереди Маэля, а сама так вообще двигалась в два раза громче, но… то, что мы были единственным источником шума, вызывало ощущение неправильности происходящего. Вдобавок к этому темнота повлияла на чувство равновесия. Опасность подстерегала на каждом шагу, пройденные метры сливались в бесконечность.
После того как свет фонарика выхватил из темноты грубо отесанные каменные стены, мне сразу стало легче. Судя по всему, даже тусклое освещение действовало на меня умиротворяюще. От тоненького лучика я ожила, как цветок на утреннем солнце. Я выдохнула с таким облегчением, что Маэль, не останавливаясь, оглянулся на меня через плечо.
– Темноты боишься? – весело поинтересовался он.
– Конечно, нет!
Я не боюсь темноты своей комнаты. Но когда идешь по темному туннелю на глубине двадцать метров под землей, то легкая тошнота – дело обычное. Во всяком случае, так мне кажется.
– Уверена? – отозвался Маэль.
Проигнорировав насмешку в его голосе, я спросила:
– Как становятся катафилами? У вас есть какой-нибудь ритуал посвящения? Что надо сделать, положить руку на череп и поклясться в вечной верности?
Такая церемония отлично бы дополнила мрачную обстановку. Воздух вокруг был холодным и на удивление плотным. Глубокий вдох – и в легкие как будто влили ледяной воды. Но куда больше меня смутил запах каменных стен. В нем явственно ощущались металлические нотки, мне даже показалось, что я почувствовала их на языке.
– Мы не какая-нибудь секта, – отозвался Маэль таким тоном, словно я оскорбила его до глубины души. – И черепа нас мало интересуют.
– Но здесь повсюду черепа! Зачем вообще приходить, если не ради них?
– Ради них приходят только туристы, – сказал Маэль.
В следующую секунду я от неожиданности уткнулась ему в спину. Удивленно вскрикнула и машинально схватилась за стену, чтобы не упасть. Почему Маэль остановился? Он обернулся ко мне, скрипнув подошвами обуви по неровному полу.
– Хочешь посмотреть на черепа? – спросил Маэль. Даже в тусклом свете фонарика было видно, как заблестели его глаза. – Я покажу тебе свое любимое захоронение. Если, конечно, хочешь. Кости там разложены особенно живописно.
Некоторое время я задумчиво рассматривала его лицо. Что же выходит? Маэль здесь не из-за черепов, но при их упоминании глаза у него загораются, как у ребенка в канун Рождества? Слово «противоречие» выходит на совершенно новый уровень.
– Ну, что скажешь? Вообще-то я уже должен был добраться до своих, но ради тебя, так и быть, сделаю небольшой крюк, – заявил Маэль.
Да уж, терпение точно не входит в число его добродетелей – он разве что на месте не подпрыгивает. Итак, что мы имеем? Мне хочется увидеть оссуарий. Поэтому я и решила посетить парижские катакомбы. Я бы никогда не притащилась сюда ради «очарования известняка». Сейчас мне выпала возможность сходить на экскурсию, о которой я мечтала. Конечно, эта экскурсия будет не особо профессиональной и подробной, но зато ее проведет Маэль…
– Не хочешь? – испытующе посмотрел на меня Маэль. – Ладно, тогда идем дальше. Я и так уже на полчаса опаздываю.
– Но… – начала было я, но осеклась.
– Но – что? – Маэль криво усмехнулся.
Внезапно я почувствовала себя мухой, попавшей в блестящую паутину.
– Хочу, – сказала я.
Ой, прозвучало просто ужасно.
– Эм-м-м… То есть да, хочу. – Так не лучше. – Я буду очень рада, если ты покажешь мне оссуарий!
– Уверена? Там много черепов и костей.
Я кивнула, несмотря на легкую тошноту. Впрочем, теперь к ней прибавилось предвкушение. Наконец-то я увижу место, хранящее настоящую историю! Как же я очарована этим подземным миром! Чем дольше я здесь, тем сильнее моя жажда узнать побольше.
– Ты точно уверена? На все сто процентов? – снова принялся дразнить меня Маэль.
– Конечно. В нашем возрасте у каждого должно быть свое любимое захоронение.
Маэль сдерживал ухмылку, я видела это по его лицу. Он прищурился и склонил голову набок, с интересом меня разглядывая.
– Правильно мыслишь. Если закрыть глаза на то, что ты надо мной смеешься.
– Что?! – Я демонстративно схватилась за сердце. – Да я бы никогда!
– А ты ведешь себя довольно нахально… для человека, который блуждает по туннелям протяженностью в триста километров. – Маэль наклонился ко мне. – И вдобавок совершенно не ориентируется.
Он пытался выбить меня из колеи, и… ему это удалось. Да, сомневаться не приходилось. Я занервничала – Маэль оказался совсем близко, да еще и издевался… Меня нельзя назвать воплощением находчивости, но сейчас я придумала, как осадить его. Широко распахнула глаза и с напускной растерянностью принялась теребить одну из висящих у меня на шее цепочек.
– Но… – Я окинула Маэля томным взглядом из-под ресниц, который долго тренировала перед зеркалом, и прошептала: – Но у меня же есть ты.
Маэль посмотрел на мои губы, потом – на пальцы, все еще теребящие цепочку, и снова на губы. Повисшую между нами тишину, казалось, можно было потрогать. Дыхание Маэля участилось, грудь вздымалась и опускалась быстро, словно он бежал.
Никогда бы не подумала, что это так называемое «женское оружие» и правда подействует! И уж тем более в моих руках. Я ожидала, что Маэль рассмеется и снова начнет меня дразнить, но, видимо, я зашла слишком далеко. Атмосфера заметно изменилась. Нас тянуло друг к другу, словно магниты с разными полюсами. Стоило Маэлю отвести взгляд от моих губ и посмотреть мне в глаза, как между нами будто искры вспыхнули. Маэль громко выдохнул. Кажется, он тоже это почувствовал.
