Я рассказал Вадику и про секту каннибалов и про черепашку-Егеря, обрисовал всю степень опасности и предложил ему вернуться в лагерь. Но либо он действительно сильно изменился и перестал быть тем болтливым и напыщенным пляжным спасателем, либо еще не отошел от зарубы в церкви да той халявы, что мы собрали в охотничьем клубе. Так что на мое предложение, он, не отрываясь от руля, лишь посмотрел на меня взглядом в духе: «Ну, Космос, что ты за душнила? Нормально же общались?» А потом вынул из рюкзака трофейную сигару, зубами откусил кончик и, уж не знаю, кого пытался изображать, несколько километров, пока мы объезжали потенциальные владения секты, дымил и плевался вонючей сигарой.
С сектой надо еще будет разобраться. МакФерси не обрадовался, услышав, о таком соседстве – к банде Соломона на западе теперь и сектанты на востоке. И если с Соломоном образовался какой-никакой нейтралитет, то что ждать от сектантов – непонятно. Доедят остальных выживших в округе и за людей МакФерси примутся.
А выжившие в городе все еще были.
Мы видели группу бомжеватых мародеров из местных на Лиддел-стрит. Позже заметили замаскированную огневую точку на съезде к заправке у дороги, где нас проводили настороженными взглядами несколько вооруженных человек. А когда мы проезжали район Глостер из-за здания почтового отделения нам, буквально под колеса, бросились две женщины.
Вадик ударил по тормозам, чуть не задавив их. Я выскочил из машины, и не глядя на женщин, перебрался под защиту массивного козырька над входом на почту и стал оглядываться в поисках возможной засады. Но ничего не произошло, ни стрельбы, никаких посторонних криков, кроме тех, что издавали женщины. Стояли вплотную перед капотом, подняли руки и, подвывая на разных языках, стали просить помощи.
Не местные, очередные экспатки или командировочные, а, как оказалось позже, миссионерки-учительницы из Дании. Лидия и Ребекка – молодые, не старше тридцати лет. Милые добрые, но с сильно уставшими лицами – блондинка и рыженькая. Очередные активистки, верящие, что мир не без добрых людей и что его можно сделать лучше. Я не стал их разубеждать и объяснять, что не стоит выбегать к первым встречным. Но отчасти был рад, что первыми встречными оказались мы, а не сектанты, которым отсюда было не больше пяти километров.
Начало эпидемии девушки встретили вместе с целым классом детворы, выехав в поход то ли на катамаранах, то ли плотах. Природа, уединение на пляже, изучение естествознания и возможность ночевки на воде, по сути, спасло их жизни. Но теперь, без еды и с кучей школоты, рыдающей без родителей, они уже не знали, что делать и отправились искать помощь.
Всего в их лагере было четыре женщины и пятнадцать детей в возрасте от десяти до четырнадцати лет. Прям мечта Джерри про новых жителей лагеря, но мы все равно связались с МакФерси, передали координаты, а он пообещал прислать эвакуационную команду.
Мы проводили их до лагеря и отдали всю еду, что была с собой. Строго-настрого даже довольно жестко, иначе нас никто не хотел отпускать, приказали сидеть тише воды ниже травы и ждать выживальщиков. Еле вырвались, а потом еще минут десять прогоняли от машины рыженькую, которая ни в коем случае больше не хотела оставаться без помощи. Но Вадик, черт его знает, как он это делает, да еще и шепелявя, обаял, уболтал и успокоил, пообещав, что все будет хорошо.
В итоге к миротворцам приехали только за полдень. Остановились метров за сто до въезда, выбрали хорошую точку обзора и, не глуша двигатель, сидели и потели в машине. Я помнил, что у сектантов есть РПГ и понимал, что мы были прекрасной и уязвимой целью, но хвоста за нами не было, а Егеря я опасался больше.
– Фсе, поефали, или у меня яйца в крутую фейфас фварятфя, – Вадик высунулся в открытое окно, но тут же дернулся обратно, обжегшись о раскаленный металл, – Нет там никого, мофет на офоту уфел?
