Мысли приносит ветром. Вот и эту вчера принесло.
Мы все уже давно знаем, что есть такие зеркальные нейроны. И они помогают нам зеркалить и понимать друг друга. Понимать то, что мы осознаем, и то, чего мы не осознаем.
Например, мы можем сознательно перенимать какой-то навык, подражая. Играть на гитаре, копать картошку, петь, танцевать…
И не только. Есть более тонкие вещи. Состояния, образ мыслей, готовность среагировать так или иначе. Часть того, что мы зеркалим, мы зеркалим неосознанно. И это не только зевок – так рекомендуют психологи узнавать, кто в вас тайно заинтересован. Кто готов вас бессознательно зеркалить. Собственно, это и есть заинтересованность – готовность бессознательно зеркалить.
Казалось бы: вот жестокий отец, избивал сына, унижал, ломал, бил жену. Сын ненавидит отца, но когда женится, вдруг видит однажды, что делает то же самое, что делал его отец.
Знаете? Я однажды заметила это за собой, как родилось, вспыхнуло во мне отражение отца – в момент обрушения его гнева на меня. Повод бить был копеечный, но для внутреннего ребенка отца очень болезненный.
Их было девять братьев и сестер. Родители ремня не жалели- в те поры даже не обсуждалось. И у моих родителей была иллюзия, я ее чувствовала, что они хотят найти спасение в детях.
Он ждал от меня доверия и понимания, но не понимал, что битьем доверие только уменьшается. Так действует ребенок, когда в ответ на причиненную боль, хочет ударить в ответ – показать партнеру, какую боль он испытывает от действий партнера.
Это не было желание унизить меня или сделать мне больно. Это была обида. Отец любил меня, но быть со мной во взаимопонимании ему мешали убеждения, что "женщина должна".
Однажды он поливал цветок целый месяц, когда я уехала в лагерь на море – это любовь. Потом, когда я уже закончила школу, отец перешил для меня рабочую дубленку. Он не спросил меня – хочу я или нет. Просто зима в Сибири очень холодная, а ему досталась новенькая дубленка в одной из командировок.
Мне так жалко было, что он трудился зря, что я не показала виду, что не носить мне эту дубленку. И, поблагодарив искренне, потом к родителям приходила только в этой дубленке. Ну, а потом пришло лето.
Так вот. Когда он лупил меня, я понимала про обиду. Но я была маленькой и думала, что это несправедливо пользоваться тем, что я беспомощна. И в такие моменты во мне отражался безумный ослепляющий гнев отца. И я знала, что он поселился во мне навсегда.
Потом я прочитала в учебниках, что жесткое обращение провоцирует на повторение опыта. Да. Провоцирует – в тебе скопились эти комки ярости, ты же должен их кому-то отдать. И в такие моменты это не ты. Это то, что ты отразил.
И в такие моменты ты понимаешь, что и он тоже отразил чей-то гнев. Наверное, своего отца.
От матери я так же переняла тревогу. Она была беспричинной и обессиливающей. Я отражала ее страх, боязнь потерять контроль.
В эти моменты она входила в мое тело. Сущность. Форма. Это странное состояние – ты одновременно понимаешь, что бояться и тревожиться глупо – только мозги отрубает. Но тело действует помимо твоей воли, тело копирует матрицу. Так травмы передаются от поколения к поколению. Через репринт. Оно потихоньку меняется, но много неосознанного мы получаем от прабабушки и не знаем, почему так, а не иначе.
У меня ушли годы, чтобы вычленить свои эмоции из отражений. Потери, иллюзии… Но я четко знала, что надо выйти из этого – из беспричинной тревоги и из яростного гнева. Но это же я. Я – сталкер. Я хожу в Зону. Зона – это мое бессознательное. Я уже много раз туда ходила, даже так, что могу быть проводником.
Нет. Боже упаси, никакой химии, только изучение реакций тела, связанные нарративы и модели коррекции. Актерское мастерство. Чехов гений. Оба Чеховы гении. Один нашел ружье подсознания, второй нашел внутренний жест. Внутренний жест – это лекарство, не только способ создавать музыку образа.
Иногда ко мне человек обращается "Хочу стать увереннее". Он хочет сразу. Раз и уверенный. А так не бывает. Степ бай степ. Дорога в тысячу ли. Сначала гаммы, дружок. Потом Бах. Ты не можешь стать увереннее, если не выйдешь из коридора отражений. Я нашла гаммы, методики, как через тело менять голову.
А что останется? – спросите вы. Ведь твое "Я" – это твое самое первое отражение – улыбка матери, ее голос, ее смех, ее прикосновения. Ее иллюзии. Потом уже отец. И вот тут появляется выбор. Ты первый раз понимаешь, что можно думать не как мать, а как отец.
Это удивительный опыт. И не финальный. Проходят годы, и ты отражаешь все больше других людей. А потом наступает момент, когда тебе нужно отсеять ненужное, вредное, неэффективное. Иллюзии не лечат. Они ослепляют.
Но так хочется оставаться в отряде розовых пони. Желательно до конца. Но однажды ты остаешься один на лужайке. Вокруг никого. Потому что люди не розовые пони. Люди – это люди, а пони – это детский комбинезон иллюзий.
Надо снимать его как можно скорее.