– Я… – начал он и замолчал. Снова посмотрел на мои губы и решительно отошел на полшага назад. Такое ощущение, что он хотел оказаться от меня подальше и собраться с мыслями.
Всего через несколько секунд Маэль взял себя в руки.
– Повторю еще раз: на твоем месте я бы умерил пыл, – он вызывающе улыбнулся и потянул меня за рукав. – А теперь пойдем. Мы же не хотим, чтобы мама с папой волновались за свою послушную девочку?
С этими словами он отвернулся и потащил меня за собой. Точнее, потащил за собой пуловер.
Мы прошли всего ничего, и Маэль замедлил шаг. В стене слева от нас появился проход в другой туннель, еще более узкий и низкий. Я смерила проход недоверчивым взглядом. Маэль посмотрел на меня, словно хотел убедиться, что я не передумаю.
– Экскурсионная группа уже должна была уйти вперед, но на всякий случай веди себя как можно тише. За несколько метров до выхода из туннеля я выключу фонарик, так что смотри под ноги.
– Поняла, – ответила я и опустила глаза. Все шло хорошо, пока Маэль не выключил фонарик. Я тут же ударилась ногой об острый камень и сдавленно застонала. Если когда-нибудь вернусь в катакомбы, то только в кроссовках или, еще лучше, в «мартенсах» со стальными носами! Надеюсь, мы не попадемся из-за меня!
Не услышав голосов, я снова успокоилась. Похоже, экскурсионная группа и правда уже покинула этот зал. Даже думать не хочу о том, какой поднимется шум, если кто-то увидит, как мы с Маэлем, словно призраки, выходим из запретного туннеля…
– Мы на месте, – объявил Маэль.
– Почему здесь так темно? – прошептала я ему в спину. – Ничего не видно.
– Из соображений экономии. – Маэль снова включил фонарик. – Помещения оборудованы тумблерами. Когда группа выходит, экскурсовод выключает свет. Я не могу его включить. Наверху находится пульт управления, который показывает, где горит свет. Кто-нибудь придет, если он будет гореть после окончания экскурсии.
Я не ответила – все мое внимание было поглощено склепом. Он завораживал своей странной причудливостью. От увиденного у меня чуть глаза на лоб не полезли.
Прямо на каменному полу лежали кости – сотни костей! Они были аккуратно сложены у стены и отсортированы по размеру: в нижних рядах – длинные, мощные бедренные кости, в верхних – тонкие кости рук. На самой вершине покоились гладкие белые черепа. В свете фонарика это выглядело жутковато. Казалось, пустые глазницы смотрят прямо на посетителей. Мы с Маэлем остановились посреди помещения, разглядывая кости, как произведение искусства. На стенах отчетливо виднелись следы добычи известняка, они придавали залу особую атмосферность. Таким я представляла мир после вселенской катастрофы. Даже воздух здесь другой – по-прежнему холодный, но с примесью странного запаха. Одновременно мягкий и острый, так пахнет щепотка перца мелкого помола. При мысли о том, что запах, возможно, исходит от костей, меня пробрал озноб.
– Смотри, – Маэль указал на надпись над проходом.
«Остановись! Здесь начинается царство мертвых», – изящным шрифтом было высечено прямо в камне.
– Жуть какая, – прошептала я. – Похоже на угрозу.
– Это просьба, – отозвался Маэль, он не отрываясь смотрел на надпись. – Просьба оказать уважение мертвым.
Я вопросительно повернулась к нему. Словно почувствовав мой взгляд, он тоже повернулся.
– «Остановись» не значит «вход воспрещен». Смысл примерно следующий: «Если решишь войти, то веди себя уважительно». – Маэль посмотрел на кости, потом снова на меня. – Memento mori.
Я учила латынь в школе и знала, что означает эта фраза.
– Помни о смерти.
Маэль кивнул.
– Я выхожу из себя, когда вижу фотографии, на которых туристы, кривляясь, позируют на фоне костей.
Я невольно улыбнулась, несмотря на то что полностью разделяла мнение Маэля.
– Их тебе тоже хочется пустить на фрикасе?
– Ничего удивительного, что родители держат тебя на коротком поводке. Ты совсем не следишь за языком, – сказал Маэль, скрестив руки на груди. – Видимо, так родители тебя защищают. Тебе не на что жаловаться.
Вот бы придумать какой-нибудь остроумный ответ! К сожалению, как это часто бывает, ничего не приходит на ум.
– Ты…
– Да?
И снова эта насмешка в голосе!
– Какой же ты… – Я нахмурилась, напряженно размышляя.
Почему в голове совсем пусто?!
– Крутой? Красивый? Или умный? – предположил Маэль. – Или все сразу? Такую вероятность тоже нельзя исключать.
Я чуть не взвыла от праведного негодования.
– Ты невозможен!
– Невозможно крут? Невозможно красив? Невозможно…
Я смерила Маэля недовольным взглядом, и тот замолчал. Наконец-то.
– Это что, твой устрашающий взгляд?
– Ну, подействовал же.
Маэль окинул меня изучающим взглядом. Он ничуть не стеснялся пялиться в открытую. Потом он закусил нижнюю губу и едва заметно улыбнулся.
Я невольно посмотрела на его губы. Было в Маэле что-то… дерзкое и возбуждающее, чему невозможно сопротивляться. Я посмотрела на часы, пытаясь отвлечься.
– У меня осталось всего пятнадцать минут.
