Никогда не бывало такого, чтобы ведьмы ненавидели всех змей. Напротив, и в больших городах, и в малых селах мы часто жили по соседству, приятельски общались и помогали друг другу в бытовых вопросах. Нередко наши женщины выходили замуж за магов – многие из них славились привлекательной внешностью и белокурой шевелюрой. И вдруг на таком фоне полной межрасовой гармонии ведьмы меня выгоняют из комнаты только за то, что моим женихом оказался «презренный блондинчик из этих». Чудовищная несправедливость! И все лишь по причине, что студенты столичной академии магии развлекаются и шутливо воюют друг с другом! Таким ироничным путем мы и подошли к тому, что я стала лишней в собственной комнате общежития. Или же этот факт сыграл роль последней капли?
Однако я все еще не теряла надежды воззвать к здравому смыслу:
– Пакости творили не все змеи, а Малор и его дружки! Валиса, ты ведь сама говорила, что и среди магов попадаются нормальные люди. Да и давайте уж начистоту – мы тоже не святые. Они нам слово – мы им десять. Они нам опьянение на несколько часов – мы всему их общежитию ужасающий паралич. Можно поспорить, кто из нас зловреднее!
– Она их еще и оправдывает! – вынесла вердикт староста нашей группы. – Собирай вещи, Ирис, мы тебя в своей комнате видеть не хотим. У других первокурсниц есть свободные кровати, а одна спальня вообще пустует – не пропадешь. Дело совсем не в том, что ты крутила любовь со змеенышем, а в том, что от нас это скрыла! Теперь даже нет уверенности, что ты для них не шпионила. К тому же поставила всех нас в неловкое положение. Смешно тебе было наблюдать, как Нани и Ларта на твоего Андая облизывались? Хохотала про себя над их терзаниями, да?
Ларта на этих словах зарделась и отвела взгляд, но промолчала. Добродушная леснянка и сама должна была догадываться, что никакой радости я при тех разговорах не испытывала. Валиса уже в который раз подняла волну из ничего, но снова сделала идеальный акцент: дружба ведьм – это основа основ, а секретики, как и утаивание важной информации, ей не способствуют. Я бы и сама отвернулась от такой подруги, которая от меня все скрывает. Именно по этой причине – а вовсе не из-за связи с представителем вражеского лагеря – заводилу молча поддержали все соседки по комнате. И они знали, что не имеют права меня прогонять. Захочу остаться – ничего с этим не поделают. А примутся выдворять силой – достаточно будет сообщить об этом госпоже Рейно, коменданту нашего общежития. Но я не стану воевать и кочевряжиться, а тем паче кому-то жаловаться, иначе потеряю последнее уважение сокурсниц. К тому же из всех способов наказания Валиса выдумала самый неприятный – ведьме нельзя жить в изоляции от представительниц своего народа, если она хочет когда-нибудь войти в ковен.
Тем не менее уходить можно и на высокой ноте:
– Хорошо, уговорили! Не думала, что решусь на такие замечательные перемены, но теперь сами бесы велели. Попрошусь на свободное местечко к старшекурсницам – уж мне с ними опытом делиться будет куда интереснее. Не хотела, конечно, вас бросать, но в каждой неприятности можно отыскать золотую крошку. А тут прямо целым слитком повеяло…
– Да сдалась ты им! – немного разволновалась староста.
Я безразлично потянула:
– Ой, и правда, беда какая. Сегодня вся академия узнала, что именно я возглавляла ведьмовские связки и заставляла змеиный корпус целиком рыдать горючими слезами. Девчонки с последнего курса нашего факультета так меня по плечу хлопали, что до сих пор спина ноет. Уговаривать их, наверное, до-олго придется. Сколько там до ужина – три минуты? Как раз успею.
Валиса мигом приняла резонность моего предупреждения, да и остальные напряглись. Нани вообще вскочила на ноги и протестующе замотала головой. Каждая из соседок по комнате знала, что я самая сильная и опытная из них. Не настолько мне жалко потерять их компанию, как им – мою. Да я за несколько месяцев их научила большему количеству практических трюков, чем они успели освоить на учебе! Студентки в любой комнате нашего корпуса, независимо от курса, меня с руками оторвут. Староста позеленела, осознав, какую ошибку совершила, но уже не могла отказаться от своих слов – и потому ей оставалось только отвернуться, насупиться и обиженно выпятить губы. Вот под такое настроение и поддаваться глупым требованиям веселее! Пусть локти кусают и благодарят за очередной урок: уважающая себя ведьма именно так и уходит, оставляя за собой сожаление, легкую панику и немного разрухи.
