3.1.1. В предшествующих разделах этой работы нами ставился (и еще будет затронут) вопрос о понимании общественного интереса, можно сказать, в социолого-правовом контексте. Поднималась также проблематика общественного интереса в правосудии, целей судебного процесса, судебного решения и его значения для общества в целом, а не только для отдельного лица. В этом разделе сконцентрируемся на общественном интересе как объекте судебной защиты, хотя нужно учитывать, что все поднятые ранее и, вероятно, уже решенные (в большей или меньшей степени) вопросы важны для правильного понимания такого объекта.
Следует учитывать, что проблематика интереса в том числе как объекта правовой охраны и судебной защиты становилась предметом изучения действительно значительного числа ученых – представителей теории права, а также практически всех отраслевых наук. В связи с этим приходится остановиться лишь на тех их воззрениях, которые мы считаем существенными применительно к магистральной теме этого исследования.
Начнем с некоторых положений – вводных для данной главы, которые тем не менее основываются на выводах, в том или ином контексте сделанных в предыдущих главах.
Известно, что интересы были объектом судебной защиты с самого начала формирования судебных органов (и их прообразов). Однако пристальное внимание к ним возникло приблизительно в XIX в.
Один из классиков права Р.Ф. Иеринг полагал, что субъективное право и есть законный интерес[390].
Позиция ученого вызвала критику со стороны коллег, и именно это можно считать отправной точкой многолетней дискуссии о соотношении таких явлений, как субъективное право и правовой интерес.
Следует заметить, что более поздние исследователи не отождествляли такие явления, как право, свобода и правовые интересы (в контексте их правовой охраны и защиты), однако признавали, что любое субъективное право, а также свобода обусловлены интересами.
Предметом обсуждения стал, в частности, вопрос о том, входит ли интерес в содержание субъективного права, или является лишь его предпосылкой, или, наоборот, целью[391]. В частности, Д.М. Чечот писал, что интерес служит целью существования субъективного права, так же как для целей передвижения служат транспортные средства[392]. Н.С. Малеин указывал, что осознанным интересом определяются цель и мотив поведения. Заключение сделки есть правомерное средство удовлетворения интересов, которые имеют материальный или духовный характер. Правовой результат сделки – передача имущества в собственность или временное пользование – служит удовлетворению этих интересов[393].
Получила распространение позиция, согласно которой отдельное субъективное право может служить удовлетворению сразу нескольких интересов[394]. При этом не исключалось, что интересы могут охраняться и защищаться и не посредством субъективного права. Например, В.П. Грибанов обращал внимание на социальное значение каждого субъективного права как средства, через которое обеспечивается соблюдение коренных интересов общества в целом, а также индивидуальных и коллективных интересов участников регулируемых правом отношений. Кроме того, он указывал также, что право, каким бы совершенным оно ни было, не может обеспечить удовлетворения всех без исключения индивидуальных интересов ввиду их значительного разнообразия, а также постоянного возникновения в жизни новых потребностей и соответствующих им интересов. Поэтому законодательство всегда предусматривает лишь такие субъективные права, которые направлены на удовлетворение основных, общих для всех членов общества, типичных интересов. «На случай же появления таких интересов, но не обеспеченных субъективным правом, закон предусматривает возможность их непосредственной правовой защиты…»[395]
Думаем, что приведенная позиция в целом верна. В свою очередь, заметим следующее. Ранее мы уже обращали внимание на то, что регулирование правом общественных отношений в основном направлено на обеспечение общественных интересов. Субъективное право, появляющееся в результате воздействия права в объективном смысле на общественные отношения, является мерой возможного поведения его обладателя, и в первую очередь через такое право реализуются его интересы. Оно же выступает и ограничителем (пределом) реализации интересов, как минимум затрудняющим такое поведение его обладателя в «своих» интересах, которое могло бы в ином случае стать произволом, попирающим интересы любых других их носителей. В связи с этим, конечно же, любое субъективное право призвано служить как интересам его обладателя, так и общественной пользе. Хотя вместе с тем понятно, что указанная общественная польза права в объективном и субъективном смысле существует, только когда с помощью (или через) него в действительности, а не мнимо, обеспечивается баланс различного рода интересов при достаточном многообразии их носителей, на что, впрочем, мы также уже указывали в других разделах этой работы.