– Что, серьезно? Как летит время! – Маэль вытащил из кармана телефон. На запястьях он носил широкие серебристые браслеты, поэтому для наручных часов там не оставалось места. Браслеты эти выглядели довольно необычно, на них переплетались разные античные орнаменты. А на левом вообще есть застежка? Кажется, что нет, что браслет изготовили сразу на руке – литьем. Никогда не видела, чтобы ровесники Маэля носили такие украшения, и чем дольше я на них смотрю, тем больше убеждаюсь, что это не просто декоративные побрякушки. Они похожи на оружие… Я смущенно опустила глаза. Воображение снова увело меня в сторону. Скорее всего, браслеты сделаны из легкого материала, похожего на литое серебро. Возможно, Маэль раздобыл их на рынке для хиппи. Или привез с какого-нибудь популярного средиземноморского курорта. Вряд ли браслеты такие древние, какими кажутся.
– Ну что, вперед? – Маэль посветил фонариком в проход.
– Да, – отозвалась я, напоследок окидывая взглядом горы костей. Со всех сторон на меня смотрели пустые глазницы. Я подавила дрожь.
– Готов поспорить, что в ванной по утрам ты так же тормозишь. – Маэль уже стоял в туннеле, направляя теплый свет фонарика на мои балетки. – Иди сюда. Таинственный незнакомец вернет тебя в царство тьмы.
– Какой же ты…
– Знаю, знаю. Умный и красивый.
Я швырнула в Маэля маленькую упаковку мармеладных мишек, но тот увернулся.
– Ух ты. Я был бы повержен, попади в меня этот снаряд. К счастью, ты кидаешься, как девчонка.
– Ш-ш-ш, замолчи, – сказала я, направляясь к нему. – Я пожертвовала ради тебя своими мармеладными мишками.
Наклонившись, Маэль поднял упаковку с пола и вручил ее мне.
– Держи. На случай, если тебе снова понадобится метательный снаряд.
С этими словами Маэль развернулся и пошел вперед.
Я убрала мармеладки обратно в сумку.
– Далеко еще до выставки?
– Нет, если, конечно, по дороге ты не захочешь есть, пить или забежать в туалет…
– Как смешно…
– Что, снова собираешься в меня чем-нибудь запустить? – без особого беспокойства спросил Маэль, даже не взглянув в мою сторону.
– Возможно. – Не говорить же, что моих сил хватает лишь на то, чтобы не отставать от него.
Уже через несколько метров туннель сделал небольшой поворот. Светящиеся на полу точки говорили о том, что мы приближаемся к месту назначения. Вскоре мы оказались в зале. Он напоминал оссуарий, но был примерно в два раза шире. Да и костей нигде не видно… Посреди зала стояла колонна. Я вытянула голову, пытаясь рассмотреть ее получше. Никаких стыков… Такое ощущение, будто камень, расплавившись, стек с потолка и застыл. От этой глыбы исходила до странного живая энергетика… Я снова почувствовала, как по коже пробежал холодок – похоже, сегодня он будет моим постоянным спутником. Помещение освещалось тремя большими прожекторами, я уже видела такие в фотостудиях. Их свет отбрасывал на стены резкие тени.
Вокруг колонны на разложенной на полу полиэтиленовой пленке стояли стеллажи, а у стен – большие фотографии в рамках. Работа здесь шла полным ходом. Большинство присутствующих были мужчинами, но я заметила и женщин. Одеты они были довольно спортивно – в джинсы и простые рубашки. По моему платью можно сразу сказать: мне здесь не место.
Фотографии в белоснежных глянцевых рамках смотрелись здесь чужеродно. Помещение выглядело так, словно здесь произошел взрыв. Стены, как и пол, поражали своей неровностью, а в отдаленных уголках зала, там, куда не попадал свет прожекторов, царила призрачная вязкая тьма. Маэль слегка подтолкнул меня в спину и пошел вперед. В следующую секунду кто-то включил песню Руэль Monsters. Для меня оставалось загадкой, откуда в незаконно используемом карьере глубоко под землей берется электричество. Впрочем, я не хочу этого знать.
Маэль тем временем поприветствовал четверых друзей, которые выглядели заметно старше него. Явно студенты, не школьники. Они поздоровались, ударив друг друга по рукам, один толкнул Маэля в плечо и спросил: «Как дела, старик?» Одеты они были, как и Маэль: узкие джинсы, приталенная рубашка, которая специально выглядела так, будто ее стирали раз двести, летние туфли. Интересно, эти четверо – тоже катафилы? Маэль коротко представил их как своих братьев, которых зовут Рафаэль, Клеман, Артур и Максим. Затем он попрощался с ними и добавил:
– Нам нужно оставить время на обратный путь.
С этими словами он направился к уже установленному стеллажу. На первой фотографии я увидела стену дома, расписанную ярким граффити. Граффити получился таким четким и трехмерным, что создавалось впечатление, будто на улицу из золотой канализационной трубы всплывает настоящая черепаха.
После слов Маэля я кое о чем вспомнила.
– Мама отправила за мной нашего водителя. Он будет ждать на улице Реми Дюмонсель.
– У тебя личный водитель? Кто ты вообще такая? – Маэль покачал головой. – Хорошо. Тогда мы пойдем через «Кроличью нору», она находится неподалеку.
Какую еще «Кроличью нору»?!
– Надеюсь, белый кролик не будет возражать.
Маэль остановился перед одной из фотографий, посмотрел на меня и усмехнулся:
– Твое платье похоже на платье Алисы из Страны чудес. Идеальное совпадение. – Заметив мое недоумение, Маэль пояснил: – «Кроличьей норой» называется проход, ведущий на поверхность. Рабочие, которые добывали здесь известняк, незаконно проложили его много веков назад. Вообще в катакомбах полно таких ходов. Кому захочется тащиться пешком до главного выхода?
– И куда же мы выйдем?
– В заросший сад на территории частного владения. Хозяин о нас знает. Ему плевать, пока мы запираем проход.
