Хозяйка не умеет шить,
но это ей не мешает управлять пошивочным цехом.
Хозяйка умеет не умеет жить (как говорят её мать и подруги),
но это не мешает ей растить трёхлетнего сына.
Хозяйке двадцать восемь,
она любит ткани в мелкий цветочек,
над ней смеются мать и подруги,
говорят, она как старушка
с этим своим ситцевым вкусом.
Хозяйка не обижается,
ей некогда испытывать чувства,
она платит зарплаты, налоги и ипотеку.
Поплин,
ситец,
бязь,
сатин,
нитка тянется,
швейная иголка стучит сердечно,
Хозяйке не боязно.
Цех «ЦветОк» шьёт, возможно,
самое важное, что есть из тряпок,
важнее одежды, обуви или сумок – постельное бельё,
на нём люди спят, отдыхают, смотрят сны
или сериалы,
занимаются сексом или любовью,
зачинают детей, умирают или просто болеют.
Сходи в клуб, развлекись,
говорит мать, я посижу с Андрюшей,
но Хозяйка не может,
она едет выбирать ткани.
Айдын знает её предпочтения,
немного их расширяет,
выкладывает поочерёдно оранжерею:
с крохотными, или мелкими,
или средними, или большими,
или даже огромными цветами,
так что голова на наволочке оказывается
в целом бутоне.
Айдын подносит образец-букет,
говорит: посмотри, какой цветок.
Хозяйка улыбается и отвечает: ок.
Она верит, что цветы в постели —
символ живого домашнего счастья,
и просто красиво.
Поплин,
ситец,
бязь,
сатин,
когда ты умираешь,
то оказываешься одна или один,
сверху тебя складывают цветы натуральные
или пластиковой красоты.
Поплин,
ситец,
бязь,
сатин,
когда ты лежишь в цветочной постели,
то оказываешься на вечноцветущей поляне,
даже если ты лежишь одна или один,
нитка тянется,
швейная иголка стучит сердечно,
и стелется ткань твоей жизни.
Хозяйка – мягкая и рыжая,
мать говорит: похудей,
Хозяйка отвечает: окей.
У ООО «ЦветОк» одиннадцать сотрудников:
пять швей, два закройщика,
две упаковщицы, один водитель, он же иногда грузчик,
и директор-Хозяйка,
бухгалтер считает цифры ООО «ЦветОк» внештатно,
сто двадцать тысяч комплектов в месяц, а Хозяйке нужно двести
или хотя бы сто семьдесят.
Но раз в две-три недели одна из швей
заболевает-запивает,
честно предупреждает:
пишет эсэмэс или звонит Хозяйке,
говорит: дней пять или неделя.
Часто запой разливается шире,
вымывает производительность цеха,
лицо работницы,
нервы Хозяйки.
Женщины цеха пьют больше,
чем любые мужчины.
Некоторые швеи младше Хозяйки,
но по виду годятся ей в неблагополучные матери.
Страшнее всего пьют те,
у кого нет на это никакой серьёзной причины,
ткань жизни мокнет, сыреет.
Поплин,
ситец,
бязь,
сатин,
опять запили Катя, Вера, Тома, Наташа,
блин.
Нитка еле тянется
швейная иголка ждёт,
когда запой пройдёт.
За свои деньги
Хозяйка кодирует швей,
и ей это окей.
Мать советует трезвенницами разжиться,
Хозяйка отвечает:
такие редкость,
и простынь жизни непросто ложится.
К тому же Катя, Вера, Тома, Наташа
красиво и быстро шьют,
когда не пьют.
Когда швея приходит даже чуть пьяная,
Хозяйка сразу чует и говорит:
иди, протрезвей.
Швея, уходя, произносит: окей.
Хозяйка отвозит Андрюшу в садик,
там во дворе маленький паровозик,
который катает детей во время прогулок.
Потом Хозяйка едет в промзону,
красную и давнюю,
как мечты о революции.
Паркуется у своего цеха,
который снимает за пятьдесят восемь тысяч в месяц.
Там уже тянутся нити,
и бьются сердца игольные.
Хозяйка любит, перед тем как зайти в цех,
покурить у входа,
послушать музыку машинок, работу своих работников.
К Хозяйке выходят покурить сотрудники,
обсудить грядущую доставку тканей,
заканчивающуюся упаковку,
то, когда приедут москвичи,
детей, заботы,
упаковщица отпрашивается сегодня пораньше.
Хозяйка говорит «окей»
и просит об исторические кирпичи
не тушить сигареты.
Хозяйка не верит в коронавирус,
но ООО «ЦветОк» немного шьёт маски,
Хозяйка получила лицензию.
Сама переболела и полцеха,
но думает, что просто гриппом.
Ткани привозят,
Хозяйка, куря тонкую сигарету,
следит за разгрузкой у входа
и говорит с матерью по ватсапу,
обсуждает поездку на дачу.
Потом заказывает новую упаковку,
договаривается с магазином про отгрузку
готового товара.
Считается, что её поколению писать проще,
но Хозяйке легче голосом по телефону.
Тётя Даша приносит жареные пирожки
с масляными морщинами,
у неё совсем малый бизнес:
тесто в кастрюле на кухне хрущёвки,
нагретые чугунные сковородки,
через худую спину спортивная сумка,
всё ещё чуть пахнущая мужчинами
(её взрослыми сыновьями,
которые работают в Москве вахтами),
но сильнее выпечкой:
с мясом – 45 рублей,
с капустой и яйцом – 35 рублей,
с вареньем – 40 рублей
и с рисом – 30 рублей.
Пирожки – объединяющее счастье
и право на паузу,
иглы замолкают,
в фанерных стенах назначенной кухни
из сотрудников ООО «ЦветОк»
к тёте Даше выстаивается очередь.
Хозяйка в ней третья,
покупает два ещё тёплых с мясом.
Здесь все в тапках, как дома,
чтобы не запачкать растянутые на полу
цветочные поляны.
Четверо едят на табуретках,
в том числе Хозяйка,
остальные стоя, ставя время от времени
на общий стол дымящиеся кружки.
Потом все по очереди моют