– Вижу, что нет никого. Но контейнеры не проглядываются, и за домиками слепая зона, – я поудобней перехватил штуцер, хоть и короче он обычного ружья, все равно неудобно в кабине по сторонам махать, – Ладно, все запомнил? Въезжаем по прямой, через пятьдесят метров сворачиваем к домикам и паркуемся так, чтобы быстро залезть на крышу в случае опасности.
– Беф фопливыф рафберуфь, фделаем это!
Вадик, переключил передачу, тронулся и, на всякий случай то виляя, то притормаживая поехал к воротам лагеря. И пока все было тихо. Ни неожиданной стрельбы из укрытий, ни рева монстров, ни криков неизвестных «чаек».
Даже расслабило немного. Егерь может быть на вылазке, явно, что поблизости добычи уже нет для него. И в таком случае все просто – вошли, набили багажник полезностями и также быстро вышли.
Но стоило въехать на территории лагеря, как все пошло не по плану.
Егерь атаковал сразу же. Уж не знаю, кто тут на кого охотился, но эта зараза пряталась в тени домика, заменявшего КПП. И как только «альмера» пересекла линию ворот, справа мелькнула тень, а в следующее мгновение в машину, как тараном, влетело бронированное тело монстра.
Едь мы чуть медленней, удар пришелся бы ровно в мою дверь. Но мне и так прилетело, за шиворот посыпалось битое стекло, сиденье вжало вперед покореженным металлом. А я налетел грудью на панель, ударился о приклад штуцера, выбил им окно, но из рук не выпустил. Машину вмяло, подбросило и перевернуло. Вадик только и успел заорать что-то в духе: «Нофорог, бляяя», как его заткнуло хлопнувшей подушкой безопасности.
Может и носорог, но точно не черепашка. И по скорости, и по мощи. Перевернув машину, Егерь принялся крушить ее ударами сверху. Бил руками-молотами, как какая-то горилла, рыча, как безумный. С каждым ударом машина все больше просаживалась к земле, норовя похоронить нас с Вадиком внутри. Охая от боли, я перекрутился в тесноте, пытаясь выбраться из-под груды мусора, сыпавшегося из перевернутой машины. Повсюду были сигары, даже не знал, что Вадик столько их набрал.
Что с напарником было непонятно, из-под подушки слышалась возня, откуда-то капала кровь. Я зацепил Вадика, пока сам барахтался, и ругань сменилась на вопль боли. Главное, что, жив. Я сам был не лучше – болела вся верхняя часть тела, горел лоб, кровь капала на глаза, но переломов я не чувствовал. Крутился, царапая руки, но выталкивал себя через разбитое лобовое стекло.
Выбрался, пошатываясь прислонился к бамперу и поднял штуцер в сторону Егеря. Он будто не замечал меня, продолжая крушить машину. Я выстрелил.
Возможно, совершив очередную ошибку.
Семь килограмм, шестисотый нитро-экспресс, калибр, который способен свалить слона, так же легко, как и разобрать на части самого стрелка. Будь я в норме, мог бы справиться с отдачей. Да, может, плечо бы отбил, может, даже отшатнулся, удержав равновесие. Но в форме я не был.
Нитро-экспресс пришелся Егерю по касательной вбок, почти в подмышку в момент очередного замаха. Пробил насквозь, сотворив дыру в ребрах и выбив ошметки и части вросшей в спину винтовки. Мутанта отбросило на несколько метров, а где-то в лагере истошно взвыли «чайки».
Что было дальше, я уже не видел. Штуцер лягнул в плечо и вырвался из рук, меня развернуло и опрокинуло на землю. А когда я, мотая головой и подволакивая руку, смог встать, мутанта уже не было. Только коричневые следы больше похожие на гнойные пятна, а не на кровь, уводили куда в сторону домиков.
Я потрогал плечо, было больно, но не смертельно. Наоборот, от боли в голове стало проясняться быстрее. Синяк будет здоровый, но ни вывиха, ни перелома не чувствую. Стал двигать рукой, разрабатывая плечо, аж слезы сначала брызнули, но через несколько махов, стало отпускать. Пальцы слушаются, в локте сгибается, кости наружу не торчат – так что прорвемся.
Я поднял штуцер, хоть и не был уверен, что смогу выстрелить второй раз прямо сейчас, и пошел проверять Вадика.