– Хорошо, – отозвалась я, хотя от этой мысли мне стало не по себе.
Маэль хотел было ответить, но тут кто-то обнял его со спины. В темноте блеснули серебристые ногти.
– Привет, малыш.
Слова прозвучали уж слишком по-дружески, и я нахмурилась. А это еще кто?
Из-за широкой спины Маэля появилась девушка. Красивая девушка. Из тех, кто затмевает собой всех вокруг и получает все, что захочет. И, самое главное, кого захочет. Мне повстречалась единственная в мире девушка, которую не полнят светло-серые джинсы. Она довольно высокая – метр восемьдесят, а то и выше. Ноги от ушей. Длинные, до талии, светлые волосы с рыжеватым оттенком, который сейчас на пике моды. Впрочем, эта Мадемуазель Вселенная не произвела на Маэля особого впечатления.
– Как дела, Мэдди? – он мимолетно улыбнулся, не оборачиваясь.
– Просто отлично! – Мэдди выскользнула у Маэля из-за спины и взяла его под руку. – А это еще кто? – Она говорила обо мне так, будто меня здесь нет.
Мы с Маэлем переглянулись, а девушка тем временем протянула мне руку:
– Привет, я Мадлен.
– Я Ливия. Привет.
– Какое необычное имя! – ответила Мадлен и лучезарно улыбнулась, обнажая жемчужно-белые зубы. Ее слова прозвучали не как комплимент, а сияющая улыбка казалась какой-то… искусственной. Цвет матовой помады подходил ей идеально.
Ну, естественно.
– Почему ты так поздно? – поинтересовалась Мадлен, повернувшись к Маэлю.
– Мэдди – автор некоторых фотографий, представленных на выставке, – объяснил мне Маэль. – Она очень талантливая.
Ну, естественно.
С этой секунды я решила использовать слово «естественно» исключительно для Мадлен.
– Филипп уже спрашивал о тебе. Ты сильно опоздал.
Эта девушка снова делала вид, будто меня нет, хотя очевидно, что мы с Маэлем пришли вместе.
– Задержался в дороге, – дружелюбно отозвался Маэль. – Мы с Ливией немного прогулялись по катакомбам.
Маэль так подчеркнуто обратил внимание на мое присутствие, что Мадлен с интересом посмотрела на меня. Оценивающе прошлась взглядом по слишком большому пуловеру, затем – по выглядывающему из-под него платью и, наконец, по изрядно потрепанным балеткам. Никто не поверит, если я скажу, что до прогулки по катакомбам они выглядели как новенькие.
– Ты ведь нездешняя? – спросила у меня Мадлен, скривив идеально накрашенные губы.
– Из Сеула, – коротко ответила я и почувствовала удовлетворение, когда Мадлен, пусть всего на секунду, вытаращила глаза.
– М-м, классный наряд.
Сколько же в ее голосе сарказма! Ну и отлично. Я соображаю куда быстрее, если злюсь.
– О-о-о… – с притворным удивлением протянула я. – Неужели до вас еще не дошла мода на овер-оверсайз? В Корее это последний писк. Никогда бы не подумала, что Париж отстает от новых тенденций…
Маэль подавил смешок, а Мадлен, похоже, восприняла мои слова всерьез. Она еще раз осмотрела меня с ног до головы.
Я перестала обращать на нее внимание, хотя от меня потребовались неимоверные усилия, чтобы сохранить на лице бесстрастное выражение.
– Покажешь мне еще что-нибудь? – поинтересовалась я, обращаясь исключительно к Маэлю. Если Мадлен можно, то чем я хуже? – У твоей Алисы заканчивается время.
В любой другой ситуации я бы на такое не решилась, но из-за Мадлен превзошла самое себя. Если Маэль сейчас скажет, что Мадлен – его девушка, то я сяду в лужу, причем в очень глубокую.
Улыбка Маэля затмила все вокруг.
– Ладно, Мэдди. Еще увидимся.
После этих слов мы с Маэлем пошли вперед. Едва оказавшись вне пределов слышимости, я спросила:
– Кто она?
От моего хладнокровия не осталось ни следа.
– Ее зовут Мадлен. Она же представилась.
– Где вы познакомились?
– Здесь.
– Значит, она катафил?
– Нет. Но когда мы устраиваем мероприятия, Мэдди помогает с организационными вопросами, фотографирует, ну и все в этом духе.
– Она твоя девушка? – вырвалось у меня. В следующее мгновение я закусила нижнюю губу. Неужели я и правда это спросила?!
Маэль не колебался с ответом ни секунды. Похоже, задавать такие личные вопросы для нас в порядке вещей.
– Нет. Мы всего разок выпили вместе кофе. Мы с Мэдди много общаемся по делам, поэтому я не стал отказываться. Это было бы невежливо.
– Выходит, это она тебя пригласила?
– Да, – Маэль кивнул. – Что в этом такого? Почему мужчины всегда должны делать первый шаг? К тому же это случилось сто лет назад. Мэдди была новенькой, и я почти ее не знал. Она ходит в школу на окраине города. Мы тогда… – Он взъерошил волосы. – Мы неплохо посидели. Мэдди добрая и милая. Она занимается организационными делами. У нее много хороших идей. – Маэль поднял на меня глаза и смотрел до тех пор, пока я не посмотрела на него в ответ. – Мэдди классная. Без вопросов. Но она не та, кто мне нужен.
– И кто же тебе нужен? – тихо спросила я.
– Пойму, когда встречу ее, – сказал Маэль и криво усмехнулся. – Наверное, теперь ты точно думаешь, что я чокнутый.
Я покачала головой:
– Нет.
Я никогда не слышала от своих ровесников ничего более романтичного. Слова Маэля прозвучали серьезно и в то же время почти поэтично. Мне вдруг пришло в голову, что под это описание идеально подходит пресловутая любовь с первого взгляда. Или я преувеличиваю?
