Утром Мушарраф вновь отправился в город, но теперь он вышел с юго-восточной части и зашёл к аэродрому с тыла, минуя кишлак. Возле кишлака его обогнали два мальчика на мопедах. Они пронеслись мимо, оставив после себя столб пыли. И Мушарраф понял, что искал. Он повернул в горы и, оставшись незамеченным, добрался до лагеря. Он расстелил карту и вновь начал пересчитывать. На этот раз расчёты его удовлетворили. Он подозвал своих товарищей и начал объяснять им план. С заходом солнца, вооружившись лопатой, небольшим ломом и вещмешком, отправился в путь. С ним пошёл ещё один боец, который тащил кусок брезента и вязанку хвороста. Они пробирались в темноте, без ориентиров, а потому Мушарраф каждые десять минут сверял компас. Наконец они вышли к аэродрому. Он определил это по свету прожекторов. Пригнувшись, они быстро пробирались вперёд, пока не вышли к лощине. Теперь они на четвереньках пробирались вдоль неё, пока не вышли в створ ВПП. Мушарраф обнаружил её по едва заметным фонарям дежурного освещения. Он снял мешок, отцепил лопату, достал из мешка ломик. Осторожно ткнул ломиком в землю. Убедившись, что не производит много шума, начал рыхлить землю. Он копал и грузил землю в мешок. Его напарник отползал с ним метров на пятьдесят и рассыпал в лощине. Так они копали, пока не стукнуло три часа. Уложив хворост на укрытие, они накрыли его куском брезента и аккуратно присыпали землей и камушками. После этого осторожно спустились по лощине и, обогнув кишлак, ушли в горы. На следующую ночь они вернулись и углубили сооружение, после чего собрали инструмент и тщательно замаскировали свою работу. Они выждали сутки, а потом ещё раз проверили всё вокруг. Убедившись, что их деятельность не обнаружена, перенесли в укрытие ПЗРК «Стингер», автомат и две дымовых шашки. После того, как всё было готово, они отправились в город и купили мопед. Теперь осталось ждать объект. Для этого был оборудован пост на одной из вершин. Самолёт будет заходить из Пакистана, а потому мимо них не пролетит. Прошло несколько дней, прежде чем наблюдатель заметил грузовой «Боинг», заходящий на посадку. Мушарраф снял пост и собрал группу. Он отдал последние распоряжения и ещё раз, посекундно, распределил обязанности и действия каждого бойца. Как только начало темнеть, они сняли и спрятали всё в укрытие, где когда-то было спрятано оружие, собрали весь мусор и закопали. После чего каждый из них отправился своим маршрутом. Мушарраф шёл в сторону аэропорта. Время у него было достаточно, борт вылетит обратно утром, поэтому ему можно занять укрытие перед рассветом. Надо было занять его как можно позже, чтобы обычные естественные надобности не создали проблему. Лишь только начало светать, он аккуратно приподнял брезент и вполз в укрытие. Прикрыв за собой вход, он приподнял немного брезент спереди, так, чтобы можно было наблюдать через бинокль. Часовой на вышке от безделья плевал вниз, наблюдая, как слюна совершает полёт. На аэродроме было тихо. Мушарраф прислонился спиной к брустверу и стал ждать. Клонило ко сну. Он растёр себе щеки, покрутил нос, поворочался, чтобы привести себя в норму, но напряжение последних дней измотали его. Окрик привёл его в чувство. Это пришла смена караула. Мушарраф выглянул. Смена обошла периметр, и новый часовой полез на вышку. На аэродроме началось движение. Проехал заправщик, ещё какая-то машина. Вот запустили двигатели вертолёта, затем ещё одного. Через пятнадцать минут они поднялись в воздух. Мушарраф понял, что это охранение, сейчас они облетят периметр в поисках диверсантов, а затем выведут на ВПП борт. Через полчаса вертолёты вернулись, и тут же тягачи подтянули на рулёжку лайнер. Подошли спецмашины, и лайнер ожил. Поревев моторами, тяжёлый «Боинг» вырулил на взлёт. За ним выруливали два штурмовика. Мушарраф приподнял край брезента и улёгся поудобнее. После этого он приподнял задний край укрытия. Теперь всё было готово для стрельбы. С вышки его можно было увидеть, если точно знать, где искать, но часовой, похоже, не собирался бдительно нести службу. Мушарраф дослал патрон в патронник автомата и положил его рядом. Затем, не спеша, взял в руки ПЗРК и стал прицеливаться. Взяв на прицел лайнер, он стал ждать. Машина начала свой разбег. Как только колёса оторвались от земли, Мушарраф нажал на спуск. Ракета устремилась навстречу самолёту, а он уже целился в часового. Короткой очередью Мушарраф сбил его с вышки. Всё произошло настолько быстро, что никто не понял, от чего рухнула машина. Лайнер же упал на брюхо, потеряв правый двигатель. Полные баки взорвались, окутывая всё чёрным дымом и клубами огня. Штурмовики, рванувшие на взлёт, попытались затормозить, но попали в полосу огня. В это время Мушарраф уже бежал по лощине. На мгновение, остановившись, он поджёг дымовую шашку. После чего он нёсся уже со всех ног без оглядки. В аэропорту забегали. Выскочил БТР с охраной. Его заметили и открыли огнь из пулемета, но из-за дыма вести прицельный огонь не удавалось. Он видел, как появился парень на мопеде. Бросив мопед, парнишка побежал обратно в город. Мушарраф всё же оглянулся. Вот БТР прорвал ограждение аэродрома и устремился за беглецом. Их разделял километр и сто пятьдесят метров до мопеда. С БТРа открыли шквальный огонь, но бегущий менял направление, а качка машины сбивала прицел. Наконец мопед был в руках Мушаррафа. Горячий мотор завёлся сразу, и он помчался по степи на предельной скорости. Теперь скорости передвижения сравнялись. И мопед, и БТР мчались параллельно друг другу по разные стороны кишлака. Мушарраф скрылся за дувалами. БТР прекратил стрельбу, так как солдаты потеряли его из вида. Когда же БТР вышел на линию огня, Мушарраф уже заезжал в город. Узкие улочки пригорода пропускали лишь двухколесный транспорт, не позволяя проехать остальным. Поплутав по закоулкам, он вышел к базару, где его поджидал третий член группы. Они прошли в караван-сарай, где были привязаны ишаки. Мушарраф зашёл в хлев и разделся. Умывшись с мылом, он вытерся и переоделся. Теперь его одежда и волосы не имели даже запаха пороховых газов. К этому времени появился ещё один соратник, который перегонял мопед, и группа, взяв под уздцы ишачков, спокойно отправилась вдоль улицы. Ишаки были навьючены какими-то кувшинами, и ещё бог знает чем. Они пересекли город и остановились на другом его конце, на постоялом дворе. Мимо них носились вооружённые люди, но никто не обратил на них внимания. Несколько дней они скитались от одного постоялого двора к другому, но Кандагар, город не большой, и, в конце концов, крутиться здесь становилось опасно. Везде и всегда были люди, готовые за деньги и маму родную продать. Поэтому они вышли из города, но отправились не в сторону границы, а в Кишкинахуд, а оттуда в Гиришк. Продав по дороге товар в местные духаны, они повернули на юг и отправились вдоль реки Гильмент. Добравшись до Лашкаргаха, они повернули на восток и по левому берегу Лары вновь зашли в Кандагар, но не в город, а, обойдя Гундиган, садами, вышли к южным окраинам древнего города. Не входя в город, они по склонам прошли на восток, и вышли к месту своей стоянки. Осмотрев местность Мушарраф, выставил дозор и расположился на привал. Дождавшись сумерек, они открыли тайники, погрузили остатки имущества и тронулись в обратный путь. Он хотел в темноте уйти подальше от Кандагара, потому, что днем их могли заметить с вертолетов. Им это почти удалось. Пройдя километров тридцать, они уже собрались, было остановиться на привал, как внезапно наткнулись на секрет. Эти янки оказались умнее и терпеливее, чем он ожидал. Всё произошло мгновенно. Как только они обогнули уступ, как тут же оказались под прицелом. Они даже не успели взяться за оружие. Но везёт осторожным. Один из его соратников выполнял обязанности ГПЗ и двигался не по лощине, а по вершине. Услышав окрик, он залег и взял на мушку одного из патрульных, который вышел на встречу каравану. Как только солдат оказался в створе прицела и одновременно закрыл собой стоявшего сзади, он произвёл выстрел. Солдат отлетел назад. Этого было достаточно, чтобы Мушарраф и его сотоварищ начали вести огонь из положения лёжа. Огнём они принудили противника спрятаться в укрытие. Швырнув пару гранат, они завершили бой. Всего в секрете было четверо, но, похоже, не дружных и не опытных солдат. Будь они опытнее, не им бы сейчас лежать на земле, а Мушаррафу и его ребятам. Быстро проверили укрытие. Обнаружили включённый радиомаяк. Значит, их будут искать. Ишаки теперь становились обузой. Взяв с собой оружие, боеприпасы и самое необходимое они тронулись в путь. Маскировочную сеть они порвали на три части и взяли с собой. Сейчас нужно было перехитрить противника, поступить не логично, так, как он не рассчитывает. Поэтому Мушарраф повёл свой отряд наверх, на вершину горных круч. Не успели они подняться, как услышали гул моторов. Они распластались среди камней и накрылись сетью. Вертолёт пролетел прямо над ними, но, как и предполагал Мушарраф, искали их по лощинам, где по логике и должны были прятаться диверсанты. Вертолётов было три, они шли на расстоянии ста метров друг от друга. Конечно, они будут дефилировать, прощупывая местность влево и вправо, поэтому вертолёты вернутся, и опасность не миновала. Несколько раз вертолёты возвращались, но им удавалось укрыться. Наконец вертолёты улетели в сторону аэродрома. Это насторожило Мушаррафа. Скорее всего, они сбросили десант, который будет прочёсывать местность. Это была серьёзная опасность. Десант вряд ли пойдёт низом, опасаясь быть зажатыми сверху. Значит, встреча с противником весьма вероятна. Для боя их силы были весьма слабы. В этих условиях лучшим будет разделиться и постараться просочиться через цепи десанта по одному. Так они и поступили. Попрощавшись, разошлись в разные стороны. Мушарраф поднимался по склону, стремясь быстрее выйти к вершине. Там, на верху, он имел преимущество перед противником. Он был легко снаряжён, а потому ему было легче взбираться на кручи. Хорошо экипированные американцы вряд ли полезут на труднодоступные утёсы. Он выбрал самый отвесный утёс и, взобравшись на него, лёг в расщелину. Внизу послышались голоса. Несколько человек, тяжело дыша, прошли под ним. Один из них обошел утёс и, убедившись, что вокруг никого нет, вернулся, и они продолжили движение. Мушарраф выждал минут десять и осторожно спустился. Он осмотрелся, затем лёгким бегом устремился в противоположную сторону. Пробежав с километр, он услышал выстрелы. Бой длился минут десять, затем всё стихло. Кто-то из его подчинённых, скорее всего, погиб, но, возможно, второй ещё жив и вырвался из окружения. Он продолжал идти вперёд, осматривая местность всякий раз, когда поднимался на вершину. В надежде, что кто-то из его товарищей тоже пробирается в Пакистан, он старался выйти на тот маршрут, которым они шли сюда. Ближе к вечеру Мушарраф спустился в лощину, в которой они делали привал. По едва заметным признакам он определил это. Преследователи вернулись на базу, и можно было немного отдохнуть. Мушарраф снял оружие и снаряжение и начал вращать плечами, чтобы их размять. После этого он снял обувь и сел, вытянув ноги. Только сейчас он почувствовал, как устал. Отдохнув минут десять, он оделся и, взобравшись на вершину, начал осматривать местность через бинокль. Не обнаружив ничего подозрительного, он встал и тут заметил тень, двигающуюся с того же направления, откуда пришёл и он. Мушарраф резко присел, выхватил бинокль и начал искать объект. Наконец он увидел его в окуляры. Человек двигался очень осторожно, почти крался, всё время, скрываясь за складками местности и другими укрытиями. Колебание разогретого воздуха и надвигающиеся сумерки мешали разглядеть объект чётко. Но, как бы то ни было, пока он не будет знать, кто это, он не предпримет ничего. Мушарраф стал ждать, когда человек приблизится. Неизвестный продолжал двигаться, периодически пропадая из поля зрения. Значит, это не пастух, подумал Мушарраф. Но кто? Человек скрылся за склоном и теперь двигался вне поля зрения. Надо было менять позицию. Пригнувшись, Мушарраф перебежал вперёд, в начало лощины. Теперь человек двигался прямо на него. Мушарраф навёл бинокль и, наконец-то разглядел своего товарища. Он окликнул его, и когда тот остановился, помахал ему автоматом. Они поднялись на вершину и, растянув сеть между валунами, сделали себе надёжное укрытие. Ужинали кашей из консервных банок, боясь развести огонь. Допили остатки воды, и легли спать. Уснули моментально и проснулись, когда начало светать.

9.