– Бля, я как в том анекдоте, – Вадик запихнул в нос два ватных тампона, пытаясь остановить кровь.
– В каком? – я распотрошил пачку фентанила и достал уже второй пластырь, задрал рукав футболки и стал приклеивать прозрачную пластинку. Надо бы только не переборщить, все-таки опиоидный анальгетик.
– Ну, том фамом, где муфик говорит: пока подуфку бефопафнофти прогрыф, лоха упуфтил, – Вадик попытался засмеяться, но быстро скривился от боли и протянул руку, – Дай-ка мне тофе.
Мутанта не было ни видно, ни слышно уже минут пятнадцать, но я не верил, что тварюга просто заползла куда-то и сдохла.
Вадика тоже помяло, но не смертельно, только подушка безопасности дополнительно сломала нос и разбила губы так, что красавчиком его еще долго не назовут, а запланированное свидание с рыженькой точно придется отложить. Не знаю, как ему пришлось в остальном, но больше его беспокоил именно факт пролета с новой знакомой.
Выбравшись из машины и подхватив основные вещи, мы спрятались в домике с лекарственным складом и теперь, как могли, приводили себя в порядок.
– Готов? – спросил скорее себя, нежели Вадика. Надо прикончить монстра, пока обезболка действует, потом откат будет такой, что не то что штуцер, обрез поднять не смогу, – Пойдем, а то лох не мамонт, он не вымрет.
Выдвинулись. Я впереди со слонобоем, Вадик прикрывает с «моссбергом». Вернулись к машине и пошли искать подранка. Следы гнили, вытекшей из мутанта, вывели нас на парковку с грузовиками, потом дальше к контейнерам, а там оборвались.
Егеря мы сначала услышали – тяжелое сиплое дыхание, с периодическим подсвистом. Может, он и регенерирует, но дырку в легком еще не затянул. Он был где-то рядом, через контейнер или, максимум, через два.
Что-то хрустнуло под ботинком, закричала, будто сигнализация, «чайка», и в следующее мгновение в просвете между контейнерами мелькнула черная тень. Но когда мы дошли до угла, никого уже не было.
Я ворочал штуцером из стороны в сторону, выглядывая из-за углов и переходя от контейнера к контейнеру, понимая, что каждый раз делаю это все медленней и медленней. Нет, так дело не пойдет. Раненая тварь либо играет с нами, либо заманивает туда, где у нее будет преимущество.
Я подозвал Вадика и шепотом обрисовал ситуацию, заодно посоветовавшись и убедившись, что правильно представляю направление, откуда мы слышали крики «чаек». Если есть у Егеря какой-то условный напарник, то надо с ним разобраться первым делом.
Мы вернулись к первым контейнерам, сдвинулись к забору, чтобы хотя бы одну сторону контролировать, и пошли в обход. Прошли первый ряд, второй, а в районе третьего заметили какой-то мусор. Я бы сказал, человеческий мусор: обрывки одежды, обувь, рваный рюкзак, рваные лямки от разгрузок. Плюс оружие, много устаревшего и старого оружия – похожее на то, что я надеялся добыть в контейнере с «эхом войны». Валялось гнутое и покореженное как целиком, так и отдельными кусками. Все это либо сбрасывали охапками, либо пытались собрать в кучи специально, и, похоже, что довольно давно. Мусор покрывал слой песка, пыли и какой-то белой плесени.
Трогать ничего не стали, намного интересней был контейнер с запыленными наклейками в духе: не кантовать, оружие, взрывчатка, осторожно. Контейнер был закрыт, Вадик попытался проверить замок, но тихо не вышло. Заскрипел металл и метрах в пятнадцати от нас раздался визг с тревожными нотками.
За спиной послышался грохот, что-то здоровое гремело прямо по крышам, перепрыгивая с одного контейнера на другой. И неслось в нашу сторону. Над головой взметнулась тень мутанта, Вадик успел выстрелить, вроде даже попал, но без какого-то эффекта. Мы услышали, что Егерь тяжело спрыгнул на землю, и встали спина к спине, контролируя углы.