– В любом случае мы с Мэдди не встречаемся, – Маэль кивнул в ее сторону. – Понятия не имею, почему Мэдди так себя вела.
Ну, есть у меня одно предположение…
Будильник на телефоне Маэля зазвенел.
– Нам пора? – понуро спросила я.
Маэль отключил сигнал.
– К сожалению, да. Нужно немного поторопиться. До улицы Реми Дюмонсель идти чуть дольше, чем до площади Денфер-Рошро.
– Неужели вы все попадаете сюда через «Кроличью нору»?
– Конечно, – усмехнулся Маэль.
– А техника и снаряжение?
– И они тоже. – Он потянул меня в сторону выхода. – Думаю, ты неправильно представляешь себе «Кроличью нору». Нам не придется прыгать в темную дыру. Это обычный широкий туннель со ступеньками, ведущими к выходу. Большую часть времени выход закрыт решетками. Чтобы никто случайно не упал.
Да, я и правда представляла себе «Кроличью нору» несколько иначе.
Маэль раз или два поднял руку, издали с кем-то прощаясь. Мэдди стояла к нам боком и болтала с каким-то типом, на лбу которого располагался фонарик. На нас она даже не взглянула.
– Смотри под ноги. Сейчас снова будет темно, – сказал Маэль, включая фонарик, и шагнул в туннель.
Я последовала за ним. Пожалуй, фонарь на лбу – не такая уж и плохая идея…
– А зал, в котором проходит выставка… Там раньше тоже был оссуарий?
– Нет. Эту часть катакомб использовали только для добычи известняка. Скорее всего, в том зале складировали инструменты.
– Вы, катафилы, ходите и туда, где хранятся скелеты?
Маэль, не останавливаясь, кинул на меня быстрый взгляд.
– Мы ходим повсюду. Но ты очень заблуждаешься, если думаешь, что мы ведем себя как вандалы, разрисовываем стены и разбрасываем мусор. Каждый год мы находим или откапываем новые туннели. Некоторые из нас периодически сотрудничают с археологами из университета. За последние несколько лет благодаря катафилам было найдено два клада с ювелирными изделиями, керамикой, средневековыми монетами… Сейчас они выставлены в музеях.
– Тогда почему городские власти так вас не любят? По твоим словам, вы просто пытаетесь помочь…
Маэль резко засмеялся.
– Мы не благотворительная организация. Здесь, внизу, мы творим, что пожелаем. У нас собственный кодекс. Государство не имеет права запрещать людям находиться на общественной земле, вот мы и выступаем против. Доходит даже до несчастных случаев и травм. Понимаешь, почему власти нас не любят?
– Я читала, что существует специальный отряд полиции, который работает только в катакомбах.
– Да, существует. Полицейские, конечно, порядком раздражают, но толку от них не больше, чем от кротов на поверхности земли. Они так топают своими набойками на сапогах, что за несколько километров слышно.
Теперь понятно, почему Маэль и его «братья» носят обувь на мягкой подошве. Маэль вообще двигался очень элегантно и по-кошачьи бесшумно. Такое ощущение, будто он точно знает, в каком месте находится камень, а в каком – яма. Я же двигалась с грацией слона в посудной лавке.
– А те мальчики, которых мы видели… это твои настоящие братья? – поинтересовалась я и тут же ударилась ногой о камень, торчащий из земли. – Ой, больно!
– С тобой все в порядке? – Маэль бегло провел по мне лучом фонаря. – Нет, мы не кровные родственники. Но я считаю их братьями, мы давно общаемся и хорошо знаем друг друга. Клеман – мой лучший друг. Он на два года старше. Изучает философию в Сорбонне.
Я призадумалась, вспоминая, о ком речь.
– А, это такой темно-русый? С кудрями?
– Да, это он. Мы познакомились в лицее Людовика Великого. Именно Клеман привел меня сюда… – произнес Маэль и неожиданно замер. Я притормозила и чуть не уткнулась носом ему в спину.
– Впереди несколько ступенек, они очень крутые. Между ними расстояние.
– Надеюсь, света фонарика хватит, чтобы осветить дорогу нам обоим.
– Конечно, хватит, – отозвался Маэль и поднялся на несколько ступенек.
Так, стоять!
– Тебе помочь? – спросил Маэль. Его взгляд говорил о том, что этот вопрос – не пустая вежливость. Маэль вернулся вниз и протянул мне свободную руку.
– Спасибо… – сказала я, окидывая Маэля недоверчивым взглядом. – У тебя что, глаза на затылке?
– Глаз. Один. Но мне и одного хватает.
– Ты просто невозможен! – я не выдержала и рассмеялась. – У тебя такое выражение лица, что я даже готова в это поверить.
– Я покажу тебе его, когда мы познакомимся поближе, – ухмыльнулся Маэль.
– Ты просто невозможен, – повторила я.
Похоже, Маэлю нравится меня злить. Он легонько щелкнул меня по кончику носа.
– Смотри под ноги, а не на меня. Всегда смотри, куда идешь. Будет обидно, если твои красивые зубки останутся на ступеньках.
При мысли об этом меня охватила дрожь.
– Нам еще долго?
– Осталось всего несколько метров. – Маэль в очередной раз нахально ухмыльнулся. – Сейчас пройдем чуть вперед, затем будет лестница, которая ведет к выходу. Ты устала? Хочешь, я тебя понесу?
– Очень смешно, – ответила я, изо всех сил стараясь казаться равнодушной. – Спасибо, я в порядке.
Возвращение на поверхность оказалось резким и неприятным. Примерно таким я представляла падение на кактус со всего размаха: выход из «Кроличьей норы» находился между двумя огромными кустами можжевельника. Щеку обожгло болью, и я резко вдохнула.