После долгих шести дней пути у них осталась лишь вода, и последние два дня они шли, отпивая лишь воду из фляжек, но благополучно добрались до лагеря. Как он потом узнал, из пяти групп вернулись лишь они вдвоём. Через два дня приехал Эльдар. Он долго тискал в объятиях Мушаррафа, после чего почтили память погибших. Мушарраф попросил друга отпустить его домой, ведь он три года не видел родных. Эльдар не только не возражал, а, наоборот, с радостью согласился. Ему выдали деньги не только за работу, но и «отпускные». Утром они с Эльдаром покинули лагерь и направились на юг. В Мултане расстались. Здесь его пересадили в грузовик, на котором он добрался до Хайдарабада. Там его снова пересадили на другой грузовик, который шёл до Карачи. Всё было, как и в первый его приезд. Прощаясь с Мушаррафом, хозяин двора передал ему, что через десять дней он будет его ждать у себя, есть работа. Мушарраф уточнил, какого числа ему надо быть, и отравился к родным. Тех денег, что были у него, могло хватить, чтобы купить несколько домов, по меркам Мушаррафа вполне приличных. Потому он был намерен переселить родителей в достойное жилье. Когда же он пришёл в посёлок, то не нашёл лачуги отца. Соседи рассказали ему, что отец его утонул. При ловле рыбы лодка разбилась о прибрежные скалы. После этого брат забрал мать и сестёр к себе. Живут они где-то за каналом. Халил стал хорошим мастером и продаёт свои поделки в порту. Мушарраф отправился в пригород. Он разыскал на базарчике мастера, который учил Халила, и от него узнал, где искать брата. Оказалось, что брат снимает лачугу недалеко отсюда. Брат жил в небольшой глинобитной лачуге. Дверь закрывалась камышовой циновкой, окна полиэтиленовой пленкой. Это были даже не окна, а просто дыры в стене. Правда, при лачуге был небольшой двор, огороженный дувалом. Здесь, под навесом, располагалась мастерская, где Халил точил и полировал свои ракушки, обрабатывал кораллы и делал другие поделки. Все были ошарашены его приездом. Родные бросились обнимать его. Мушарраф дал сестре пятьсот рупий и отправил её на базар, приказав купить продукты и обновки для себя.

Когда все собрались за столом, и пиршество началось, он подробно расспросил обо всём мать и брата. Оказалось, что после смерти отца, кормильцем остался Халил, и его заработка едва хватало, чтобы кормить семью. Ни о новом доме, ни о мастерской не могло быть и речи. До позднего вечера они вспоминали о своей жизни, но никто не решался спросить, Мушаррафа рассказать о себе. Наконец, мать всё-таки решилась, но Мушарраф отрезал:

– Лучше будет, если вы не будете знать ничего.

Мать украдкой заскулила, и Мушарраф принялся утешать её. Утром он отправился навестить Рамиза. Его брата он нашёл довольно легко, но сам Рамиз, как, оказалось, переехал в пригород. Он купил себе моторикшу и подрабатывал извозом. Брат лишь знал, где он обычно поджидает клиентов. Мушарраф долго искал район, а потом и место, долго поджидал трёхместный мотороллер, но, в конце концов, тормознул рикшу и приказал везти за город. Водитель был сильно удивлён и обернулся, чтобы разглядеть клиента. Когда же он узнал Мушаррафа, восторгу Рамиза не было предела. Он бросился обнимать Мушаррафа.

Друзья долго беседовали о жизни. Мушарраф не стал скрывать, что он – воин Аллаха, и жизнь его в руках Всевышнего. Но не стоит спрашивать его о том, чем он занимается. Лучше им этого не знать. Наступила минута неловкого молчания, которую прервал брат Рамиза, сказав, что это дело святое, и Мушарраф прав, лучше для них не знать всего.

Утром Мушарраф отправился домой. Оставшееся время он посвятил поискам жилья. Он подобрал неплохой дом, удобный для ремесла Халила и для размещения семьи. Оформив сделку, он взялся за переселение. Всё рваньё и старьё он приказал оставить на месте и купил новые циновки, ковры, немного посуды и утвари. После этого они пошли с братом в магазины, чтобы купить оборудование и инструменты для его ремесла. Теперь Халил мог точить не только ракушки, а работать и на камне, и на кости. Убедившись, что все обустроены, Мушарраф мог спокойно оставить их. Напоследок он приодел сестёр и купил им приданое. Теперь Халилу осталось только получить калым и выдать их замуж. Теперь они уже были вполне завидные невесты и могли рассчитывать на завидных женихов.

10.

Десять дней пролетели быстро, и, простившись с родными, Мушарраф, отправился в порт. Его уже ждала машина, и как только он сел в кабину, она помчалась из города. Водитель сказал Мушаррафу, что его уже ждут и на месте встретят. Путь оказался не долгим. В Хайдарабаде его ждали люди Эльдара. Его проводили в какой-то дом, где ждал человек. Он представился Собиром, доверенным человеком Эльдара. Собир приказал принести ужин, пригласив гостя к достархану, и начал беседу.

– Уважаемый Мушарраф, нам известно об успешной операции, проведённой тобой. Неверные долго визжали от злобы. Но это лишь начало борьбы, её малая часть. Перед нами великие цели. Наши ряды растут, а мощь крепнет. И мы решили, что ты достоин, выполнить более важную задачу, чем те, которые мы поручали тебе ранее.

– Мои достоинства сильно преувеличены. Пока я выполнил лишь одно дело, да и то, не такое великое.

– Не скромничай, дорогой друг. Нами оценено то, как ты его исполнил, а потому руководство предлагает тебе провести более серьёзную операцию. Ты возглавишь небольшой, но хорошо подготовленный и оснащённый, отряд. Если согласен, мы сейчас же перейдем к сути дела.

– Конечно, я согласен, – ответил Мушарраф, вспомнив ту убогость, в которой он прожил всю жизнь, отца, который никогда не ел ничего, кроме полутухлой рыбы и мелких крабов. Он винил во всём этих надменных американцев и за свою нищету, и за смерть отца, и за тщедущность брата , и за незавидную участь сестёр.

– Хорошо, – сказал Собир. – Мы готовим проведение нескольких одновременных операций. Это будут серьёзные удары по войскам противника. Мы должны показать американцам, что мы – серьёзная сила, что с нами придётся считаться. Народ должен понять, что есть те, кто, борется за их достоинство и счастье. От успеха операции зависит, к кому будут склоняться политические силы, как поведёт себя оппозиция, а, в конечном итоге, – устоит ли режим, или его сметёт волна народного гнева. Тебе предстоит совершить диверсию в Карачи. Город ты знаешь, да и море – твой родной дом. Тебе мы даём десять человек. Это надёжные и проверенные люди, но несколько горячие, так что придётся с ними работать, подчинить их своей воле. Я знаю, ты справишься, только научись отбрасывать скромность. И приучи себя к мысли, что твоя воля есть закон для них, который должен исполняться беспрекословно. Пока не добьёшься того, чтобы твои приказы выполнялись как должное, без размышлений и обсуждений, не берись за основное дело. Теперь о деле. В порт идёт американский эсминец в сопровождении двух противолодочных кораблей. По нашим сведениям он встанет на рейде, на входе в порт. Его задача – контролировать порт и передвижения в Аравийском море. Эсминец – ваша цель. Вы должны его уничтожить или серьёзно повредить.

– Какими средствами мы будем располагать?

– Атаковать его вы сможете только с моря, поэтому мы предлагаем или ракетную атаку или торпедный удар. Это решать тебе. Пока мы имеем лишь задачу, но у нас нет плана операции. Учитывая, как ты провёл операцию в Кандагаре, мы очень надеемся, что решение найдёшь сам. Скажу честно, задача на грани не решаемой, очень серьёзное охранение.

– Я не работал с торпедами и, можно сказать, что не знаю, что это такое. Ракетный же удар с моря провести не возможно, да и корабль ракеты сильно не повредят. Он, наверное, оборудован защитой. Мне надо ознакомиться с торпедами, чтобы принять решение.

– Хорошо, утром все документы и специалист будут у тебя. Он подробно ознакомит тебя с характеристиками корабля и его возможностями, а так же с возможностями наших средств поражения.

Ужин закончили небольшой порцией вина и философской беседой. С утра Мушаррафа уже ждал человек с большой папкой. Он повёл специалиста в комнату и попросил принести завтрак. Они сразу же приступили к сути вопроса. Мушаррафа интересовало мощность, порядок запуска и способы наведения на цель, возможности корабля по противодействию атаке. Изучив всё подробно, он поинтересовался тем, как может быть обнаружена торпеда и способы защиты от торпедной атаки. Когда на все вопросы он получил ответы, то отпустил человека и стал размышлять. Было понятно, что запустить торпеду со стандартной установки невозможно. Для этого нужен как минимум торпедоносец. Значит, нужно придумать такое устройство, которое можно незаметно подтащить на рубеж атаки и произвести прицельный пуск. Что-то кружило в мозгу Мушаррафа, но это что-то не имело ещё чётких очертаний. Он чувствовал, что решение уже созрело, но ещё не проявилось. Не хватало какой-то малости. Он ходил взад и вперед по комнате, и в его воображении постепенно всплывало море, прибой и запах водорослей, горячий песок и полоска пены на берегу. И вдруг он вспомнил, как они катались на морских черепахах, свою маску с ластами, и решение начало всё отчетливее и отчетливее проявляться в сознании. Именно, как на черепахе, можно подтащить и закрепить для стрельбы торпеды.

Наконец план созрел в его голове до мельчайших деталей. Он попросил позвать Собира, и когда тот явился, посвятил его в свою идею. Собир был в восторге и приступил к немедленному её изучению. Они подробно записали, какие материалы и оборудование им потребуется, где и когда всё будет готовиться и собираться. После того как с материальным обеспечением было покончено, приступили к подбору исполнителей. Когда и этот вопрос был в основном утрясён, Собир попросил Мушаррафа держать всё в строжайшем секрете, в целях его же собственной безопасности. Но это было излишним, потому, что молодой человек сам прекрасно понимал необходимость конспирации. Напоследок он внёс предложение оборудование изготовлять в разных местах и собрать потом на месте, а судно фрахтовать уже сейчас, чтобы к ним привыкли в порту. Собир с этим согласился. Он отдал распоряжение человеку, и тот немедленно отправился в Карачи. Теперь предстояло решить вопрос финансирования, которым он и занялся, дав Мушаррафу два дня отдыха.

11.

Ровно через два дня вернулся Собир, и дело закрутилось. Мушарраф отъехал в Карачи и поселился в небольшой лачуге вблизи порта. Он осмотрел две рыбацких лодки, которые зафрахтовал Собир. Это были хорошие лодки, оснащенные парусом и небольшим надёжным мотором. Они имели устройство для траления и лебёдки для ловли акул. Но Мушарраф попросил ещё две, для того, чтобы запутать вычисление их военными контрразведчиками. Собир после согласования с руководством, согласился и с этим. Часть команды наняли в его родном лагере. Всё получилось вполне естественно, он нанял знакомых людей, и эти люди занимались ловом рыбы, не подозревая об истинном предназначении лодок. Они были рады тому, что их земляк дал им работу, и не задавали никаких вопросов.

Рыбу принимал один из членов организации, и это давало возможность курсировать из порта в город и в Хайдарабад, не вызывая подозрений. По замыслу Мушаррафа, установка для транспортировки и пуска торпеды представляла собой платформу, на которой будет установлено крепление для снаряда и устройство для запуска моторов торпеды. Сама платформа крепится к двум резервуарам, расположенным справа и слева. В них через трубопроводы, будет подаваться воздух, или через клапаны вода, для регулировки уровня погружения. Кроме того, на платформе будут установлены два анкерных устройства для фиксации платформы при пуске. Конечно, конструкцию разрабатывали инженеры, но идею подал Мушарраф. Ёмкости были заказаны на одном предприятии, а платформы на другом, крепления на третьем, а якоря на четвёртом. Всё это было свезено в несколько складов и лишь спустя несколько дней доставлено на побережье, где и было смонтировано.

Доставку и сборку Мушарраф проводил вдвоём с одним из своих новых подчиненных. Когда устройство было смонтировано и испытано, они притопили его, надёжно закрепив якорями. Теперь нужно было установить крепление для платформы под килем лодки. Работу необходимо было провести так, чтобы даже рыбаки этого не заметили.

Когда всё было готово, Мушарраф доложил Собиру. Тот лично осмотрел платформы и лодки. Настал самый ответственный момент – доставка торпед к платформам. Когда и где, кто и каким образом доставит их в залив, держалось в строжайшей тайне. Собир уехал и приказал Мушаррафу потихоньку сменить команды на судах. Эти действия не вызывали подозрений, потому что так делали все, чтобы не доплатить или не заплатить вовсе. В конце концов, он оставил на судах по три хороших рыбака, которые и обеспечивали лов.