Я уже продумала речь для коменданта. Поскольку в конце каждого учебного года нерадивых учащихся отчисляют, то у старших курсов в комнатах непременно найдется пара свободных кроватей. Можно наплести, что моя мать, глава сильного ковена, дала такой совет в письме. Раз уж мои навыки развиты гораздо лучше, чем у одногодок, то мне правильнее вступить в союз с более опытными ученицами. У нас нет запрета на переезд из комнаты в комнату, потому госпожа Рейно препятствовать не станет.
И все же через половину лестничного пролета я вдруг передумала. То, что девчонки поступили со мной несправедливо, – это их ошибка. Но если неправильно с ними поступлю я – уже будет моя. Негоже заводить новых подруг, бросая тех, кто рядом с тобой прошел огонь и воду. Надо дать им время одуматься. Ну или дождаться какой-нибудь неприятности, когда всем скопом прибегут и начнут уговаривать меня помочь. Я покривлюсь для приличия, но, разумеется, соглашусь. Иначе я не настоящая ведьма. Под нашим корпусом простираются огромные пустые помещения, которые практически не используются. Там чисто, тепло и есть все необходимое. Вторым аргументом за этот вариант был и мой жених. У Андая с его сокурсниками сейчас такие же напряженные споры – целехоньким бы остался. Если маги его также прогонят, у меня как раз найдется уютное гнездышко гигантских размеров. Вероятность пожить вместе, пусть и недолго, сильно смущала, но я откинула щепетильность в сторону – наши отношения здорово остыли со дня поступления на учебу. Их необходимо разжечь заново любым способом, чтобы опять стать любящей парой.
На ужин я бежала вприпрыжку, от недавнего негодования уже и следа не осталось. Потому что у меня был план! А когда знаешь, что и для чего делаешь, существовать сразу проще. И мне не нужна компания ведьм за столом, ведь теперь мы с Андаем не скрываем отношения, то есть в любой свободный момент имеем право миловаться и уединяться, как делают все влюбленные. Однако реализация моего плана дала трещину уже в самом начале.
Андай не отказался отсесть со мной за отдельный столик, но по поводу конфликта с сокурсниками удивленно пояснил:
– Поворчали, конечно. Потом похохотали. И на этом все! Ты что-то здорово преувеличиваешь размеры скандала. Шутливо издеваться надо мной еще долго будут, но парни же все с глазами, видят, какая ты красавица, потому и выбор мой не кажется им чем-то чудовищным. Да у большинства их семей тесные связи с ведьмами! Мы ж не драконы, чтобы называть вас грязью под ногами!
Забавно, но совсем недавно они именно так и называли… Однако после такого заявления я посчитала лишним упоминать про то, что мои соседки отнеслись к происшествию куда жестче. Стыдно было вслух признать, как сильно я проиграла Андаю в соревновании по налаживанию связей. Сокурсницы и прежде нежных чувств ко мне не питали, а он в свою компанию сразу влился. Но меня не стали бы прогонять, если бы я была честна – это зацепило даже самую добродушную из ведьмочек. Скрытность у змей пороком не считается? Именно эта мысль и вызвала мое недоумение:
– Но раз все было так просто, то зачем же ты настаивал держать наши отношения в тайне? Кабы не это, то ведьмы бы мне сейчас ни одной серьезной претензии не предъявили…
Я была растеряна, а Андай широко улыбался, ведь у него-то ничего плачевного не произошло.
– Ирис, любимая, ты плохо слушала? Я же сказал, что надо мной еще подшучивать будут, пока не устанут! Разумеется, я бы хотел этого избежать. Но раз уж случилось – ладно, переживу.