– Ой-ой, – сочувственно глядя на меня, сказал Маэль, который без малейших царапин стоял между колючими ветвями. Он что, неуязвимый, как супермен?! – Злой куст тебя поцарапал. – Маэль провел пальцем по ранке у меня на щеке. – Ничего, скоро заживет.
Мне было так больно, что на этот раз я не отреагировала на его прикосновение. Я вспомнила о родителях и не удержалась от возгласа:
– Проклятье!
– Нет, выглядит не так уж плохо. – Маэль ловко отодвинул в сторону несколько задиристых ветвей.
Я не ответила. Мои родители просто с ума сойдут! Мало того, что я испортила свои балетки и заставила водителя ждать, так еще и поранилась! Я чувствовала, как опухает кожа вокруг царапинки.
«Что плохого я вам сделала?» – подумала я, раздосадованно дотронувшись до щеки. Кусты отодвинулись. И почему я вечно забываю, что с недавних пор у меня телепатические способности?! Я искоса посмотрела на Маэля. К счастью, тот стоял лицом к дому и ничего не видел. Он помахал, с кем-то здороваясь. Я с любопытством подняла голову, но никого не заметила.
– Ну, ты идешь? – Маэль шагнул вперед, придерживая ветви можжевельника.
Я пошла следом, чувствуя легкую грусть. Совсем скоро я сяду в машину и уеду. А что потом? Я знаю, какая у Маэля фамилия, знаю, где он учится. Наверняка я смогу найти его в Интернете. Но захочет ли он этого? Захочет ли снова увидеться со мной? Он до сих пор не спросил мой номер телефона. Судя по истории с Мадлен, Маэль не будет заморачиваться, если девушка сама позовет его на свидание. Не уверена, что у меня хватит на это смелости. Наверное, не хватит. Если он не попросит у меня номер, то на этом наше общение закончится. Так почему же он все еще не попросил?! Почему молчит?! Сейчас мы совсем одни… но Маэль целеустремленно шагает к калитке, скоро мы окажемся на оживленной улице. Может, он вообще не собирался спрашивать у меня номер?
Маэль открыл калитку и вежливо пропустил меня вперед. Все, возможность упущена. Я понуро опустила голову.
– Во-о-он там находится улица Реми Дюмонсель, – указал налево Маэль после того, как мы вышли на тротуар. – Если пойти с этой стороны, то будет казаться, будто мы вышли из главного выхода. Мы опоздали минут на пятнадцать. Это плохо?
– Нет, Жак обязательно меня дождется. Он очень милый. Если я попрошу, он скажет родителям, что мы задержались из-за пробок.
– Отлично, – Маэль закрыл калитку и улыбнулся. – Идти нам недалеко.
«Вот сейчас, – подумала я, у меня оставалась последняя надежда. – Спроси же мой номер!» Но Маэль этого не сделал. Он был на удивление молчалив. Мы шли бок о бок, так близко, что наши руки то и дело соприкасались.
Вскоре в поле зрения появился припаркованный на обочине черный лимузин, и мое настроение сразу упало до нуля.
– Значит, домой ты поедешь на этом танке? – поинтересовался Маэль, указав на машину.
Я коротко кивнула.
– Ну и ну! – Маэль восторженно присвистнул. – Да эта штуковина проедется по минам и целохонькой останется!
Я пожала плечами. Нет, Маэль не попросит у меня номер телефона. И правда: вместо этого он завел светскую беседу о машине. Я взглянула на часы. Опаздываю уже на семнадцать минут. Жак сейчас, наверное, нетерпеливо барабанит пальцами по рулю.
– Мне пора, – выдавила я. Испытываемое мной разочарование, казалось, можно руками потрогать. – Хочешь, мы тебя подбросим?
– Нет, – и Маэль оглянулся на «Кроличью нору», словно ожидая, что кто-то последует за нами. – Мне нужно вернуться вниз. В конце концов, я обещал помочь с установкой стеллажей.
Сердце кольнуло ревностью.
– Ясно…
Вот Мэдди-то обрадуется!
– Что-то не так?
Маэль наклонился ко мне, но я опустила голову. Не хочу, чтобы он увидел на моем лице ревность, неуверенность, страх…
– Ливия, – голос Маэля прозвучал тихо, но в то же время настойчиво.
Я невольно вскинула глаза.
– Да?..
– Не могла бы ты вернуть мне пуловер?
На мгновение тело будто окаменело. Я думала, Маэль даст мне свой номер телефона, а он просто захотел получить обратно пуловер… Мне казалось, между нами что-то происходит, но, видимо, это мои фантазии… После такого я уже не осмелюсь взять инициативу в свои руки и попросить у него номер…
– Ах, да. Конечно. – Я принялась машинально расстегивать пуговицы. Пожалуйста, пусть разочарование не отразится на моем лице!
Маэль положил ладони поверх моих.
– Я не сказал, чтобы ты вернула его прямо сейчас.
– Что?.. – Боже, сколько же отчаяния прозвучало в моем голосе!
– Отдашь мне пуловер в нашу следующую встречу. – Перехватив мой взгляд, Маэль вдруг опустил руки и напрягся. – Если не захочешь меня больше видеть, то оставишь его себе. У меня таких два.
Я задержала дыхание, чтобы не броситься Маэлю на шею с радостным хихиканьем. Вытащила телефон и протянула ему. Сейчас или никогда.
– Дашь мне свой номер?
Маэль тихо рассмеялся. Охватывающее его напряжение исчезло, подобно внезапно рассеявшемуся туману.
– С удовольствием.