Маршрут судов был спланирован таким образом, чтобы проходил вдоль фарватера. Постепенно они примелькались береговой охране, и их даже не останавливали для проверки лицензии и квоты. Наконец вернулся Собир. Операцию нельзя было доверить никому, столь высока была степень ответственности, и он решил, что операцию по доставке торпед проведут они вдвоём. Они купили лодку и, переодевшись в рыбаков, начали ловлю рыбы вдоль побережья. Они даже соорудили себе лачугу из фанеры на окраине. Никто не обратил особого внимания на появление лачуги и новых поселенцев. Здесь часто появлялись новые люди, так же часто они и исчезали. Собир никогда не был рыбаком, что было заметно, поэтому они выходили в море рано, а возвращались поздно, забирались в лачугу и ни с кем не общались. Вонь, жара и не очень чистая постель явно доставляли мучения Собиру, но он старался не показывать виду. Единственно, чего они оба опасались, что не привыкший к таким условиям начальник, мог загнить или заболеть кишечными болезнями. Но, слава Аллаху, они дождались назначенного времени. Однажды раздался звонок по мобильному телефону, и Собир коротко переговорил с кем-то. Быстро собравшись, они спустили лодку на воду и налегли на вёсла, направляясь к скалам. Здесь, в тайнике хранился подвесной мотор и две канистры топлива. Мотор был довольно мощный для такой лодки. Закрепив мотор, они взяли курс в открытое море. Через час пути они увидели судно, с которого поступил сигнал. Ответив фонарём, Собир направился прямо к нему. С судна лебедками спускали в воду два контейнера. Когда они пришвартовались, Собир поднялся на судно, а четверо матросов принялись крепить контейнеры по бортам лодки. Через пять минут вернулся Собир, и они поплыли обратно. Ход лодки заметно упал. Даже мощный мотор не мог разогнать её до прежней скорости, так что назад добирались на час дольше. На их счастье, береговая охрана не появлялась. Подплыли к месту притопления платформ. Мушарраф несколько раз нырнул, прежде чем их обнаружил. После этого он ещё раз нырнул и извлёк из воды контейнер с небольшим компрессором. Соединив компрессор шлангом с резервуарами платформы, они начали закачивать туда воздух. Как только платформа появилась, они отсоединили один их контейнеров и, надвинув его на платформу, принялись извлекать из него торпеду. Закрепив торпеду на платформе, контейнер утопили, а платформу вновь притопили. В той же последовательности подготовили к пуску и вторую торпеду. Уже начало темнеть, когда они добрались до скал. Там они сняли мотор и спрятали его в тайник. Осторожно вывели лодку из скал и попытались плыть вдоль берега, но усиливающаяся волна всё время прибивала их к берегу, угрожая разбить лодку вдребезги. Надо было или уходить в море, или выходить на берег. Ночь – не время скитаться по морям на такой посудине, поэтому они подплыли к берегу и вытащили лодку. В принципе она им была не нужна, но на всякий случай они решили её не бросать. Добравшись до лагеря по берегу, они сразу легли спать, а утром перегнали лодку в другой посёлок и продали за полцены. Всё было готово к завершающей стадии, но Собир приказал ещё просчитать всё по времени и проверить по расстояниям, сам же куда-то исчез. Мушарраф добросовестно проверил время пути каждого из судов, распорядок на эсминце и выбрал наилучшие места для атаки. Всё это он проделал так, что никто и не понял, чем он занимается. Рыбаки бросали невод, рулевой удерживал лодку на курсе, в общем, это выглядело как обычная рыбная ловля, которой занимались десятки таких же лодок. Наконец появился Собир и объявил время начала операции.

Утром лодки вышли в море уже с командой диверсантов на борту. Две лодки «пустышки» управлялись людьми Мушаррафа. Они должны были крутиться рядом, прикрывая две основные лодки. Они шли к месту хранения платформ. Как только Мушарраф дал знак, они приступили к ловле. А Мушарраф с напарником спустились в воду и, найдя платформы, выставили буйки. На эти буйки завели лодки. После этого начался процесс подгонки платформ к креплениям. С помощью компрессора их подняли на нужную глубину и подвели к креплениям. Работа заняла почти час. Всё это время команда бросала невод, изображая ловлю. Как только работа была закончена, лодки пошли на прежнее место ловли. Их возвращению никто не придал значения. Многие рыбаки меняли место лова в поисках удачи. Выйдя на фарватер, лодки разделились на две группы. Одна пара вышла по правому борту корабля, другая – по левому. Как только они вышли к точке стрельбы, лодка – «пустышка» сделала разворот и закрыла корпусом лодку Мушаррафа. Мушарраф спрыгнул в воду. На нём был лёгкий костюм аквалангиста. Нырнув под киль, он сбросил анкеры и отцепил платформу от крепления. После этого он отцепил от пояса капроновый шнур и прикрепил конец к платформе. Затем он подал знак: «отплывать». Лодка медленно стала удаляться. Шнура должно было хватить на восемьсот метров. Когда весь шнур был стравлен, лодка остановилась. Теперь её удерживали на месте рулями и мотором. Мушарраф вынул перископ и развернул торпеду на цель. Перископ был маленьким и почти не отличался от поплавков рыбацких сетей. Затем он подал сигнал и стал ждать. Нервный озноб потихоньку овладевал им, как бы он не старался быть спокойным. Через несколько секунд на пульте вспыхнула маленькая лампочка. Он разжал крепления и нажал «пуск». Моторы заработали, и торпеда устремилась к цели. Мушарраф вновь прицепил к поясу трос и снял специальную лыжу, делать это он пытался спокойно, но всё равно движения его были нервными. После этого он открыл клапан, и воздух из резервуаров устремился вверх, платформа начала медленно погружаться на дно. В этот момент мощный удар всколыхнул воду. Взрывной волной сдавило грудь и голову. Если бы не специальные наушники, он бы, наверное, лишился барабанных перепонок. На мгновение Мушарраф потерял ориентировку. В голове гулко застучало. Тут он почувствовал, как трос натянулся, и он начал плыть. Чтобы его не подняло на поверхность, он всё время наклонял лыжу вниз. Спустя несколько секунд второй взрыв сотряс акваторию. На эсминце началась паника, но Мушарраф в это время плыл под водой, приближаясь к лодке, и ничего не видел. Когда он оказался под бортом лодки, он бросил лыжу, снял ласты и баллоны. Маску он скинул в последнюю очередь. Ему сбросили веревочную лестницу, и он взобрался на борт. Лодка шла малым ходом, но всё равно она оказалась на значительном удалении от точки стрельбы. Лебёдку тоже скинули в воду. Теперь на судне не было ничего, кроме рыболовных принадлежностей. Даже крепления были сняты, пока Мушарраф готовился к стрельбе. На эсминце уже начался сильный пожар. Вдруг он как-то вздрогнул и разломился пополам, и обе его части заглатывая воду, погружались в океан. Через пару секунд грохот мощного взрыва докатился до них. Завыли сирены, противолодочные корабли мчались, закольцовывая выход из бухты. Началось беспорядочное бомбардирование водных глубин. Появились вертолёты и катера береговой охраны.

«Американцы вообще любят шум, – подумал Мушарраф. – У них много оружия и боеприпасов, вот они и тратят их бездумно. А, может, они это делают от страха?»

Катера быстро начали сгонять все лодки в группы и ставить на якорь. Началась тотальная проверка. Перевернули всё, не щадя ни снасти, ни улова. У них забрали документы на судно и личные документы. Но у большинства рыбаков документов не было никогда, документы были лишь у владельцев лодок. Ничего, не найдя, документы им вернули, но всех препроводили в порт.Там уже стояли полицейские кордоны. Их повели в ангар, но такой поворот событий не входил в планы Мушаррафа. В этой сутолоке скрыться было не сложно, и Мушарраф, улучшив момент, проскользнул между двух стопок тюков. Быстро взобравшись наверх, он навалил на себя пару мешков и стал ждать. Он слышал, как между тюками прошли какие-то люди, потом сверху по нему прошлась пара сапог, но его никто не заметил. Когда всех задержанных провели в ангар, и на пирсе стало тихо, он потихоньку спустился на палубу и крадучись добрался до причала. Здесь он незаметно спустился в воду и вплавь, прячась за лодками, выбрался за территорию порта. Ещё через час он уже был на базе, где его ждал Собир. Он бросился обнимать Мушаррафа.

– Наша удача, это первый шаг борьбы, сегодня ты узнаешь, как горит земля под ногами неверных. А сейчас давай помолимся Аллаху, за то, что он помогал нам в нашем святом деле.

Они предались молитве. Закончив её, Собир приказал накрыть обед. Хороший плов, фрукты и вино привели единомышленников в благостное состояние духа. Собир включил телевизор. Новостей оказалось так много, что передача несколько затянулись. Теракты были совершены в столице, Хайдарабаде и в одном из гарнизонов вдоль иранской границы. Это были не глупые акции запугивания правительства, с убийством мирных граждан, а вполне чёткие боевые действия против американских войск и войск правительства. Сотни солдат стали жертвами этих боевых действий. Несколько дней они провели, не выходя из дома. По всюду действовал комендантский час, шли повальные обыски и чистки. Тех, кого взяли в порту, перевезли в тюрьму, и судьба их пока была не известна. Четверо из его команды тоже сумели скрыться в суматохе первых часов. Остальные были арестованы. Мушарраф пребывал в безделье, но другого выхода не было. Телевизионные новостные сообщения кричали о всё новых и новых терактах, но уже не в Пакистане, а в Афганистане, Ираке и Ливане. Чувствовалась рука мощной организации, членом которой он состоял. Этот приводило его в особое чувство восторга и гордости за себя и своих товарищей. Ещё его радовал Иран, который всё смелее и смелее шёл на конфликт с американцами. В самой же стране чувствовалось смятение власти. Там уже начали осознавать, что имеют дело не с местными экстремистами, а мощной международной организацией, имеющей не только чёткую структуру, но и хорошее финансовое и материальное обеспечение. Три недели они не высовывались из дома. За это время к ним наведывались с проверкой раза четыре, но домик, с виду простенький, имел систему тайных комнат, вырытых глубоко под землей. Там они отсиживались, когда к ним приходила полиция.

12.

Наконец страсти поулеглись. Кого-то расстреляли, кого-то выпустили на свободу. Из его группы не вернулись двое. Куда они делись, никто не знал. Правда, были накрыты ещё три конспиративные квартиры для мелких агентов, но там никого не взяли. Прибыл человек от Эльдара и на словах передал поручение и новые документы. Им предстояло отбыть в Кветту, где их ждёт новое задание. На следующий день они тронулись в путь и на удивление спокойно добрались до места. Там их ждал Эльдар. Он вкратце рассказал им маршрут и цель задания. Им предстояло вновь пройти до Лашкаргаха, а затем по реке спуститься до Заранджа. Там их встретят и помогут переправиться в Иран. Всё остальное они узнают на месте. Несколько дней ушло на подготовку каравана и стыковку с афганскими местными бандами. Они должны были выйти в Кандагар, а там их брали помощниками водителей до Гиришка. В Гиришке местный главарь, Абдулла, должен был встретить их и отправить с караваном в Лашкаргах. Там же они разыщут людей Джабара, и уже с их помощью доберутся до Заранджа. Здесь их будут ждать люди, которые обеспечат им переход в Иран.

Всё было ясно и понятно, и, потратив два дня на подготовку, Мушарраф и Собир отправились в путь. И на этот раз всё прошло гладко. В Лашкаргахе они задержались на два дня. Караван не подоспел во время, но в знак уважения к гостям, Абдулл дал им в утеху пару наложниц, которые там имелись ещё со времён войны. Когда-то он организовал там тайный притон для шурави, так он и остался, этот притон, обновляясь лишь новыми наложницами. В Зарандже они без труда нашли нужных людей. Здесь был небольшой военный гарнизон, но американцы не особо стремились проявлять себя и занимались лишь обеспечением собственной безопасности. Они без особого труда пересекли границу вплавь по реке, и, добравшись до небольшого городка, остановились на ночлег. Утром за ними прибыл джип и доставил их в лагерь, который был удачно скрыт в этой гористой местности. Недалеко от лагеря находилось озеро, довольно больших размеров. Их встретил крепкий высокий мужчина, который представился начальником лагеря. Он поинтересовался, как поживает Эльдар, и задал ряд вопросов, для проверки. Это были своего рода пароли, после чего проверил документы и передал какие-то распоряжения помощнику. Тот сразу же скрылся. Мужчина ещё поговорил с ними о чём-то, пока помощник не вернулся и не показал ему какие-то бумаги, после этого он улыбнулся и перешёл к делу.

Мужчина представился Ахмадом и объяснил им, что они назначены инструкторами по подготовке диверсантов. Его подразделение готовит в основном боевиков для работы в горной местности, ориентируясь на Афганистан и северный Пакистан, но есть подразделения по подготовке людей для работы в пустынной местности. Сейчас ему поручено сформировать подразделение для диверсий на море. Для этого они и были приглашены сюда. Он сам слышал о дерзкой операции в Карачи, и очень рад общению с людьми, её организовавшими. Пока он точно не знает основных целей, но вскоре должен прибыть офицер из Тегерана, и всё подробно объяснить. После этого он проводил их в помещение, отведённое для них, и приказал накормить гостей.

К вечеру прибыл иранский офицер из службы разведки. На встречу с ним был приглашён один Мушарраф. Офицер поздоровался и сразу перешёл к делу. Акция имеет статус совершенно секретного мероприятия. Чем он будет заниматься, никто не должен знать. Сейчас он посвятит его в замысел, а он, Мушарраф, как только разработает план, ознакомит с ним его лично. Когда всё между ними будет согласовано, план пойдёт на утверждение в Тегеран. После чего он получит в своё распоряжение все необходимые средства.