Я сделал шаг вперед, уперся покрепче ногами в землю и стал ждать, а как только плечо мутанта появилось из-за края контейнера, прицелился, покрепче вцепился в цевье, сосредоточился и выстрелил. Шарахнуло! Мутанта развернуло и отбросило за угол контейнера.
Левая нога поднялась, я качнулся, но выстоял и слегка оглох, потому что визг «чаек», который разнесся по округе, лишь слегка скрипнул по ушам, будто стекло царапнули. А вот Вадика скрутило, он упал на колени и схватился за уши.
Я подкрался к краю контейнера, стараясь одновременно и прикрывать сторону Вадика и не терять контроль со своего угла. Выглянул и увидел спину Егеря, мелькнувшую метрах в сорока у кухонной палатки.
Перезарядился, проверил Вадика и, пока слух не вернулся, бросился на визги. Пробежал мимо двух закрытых контейнеров, все больше убеждаясь, что звук идет именно из того, где Леха выдал мне ТТ.
Под ногами попадалось все больше поломанных винтовок. Но когда я, наконец, завернул за угол и уставился в распахнутые двери контейнера, все мысли о причинах их появления, просто вылетели из оглушенной головы. Жаль только тошнотворные запахи я все еще чувствовал.
В центре распахнутого контейнера, в копошащейся массе каких-то жгутов или корней находился брат-близнец бутона, с которым я уже встречался в больнице Коннаут. Только, похоже, младший, на две головы ниже и пророс он из кого-то белокожего. Тот же силуэт с пастью крокодила, вывернутые ребра, обросшие мясом, грязный позвоночник с черепом, вываленный наружу, будто язык.
В отличии от бутона в Коннауте этот явно выглядел моложе, на черепе еще остались обрывки кожи и пучки слипшихся волос. И да, похоже, это не брат-близнец, а сестра. Как и в больнице, у бутона были щупальца и отростки. Один медленно, но целеустремленно тянулся в мою сторону, а еще несколько уходили вглубь контейнера, где в полумраке из-за бутона выглядывали и визжали три бледных головы.
Я сдвинулся, отступая от щупальца и пытаясь рассмотреть, кто там в глубине. Грязные лупоглазые тетки, назвать женщинами, этих мутанток язык не повернулся. Какая-то жуткая смесь бомжей и призрачных банши хором, открыв беззубые рты, визжала в мою сторону. Выпученные глаза светились, вместо носов темные провалы, тощие плечи и огромные вздутые животы, закрытые каркасом из ребер. По моей внутренней классификации, если все эти паразиты хоть как-то близки к муравьям, то этих теток, я причислил к “нянькам”.
Егеря я скорее почувствовал. Смазанная тень мелькнула на границе зрения. Пасть раскрыта в безмолвном рыке, правая рука повисла плетью, левая тянется ко мне. Прыжок, грациозный, слишком легкий для такой громадины, и он уже на несколько метров ближе. Что-то прилетает в него сбоку. Это Вадик – идет по крыше контейнера, палит из «моссберга» и что-то орет после каждого выстрела.
Но Егерь не реагирует. Часть дробинок дождем пролетает спереди и сзади мутанта, часть застревает в бургах брони, но неспособна даже сбить его с курса. Я не успеваю развернуться и перенести ставший враз таким тяжелым штуцер. Я вижу все, осознаю, будто в замедленной съемке, но не успеваю.
Еще один прыжок, и Егерь просто снесет меня здоровой лапой.
И он прыгнул!
Я давлю на спусковой крючок.
Шестидесяти граммовая пуля разносит вдребезги бледную голову, визжащей «чайке». Даже сквозь грохот нитро-экспресс я слышу, как изменилась тональность в вопле оставшихся двух. Отдачу я все-таки не выдерживаю, меня отбрасывает назад и в этот же момент мимо меня, в том месте, где я только что стоял, проносится перекошенная морда Егеря.
Он моментально вскакивает, но бросается не на меня, а бежит в контейнер.
В тот же момент рядом со мной оказывается Вадик, подхватывает штуцер, и, явно не понимая, что такое слонобой, вскидывает его и стреляет в затылок Егерю.
Они оба разлетаются в разные стороны. Мутант с расколотым надвое затылком рыбкой ныряет в контейнер, аж ноги вверх подлетели, а Вадика спиной впечатывает в соседнюю стену.