У него в руке мой телефон казался крошечным. Вскоре Маэль вернул его, и я увидела, что он вбил в телефонную книжку свое имя и фамилию – все как полагается. Я открыла «Вотсап». Что же написать? Свое имя? Контактные данные, включая адрес и городской телефон? Или просто смайлик? Я выбрала последнее и отправила Маэлю смайлик с изображением пуловера. Впрочем, он больше напоминал смокинг, к тому же черный, а не синий, но я не сомневалась: Маэль поймет мое послание. Его телефон запищал. Маэль взглянул на дисплей. Улыбнулся и заговорщически подмигнул:
– Мы понимаем друг друга.
Я почувствовала облегчение и, поддавшись настроению, задала вопрос, который занимал меня весь вечер:
– Ты катафил и знаешь катакомбы вдоль и поперек. Почему ты пошел на ту экскурсию?
Маэль выпрямился, расправил плечи и криво усмехнулся:
– Просто так.
– Шпионишь за врагом? – поинтересовалась я.
Он покачал головой, его ухмылка становилась все шире и шире.
– Или планируешь стать перебежчиком? – продолжала я. – Возьмешься за ум, пройдешь стажировку в археологическом музее и будешь водить туристов?
Хрипло засмеявшись, Маэль пригладил волосы.
– Я польщен столь лестным мнением о своей особе, но… – Но тут Жак нажал на клаксон, перебивая его. – Как бесит! – Настроение Маэля изменилось за долю секунды, спокойный тон перешел в грозное рычание. Маэль уставился на машину, пытаясь испепелить взглядом.
– Если превратишь моего водителя во фрикасе, то родители разозлятся и больше никогда не выпустят меня из дома.
– Тогда я все равно найду способ с тобой встретиться, – отозвался Маэль.
Ни секунды не сомневаюсь.
Маэль снова вытащил телефон, посмотрел на экран и улыбнулся. Потом убрал телефон обратно в карман и выпрямил спину, отчего стал казаться еще выше, а его плечи – шире.
– Хорошего тебе вечера, Ливия Эстель Маккензи.
Он уже посмотрел в «Вотсапе» мое полное имя!
– И тебе, Маэль Анжу.
– Скоро увидимся.
Не вопрос, а утверждение.
Я ни капельки не возражала и потому кивнула.
Жак снова нажал на клаксон, на этот раз дольше, настойчивее. Думаю, Жак хотел как лучше – в конце концов, он хорошо знал моих родителей.
Маэль тяжело вздохнул и закатил глаза.
– Можно подумать, он твоя нянька.
– Жак – хороший человек. Просто мама легко поддается панике. Знаешь, мне и правда пора идти.
– Ладно, – улыбнулся Маэль. – Хорошо добраться домой.
– И тебе, – ответила я. – До скорого.
Я заставила себя отвернуться и пошла к лимузину. На это потребовалось куда больше сил, чем у меня оставалось. Казалось, я иду по свежеуложенному бетону или по глубокой грязи. Распахнув дверцу машины, я оглянулась и бросила на Маэля прощальный взгляд.
У меня снова возникло ощущение нереальности происходящего. Должно быть, это сон или галлюцинация. Подобные мысли появились не потому, что я не хотела верить в знакомство с таким красавчиком. Или в то, что притяжение между нами слишком сильное, чтобы быть настоящим. Нет. Просто меня охватило странное чувство… Его нельзя назвать приятным, напротив. Оно выбило у меня почву под ногами, напугало. Кажется, будто на плечи положили тяжелое мокрое полотенце, оно сковывает движения и тянет меня вниз…
Маэль помахал мне. Я на секунду напряглась, но поспешила помахать в ответ. Затем села на мягкое кожаное сиденье рядом с водителем.
Только после того, как лимузин влился в оживленное движение, я нашла определение охватившему меня чувству. К тому времени розовый туман рассеялся, дурманящий адреналин испарился из крови. Как холодно… Я поплотнее запахнула пуловер. Мне не давало покоя гнетущее ощущение приближающейся беды, она накроет меня черным бурлящим потоком… Я вздрогнула. Как бы я ни бежала, этот поток все равно меня настигнет.
Как я и ожидала, дома родители устроили настоящий концерт. Мама дважды оглядела меня, прежде чем поверила в то, что поцарапанная, покрытая пылью девушка в большом странном пуловере и правда ее дочь. Потом она испуганно вздохнула и с отвращением дотронулась до пуловера.
– Ливия, на кого ты похожа?! И что это на тебе надето? Почему ты так поздно? – спросила мама и широко распахнула глаза от удивления. – Откуда у тебя на щеке эта царапина? Ох, какая же она огромная! У тебя воспаление начнется! Роджер, – позвала мама, отвернувшись от меня. – Подойди сюда! Посмотри на это!
Из кухни появился папа, с его плеча небрежно свисало полотенце для посуды. Он был в бежевых хлопковых брюках, в футболке с логотипом Йельского университета и… босиком. Папа, как и я, родился в семье состоятельных дипломатов и никогда не раздувал шумихи вокруг своей особы. В отличие от мамы, выросшей в крошечной рыбацкой деревушке в Бретани.
– Что случилось, Сюзанна?
– Ты только посмотри на это! – Когда мама расстраивается, ее французский акцент становится заметнее. Она взволнованно захлопала угольно-черными ресницами и повернулась к отцу. Кстати, под «этим» мама имела в виду меня.
Я росла в двуязычной семье, обычно мы с родителями общались на дикой смеси французского и английского. Мы называли этот язык «франглийским».
Мои родители познакомились в Вашингтоне. Папа тогда был юным выпускником дипломатической академии, а мама – французской журналисткой и моделью. Ничего удивительного, что брак родителей вызвал большой резонанс в кругах интеллектуальной элиты. Думаю, все ожидали, что мама с папой произведут на свет красивого, высокого и умного ребенка. Но… родилась я. Родители, наверное, решили, что с них хватит. В детстве я была крошечной и круглой, как шарик. Не хотела есть с ложки, не хотела ходить и уж тем более не хотела говорить. Со временем я, к счастью, переросла худшие из своих изъянов.