В данном случае обратим внимание вот еще на какое, на наш взгляд, важное обстоятельство. Объективное право, основано на, так сказать, презумпции определенного рода интересов, иначе говоря, на нашедших в таком праве, а следовательно, и в субъективных правах, предположениях – в чем заключается тот или иной интерес различных лиц[396]. Например, считается, что такой интерес состоит в большей мере в принадлежности имущества определенному лицу, чем в отсутствии имущества; в возмездности сделки он очевиднее, чем в ее безвозмездности; в сохранении правового положения он проявляется отчетливее, нежели в его изменении или признании отсутствующим. По общему правилу, полностью правосубъектное лицо своей волей, конечно же, может преодолеть подобную модель иерархии интересов.
Очень хорошо презумпцию интересов можно видеть в отношении недееспособных и малолетних лиц, поскольку их воле либо вообще не придается юридического значения, либо придается, но в ограниченном объеме. Соответственно, следует полагаться на то, как интересы указанных лиц определены в нормах права.
Так, интерес несовершеннолетних (вне зависимости от их позиции, если она есть) заключается в том, что их родители обязаны их содержать; несовершеннолетних и недееспособных – в приумножении, а не в сокращении их имущества и т. д. Подобное положение вещей, очевидно, имеет древние корни и выражает сложившееся представление о том, что человеку полезно.
В целом все сказанное применимо и в отношении общественных интересов. Однако в их случае надо учитывать следующее: общество, как мы отмечали, не является абсолютно безмолвным носителем интересов. В тех случаях, когда речь идет о правовом регулировании, совершенно недопустимо, чтобы творцы позитивного права через него заключали всех и каждого «в клетку» исключительно собственного понимания пользы, не учитывая, что те все, из кого состоит общество, – разнообразны, при этом либо не замечая интересов подчас значительных частей общества, а то и напрямую запрещая их реализацию.
В связи с этим не будет лишним напомнить, что в науке дискутируется вопрос: носит интерес субъективный или объективный характер. Мы согласны со сторонниками подхода, предусматривающего сочетание субъективного и объективного в интересе. Имеется в виду, что на то, как появляются определенного рода интересы, влияет множество факторов. В первую очередь характер этого процесса предопределяет сама природа человека как вида существ, населяющих планету, а также множество иных факторов, влияющих на отдельную социальную группу и индивида: от биологических до социальных. Соответственно, интересы у людей существуют объективно, но сами они и их характер зависят от субъекта, на формирование которого повлияли всевозможные факторы.
Далее заметим, что, вопреки позиции В.П. Грибанова, существование интересов, охраняемых и защищаемых вне субъективных прав и свобод, вызвано далеко не только тем, что объективное право не успевает учитывать вновь возникающие интересы в обществе, но и многими другими причинами.
Остановимся на этом вопросе более подробно. В ГПК РФ, кроме субъективных прав и свобод, в числе объектов защиты перечислены также и законные интересы[397].
Нам хорошо известно о существующей дискуссии о соотношении таких понятий, как «законные», «охраняемые законом», «юридические», «правовые интересы»[398].
Тем не менее принимавшие участие в дискуссии ученые свои позиции по указанному вопросу выстраивали, в первую очередь руководствуясь позитивистским подходом к праву. Не отрицая того, что и в рамках даже такого узкого подхода интерес может пониматься по-разному, в рамках нашего исследования под правовым интересом будет пониматься такой интерес, который может быть и не учтен позитивным правом или даже запрещен им, но соответствует праву в широком его смысле. Однако и ему суд (исходя из его роли в обществе, о которой мы писали ранее) должен давать защиту путем его выявления, признания его значения и правовой силы и обеспечения реализации[399].
В отношении «охраняемых законом интересов» нужно понимать следующее. Определенные интересы, которым придается правовое значение, не нуждаются или даже не могут олицетворяться через субъективные права. В чем конкретно заключается законный интерес, зачастую несложно понять из положений закона, регулирующих общественные отношения определенным образом и делающих возможным инициирование судебного процесса лицами, не являющимися субъектами какого-то правоотношения, в защиту своих, а не чьих-то чужих интересов. Именно такой интерес становится объектом защиты в случае судебного признания недействительности сделок, которое в ряде ситуаций возможно и не по иску их сторон[400], незаключенности договора и во многих других.