Я хлопала глазами. Переживет? Это ж какой подвиг – такую страшную беду, как безобидные шутки друзей, преодолеть! Императорской медалью за отвагу тут не отделаешься, сразу бесов памятник надо возводить. То есть я вляпалась из-за полнейшей ерунды? Из-за мелочи несколько месяцев с собственным женихом практически не общалась и разругалась с девчонками? Стало неприятнее, чем когда Валиса свои лозунги визжала. Когда-то мама отпускала меня в академию с убеждением, что здесь я быстро рассмотрю суть своего молодого человека. Клянусь болотными духами, если бы не ее предубеждение, то я прямо сегодня высказала бы ему честно все, что думаю. Но сейчас была вынуждена сдержаться, дабы не доказать ее правоту – чувство протеста у хорошей ведьмы неистребимо. И лишь по этой причине я тщательно подбирала слова – все-таки не зря с ректором изучала этикет и оттого научилась изъясняться как великосветская барышня:
– Андайчик, брехло ты мое героическое, чуешь, козлятиной понесло? Осторожнее, дорогой, я все еще хорошо орудую разделочным ножом.
Он поморщился, а затем наклонился к столику и посерьезнел. Видимо, решил, что лучшая защита – это нападение:
– Кстати, об этом. Ирис, мы же договаривались не поддерживать глупые шалости! И выясняется, что ты не просто участвовала, а была главной зачинщицей! Мне же теперь не только с издевками приходится справляться, а еще и каким-то образом убедить парней, чтобы тебе не мстили. Это, знаешь ли, гораздо сложнее. Малор – отличный друг и прекрасный человек, но как заведется – не остановишь.
Бедняжечка – какой же он страдалец… Но, если уж быть с собой до конца честной, я не во всем была права. Мы действительно обещали друг другу держаться в стороне от межфакультетской войнушки. Не будь меня, ответные меры ведьм получались бы куда мягче – вряд ли змеи их вообще заметили бы. Вполне вероятно, эта шумиха давным-давно затихла бы. Сейчас она наконец-то пришла в органичный тупик – и слава кикиморам, что никто серьезно не пострадал. Включая и меня, поскольку мелкие хлопоты я проблемами не считаю. По причине справедливости последнего аргумента я прикусила язык, коротко кивнула и приступила к остывающему ужину. Про совместный переезд в подземные лаборатории теперь говорить не хотелось – и плевать на необходимость освежить наши отношения. Пусть освежатся как-нибудь сами. И это произойдет, когда мы переварим нелепые претензии друг к другу.
Расстроившись, я почти не слушала, о чем еще талдычит Андай:
– По поводу ректора – все не было возможности тебе объяснить. Ирис, он очень подозрительный и явно впутался в темные делишки. Ты в прямом смысле рискуешь жизнью всякий раз, когда оказываешься с ним рядом…
Ну вот что за лютая чушь? Ректор, между прочим, никогда меня так сильно не раздражал, как сегодня сумел сделать дорогой жених! От близких любой выпад воспринимается больнее… Кстати говоря, ничего подозрительного в Сате Дикране нет, как и нет у него никакой тайной интрижки с чистокровной. Ему я нравилась! Да-а, нравилась, нравилась и разонравилась… Точно, странненький он какой-то. Но и преувеличивать его недостатки не стоит.
Настроение я себе поднимала тем, что обустраивала быт. Выбрала одну из дальних комнат – ту, что поменьше. Перетащила туда несколько столов и стульев. Аккуратными стопками разместила на столешницах свои вещи. Одеяло, принесенное из спальни, пока послужит мне кроватью – жестко и неудобно, поэтому завтра все-таки под каким-нибудь предлогом выпрошу у коменданта матрас. Великолепно! Мне еще завидовать должны, в каких роскошных условиях я теперь живу – хоть наперегонки сама с собой бегай, хоть дворцовые балы устраивай…
Довольно быстро накрыло глухим одиночеством. Я села на одеяло, скрестила ноги и прикрыла глаза. Как до подобного дошло? Валиса использовала любой мой прокол, чтобы выдавить из коллектива – и на этот раз ей удалось. Но разве я совсем не виновата в том, что у нее часто появлялись поводы для обвинений? Или в том, что все сокурсницы верны той, кто в самом начале не пожалел времени и сил для помощи им? Или в том, что я так запросто поддалась на уговоры Андая скрывать наши отношения? Сам он руководствовался какими-то размытыми аргументами, но не мог заставить меня эту идею поддерживать. И самое главное – он не слишком разозлился, узнав о моем участии. Скорее переживал, как бы мне от его новых дружков за это не досталось.