Теперь уже я хотел перехватить инициативу и подобрать штуцер. И только дернулся за ним, как что-то крепко схватило меня за ногу. Сдавило ступню и потянуло в сторону контейнера. Чертова лиана, выпущенная бутоном, крепко обхватила меня за ботинок, сокращалась, натягиваясь, как трос, и медленно, но верно потащила меня к бутону.
Я выхватил томагавк, вывернулся так, чтобы прижать жгут максимально к земле и, борясь с паникой, начал лупить по ней топором. После пятого удара она лопнула, я на четвереньках, поднимая кучу пыли, отбежал на безопасное расстояние.
Поднялся, проорался, просто выпуская накопившуюся злость и панику. Достал обрез и, подойдя к контейнеру на безопасное расстояние, расстрелял оставшихся «нянек».
Резко стало тихо.
Только бутон чавкал, поглощая Егеря. Как же мерзко. Я как-то видел, как змея поедает лягушку, раздуваясь в несколько раз, чтобы пропихнуть добычу. Так и бутон раскрылся, а черепашка-носорог, подтягиваемый лианами, уже по плечо погрузился внутрь, только кислотная желчь бурлила на «губах», растворяя броню мутанта.
– Давай это фсе фоффем, – Вадик, кряхтя, поднялся, потряс головой и стал тереть плечо, – Я там видел канифтры, я фбегаю.
– Да, давай сожжем.
Я забрался на соседний контейнер, перезарядился и стал ждать Вадика.
Что-то я устал. Было и грустно, и радостно одновременно. Радостно, что выжили, а грустно из-за Егеря. Не успели мы с ним подружиться, но он все-таки спас меня. Понял, что не готов ждать Вадика и смотреть, как бутон поедает тело бывшего снайпера.
Спрыгнул, вернулся к распахнутым воротам. Прицелился и дуплетом пальнул в основание бутона. Перезарядился и повторил, каждый раз выбивая куски плоти и кровавые ошметки. С третьей двойки, наконец, отстрелил одну челюсть.
Прицелился дальше, но услышал звук мотора на улице. Что-то крупное, явно не байк и не легковушка, скорее грузовик. Отступил в проулок между контейнерами и скрылся в тени. Попробовал по рации связаться с Вадиком, но, кроме шипящих «фыр-фыр-фыф», ничего не понял.
В узкий проезд между контейнерами, чуть ли не вплотную к стенкам въехал бронетранспортер. Остановился, не доезжая, до меня пару контейнеров и оттуда выбрался улыбающийся Вадик.
– Кофмоф! Ты где? Я нам колефа надыбал! Не мой «ниффан», но вроде нифего так птафка.
– Рыбка, а не пташка.
– Фе?
– Это «пиранья», говорю. Швейцарский бронетранспортер фирмы «Моваг», как ты ее завел-то?
– Ааа, ты про это. Да фнаю я, фто это, – Вадик открыл дверь в кузов и стал вытаскивать канистры, – Но раф я фафел, фнафит будет птафкой.
Две открытых канистры просто забросили внутрь, еще две расплескали настолько глубоко, насколько смогли, сделали дорожку и подожгли.
Отошли на безопасное расстояние, смотрели на языки пламени, вырывающиеся из ворот, и устроили минутку молчания.
Хотя получилось всего секунд пятнадцать, а потом зашуршала рация.
– Космос, Вадим, прием, это МакФерси, ответьте лагерю. Прием.
– На фвяфи, прием.
– Вадим, рад, что ты жив, но Космос есть рядом? Не могу тебя понять.
– На связи, – неудивительно, я сам половину Вадиковой болтовни не понимаю.
– Супер! Ребят вы далеко? Мы подскочили на точку, что вы указали. Забрали шестнадцать человек.
– Как шестнадцать? Троих еще не хватает.
– Вот поэтому я вам и звоню. Там пацан с девочкой, вроде брат с сестрой, потерялись и за ними учительница пошла, та, что рыженькая. Парни ждали их, но случился огневой контакт, и мы отступили. В общем, мимо если будете проезжать, гляньте, может живы еще. Отбой.