В воскресенье Максима окружили пятеро дружинников. Начали издалека:
– Нехорошие дела, командир. Живем тут без праздников, без выходных – это разве правильно?
– Телевизора нету, интернета нету, в преферанс резаться надоело.
Максим понял, куда они клонят, но виду не подавал.
– Мы вот собрались и решили, что обязательно нужно развлечься.
– Да, командир, надо боевой дух поднимать!
– Во-во, на сорок градусов.
– Хорошо, – согласился Максим. – Вечером гуляем. Но не больше, чем по сто пятьдесят.
Бойцы закричали: «Да здравствует командир!» и попытались его качать, он с трудом увернулся.
День прошел в приподнятом настроении. Дружинники были приятно возбуждены, улыбались, многозначительно подмигивали друг другу.
Под вечер отправились к большой березе с непристойным наростом на стволе. Все несли выпивку, но мало кто озаботился закуской. Максимово сало пришлось очень кстати. Только Изя проявил недовольство. Ему предложили не смотреть на некошерное сало и не пить некошерную водку.
– Водка всегда кошерная, – серьезно ответил Изя.
Анна Михайловна выложила на спальник, служивший дастарханом, несколько буханок черного хлеба и таз с квашеной капустой, девушки разложили еще кое-какую снедь. Азамат водрузил две бутылки дербентского коньяка. Он, как всегда, был небрит, и Максим, как всегда, поразился его искусству постоянно поддерживать трехдневную щетину.
Галантный Слава начал было произносить тост за дам, но Азамат его остановил:
– Давайте выпьем за Большого Бога, который позволил нам дожить до этого дня и встретиться здесь, где совершается столь великое дело, – провозгласил он.
– Так положено по осетинскому обычаю, – шепнула Максиму одна из девушек. – Первый тост – всегда за Большого Бога.
– Теперь поднимем бокалы за Уастырджи, охраняющего странствующих и путешествующих. За то, что он помог нам благополучно добраться сюда и помогает безопасно пройти наш жизненный путь.
Соседка Максима снова тихонько прокомментировала:
– Уастырджи – это осетинское имя Георгия Победоносца. Второй тост всегда за него.
– За Уастырджи, который возглавляет конницу воскрешенных, – продолжал Азамат. – Когда мы бессчетное число раз поднимали за него тост, разве могли мы подумать, что однажды окажемся рядом с ним!
– За сказанное! За Уастырджи! – вразнобой подхватили его соратники и соратницы по «Концу света».
Стемнело. На ветку березы повесили фонарик. Выпили за прекрасных дам, за искусство в лице его лучших представителей – певцов и музыкантов «Конца света», за грядущую победу над силами зла.