Вот так я и размышляла уже поздней ночью, пока в глубине бесконечного помещения не расслышала звуки. Они бы и не донеслись до меня, не привыкни я за долгое время к плотности тишины. Подошла к двери своей комнаты и сосредоточилась на шуме. Кажется, кто-то спустился в лаборатории и молча теперь по ним расхаживал. Неужто Валиса потеряла меня из виду и соскучилась?
Свет привлек ко мне внимание, поэтому незваный гость сразу направился в эту сторону.
– Студентка Мартос? – уточнил ректор, рассмотрев меня быстрее, чем я его. – Ты что тут забыла в такое время?
Узнав его, я тотчас расслабилась, сложила руки на груди и оперлась плечом на стену.
– Поверьте, я удивлена не меньше вашего. Вы-то что здесь делаете? Решили явиться на встречу с ведьмами на недельку пораньше, чтобы не опоздать?
– Почти, – он кивнул и устремил взгляд к потолку. – Решил усилить магическую защиту. Объединение наших сил всегда ведет к неожиданным последствиям. И если при каком-то опыте нас тут разнесет к собачьим бесам, то желательно, чтобы остальных в академии взрыв все-таки не затронул.
– Оптимистично, – одобрила я. – Могу помочь?
– Чем? – это была почти усмешка.
Не глянув на меня, он вскинул указательный палец и повел им по воздуху, будто обозначая какой-то путь, и вслед за его движениями по потолку и стенам подсвечивались непонятные знаки. Они медленно угасали, после того как он переходил на другой участок. Я не могла постичь природу такого колдовства, и оттого уже в который раз ощутила себя ничтожной – в сравнении с эйром любой, даже сильнейший, представитель своей расы чувствует подобное.
– Действительно, нечем, – равнодушно признала я. – Тогда я спать.
Улечься я не успела – теперь хотелось дождаться, когда Сат уйдет подальше от моего логова, и сбегать в туалетную комнату на другом конце необъятного пространства. Но опять уселась на одеяло и прикрыла глаза, чтобы вернуться к прежним мыслям и еще немножечко себя погнобить самоистязаниями. Однако через несколько минут ректор явился сам. Вскинув бровь, осмотрел мои разложенные вещи и все же поддался любопытству:
– Ты так и не ответила, почему тут находишься.
Я по привычке съязвила:
– Единственное спокойное место – тут как раз от тишины оглохнуть можно, идеально. Люблю, знаете ли, как истинная зануда, размышлять в одиночестве в обнимку с томиком тупых философских стишков.
Сат шутку не понял, раз медленно произнес:
– Серьезно? Ну хоть одно общее увлечение у ведьм и эйров нашлось, а то я уж было пришел к выводу, что мы ни в чем не соприкасаемся. А спать собираешься на этом одеяле?
Вот какой смысл отвечать на такие вопросы? Зачем мне вообще свои проблемы ему пересказывать? И пока я тут никому не мешаю, ему не должно быть никакого дела до моего места жительства. Тем временем дракон скосил взгляд на мой кулон, и его взгляд замер. Эту тему я сочла более веселой для обсуждения:
– Что, ваше скупердяйство уже пожалело, что вернуло мне этот цветочек ириса?
– Орхидеи, – с каким-то трудом поправил он. – Стыдно признавать, но да, немного жаль, погорячился. Свою цепочку-то я зачем тебе отдавал, не напомнишь?
– От душевной щедроты! – Я поощрительно улыбнулась. – К сожалению, эпизодической. Но вы такой милый, когда жадничаете.
– Студентка Мартос, не забывайся, – холодно произнес он. – Ты говоришь с исполняющим обязанности ректора, а не кабачным дружком.
На последний выпад я могла навешать еще кучу колкостей, но отчего-то передумала. Что-то изменилось между нами. Сат и раньше меня осекал, поправлял и изображал из себя буку, но я всегда чувствовала его шутливое настроение. Сейчас же от той атмосферы не осталось даже капли. Когда в забавную игру под названием «Поддень противника» играет лишь один участник, она мгновенно перестает быть интересной. Вдохновение пропадает.