– Мы планируем нанести серию серьёзных военных акций на территории США. Но нанести удар отсюда мы не можем, в силу ряда причин. Но эти акции будут продолжением тех, что мы с вами провели здесь, в Центральной Азии. Цель их – развеять миф о том, что Америка обладает подавляющей военной мощью. Американцы должны знать, что покоя им не будет ни здесь, ни там, у себя дома. Мы должны сделать так, чтобы они потеряли покой и сон, чтобы земля горела у них под ногами. Ты будешь организовывать один из эпизодов этой акции. Ваша задача – нанести ракетный удар по одному из городов восточного побережья. Ты должен разработать реальный план и подготовить его к осуществлению.

– Значит, я не буду непосредственно участвовать в его осуществлении?

– Нет, у нас будут другие задачи. Скоро нас ждут великие дела, и ты понадобишься здесь.

– Я никогда не имел дела с большими ракетами. Я должен хотя бы видеть, с чем буду иметь дело. Как я понял, удар должен быть нанесён с моря, значит, необходима полная информация о размерах и весе. И мне нужны будут специалисты.

– Что ж, это резонно. Завтра вечером я убываю, и возьму тебя с собой. На месте и будешь "мозговать". У нас есть подходящая ракета, так что ты её воочию изучишь. Есть и спецы. Главное – обеспечить надёжный и тайный запуск

Через два дня Мушарраф прибыл в Иран на ракетную базу. Молоденький офицер был придан ему в помощь. Мушарраф исследовал и ракету, и пусковую установку, он задал офицеру множество вопросов об её устройстве, порядке запуска и технических характеристиках. По сути дела безграмотный парень, обладал каким-то уникальным даром понимать всё это грозное железо. Он схватывал всё с лёту и через несколько дней знал о ракетах столько, сколько другие начинают узнавать за годы. Когда на все интересующие его вопросы он получил ответы, Мушарраф уединился и начал думать.

Ракета – не торпеда, и её не затопишь для маскировки, значит, на линию огня она должна выйти открыто. Но как это сделать там, во вражеском стане, где подступы просматривают самые новейшие технические устройства? Как доставить её к берегу, как подступиться к целям? Что-то опять витало в его сознании, но нужна была картинка, чтобы это что-то проявилось. Ему нужен был большой город у моря, чтобы понять, чего ему не хватает. Об этом он и попросил своё начальство. Оно долго совещалось, обсуждая просьбу Мушаррафа, и наиболее подходящим был признан Эль-Кувейт. Через день Мушарраф уже был на побережье столицы Кувейта. Ему льстило, что о нём так заботятся и ценят, исполняя любое желание. Он находился в таком расположении духа, что готов был горы свернуть. Он долго всматривался в море, но ничего не поднималось в его сознании. Тогда он отправился в порт. Там, где стояли у причалов роскошный яхты, он вдруг увидел катамаран, и сразу в сознании что-то щёлкнуло, и воображение начало рисовать картины, анализируя каждую и отбрасывая не нужное или не реальное, собирая рациональное в единый замысел. Он понял, что можно возвращаться, и сообщил об этом своему патрону. Пока они ехали в аэропорт, план уже обрёл реальные очертания. Через день Мушарраф доложил замысел своему новому начальнику.

План был прост, а потому и гениален. Две прогулочные яхты соединялись между собой каркасом, на который будут крепиться направляющие для ракет. После пуска этот каркас откреплялся и утапливался. Вся конструкция может быть сделана на месте. Каркас – это две металлические фермы, соединённые перемычками. Направляющие – швеллеры, которые можно замаскировать под тали или лебедки. Двумя ботами или катерами их можно доставить на место сборки. Оставались лишь ракеты. Их предложено было замаскировать в контейнеры, изготовленные в виде шлюпок или лодок. Люди арендуют яхты, выйдя на линию огня, они встречаются с катерами, снаряжёнными каркасами и направляющими, монтируют пусковую и осуществляют залп. После чего сбрасывают пусковую установку и таким образом избавляются от улик. Нанести удар можно в непосредственной близости от побережья, по крайней мере, почти в территориальных водах. План был принят быстро и так же быстро утверждён. И дело закрутилось. Инженеры принялись за разработку проектов. В лагерь прибыли дюжина китайцев и переводчик. Их вместе с Мушаррафом поселили на озере. Всё побережье вокруг озера было оцеплено в радиусе десяти километров. Через несколько дней прибыли крытые тяжёлые тягачи. Шестидесятитонные машины привезли две прогулочных яхты и два бота, которые тут же спустили на воду. Мушарраф был поражён дисциплиной и организованностью исполнителей. После того, как были выгружены суда, начало поступать снаряжение. К концу недели они приступили к сборке конструкции. Все проблемы тут же обсуждались, находились новые технические решения, а подвижные мастерские тут же всё воплощали в металле. Когда конструкция и вспомогательное оборудование были сделаны и опробованы, приступили к тренировке команды. Китайцы оказались очень кропотливыми и дисциплинированными. Обучение шло быстро, и через две недели были отработаны все штатные и нештатные ситуации. Оставалось провести реальные боевые пуски. В лагерь прибыли ракетчики, которые провели замеры и направление стрельбы. Наконец был назначен день пуска. Китайцы отрабатывали всю операцию полностью. На полигоне не было оставлено никого, кроме исполнителей и принимающих проверку. Китайцы с точностью роботов выполнили сборку, погрузку и пусковой комплекс, и даже провели тренировочный пуски, поразив намеченные цели. После этого конструкция была затоплена, а лагерь свёрнут. На следующий день исчезли и китайцы.

Всё это время Мушарраф работал один и не знал, чем занимается Собир и другие обитатели центра. Но и сейчас, когда работа была закончена, его не спешили выводить "в свет"". После двух дней откровенного безделья, к нему вновь приехал офицер и сообщил, что теперь у него будет новая работа. Это была обычная диверсионная работа, но возглавить ему предстояло небольшую группу подрывников. По предположению руководства, после известных событий начнётся ротация войск, как в Афганистане, так и в Пакистане. Вот именно Мушаррафу и предстояло спланировать и организовать диверсионную работу так, чтобы эта ротация не проходила без потерь со стороны противника. Времени у него на подготовку отводился месяц, поэтому работы было много, а вот времени в обрез. Офицер развернул карту и показал предполагаемые маршруты движения. Понятно, что такой театр военных действий одному охватить невозможно, а потому офицер попросил Мушаррафа разбить эти маршруты на зоны наиболее удобные для диверсий и определить способы нападения на объекты, а так же количество групп, необходимых для выполнения этих задач. Одну из зон ответственности Мушарраф должен был выбрать себе по своему усмотрению. Он долго изучал карту, рассматривал её через лупу, но ничего определённого решить не мог. Ему понятна была лишь та местность, по которой он ходил. Глядя на карту, он живо представлял её и мог понять о ней всё, глядя на карту. Там же, где он не был, она совершенно не всплывала в его воображении, сколь долго он ни вглядывался в рисунки на карте. Поэтому он быстро разбил на зоны юг Афганистана и юг Пакистана, оставив нетронутыми остальные территории. Он не выделил в зоны и города, потому что не любил их. Для него больше по душе были просторы, не зависимо от того, были ли это степи, или горы, или водная гладь. Там он чувствовал себя, как рыба в воде. Определив себе зону ответственности, он опять впал в состояние, когда мысль кружила вокруг идеи, но не находила зацепки, чтобы реализоваться в план. Утром пришёл офицер и внимательно изучил всё, что он пометил на карте и выслушал предварительные намётки по каждой зоне.

– По нашим разведданным, концентрация войск будет проходить в районе Герата и Шинданта. Отсюда удобнее всего выйти на Мешхед. Значит, дорога Кандагар – Герат будет основной для передвижения войск. В Пакистане будут задействованы более крупные силы, а потому выбери себе зону в районе Кандагар – Фарах. Тебе необходимо создать две-три группы и продумать, как будут осуществляться диверсии, каким образом будет осуществляться материальное обеспечение и прикрытие. Пути подходов и отходов. Людей мы тебе подберём, всё необходимое вооружение и боеприпасы, а также технику, тебе дадут, а обеспечение всем прочим тебе придётся взять на себя. Времени у тебя меньше месяца, чтобы всё продумать и подготовиться, поэтому приступай незамедлительно. Всё, что тебе необходимо, тебе дадут по первому требованию.

– Мне необходимо изучить местность, чтобы организовать схроны и подготовить места для нападений. Для этого мне нужна небольшая машина или мотоцикл, а лучше то и другое, а так же контакты с местными лидерами.

– Что ж, это резонно. Когда тебе всё это потребуется?

– К вечеру. И ещё, нужна легенда, и необходимо сделать так, чтобы я без большого шума оказался в Гиришке.

– Задачи ты ставишь большие. Мне уже кажется, что не я начальник, а ты. Но, тем не менее, всё будет сделано.

С этими словами офицер удалился, а Мушарраф начал собираться в дорогу. Он приготовил одежду, продукты и посуду, сделал запас воды. После чего он отправился в лагерь. Найдя начальника лагеря, он попросил показать ему людей, которых планировали отдать в его распоряжение. Через пятнадцать минут Ахмад собрал полтора десятка парней. Среди них Мушарраф обнаружил троих, с которыми работал в Карачи, и одного, с которым работал на первой операции. Последнего звали Джамил, и лучшей кандидатуры для работы Мушарраф и не желал. Отпустив остальных, он вкратце объяснил тому задачу и отправил готовиться. К вечеру прибыл офицер и передал ему деньги, адреса и дал проводника. Машину и мотоцикл они купят в Фарахе. Там уже об этом знают. Через границу пойдут пешком, а там, в ближайшем кишлаке, им дадут лошадей. В Фарахе они их вернут, когда будут покупать машину. Навьючив на себя имущество, они тронулись в путь.


Глава 4.

1.

Переночевав в пещере, «путешественники» вернулись на стоянку и, запрягшись в тачки, продолжили путь. Оставался последний переход. Дорога шла под уклон, поэтому двигались они споро, и часам к четырём, добрались до места. Местность действительно была выбрана удачно. Два сходящихся у вершины холма были хоть и довольно высокими, но и пологими. Внизу виднелась вода. Можно было предположить, что это действительно была когда-то река. Если расчёты были верны, то река эта – Тобол. Расчёты старик вёл с помощью школьной карты, календаря и листка бумаги, на котором он помечал годовой переход. Чтобы не сбиваться с пути, он шёл вблизи русел рек, ориентируясь по останкам бывших посёлков. Теперь, когда они вышли к Тоболу, им следовало повернуть на север. Там, в месте слияния с Иртышем, должна находиться земля, которая приходила ему в видениях. То место, куда он вёл этих детей.

Старика вела призрачная надежда, что привидевшееся ему, как откровение, реально существует, и только эта надежда давала ему силы жить. Хотя, если бы он не поверил в существование оазисов, и не повёл детей за собой, они всё равно бы погибли. Ничто не вечно. Когда-то плёнка рассыплется в труху, сломаются перекрытия, кончатся дрова, и они не смогут противостоять этому солнцу, этим ультрафиолетовым лучам, морозам и воде. Они не смогут противостоять стихии и уберечь то, что они ежегодно так бережно выращивали.

У них не было другого выхода, как верить в то, что пришло ему однажды в видениях и уже десять лет вело их вперёд. Расставив тачки, они приступили к работе. Взрослые рыли укрытие, а малыши выбирали камни и складывали их в кучи. Переночевали, расположившись табором. Было тепло, и все выспались хорошо.

С утра работу продолжили. Вырыли землянку и вынесли землю, после чего приступили к оборудованию стоков. Вокруг землянки вырыли ров, который спускался вниз, чуть дальше входа. Закончив работу, стали разбирать тележки. Установили опору и поставили перекрытия.

На следующий день все снова принялись за работу. Взрослые девочки укладывали маты на перекрытия и таскали землю наверх. Гриша, Борис и Лёша таскали камни и укладывали их в обводную траншею. Они подбивали камни так, чтобы те лежали как можно плотнее, создавая жёлоб. Старик с парнями приступили к строительству теплицы. Они разметили площадку и начали вкапываться в землю. Мила, Настя и Ира отбирали камни. К обеду девушки засыпали землей крышу и начали помогать младшим девочкам. Они просеивали землю между пальцами, отбирая мелкий камень.

Ещё день они засыпали мелким камнем крышу землянки и долго притаптывали его. Затем снова начали засыпать крышу землёй. Мальчики начали укладывать переднюю стену, а старик с юношами продолжал копать. Когда, наконец, они вкопали теплицу на два метра в склон, в землянке уже стояла дверь, печь и ямы для хранения овощей. Освободившиеся тачки разобрали, и ящики занесли внутрь.

