Незадолго до выезда на неухоженную грунтовку Ястреб сообщает:
– Получен сигнал, через полчаса встреча. Влад, тебе персонально: за автомат не хватайся, разве что стрелять начнут. Овер.
Какой на фиг автомат, думаю я, если там «сигнал» и «встреча», так у встречающих найдется и пулемет, и чего посолиднее. И если они начнут стрелять, шанса хотя бы ответить у нас будет не больше, чем у вчерашних «тыловиков».
Но сразу встречающие стрелять не начнут, поскольку знают о спецгрузе, а как он поведет себя при обстреле из чего-то крупнокалиберного, сам Роберт Оппенгеймер не предсказал бы. Железные контейнеры с черно-желтыми трилистниками, конечно, сильно смахивают на лежачие сейфы, то есть пулю в принципе могут и удержать, но вот начинка этих контейнеров… лично я бы не рискнул тревожить такое не то что из крупняка, но даже из пистолета. Нет, стрельба с ходу маловероятна.
А вот как остановимся… всяко возможно.
Паранойя, давай сейчас не будем, ладно? Вопрос рассмотрел, что мог – сделал, а остальное, массаракш, «не в компетенции».
Узкая грунтовка, гордо именуемая Кардиффской трассой, качеством покрытия сильно уступает трассе Портсмутской. Сие качество, плюс состояние трофейной «мазды», плюс тяжеленные контейнеры в остальных машинах – в общем, скорость держим до тридцати миль в час. Пыль все равно поднимается, но терпимо, так что вставшие полевым лагерем прямо у обочины два грузовика, три тентованных джипа и нечто бронированное я замечаю еще до того, как Хокинс объявляет привал.
Ближний внедорожник – стандартный «девяностый» песочного орденского колера, а вот два его грязно-зеленых собрата на деле оказываются испанскими вездеходами «сантана». Грузовики и броневик, судя по схожей болотной расцветке, также с испанской территории. Опять же камуфляж на неспешно обступивших нас бойцах – не орденская «шоколадка», а бурый вариант «горки», и вооружены они укороченными автоматами «сетме» – как бишь там будет по-испански, «эле-се» вроде, я с этим наречием продвинулся пока не намного дальше алфавита. Да, конечно, на «Латинской Америке» почти все владеют испанским или португальским, а для сидящих за приемной стойкой это вообще профессиональное требование, именно им объясняться с мигрантами и вводить перепуганный «воротами» народ в курс новоземельных реалий; однако для внутреннего общения принят именно «универсальный орденский» английский, особенно у нас в маттехотделе… в общем, языковая среда получается не самая плотная. Ну и особой надобности в наречии Сервантеса у меня нет, тоже фактор.
С Хокинсом, однако, беседует не мотострелок-испанец, а товарищ в обычной орденской повседневке, который чувствует себя в достаточной безопасности, чтобы личный автомат из машины не доставать вообще. Агент как-там-его? Нет, вряд ли, у того вроде стояли оперативной задачей банда и «языки»…
О чем там болтают орденец и Хокинс, мне не слышно. Испанцы никаких особенных поползновений не предпринимают, просто «контролируют ситуацию». Пусть их контролируют, пожалуйста. Опытному бойцу перекинуть автомат из «вольно» в «к бою» – секундное дело, знаю…
Ястреб берется за рацию.
– Лассе, Влад, сейчас перегружаем ящики и едем дальше.
Паранойя уже не просто шевелится, а вопит в полный голос: вот как только мы переправим в нутро грузовика упомянутые ящики – что, скажите на милость, помешает этим милым парням в форме испанских мотострелков всадить в каждого из нас полмагазина в упор? И на все запросы соответствующих лиц потом делать круглые глаза – не видели мы никакого штаб-сержанта Ястреба на трех машинах, наверное, разминулись… Нет, массаракш, они не «оборотни в погонах», напротив, верой и правдой служат закону и правительству Новой Испании, или как там официально именуется их мирная держава в составе ЕС. За ленточкой «изделие-А» – либо инструмент очередных террористов, либо заявка одного из обладателей большой ядерной дубинки на новый этап вялотекущей третьей мировой (и иногда эти варианты прекрасно друг друга дополняют), причем необязательно даже реально сие «изделие» применять – достаточно, аки в дружеском спарринге, «обозначить удар». Здесь, в Новой Земле, большой ядерной дубинки даже у Ордена нет, и не потому, что жутко дорого или сложно – хрен с ним, с личным термоядерным реактором, под его мощность тут просто не организовалось еще столько энергопотребителей, но уж пару боеголовок из старого советского арсенала при желании перетащить могли бы, – а просто незачем, не те масштабы у возможных противников. Ну и как на сложившийся здесь расклад межгосударственных отношений повлияют восемь возникших невесть откуда свободно транспортируемых атомных зарядов? Победоносные терции под красно-золотыми прапорами маршем от океана до океана, новое возрождение «империи, над которой не заходит солнце» – так, на вскидку. Фантазии кухонной политики, верно. А вот запредельная в здешних реалиях ценность и опасность «изделий-А» – не фантазия ни с какой стороны.
Вывод?
А вывод, собственно, я еще утром сделал.
Так что спокойно и размеренно выбираюсь из джипа, раздвигаю закрывающий ящики сверху слой шмоток и отбрасываю край палатки, уложенной вместо тента. Ближайший испанец, увидев скрытое под импровизированным тентом, отскакивает с места на два метра и что-то пронзительно вопит. Клацанье автоматных затворов… и всеобщее молчание.
– В чем дело, Влад? – вылезает из «ленда» Хокинс.
Я молчу, дисциплинированно подняв руки вверх. Пистолет мирно покоится в кобуре, «фал» в машине и остался. Зато правая рука сжимает небольшую округло-черную коробочку с коротким штырьком и мигающим красным датчиком.
Верхний из ящиков – тот самый контейнер, освобожденный от деревянной упаковки, с хорошо различимым знаком черно-желтого трилистника – в проводах в четыре охвата, и провода эти сходятся к другой коробочке. Сенсор на ней мигает зеленым светом.