Раз мы теперь такие все из себя серьезные, то именно важный вопрос я и осмелилась поднять:
– Господин Дикран, ответьте честно – вы с самого начала знали, что от объединения с вашей силой ведьмы ничего не выиграют? Потому что чем больше я об этом думаю, тем более очевидным это кажется.
Вместо ответа он развернулся и молча пошагал на выход. Я вскочила на ноги, но за ним не бросилась. А зачем? Ведь это и было объяснение! Да, мы подозревали, но с недавних пор, а Сат, похоже, намеренно ввел меня в заблуждение еще до начала экспериментов… Вот хитрая сволочь! Выходило, что мы с сокурсницами оказывали услугу только ему – и это можно принять. Но тогда оплачиваться она должна золотыми, а не медяками, да и честность в подобных сделках – первостепенное требование. Возможно, узнав подробности, некоторые ведьмы не откажутся продолжать – уже за ощутимую награду, а не в мечтах о несбыточном. Но выбор надо в любом случае делать снова, исходя из этих условий… Как же жаль, что я со своими девчонками в ссоре – даже не могу побежать к ним и обсудить!
Хотя… пусть и это будет им маленьким наказанием за то, что от меня отвернулись. Но каким же циничным гадом оказался Сат Дикран! С другой стороны, а с чего я взяла, что он обязан быть со мной честным или выражать какую-то дружескую преданность? Вот с чего-то взяла, теперь надо переучиваться так думать.
Мне уже удалось улечься поудобнее, подоткнув под голову свернутую кофту, и наконец-то задремать, когда из коридора вновь раздался шум – на этот раз скорее грохот, чем тихие шаги. Я выбежала и на мгновение ослепла, поскольку во всем подвале зажегся свет. Несколько заспанных рабочих тащили в мою сторону кровать приличных размеров. Еще один вяло двигал небольшое креслице, тихо ругаясь себе под нос. Я молча отошла, освобождая им проход и позволяя пристроить мебель в мою комнату. Интересно, как ректор объяснил этим бедолагам необходимость потрудиться в такой час? Сами сотрудники академии его сумасшедшим не считают, или это лишь моя привилегия?
Когда работники установили мебель, я в полном изумлении присела на край постели, пожамкала объемную подушку, погладила пушистое одеяло, наброшенное сверху. Эта постель сильно отличалась от тех, что мы использовали в ведьмовском общежитии – красивее, мягче и явно дороже. И где же такое можно раздобыть после полуночи? Последним в мою комнату заглянул и организатор комфортного безобразия – без единого слова Сат подошел ближе и кинул на покрывало потрепанную книжку. Я ошалело хмыкнула, когда поняла: томик философских стишков, что же еще? Он опередил мою мысль:
– Выбрал самое нудное издание – даже я его не осилил, то есть тебя скрутит на второй странице. Возвращать не надо. Эту книгу десятилетиями передаривают тем, кого не жалко.
Не от его слов, не от него самого, а прямо от воздуха повеяло теплом. Может, вдохновение между нами и пропало, но привычка качественных издевок еще работает. Ценю! И моя улыбка стала обычной для его компании – легкой и расслабленной.
– А мебель – это подарок или подачка? Осторожнее, вопрос с подвохом!
Ректор закатил глаза и выдохнул устало:
– О, экзамен на знание ведьмовских заскоков? Ни то, ни другое, студентка Мартос. Мебель на балансе академии, ее просто переместили в пространстве. Не принимай на свой счет. Подушка только моя, одна из сорока четырех, все равно хотел выкидывать. Вот за нее благодари, так уж и быть.
Прозвучало настолько славно, что теперь уже и рассмеяться захотелось. Но я решила не делать сейчас лишних акцентов, поэтому посмотрела снизу в черные глаза и сказала:
– Спасибо, господин Дикран. И все же проявлю любопытство. Выходит, мне показалось, что я перестала быть той самой Ирис Мартос, которую вы явно выделяли из всех студентов?
– Не показалось, – прохладным тоном припечатал он. – Но ты спасла мне жизнь и после помогала. Как бы я ни хотел, но у меня уже не получится относиться к тебе как к одной из.
Сказав это, он ушел, оставив меня наедине с уже опостылевшей тишиной и мешаниной новых мыслей. Хорошо, что эйры умеют быть благодарными. Странно-то совсем другое: а почему он вдруг так сильно захотел быть ко мне равнодушным?