В землянке было прохладно, поэтому днём они отдыхали внутри, а ночью спали снаружи. Теперь все работали на теплице. Ещё не все работы по обустройству были закончены, а старик уже разбил внутреннюю площадку на квадраты и приступил к посадке. Времени было мало. Солнце поднималось выше, и день увеличивался. Днём температура доходила уже до тридцати градусов, и вода быстро уходила. Пока ещё ночью воздух успевал остыть до восемнадцати градусов, но, как только вода уйдёт, перепады температуры будут расти. К середине лета воздух будет прогреваться до шестидесяти градусов, а ночью остывать до десяти. Разрушенный озонный слой свободно пропускал жёсткий ультрафиолет и тепловую энергию солнца, так же легко отдавал тепло в космос ночью. Поэтому нельзя было терять ни минуты благоприятного времени. За эти десять с лишним лет они уже выработали технологию выращивания растений. Сначала они высаживали всё в теплицу, которая была нужна не столько для того, чтобы согреть, а, наоборот, чтобы удержать прохладу. Для полива использовалась паводковая вода, когда уже все водоёмы пересыхали, они использовали воду из вырытого бассейна. Перепад температуры вызывал конденсацию паров, конденсат этот собирался в резервуар с помощью плёнки. К концу лета это был единственный источник воды. Только в конце июля обычно несколько дней шли проливные дожди, которые так же неожиданно прекращались, как и начинались. Нельзя сказать, что дождей не было вовсе. Часто на небе собирались грозовые тучи, но капли не достигали земли, а испарялись в воздухе. Эта влага из воздуха ночью конденсировалась, выпадая обильной росой, но с восходом солнца моментально испарялась. Чтобы уберечь посадки от излишнего тепла и ультрафиолета, они применяли камышовые щиты, которые расставляли так, чтобы они отбрасывали тень на теплицу на всем пути солнца. Просеянную землю разбили на квадраты, в которых высадили рассаду и зерновые. Вдоль стен высадили кукурузу. Отдельный участок занимали корнеплоды. Можно было вырастить и больше, но размеры их огорода были ограничены размерами жердей и количеством припасённой по случаю плёнки. Когда сев был завершен, наступил период небольших каникул. Утром и вечером было тепло, и вода ещё полностью не сошла, но уже нагретая солнцем была тёплой. Ребята бегали к реке, а старик обходился небольшим прудом, образовавшимся после схода воды. Юсуп, хоть и был худой от недоедания, но широкоплечий и коренастый. Мышцы его были чётко очерчены и рельефны. Каха же наоборот был строен и тонок в кости. Тело его было не рельефным, но в нём чувствовалась сила и ловкость, какая- то кошачья гибкость.

2.

Старик стал замечать, что ребята ведут себя не так, как дети. Они начали смущаться изменений в своём теле, но более всего это проявлялось в девчатах. Они всё чаще стали заглядываться на парней, и откровенно смущаться, когда те обращали на них внимание. Это тревожило старика. Он ожидал, что всё это произойдет раньше, но видно недоедание и трудные условия несколько притормозили половое созревание, точнее, инстинктивное осознание его, но жизнь берёт своё, и когда-то любовь должна придти в их сердца. Пока они ещё не осознавали своих чувств, но гормоны уже клокотали в них и бурлили, смущая и тревожа.

Марина явно была не равнодушна к Юсупу. Она с утра и до вечера крутилась возле него, заигрывая с ним, и злилась, когда парень уделял внимание Оле. Женский инстинкт побуждал девушку как-то выделиться, чтобы понравиться ему. Она стала украшать себя, но делала это не умело, и от этого выглядела несуразно. Как ни странно, Оля тоже заглядывалась на Юсупа, но не так откровенно. Но всё равно это было заметно. Сначала Юсуп смущался от этого внимания, но было видно, что это ему тоже нравится. Каха же делал вид, что ему всё равно, хотя старик чувствовал, что его расстраивает предпочтение девушек его товарища.

Отношения между подростками стали накаляться, и старик не знал, что делать. Он понимал, что чувств не удержать, и инстинкт возьмет своё. Но сейчас это было совсем не вовремя, ведь всё это могло вылиться в беременность, а как быть потом, он даже не мог и представить. Хорошо, что они не знали, что такое секс, и потому старик решил помалкивать. Хотя и парни, и девушки несколько раз неожиданно и в лоб спрашивали его о различиях между ними, но он умудрялся уклониться от ответа. Старик отвлекал их различной работой, даже отправлял парней на разведку, и пытался как-то их поругивать, чтобы отношения не перешли в конфликт. Занявшись работой, особенно вдали от девчат, парни успокаивались и работали дружно. Поэтому он посылал их разведывать окрестности. Разведка к тому же дала результат. Они нашли несколько стволов упавших когда-то давно деревьев, которые перетащили на стоянку и распилили. Год начинался удачно. Дров они запасли в четыре раза больше, чем обычно, а, значит, зимовать им будет намного легче. Вскоре посадки дали всходы, и жизнь приняла нормальное русло. Днём они отлёживались в землянке, а утром и вечером поливали, рыхлили и окучивали. Приближалась середина лета, но река не усохла, а стала маленьким ручейком. Они вырыли небольшой бассейн, и у них появился дополнительный источник воды. Обильный полив позволил получить лучший урожай. К июлю ручей почти высох, а к августу от реки осталось лишь сухое русло, но всё же воды у них было достаточно, чтобы всё успело вырасти и созреть. Старик даже рискнул вторично высадить корнеплоды и огурцы, и теперь молодые кустики зеленели на грядке.

Приближалось время отправлять парней на разведку маршрута. Старик даже был рад, что парни будут отсутствовать. Может, страсти несколько поутихнут. Он развернул свою карту и ещё раз долго мерил пройденный путь. Сомнений не было, они вышли к Тоболу. Теперь их путь должен лежать на север. Он промерил оставшийся путь. Получалось, что до цели им ещё предстояло идти год или два.

Тщательно собрали и снарядили разведчиков. Парни, смущаясь усиленным к себе вниманием, пытались уклониться от заботы, но это им не очень удавалось. Настал день выхода. Рано утром старик поднял всех и накормил "обильным" завтраком. Потом все вышли наружу и стали прощаться. Старик крепко обнял сначала одного, затем другого. Потом ребята обняли малышей. Когда же дело дошло до прощания с Олей и Мариной, то девушки бросились к ним в объятия и разрыдались, Марина вцепилась в Юсупа, и слёзы катились у неё по щекам. Старик строго прикрикнул на неё и оттащил за руку. Она продолжала плакать, а затем резко развернулась и побежала в землянку. Оля хоть и не так бурно проявляла эмоции, тоже плакала. Парни мялись, не зная, что делать. Наконец, перекрестив их, старик произнес:

– С богом.

Ребята, взвалив на плечи мешки, и пошли прочь от лагеря.

Глава 5.

1.


Майкл Фроксон проснулся рано, хотя сегодня он мог всласть выспаться. Была суббота, и впереди два дня выходных, но молодой человек имел немало планов. Он хотел съездить в Бостон навестить сестру. Она вышла замуж и переехала туда четыре года назад. Муж её имел бизнес на побережье, и жили они довольно не плохо. Поэтому Майкл и решил совместить полезное с приятным – и повидаться с сестрой, и отдохнуть на море. Расстояние от Вустера до Бостона было не большое, километров сто двадцать, а потому он рассчитывал оказаться на месте часам к одиннадцати. Перекусив бутербродом и чашкой кофе, он завёл свой автомобиль и выехал за город. Машин было не много, похоже, что все наслаждались утренней дрёмой, поэтому ехать было легко и приятно. Солнце уже поднялось, залив горизонт золотистой полосой, но в воздухе ещё стояла утренняя свежесть. В это время вся природа как бы набирала жизненную силу. Лёгкий ветерок колыхал траву, какие-то мелкие птички то летели на встречу, то пересекали путь, занятые одним лишь им ведомыми делами. За окном мелькали поля, животные и строения ферм. Многие горожане всегда с завистью смотрели из окон своих автомобилей на эту размеренную сельскую жизнь. Они завидовали этой неспешности, тишине и простору. Но, как ни странно, никто из них уйти в эту жизнь не собирался, предпочитая тесноту квартир и шум оживленных улиц. Майкл включил музыку и прибавил скорости. Солнце, зелень, музыка и скорость делали мгновения жизни прекрасными, и он наслаждался этими моментами.

Вскоре мягкие и спокойные, почти пасторальные, пейзажи постепенно сменились на городские. Пригород, с его промышленными постройками всегда выглядел угнетающе. Множество заводов и фабрик создавали безобразный колорит мощи и убожества, прогресса и разрухи. Чем ближе продвигался он к центру, тем наряднее становился город, приобретая ту свою красоту и привлекательность, которую мы держим в подсознании, вспоминая о том или ином мегаполисе. Объехав центр, он свернул на юго-восток и вскоре оказался возле небольшого, но достаточно респектабельного дома.

На звонок дверь открыла сестра. Она бросилась на шею Майклу, и радость её была неподдельной. Они прошли в дом. Навстречу им уже шёл Джим – муж сестры. Поздоровавшись с деверем, он пригласил всех в зал. Пока Майкл отвечал на вопросы сестры, Джим соорудил коктейли и простую закуску. Поговорили на общие темы, после чего Джим на некоторое время их оставил, занявшись своими делами. Они не виделись почти два года, хотя вроде бы и жили рядом. Повседневные дела и заботы, леность, да и просто разнящиеся интересы, всё это отдаляло их, и они редко общались. Но всё же наступали моменты, когда одному из них вдруг нестерпимо хотелось увидеться. Конечно, Майклу было проще. Не отягощенный семейной жизнью, он был более мобилен. Вот и на этот раз инициатива исходила от него. Сестра сначала расспросила о том, как он живёт, и он самым подробным образом рассказал ей об этом, потом разговор зашёл о родителях. Они жили в Вустере, не далеко от дома Майкла, поэтому он часто их навещал и мог многое о них рассказать. Правда, сейчас они уехали в Детройт к друзьям, но через неделю собирались вернуться. Так за разговорами время подошло к обеду.

Джим уже успел подсуетиться, и всё было готово к тому, чтобы накрыть на стол. Не хватало только хозяйки. Дженнифер, так звали сестру, отправилась на кухню, и вскоре стол уже был накрыт. Джим был мужчина весёлый и лёгкий в общении. Он беспрерывно подшучивал над женой и сыпал анекдотами. Так что обед прошёл весело. Майкл предложил съездить на пляж, а потом прогуляться. Так и решили. Ужин провели в кафе, после чего отправились спать.

Следующее утро выдалось солнечным, и Майкл решил ещё раз окунуться в море, а после обеда ехать домой. Но эта идея не нашла поддержки у хозяев дома. У Джима появились дела, а Дженнифер просто было лень ехать в такую даль. После долгих уговоров, Майкл, не имевший возможности каждый день купаться в море, решил сделать это в одиночку. Он отправился на пляж, оставив остальных заниматься своими делами. Вода была тёплой, и народу на пляже было много. Он нашёл себе местечко и, раздевшись, бросился в воду.

2.

Накупавшись вволю, он уже собрался отправиться домой, как вдруг услышал какой-то шипящий звук. Этот звук быстро нарастал, и в следующее мгновение где-то в городе появились клубы дыма и пыли. За ними последовали глухие взрывы. Что-то тревожное закралось в душу Майкла, и он, схватив одежду, побежал к машине. В городе уже царила суета и растерянность, многие улицы были перекрыты полицией. Он, петляя по проулкам, оказался на знакомой улице. Дом сестры был почти в центре улицы, но там уже стояли пожарные и санитарные машины. Тревога закралась в душу парня, стягивая её холодным поясом. Подъехав, ближе, он увидел, что там, где ещё утром стоял дом сестры, была груда щепок и кирпича. Соседние дома тоже были разрушены, но ещё имели подобие строений. Всё похолодело в нём, ноги подкашивались. Он сел на асфальт и тупо смотрел на развалины. Подбежали какие-то люди, его отвели к машине скорой помощи, сделали укол.

Постепенно Майкл начал приходить в себя и реагировать на окружающее. Он бросился к полицейскому и начал кричать, требуя сказать, где сестра. Его успокаивали, но ничего толком не говорили. Появился какой-то мужчина, он начал тихо расспрашивать его, задавая вопросы вразброс. Это заставило Майкла концентрировать внимание, и он успокоился. Мужчина ещё долго расспрашивал его, а потом сообщил, что все обитатели дома погибли на месте. Узнать их трудно, сильно обезображены, особенно мужчина. Майкл попросил провести его к ним. Его провели к стоящей в стороне машине и, пустив внутрь, расстегнули по очереди два пластиковых мешка. Узнать Джима было действительно невозможно, но Дженнифер он опознал. Разорванное тело было без руки и ноги, половина головы снесена, но лицо было почти не повреждено. Майкл почувствовал, как комок подкатывается к горлу. Он резко отстранился и попытался выйти из машины, но его вырвало прямо на порог. Кто-то подхватил его и отвёл в сторону. Ему дали воды. Он выпил, и его вновь стошнило, он выпил ещё, и это его успокоило, спазмы в желудке прекратились. Умывшись, Майкл окончательно пришёл в себя. Он подписал бумаги и долго сидел в машине, не зная, что делать. Наконец, он решил позвонить родителям. Он набрал номер, но не знал что говорить. Телефон не отвечал, Майкл набрал ещё раз, но тоже безрезультатно. "Может и к лучшем", – подумал он. Тогда он набрал телефон шефа и сообщил ему о случившемся. Тот даже не знал, что сказать от неожиданности, но, помедлив немного, сказал, чтобы Майкл не волновался на счёт работы.

Его поместили в каком-то помещении, накормили, всё происходило, как будто не с ним, словно в дурном кошмарном фильме. Он ощущал себя как бы по ту сторону экрана, вдали от происходящего. Через сутки все формальности закончились, и ему передали трупы родных людей. Его беспокоило то, что он не мог дозвониться до родителей, оба телефона по-прежнему молчали.