– Ну и ну, – сказал папа, оглядев меня с головы до ног. – Тебя что, ограбили?
– Она якобы ходила в музей! Скажи, вот ты когда-нибудь возвращался из музея таким помятым? – Мама, одетая в кремовую шелковую блузку, скрестила руки на груди. Ее золотые браслеты тихонько звякнули.
– Что с тобой случилось, Ливия? – испытующе посмотрел на меня папа.
– Я ходила в катакомбы. Там темно и пыльно.
Мама закатила глаза.
– А я сразу сказала, что это плохая идея! Ты упала? Поэтому у тебя на щеке царапина?
Я кивнула. Мне хотелось мечтать о Маэле, а не подвергаться допросу родителей.
– Но ничего страшного! – сказала я. – Я пойду наверх и приведу себя в порядок. Вы наверняка хотите поскорее поужинать.
– Хорошо. Только не задерживайся. Закуски уже на столе, – сказал папа. Видимо, разговор был окончен. Почувствовав облегчение, я направилась к лестнице, которая вела на второй этаж нашего пентхауса.
– Так, секундочку, – резко остановила меня мама. Я замерла на ступеньках и обернулась к ней. – Откуда у тебя этот пуловер?
Я всегда прибегала ко лжи лишь в крайних случаях и поэтому сказала правду:
– В катакомбах я очень замерзла, и один мальчик дал мне свой пуловер.
– Дал? Просто так?
Мама сделала несколько шагов мне навстречу.
– Ну, я за него не платила.
– На пуловере же нашивка с эмблемой? – поинтересовалась мама, остановившись у лестницы. – Покажи.
Я повернула эмблему так, чтобы мама смогла рассмотреть ее в складках пуловера.
– Лицей Людовика Великого, – мама удивленно приподняла брови. – Мальчик там учится?
– Да.
– Он поступил очень любезно. – Мама выглядела довольной. – Ты поблагодарила его как положено?
Я кивнула.
– Он поступил очень любезно, – тихо повторила мама, благосклонно рассматривая эмблему. Она больше не буравила меня строгим родительским взглядом, и я решила, что разговор окончен. Поднимаясь наверх, я услышала, как мама снова пилит папу из-за того, что он не разрешил мне пойти в лицей Людовика Великого – мол, там, оказывается, учатся настоящие джентльмены!
Я мысленно усмехнулась. Может, мама и в восторге, но Маэль явно не тот хорошо воспитанный юноша, каким она его представляет.
Поднявшись на верхний этаж, я направилась прямиком в свою комнату. К ней примыкала отдельная ванная. Как же я люблю большой туалетный столик, в нем хватает места для всей моей косметики! Я сняла пуловер. Поднесла его к лицу и понюхала. Пахнет Маэлем! Это замечательно! Увидев в зеркале свою блаженную улыбку, я поспешно отложила пуловер в сторону. Как же стыдно… С такой улыбкой я похожа на самую настоящую психопатку… Я торопливо вымыла руки мылом с медовой отдушкой. Нежный сладкий запах настроил меня на лиричный лад. Захватывающая встреча с Маэлем, море впечатлений от катакомб, раздражающее поведение родителей… Все эти воспоминания словно заволокло дымкой тумана. Я машинально потянулась за кремом для рук с добавлением меда и миндаля. Даже не помню, когда впервые заметила, что мне нравится мед. Наверное, после того, как стала ходить по аптекам и магазинам самостоятельно. Это похоже на самую настоящую зависимость. Я не раз ловила себя на том, что покупала духи якобы из-за ноток свежести, а потом обнаруживала, что их базовая нота – мед.
Я оглядела царапину на щеке. Краснота заметно уменьшилась. Я удивленно склонила голову набок. Когда я рассматривала себя в зеркале гардеробной, эта царапина выглядела куда драматичнее. Прищурившись, я нависла над туалетным столиком. Как странно. Я осторожно дотронулась до царапины. На пальце оставалась пленочка крема, и поврежденную кожу стало щипать. Тонкие красные полосочки стали исчезать прямо у меня на глазах. Испуганно затаив дыхание, я отступила от зеркала, словно обвиняя его в этой иллюзии. Что сейчас произошло? Я с опаской приблизилась к зеркалу. Царапинка и правда превратилась в светло-розовую полоску, кожа вокруг нее выглядела как обычно. Заморгав, я пощупала свой лоб. Неужели заболела?! Может, меня лихорадит? Да вроде нет, лоб прохладный.
Снизу послышался мамин голос, он и выдернул меня из размышлений.
– Сейчас спущусь! – крикнула я и напоследок снова взглянула в зеркало. Со мной творится что-то странное! К моему великому беспокойству, лучше ситуация не становится. Напротив. Такое ощущение, что с каждым днем во мне открываются новые удивительные способности…
– Ливия! – раздраженно позвала меня мама.
– Да, уже иду!
Выйдя из ванной комнаты, я на мгновение задержала взгляд на коробках, которые так и не успела распаковать. В них находилась моя прежняя – обычная – жизнь. Всего год назад я мечтала о волнительных событиях, мечтала о буре страстей, о приключениях… Кто бы мог подумать, что я буду скучать по прежней жизни?! Правда, сейчас у меня появился новый знакомый по имени Маэль… но, если не считать его, то жизнь без говорящих цветов, чудесным образом исцеляющихся ран и пугающих меня галлюцинаций казалась крайне заманчивой. Мне вспомнилось предсказание, которое я нашла в свой шестнадцатый день рождения в китайском печенье: «Будьте осторожны со своими желаниями – они могут исполниться».
У меня вырвался тихий вздох. Я забыла об осторожности, и вот к чему это привело…