Далее заметим, что в ходе развития права возникновение таких явлений, как правоспособность и субъективные права, имело очевидный практический смысл. Потребность в них есть тогда, когда наиболее полноценная реализация интереса происходит посредством конструкции правоотношения, субъекты которого, как правило, определены, и более того, понятно, кто и в какой мере может (субъективное право) и (или) должен (субъективная обязанность) действовать. Исключение составляют абсолютные правоотношения, в которых конкретно определяемой является лишь одна из сторон[401].
Однако в ряде случаев учитываемые правом интересы могут реализоваться и вне участия их носителей в конкретных правоотношениях. А иной раз вообще нет никакой практической целесообразности в признании за носителями интересов правоспособности. Ведь даже если ее за ними признать, а следовательно, допустить их участие в правоотношении, то в реальности они будут абсолютно неспособны ни осуществлять права, ни исполнять обязанности. Реализация их интереса в таких случаях происходит не через вступление в правоотношение и, соответственно, конструкцию субъективного права, а при условии невоспрепятствования ей. В свою очередь, объективное право может дозволять такую реализацию и воспрещать любым субъектам ей препятствовать[402].
Носителем подобного рода интересов может быть, в частности, общество. Понятно, что в признании за ним самостоятельной правоспособности в нашем понимании нет никакой необходимости. Удовлетворение же его интересов по большей мере происходит и вне конструкции правоотношения. Однако по той причине, что в ряде случаев для реализации его интересов без конструкции конкретных правоотношений все же не обойтись, а оно само весьма аморфно (во всяком случае, для его конкретизации в качестве наделенного правом или обязанного лица), создаются самостоятельные юридические личности, которые и вступают в конкретные правоотношения с целью обеспечения общественных интересов, например, заключают договоры для удовлетворения государственных и муниципальных нужд. В некоторых случаях при защите интереса исполнение решения происходит не буквально в пользу носителя интереса, а в пользу другого – конкретного правоспособного лица, которое тем не менее в дальнейшем обязано потратить полученное на обеспечение (восстановление) изначально попранного интереса. Так, например, при удовлетворении иска о взыскании компенсации за причинение вреда окружающей среде платежи зачисляются в бюджет соответствующего публичного образования, однако последнее обязано совершать действия по восстановлению среды.
Безусловно, разнообразные интересы реализуются и через правовые свободы. Однако происходит это вне достаточно жестких рамок субъективных прав. Субъективное право – это всегда мера возможного поведения, т. е. заранее определенный объективным правом объем допустимой реализации и удовлетворения интересов, в то время как свобода – это зона действия, в которой практически нет никаких ограничений. Это пространство «без» государства и его права, и именно в его рамках реализуются соответствующие интересы отдельных лиц и общества. Границы же свободы (которые так или иначе существуют) определяются лишь основополагающими общественными интересами и свободами других лиц.
Из всего сказанного можно сделать простой вывод: такие правовые явления, как субъективные права и свободы, служат реализации интересов, следовательно, при их защите ее получают и соответствующие интересы[403]. Однако сказанное не исключает, что правовые и законные (охраняемые законом интересы) могут выступать в качестве самостоятельных объектов защиты.
3.1.2. Интерес – сложное явление. Даже в правовой сфере существует множество подходов к его сущности[404].
Разные ученые под интересами понимали потребности[405], выгоды[406], блага[407], стремление ими пользоваться[408], возможности[409], дозволенности[410]. Сразу заметим, что известная сложность в выборе наиболее точного подхода к интересу заключается в том, что многие из перечисленных понятий сами по себе неоднозначны. Кроме того, собственно интерес нередко проявляется очень по-разному, что предопределяет те или иные трудности в изучении его сущности. Полагаем, что наиболее близок к реальности подход к интересу как к определенного рода потребности. Отсюда правовыми и законными можно считать интересы, которым нужна правовая охрана, поскольку без нее их реализация может быть затруднена или даже невозможна. Этот подход можно считать универсальным для всевозможных случаев взаимодействия интересов и права, поскольку он вполне адекватен как проблематике насущного и должного правового регулирования (мере учета интересов позитивным правом, его соответствия существующим интересам), так и рассмотрению интереса как объекта правовой охраны и защиты.