Дома его ждал ещё один удар. Страну захлестнула серия терактов. Одновременно с Бостоном взрывы потрясли Чикаго, Денвер, Новый Орлеан и Детройт. По страшному стечению обстоятельств, судьба не пощадила и его родителей. Они случайно оказались рядом с взрывом и были убиты осколками. Так в его судьбе появились четыре могилы, а он разом потерял самых близких ему людей.

Америка переживала шок, а он никак не мог пережить утрату. Всё потеряло смысл. Он жил, не зная зачем. Дела на работе шли всё хуже и хуже, шеф его жалел, но бизнес есть бизнес, и постепенно стало очевидным, что он лишний здесь, где жизнь текла по своим жёстким и чётко прописанным правилам. В конце концов, он сам ушёл из фирмы.

Депрессию свою он начал заливать спиртным. Однажды, в очередной раз, напившись, он столкнулся с группой смуглых мужчин. В его пьяном сознании они вдруг стали причиной всех бед. Он не особо разбирался в арабах, персах и мулатах. Все смуглые были для него на одно лицо. И лицо это было лицом врага. Он бросился на них, но они так его отметелили, что он надолго попал в больницу. Лёжа на больничной койке, он определил себе дальнейшую цель жизни. Он пойдёт в армию, и будет громить этих черномазых, где бы те ни скрывались.

3.

Выписавшись из больницы, он отправился на призывной пункт и записался в десант. Парень он был довольно крепкий и не глупый, поэтому все тесты сдал по почти максимальному баллу и был зачислен в курсанты. Началась учёба. Непривычная жизнь сначала шокировала его, и хотелось всё бросить, но постепенно он втянулся и вошел во вкус. Он даже начал стремиться преодолеть барьер своих возможностей, тренируясь с усердием. Так прошли два года его новой жизни. Обстановка на Ближнем Востоке и Центральной Азии накалялась. В страну шли гробы и росли протестные настроения, а он был рад, что ему найдётся дело. Он был полон решимости действовать, и даже умереть за родину и демократию. Он даже подал рапорт, с просьбой отправить его в "горячие точки". Рапорт некоторое время ходил по инстанциям, и неожиданно для него самого, был подписан. Он получил предписание отправиться в Афганистан. Здесь вновь поднимали голову моджахеды движения Талибан, и обстановка на юге и юго-востоке обострилась. Руководство приняло решение усилить группировку войск. Мало того, что стало не спокойно в Афганистане, нарастал конфликт с Ираном. Майкла, в составе отдельного батальона, отправляли в район Фарахруда, для обеспечения прохождения колонн. Через день самолет доставит их в Кандагар. Эти названия ничего не говорили ему. Конечно, им доводили сведения о вероятном противнике, но это всё не оставалось в сознании, потому что не было испытано собственной шкурой. А потому всё виделось, как некий вестерн, приключенческий боевик. Горы, хмурые бородатые мужчины, верблюды и он, стреляющий с колена по врагам. Похоже, что и все остальные его соратники мыслили точно так же.

Наконец, настал день погрузки. Батальон был поднят по тревоге и доставлен на грузовиках на аэродром. Взревели моторы, и тяжёлые машины поднялись в воздух. Делали посадку на западном побережье и где-то в Индонезии. В Кандагаре сели под вечер. Их расположили в казармах. Вода имелась лишь в умывальнике. Единственным островком цивилизации была столовая. Модуль был доставлен сюда не так давно и выглядел вызывающе на фоне всех остальных зданий. Утром было построение, и их отправили на участки ответственности. Каждая из рот была расквартирована в разных населённых пунктах и занималась тем, что вела разведку, обеспечивала охрану колонн и ходила в засады, выслеживая и уничтожая группы диверсантов и караваны с оружием. Его взвод был расквартирован в Чаре. Когда-то это был кишлак, но после всех военных лихолетий здесь не осталось ничего, кроме небольших холмиков глины. Это всё, что осталось от мазанок и дувалов. Но зато была застава. По всей видимости, она служила укрытием для многих поколений воюющих. Когда-то это была застава русских, потом она досталась северянам, потом ею овладели Талибы, а теперь здесь расположились они. Каждое "поколение" оставило здесь свои следы. Что-то было разрушено, что-то достроено, что-то переоборудовано. Скалы вокруг заставы были исписаны надписями на разных языках мира, храня память о тех, кто когда-то нёс здесь нелёгкую ратную службу. Помнили они и о тех, кто сложил здесь свои головы, а сложено их здесь было не мало. Мрачное строение внешне походило на то, что он видел в боевиках, но когда он окунулся в здешнюю повседневность, энтузиазм его начал угасать. Большая бочка, зарытая в землю, был единственным источником воды, если не считать питьевую, которую доставляли в пластиковых бутылях. Пыль покрывала всё, включая и постель, и посуду. И, прежде чем приступить к еде, приходилось вновь её мыть.

Началась занудная повседневная служба. Они выставляли секреты, в дни прохождения колонн проводили разведку и выставляли охранение. Отделение сапёров проверяло дорогу собаками. Иногда присылали тральщик, если транспортировали ответственный груз или большую колонну, но собаками проверяли всё равно. Бывало, что находили фугасы. Эти мерзавцы умудрялись вкопать мины почти у них под носом. Как это им удавалось, оставалось загадкой, но они это делали. Пока всё обходилось без потерь, но и успехов особых тоже не было.

4.

Сегодня Майкл заступал в секрет на ночь. Утром его должны были сменить. Отделение его на боевой машине вышло из Чары и направилось на два километра ниже. Здесь ущелье выходило к дороге, и уходило, извиваясь на восток, к иранской границе. Там оно разветвлялось на несколько каньонов. Ущелье было наиболее удобным путём подхода к позициям, и им предстояло охранять этот участок, а, если придётся, то и оборонять. Поставив машину в укрытие, сержант отправил два секрета вверх, на гребни справа и слева от лощины. Майкл уже не раз бывал там. Конечно, в засаде было спокойней, мощь боевой машины вселяла уверенность, но приказ есть приказ. Получив сухой паёк, они взвалили на себя оружие и боеприпасы и отправились наверх.

Взобравшись на гребень, они сменили наряд и заняли место товарищей в окопе. Майкл проверил работу ПНВ и осмотрел местность в бинокль. Сменив аккумулятор в приборе, он отдал старый уходящей смене и, расспросив о случившемся, отпустили парней. Как только они ушли, бойцы бросили на пальцах, кому дежурить, и занялись своими делами. Майкл поставил пулемёт, снарядил ленту и разложил запасные ящики с патронами. Проверив сектор обстрела, он убрал лишние камушки, которые могли мешать при стрельбе, и снарядил гранаты. После этого он уложил гранаты в нишу так, чтобы случайно не задеть их при стрельбе. Покончив с этим, он ещё раз осмотрел местность в бинокль и вышел на связь с сержантом. Доложив о готовности, он отключил рацию и прошёлся по окопу. Что-то ему не нравилось. Он ещё раз прицелился и проверил сектор обстрела. После этого оглянулся назад и ещё раз осмотрел всё в бинокль. Вот, что беспокоило его, подсознательно. Не участвовавший в боях парень, каким-то образом умел оценивать обстановку, и сейчас он увидел, что валун, расположенный на соседнем гребне, был отличным местом для стрельбы. Если оттуда вести огонь, то их спины становились отличными мишенями. Он сказал об этом товарищу, но тот только отмахнулся, и, достав нож, вскрыл банку с консервами. Притулившись к стенке окопа, он начал наворачивать тушёнку с хлебом и запивать холодным чаем. Поглотив банку, он довольно крякнул и, поправив вещмешок, отошёл ко сну. Майкл отстегнул лопатку и начал углублять окоп у себя под ногами. Землю и камень он укладывал сзади. Иногда он бросал своё занятие и осматривал местность в бинокль. Темнело. Майкл посмотрел на часы. Прошло два часа и пришло время сменяться. Он разбудил напарника, тот долго возился и ворочался, но, наконец, проснулся и принялся осматривать местность в бинокль. Но в бинокль было видно плохо, а ПНВ включать было нельзя, слишком светло. Поворчав, напарник вышел на связь и доложил сержанту, о том, что принял дежурство. Майкл ещё полчаса покопал, подровняв то место, где спал боец. Теперь окоп стал немного глубже, а бруствер сзади чуть выше. Теперь край бруствера был на одном уровне с валуном. Таким образом, можно было, и укрыться и вести огонь в тыл. Удовлетворённый, Майкл сел на дно окопа и немного перекусил и задремал.

Время пролетело быстро, и он вновь принял дежурство. Теперь ПНВ работал исправно, и местность просматривалась, как днём. Никаких движений не обнаруживалось. Смена прошла спокойно. Сменившись, он прилёг на дне окопа. Утренний холод не давал крепко уснуть, и он находился в полудрёме, ёжась от холода.

Вдруг страшный взрыв сотряс землю и воздух. Напарник подпрыгнул так, что чуть не вывалился из окопа. Похоже, он закемарил стоя, и был, застигнут врасплох взрывом. Он ухватился за пулемёт и старался обнаружить цель. Майкл схватил ПНВ и судорожно осматривал местность. Внизу мелькнули какие-то тени. Застрочил пулемет с противоположного холма, одновременно с ним застрочил и их пулемет. Трассеры рассекали низину красными струями. Вдруг напарник как-то дёрнулся вперёд и сник. Из-под каски у него текло что-то чёрное. Шестым чувством Майкл понял, откуда стреляли. Он приподнялся и стащил пулемёт в окоп. Резко поднявшись, он установил пулемёт на бруствер и открыл огонь по валуну. Все заволокло дымом и пылью. Майкл отпустил спусковой крючок. Через секунду со стороны валуна раздалась короткая очередь. Затем ещё одна. Что-то ударило в лицо и горло. Майкл дал длинную очередь по валуну. Трассеры рассыпались мелким бисером, а бронебойные со звоном крушили камень, превращая его в щебень. Пуля со звоном ударила в каску, отколов кусок. От удара в голове звенело. Инстинктивно он присел, несколько пуль ударились в бруствер. Тут только он понял, что обстрел идет не сзади, а сбоку. Он подкинул вещмешок, и несколько пуль прошили его. Майкл увидел короткие вспышки с вершины холма, на котором располагался их окоп. Он догадался, что те люди, что бежали по низу, скорее всего, ушли из-под обстрела и поднялись по склону наверх. Теперь они прикрывали того, который стрелял Майклу в спину. Значит, он будет уходить, и стрелять ему будет некогда. Он уйдёт, так как расположен вне зоны досягаемости. А этот, стрелявший сбоку, просто хочет его грохнуть или запугать, глумится. Он вновь сдёрнул пулемет вниз и подавшись вперёд, к боковому краю окопа, привстал и дал очередь туда, откуда шли выстрелы. Трассеры ровно легли в камень, в ответ плеснули коротенькой очередью. Но уже где-то сбоку метрах в двадцати от того места, куда стрелял Майкл. Пули просвистели рядом. Майкл вновь дал очередь, но она оказалась короткой, в ленте кончились патроны. В горячке он не понял, что случилось, и продолжал нажимать на спусковой крючок. Наконец, до него дошло. Он отпустил крючок и стащил пулемет вниз. Схватил короб с лентой и принялся перезаряжать. Наступила тишина. Он схватил рацию и запросил сержанта, но никто не отвечал. Он начал догадываться, что подорвали их машину. Попытался выйти на связь с заставой, но мощность рации была мала, и горы заслоняли, так что его никто не слышал. Он выпустил ракету, с противоположного холма ему ответили тем же. Значит, там есть кто-то живой. Он вытер лицо рукавом и почувствовал боль. Рукав был в крови. Он ощупал лицо. Несколько глубоких порезов распороли щеку, но хуже всего было то, что больно было глотать. Он потрогал кадык. Что-то торчало из него. Он зацепил это пальцами и выдернул. Это был окровавленный осколок камня. Похоже, его посекло осколками камня. Начало светать. Он включил рацию на радиомаяк и снял каску. В ней была дыра размером с пятак. Пуля отскочила рикошетом, выбив кусок металла. Голова была тоже порезана, но всё это были мелочи, никаких серьёзных ранений у него не было. Вот напарнику повезло меньше. Майкл хотел, было спустить его вниз, но передумал и, ухватив его за ноги, уложил на бруствер. Солдату снесло полголовы. Другая половина хранилась в каске. Майкл сел на дно окопа развернул ИП и начал обрабатывать рану. Промыв раны водой, он наложил на них пластыри. Через полчаса он услышал позывные и включил рацию. Это прибыло подкрепление. Майкл доложил обо всём, вскоре прибыли солдаты с носилками. Его сменили, а напарника унесли. Спустились вниз к дороге. На месте боевой машины стояла искорёженная дымящаяся груда железа. Она подорвалась на мощном фугасе, или противотанковой мине.

«Как же они смогли допустить, чтобы им под брюхо уложили фугас? – думал Майкл. – Не такие уж дураки эти простые на вид люди, что так дерзко проводят операции».

Из десяти человек их осталось в живых трое. А из семи лишь одного положили в гроб, остальные были даже не трупы, а так, фрагменты. Только теперь Майкл почувствовал страх за свою жизнь. Он впервые начал задумываться о том, что он будет делать, если ему оторвёт руку или ногу. Но он всячески отбрасывал эту мысль. Он приехал сюда, чтобы бороться со злом, он должен убивать этих щуплых душманов, и он будет их убивать. Прибыли на заставу. Фельдшер осмотрел раны и принялся их обрабатывать. Больше всего его беспокоил кадык. Был поврежден хрящ, и рана начала гноиться. Он принял решение отправить Майкла в госпиталь.

5.

В госпитале он пробыл почти месяц. Гниение долго не удавалось локализовать, а это мешало глотать пищу. Такая мелкая рана создала столько проблем для врачей и мучений для самого Майкла, сколько не создавали ранения средней тяжести. Наконец раны залечили, шрамы придавали ему суровый вид. На правой щеке, было, пять коротких шрамов, а шею пересекал один. Пока он валялся в госпитале, его взвод укомплектовали, поэтому он попал в другое подразделение.

Это было десантное подразделение, и занималось оно поиском и уничтожением диверсантов и караванов. Майкла встретил командир взвода. Он быстро просмотрел его личное дело и определил в отделение. Сержант, командир отделения, выдал ему постель, указал место и представил отделению. Ребята здесь уже были бывалые, имели не один десяток походов, поэтому к новичку отнеслись с прохладной сдержанностью. Долго грустить не пришлось. К вечеру командир получил приказ, и они погрузились на БТР и отправились в горы. По данным разведки, намечался переход каравана с оружием. В районе действовала банда Мушаррафа. Новый полевой командир был весьма изворотлив и хитер. Его подручные не давали покоя колоннам в районе Кандагара, устраивали засады и диверсии. Десантники не раз выходили на него в засады, но пока не только уничтожить, а даже обнаружить бандитов не удавалось. Мушарраф стал почти легендой.

Наконец разведке удалось установить, что караван пойдёт из Ирана в районе Гиришка. Рота десантников получила задачу найти и уничтожить караван. Майк с взводом отправились в обход, через Кишкинахуд, чтобы вдоль Гильмента выйти к Лашкаргаху, другие подразделения обходили со стороны Гиришка. Разведка хоть и выследила караван, но постоянно теряла бандитов. В горах авиация была не достаточно результативной, а множество естественных укрытий позволяло легко спрятать и батальон. Тем не менее, и дорог в горах не слишком много, а потому поиск упрощался. Основные маршруты были известны, поэтому и решили блокировать все.

Машины неслись, поднимая тучи пыли, а они сидели на броне, готовые в любой момент спрыгнуть и начать бой. Равнина сменилась холмами, а затем и горами. Моторы ревели, преодолевая подъём, дорога же постепенно сужалась и, в конце концов, перешла в тропу. Теперь они уже двигались медленно, выбирая места для проезда. Машину кидало на камнях так, что они еле удерживались на броне. Взводный отправил вперёд группу солдат, для разведки. Теперь они уже не ехали, а крались. Машины с трудом преодолевали препятствия. Наконец подъём закончился, и должен был последовать спуск. Внизу лощины можно было провести технику, но она была там беззащитной. Её легко было уничтожить сверху, поэтому взвод спешился, и, взвалив на себя оружие и боеприпасы, разбился на отделения. Несколько цепочек десантников потянулись по правому и левому хребтам, осматривая все укрытия. Машины медленно стали спускаться вниз. Вдруг вышел на связь разведывательный дозор. Они засекли караван. Караван шёл прямо на машины. Порядка двадцати верблюдов. Взводный дал команду спрятать машины, и отделения стали быстро занимать позиции. Два отделения залегли с боков, а одно оттянулось назад, за боевые машины. Замаскировались и стали ждать. Прошло полчаса, когда появился первый верблюд. Погонщик шёл сбоку, а верблюд был навьючен ящиками. Метров в пяти от первого шёл второй, тоже гружёный ящиками. Пропустив их вперёд, взводный стал ждать сообщения с БМП. Как только караван появится перед ними, они начнут атаку. Вдруг первый верблюд остановился. Караван начал скучиваться, а люди повели себя как-то странно. Они начали сгонять животных, создавая толчею, а затем вся эта куча начала двигаться вперёд. Как только они вышли на линию огня БМП, караван вдруг остановился. В этот момент застрочили пулемёты, два передних верблюда упали, остальных же погонщики успели посадить. Люди спрятались за ящиками и верблюдами и вступили в бой.

У них было преимущество в силе и выгодности позиции, но спускаться вниз никому из рейнджеров не очень хотелось, а стрельба сверху оказалась не очень результативной. Моджахеды спрятались за животными и вели огонь снизу. Взводный растерялся, не зная, что предпринять. В это время прозвучал залп гранатомёта, и первая машина вспыхнула. Похоже, «духи» быстрее ориентировались.

– Мочите их гранатами! – крикнул сержант.

Но, похоже, что они имели дело с бывалыми воинами. Один за другим «духи» стали разбегаться, меняя укрытия. Вдруг вторая машина содрогнулась и вспыхнула. Дым начал заволакивать низину, играя на руку врагу. Но Майкл успел заметить, что машина получила повреждение не спереди, а сзади. Страшная догадка мелькнула в его сознании, и он рванул наверх.

В этот момент пули раздробили камень на том самом месте, где он сидел. Взводный упал, как подкошенный. Майкл бросился на землю и дал очередь. Но не попал, человек метнулся в сторону. Наступил кромешный ад. Стреляли отовсюду, началась паника, солдаты спасали себя и беспорядочно метались. Про караван уже никто не вспоминал. Майкл сделал несколько прыжков и укрылся за камнем. Осмотревшись, он перебежал выше и залёг в ложбинке. Моджахеды вели огонь короткими очередями, значит, прицельно. Парни оказались в безвыходном положении. Сверху их теснили одни, снизу обстреливали другие. Правда, это мешало им решительно атаковать, так как бандиты сами могли перестрелять друг друга. Та же тактика, как и тогда, когда он был в секрете. Одни идут снизу, а другие прикрывают сверху. Но как они их переиграли? Думать об этом было не время, надо было спасаться. Майкл осторожно огляделся. На его счастье, часть солдат, сброшенных с вершины, успели сгруппироваться и начали прорываться вдоль склона. Они передвигались вперёд от укрытия к укрытию, прикрывая друг друга. Противник начал усиленный обстрел, пытаясь разделить их или выбить из укрытий. Бой начал стихать и удаляться. Вдруг, вдалеке, послышался равномерный свист, который нарастал и дробился. Да, это был звук лопастей. Это шли вертолёты. Через минуту грозные машины ворвались в ущелье. Они сходу нанесли удар по каравану, но это было бесполезной тратой боезапаса, там никого не было. «Апач» пошёл на разворот, но в этот момент резкие хлопки разорвали воздух. Это строчил ДШК. Пилот начал маневрировать и дал очередь из автоматической пушки. ДШК замолчал, но шквал автоматных очередей обрушился на винтокрылую машину, которая, петляя, бросилась прочь. Лишь Майкл воспользовался моментом и перебежал в другое укрытие. Бой затих, слышна была лишь перекличка афганцев и какая-то возня внизу. Потом всё стихло. Майкл ещё пролежал некоторое время, а потом вылез из своего укрытия. Осторожно спустился вниз. Он бродил между камнями, пытаясь отыскать кого-нибудь живым. Ему не куда было идти, и он решил дожидаться подхода помощи на месте.

Майклу удалось отыскать среди трупов несколько раненых, которым он оказал медицинскую помощь, позднее подошли ещё двое, сумевших укрыться. Они собрали всех раненых и стали ждать. Через два часа пришло подкрепление. Самое удивительное было то, что они никого не встретили. Моджахеды как сквозь землю провалились. Проверили ящики, что были навьючены на убитых верблюдов, но там оказалась всякая ерунда и никакого оружия. Отправили раненых, погрузили убитых, собрали оружие и тронулись в обратный путь. В роте был траур. В батальон понаехало куча начальства. Несколько дней продолжалась суета, потом всё стихло. Его вновь перевели в охранение, но не далеко от Кандагара, в Гундиган. Они ежедневно патрулировали участок дороги и охраняли мост. Снова потянулись будни, нудные и однообразные.

Глава 6.

1.

Боча плёлся по пыльной дороге. Солнце клонилось к закату и дневной зной начал спадать. Он уже прошёл изрядный путь и хотел пить. В его фляжке было почти пусто, поэтому он не спешил её открывать. Оглядевшись по сторонам, он решил прибавить ходу. Солнце уже наполовину скрылось за холмом, и тени от него стали длинными. Паренёк явно куда-то опаздывал, поэтому он вновь ускорил шаг. Когда он преодолел ещё километр, солнце окончательно скрылось за горой, стало быстро темнеть. Парень, наконец, открыл фляжку и сделал глоток. Вдруг его кто-то окликнул. От неожиданности парень вздрогнул и оглянулся. Возле него стоял мужчина. Он возник как из-под земли.

– Мирсаид? – осторожно и неуверенно спросил парень.

– Мирсаид заболел и не может идти, – ответил мужчина, внимательно рассматривая путника.

– Отец будет расстроен.

– Ему не надо беспокоиться, болезнь не опасна.

– Иди за мной, – сказал человек и, повернувшись, пошёл в сторону холма. Боча поплелся за ним. Они молча взобрались на холм и спустились с другой его стороны, затем пошли вдоль лощины. Пройдя с километр, мужчина издал звук какой-то ночной птицы, и через секунду, перед ними уже стояли двое с автоматами.

– Посыльный пришёл, – сказал мужчина и указал на парня.

– Иди за нами, – сказал один из них, и паренёк увидел узкий проход в скале. Они протиснулись сквозь щель и оказались в узкой пещере. В полной темноте они сделали шагов пятнадцать, после чего один из провожатых включил фонарик. Проход этот вывел их в большое помещение. Тусклый свет трех керосиновых ламп освещал его. Помещение было частью большой пещеры. В углу были сложены ящики, в другом привязаны ишаки, а в третьем лежали и сидели люди. Сопровождающие подвели мальчика к молодому человеку.

– Боча от Джабара, – сказал один из них.

– Здравствуй, – сказал молодой человек. – Подойди ближе и скажи мне всё, что передал мне Джабар.

– Джабар просил передать, что сегодня он ждёт гостей с подарками. Все шакалы успокоились и не рыщут в темноте. Но, всякое случается в этом мире, поэтому люди Джабара будут их встречать. Узнать их можно по паролю, – паренёк наклонился ближе, и что-то прошептал на ухо молодому человеку.

– Хорошо, когда нам выходить?

– В полночь. Джабар приказал мне проводить вас.

– Скажи мне теперь, как здоровье уважаемого Джабара, и как его дела?

– Слава Аллаху, у него всё хорошо, болезни его обходят, а враги боятся. Он же силен и отважен.

– Ты, наверное, устал с дороги и голоден. Пройди к огню, пусть тебя накормят.

Боча поклонился и направился туда, куда указал ему собеседник. Там на керосинке стоял казан. Один из мужчин уже накладывал ему миску риса. Мальчик принял пищу и с жадностью всё съел. Сухой рис с трудом проглатывался, поэтому он попросил чая. Выпив две пиалы, он поблагодарил всех и, отойдя в сторону, сел на корточки. Мужчины о чём-то разговаривали, но он плохо понимал, о чём именно. Ему стало скучно, поэтому через некоторое время он начал клевать носом. Один из мужчин дал ему щелбан в лоб, отчего подросток свалился на спину. Все захохотали. Паренёк вскочил на ноги, ошалело, вращая глазами.

– Иди вон туда, на солому и поспи, а то ещё заснёшь по дороге и заведёшь нас не туда, – сказал один из бородачей.

Паренёк не стал ждать, когда повторят дважды, и через минуту уже спал сном младенца. Его разбудили уже тогда, когда ишаки были навьючены грузом. Они вышли из пещеры в другом месте. Несколько валунов были отодвинуты, и в узкий проход протиснулись сначала погонщики с ишаками, а затем группа вооружённых людей. Тропа выходил на дорогу, удивительно было то, что вход в пещеру отсюда был незаметен. Группа направилась в сторону кишлака. Несколько вооружённых людей ушли вперёд. Луна была ущербной и освещала местность не очень ярко, но достаточно для того, чтобы не сбиваться с пути. Два часа прошли в полной тишине. Горы становились положе, и дорога стала шире. Это было не очень удобно для странников потому, что в случае тревоги не куда было укрыться. Хотя никто не подавал виду, но напряжение ощущалось, оно витало в воздухе, читалось в напряжённых лицах, в нервных движениях рук. Прошло ещё полчаса, когда за спиной раздался крик совы. Неприятный, он заставил вздрогнуть всех. Главарь ответил криком удода, после чего сова дважды ухнула. Главарь остановил караван. В то же мгновение появились четверо мужчин в тёмных одеждах. Приблизившись, они назвали пароль и, получив ответ, тихо переговорила с главарём. Через некоторое время группа продолжила в путь. Когда очертания кишлака начали просматриваться, караван был разделен на четыре группы и встречающие повели груженых животных в разные стороны, сам же главарь с бочей и группой вооружённых людей отправился к местному главарю. Остальные остались ждать их возвращения. Пройдя по узким улочкам, они вышли на улицу, по которой мог проехать транспорт. Вдоль улицы тянулся высокий дувал, в центре которого были тяжёлые деревянные ворота. В них и постучал боча. Калитка в воротах открылась, и их пропустили внутрь. Внутри был большой двор, а посреди двора находился солидный дом. В удалении имелось ещё несколько построек. Их встретили вооружённые люди и проводили в дом. На пороге их встречал хозяин. Он обнял главаря и поприветствовал остальных. Пригласив всех в дом, он провёл их в зал, где уже был накрыт достархан. Гости расположились вокруг достархана, и началась беседа. Они угощались вином и фруктами.

– Слава Аллаху, Мушарраф, что он наделил тебя мудростью, и ты вновь обманул неверных. Я слышал о том, как ты сокрушил их в горах, а, главное, сумел доставить всё в сохранности. Хоть я и старше втрое, но преклоняюсь перед твоей мудростью. Ты истинный предводитель.

– Мне приятно слышать твои слова, уважаемый Джабар, но и о твоих подвигах слагались легенды.

– Да, когда-то и я был ястребом. Но уже не тот, годы берут своё.

– Однако руки ещё не сложил, коль ждёшь подарки, – с нажимом сказал Мушарраф.

– Жизнь заставляет. Тот, кто не держит в узде других, сам становится в узде. Да и дело наше такое, что все туда хотят нос сунуть. Чтоб не совали, или совали реже, их надо периодически поджаривать.

– Значит, ты воюешь лишь возле дома?

– Я много воевал. И с шурави воевал, и с ними против талибов, и с талибами против северян, и с северянами против янки, теперь с вами против них. Но всё время на своей земле и, слава Аллаху, люди мои на меня не в обиде и готовы за меня идти в бой. А хотим мы, чтобы нам не мешали жить здесь, а на чужое добро не заримся. Коль не дал Аллах силы больше, так и не берём больше того, что можем. Ну, а раз живы ещё, значит, Аллах дал ума, чтобы заставить врагов уважать нас и считаться. Ты молод, кровь твоя горяча, а ум не обременён заботой о близких, потому и пытаешься осудить меня, но у всех есть свои причины. Коль сегодня мы нужны друг другу, значит такова воля Аллаха, и надо молиться, чтобы завтра он не сделал нас врагами.

Мушарраф был смущён и молчал.

– А теперь поговорим о деле. Значит, вы даёте оружие и боеприпасы при условии, что мы проведём несколько подрывов. Но у нас условие. Мы будем подрывать по своему выбору в тех местах и в то время, когда и где нам будет удобно.

– Хорошо, но не позже намеченных сроков. И оплата по результату. Чем серьёзнее объект, тем выше оплата. Можете разом подорвать гарнизон, и тогда мы вам будем должны. Этот человек останется у вас наблюдателем, если вы, конечно, не против. О суммах мы уже договорились, не так ли?

– Совершенно верно, уважаемый Мушарраф, значит, мы обо всём договорились.

– Да, это так. А сейчас нам надо идти. Пусть будет мир в Вашем доме.

С этими словами Мушарраф поднялся и, простившись с хозяином, направился к выходу.

– Да, как зовут мальчика, который ходил посыльным?

– Мамуч, он внук моего брата.


2.


Майкл проверял снаряжение. Сегодня он шёл в охранение колонны. Его отделение должно патрулировать участок в десять километров. Он разрядил магазины и промыл их, тщательно протёр, затем протёр патроны. Вычистил и насухо протёр оружие. То, чему его учили там, за океаном, можно было забыть здесь. Он помнил, как разорвало ствол у одного молодого бойца. Пыль, которая здесь проникала везде, сыграла с ним злую шутку. Обильно смазанный ствол быстро собрал её, и, когда тот выстрелил, пуля застряла в стволе. Даже это было не так, как у них. Смазка вместо пользы приносит вред.

Здесь были свои законы и свои нравственные принципы, другое отношение к вещам. То, что было ценным там, не имело значения здесь, и наоборот. Нельзя было даже загадывать на завтрашний день, даже на сегодня. Странно, вроде и войны настоящей не было, и противника, а люди гибли и машины взлетали в воздух. Они постоянно боролись с врагами, но кто эти враги, никто не мог точно сказать. Взять и ткнуть пальцем – вот это враг, уничтожай его. Никто никого не называл определённо. Есть какие-то моджахеды, а кто они, где живут – не известно. Ежедневно, заступая на дежурство, он испытывал чувство постоянной угрозы, и это постоянное ожидание нападения изматывало. От этого он становился нервным, вспыльчивым. Он спал короткими отрезками, проваливаясь в сон минут на двадцать, и просыпался, потом опять засыпал, как будто проваливаясь в небытие. Больше всего не любил он патрулирование. Езда на солнцепеке изматывала больше всего. Броня машины раскалялась на солнце так, что обжигала руки, каска и бронежилет нагревались тоже. Было ощущение, что ты принимаешь сауну, но сауна эта длится порой с утра и до вечера. Куртка после патруля от пота стояла, покрытая белыми разводами. Здесь он даже пить учился заново. Рано утром выпивал литр воды и больше не пил, пока солнце не сядет. Так меньше потеешь, а, значит, и преешь. Закончив с оружием, он проверил сигнальные ракеты, индивидуальный пакет, налил во фляжку свежей воды.

Подали команду на построение. Получив приказ, они взобрались на броню, и вышли на маршрут. Сапёры уже прошли и проверили трассу. Они объехали участок, осматривая опасные подступы. Потянулись «бурбухайки» – что-то среднее между автомобилем и арбой. Собранные из различных агрегатов эти транспортные средства имели ужасающий вид. На них возили всё, что можно было возить. Прошла арба с глиной. Старик с лопатой сидел сзади, а мальчик вёл мула. Бедное животное еле передвигало ноги от того груза, который на него взвалили. Майкл глядел на них, и думал: «Странно, у них какая-то своя жизнь, а у нас своя, совершенно отличная от них».

Пройдя весь маршрут, вернулись обратно. Появилась головная машина колонны. Они встали на левую сторону дороги, чтобы не мешать движению. Прошла первая машина, обдав их пылью и дымом. Майклу вдруг захотелось по нужде, он спустился с брони и повернулся к обочине. Не успел он закончить процесс, как сзади прогремел взрыв. Ударной волной его отбросило вперёд, и он упал лицом в придорожную пыль. Что-то торчало в ягодице, причиняя страшную боль. В голове шумело, и перед глазами плыли круги. Он хотел подняться, но не мог, конечности плохо слушались его. Тогда он развернулся ползком и увидел впереди себя развороченный остов машины. Кабина её опрокинулась на бок, видимо снесённая передним колесом, которого не было на месте. Вместо него торчала железяка, которая была когда-то то ли осью, то ли рессорой. Горел бак и задние колёса. Пламя охватывало бак всё сильнее и сильнее, ещё немного и бак взорвётся, но страшнее всего было то, что машина была загружена бочками с топливом, и пламя неуклонно подбиралось к ёмкостям. Из них уже струйками стекало топливо. Видимо, осколки сделали пробоины в бочках. То, что могло произойти, легко предсказать. Водитель машины валялся метрах в десяти, рядом лежало ещё несколько тел. БТР взревел мотором и рванул вперёд, но движения его были резкие. Водитель тоже плохо управлялся со своими конечностями.

Майкл понял, что сейчас придёт смерть, и начал загребать руками и ногами, пытаясь отползти подальше. Но тело плохо слушалось команд. Он находился в полуобморочном состоянии, и всё происходящее выглядело, словно в замедленном кино. Он полз и полз, понимая, что делает это очень медленно, но ничего не мог изменить. Сзади раздался взрыв, и его обдало жаром. Он понял, что это взорвался бак. Пламя охватило машину и горело, шипя, как большая сковородка. Майкл полз, не замечая боли в ягодице. Бронежилет упирался в песок, мешая ползти. Наконец до него дошло, что его надо сбросить. Он попытался отстегнуть лямки, но пальцы не слушались его. Гул пламени напомнил ему, что времени жизни у него осталось не так уж много. Он напряг все силы и встал на четвереньки. Боль резко пронзила всё тело, и он чуть не потерял сознание, но заставил себя сделать шаг. Затем другой, третий…

Каждое движение вызывало приступ дикой боли, но сейчас он двигался быстрее. Сзади снова ухнуло. Столб пламени устремился вверх, принимая форму гриба. Пламя скручивалось вместе с чёрным дымом, и двигалось в стороны от машины. Всё заволокло гарью. Майкл чувствовал, как жар гонится за ним, неумолимо приближаясь, и он почти побежал на четвереньках. Слёзы заволакивали глаза, искры и зелёные яркие мошки притупляли зрение. От боли он сжимал челюсти так, что хрустели зубы, но продолжать бежать на четвереньках. Жидкий огонь достиг его, охватив ботинки. Майкл почти бежал на руках и коленях. Он чуял, как загорелись ботинки, но останавливаться было нельзя. Пламя гналось за ним по пятам. Наконец он почувствовал, что жар спадает. Оглянувшись, он увидел, что пламя больше не движется, а горит огромным кольцом вокруг бесформенной груды железа. Он принялся тушить ботинки. Хорошо, что армейская обувь довольно грубая, и ноги не успели получить большой ожог. Случайно он задел рукой ягодицу, и от резкой боли в глазах у него помутнело. Майкл потерял сознание.

3.

Мальчик завёл арбу во двор. Старик слез с неё и отдал лопату мальчику. Тот принялся разгружать глину. Когда он выгрузил глину и распряг мула, в калитку вошли двое. Они прошли в дом и сделали знак ему следовать за ними. Когда все расположились в комнате, один из пришедших сказал:

– Мамуч, ты хорошо поработал сегодня. Двое отправились на небеса, а двое ранены. Одна машина уничтожена. Ты заработал триста тысяч за убитых, сто за раненых и двести за машину, всего шестьсот тысяч. Но отец твой должен Джабару за оружие двести пятьдесят тысяч, за керосин и зерно сто, поэтому ты получишь двести пятьдесят. Но ещё есть бахшиш пятьдесят тысяч, потому остаётся двести тысяч. Вот деньги, получи и поставь крестик здесь. Ты молодец, Мамуч, как это ты придумал не закапывать мины, а присыпать землей? – Просто я подумал, зачем рыть ямки в бетоне, если много ям от былых подрывов. Надо положить мину в воронку и засыпать её землей, это можно сделать быстро. Когда сапёры прошли, и проехал патруль, мы уложили мины в ямы на дороге. Потом присыпали глиной, сверху покатали пустым колесом, чтобы были следы, как будто здесь уже много машин прошло, и уехали. Вот и всё, а деньги пусть отец возьмёт, ему надо кормить семью.

4.

Очнулся Майкл, когда его уже на носилках тащили к вертолёту. Жилет с него уже сняли, каски тоже не было. Он лежал на животе, пристёгнутый к носилкам. Через пятнадцать минут его уже заносили в операционную. Выбежала медсестра, глянула на Майкла

– Что с ним? – спросила она.

– Кажется, мне в задницу попала заноза, – попробовал пошутить Майкл, – если можешь, вытащи её побыстрее.

Девушка приподняла покрывало. Из одной ягодицы торчал здоровенный кусок металла. От этого ягодицу так раздуло, что она была, чуть ли не вдвое толще другой. Девушка засуетилась, куда-то убежала, через минуту зашёл врач, видимо хирург, за ним появилась и девушка – медсестра, но уже с набором инструментов. Она ловко разрезала штаны вместе с трусами, так, что их сняли, даже не поднимая при этом самого их владельца. На ходу вколола пару шприцев и принялась натирать его задницу чем-то жидким. Операция оказалась серьёзной, несмотря на пикантность ранения. Кусок какой-то автомобильной детали прошил всю мягкую ткань и слегка повредил кость, но сама железяка была грязной, и началось заражение. В общем, раскроили ему задницу основательно, всё промыли и зашили. Ещё несколько мелких осколков застряли под кожей, на спине. Но их можно считать царапинами. Пока они преодолели сталь бронежилета, сила их была не велика, и они застряли в коже, не проникнув даже в мышцы. После операции Майкл уснул, и проснулся лишь под утро. Рана ныла нестерпимо. Обезболивающие препараты перестали действовать, и рана ныла и пульсировала, любое движение лишь усиливало боль. Он вызвал медсестру и, скрипя зубами, пожаловался на боль. Девушка вышла и вернулась со шприцем. Сделала укол, и Майкл снова провалился в сон. На следующий день он проснулся поздно, почти к завтраку. Вошла сестра, которая принимала его. Она подошла к его кровати и протянула градусник.

– Ну, привет, герой, попа с дырой, – сказала она и засмеялась. – Выспался, наконец? Как себя чувствуешь? Только не ври мне, я этого не люблю.

Говорила она это так, как будто он был её старым близким другом, и знает она его давным-давно. Майкл даже не сумел обидеться, а лишь пробормотал:

– Ладно, врать не буду, если скажешь, как тебя зовут.

– Да здесь большого секрета нет. Зовут меня Энн, а тебя Майкл, если ты не забыл, а то многие после такого ранения обычно забывают, как их зовут.

– А что, у меня тяжёлое ранение?

– Да нет, просто многие думают этим местом, а когда в него пуля попадает, напрочь перестают соображать. А у тебя, я смотрю, и в верхние полушария попадания были, – сказала она и показала пальцем на шрамы у него на лице.

Загрузка...