К обеду все ждали хозяина заведения, Анфиса была при полном параде, но он не приехал. Все зовут его “Король”. Не знаю, кличка это или фамилия, но я так и не увидела Короля, и, наверное, это хорошо.
Человек, занимающийся таким бизнесом, не может быть нежным одуваном. Более того, что-то подсказывает мне, что этот Король будет похуже бандитов, раз перед ним стелется сама Анфиса и все девочки боятся одного лишь упоминания его имени.
Петр. Стоит это имя произнести, как все тут же подбираются, выпрямляют спину и прекращают спорить.
В этой ситуации меня радует только одно: у Анфисы тоже есть своего рода начальник, а значит, на нее управу тоже можно найти.
Я здесь все еще не со всеми познакомилась, но, как оказывается, девушек тут работает гораздо больше, чем было тогда на завтраке. Они меняются, и у каждой есть своя “рабочая смена”, если так можно выразиться.
Более того, у каждой модели есть свои постоянные клиенты, и, как я уже успела выяснить, они ими очень дорожат, и любая готова перегрызть глотку “подруге”, если та хотя бы попытается переманить клиента себе.
В каком-то роде это напоминает мне бои без правил, вот только эти девушки не дерутся. Они используют куда более изощренные методы: сплетни, склоки, оскорбления – или попросту брызгают друг в друга ядом.
Все модели здесь очень красивые, но это только оболочка. Большинство из них жесткие, жестокие даже, и за свой кусок пирога отгрызут голову любому. Я понимаю эту простую истину очень быстро. Наверное, в тот момент, когда Джулия позволяет себе унизить меня при всех.
Почти все время я сижу в своей комнатке на чердаке и выхожу только за едой. Обедать с моделями вместе нет никакого желания, потому что здесь нет подруг, а их общество мне больше напоминает стаю опасных хищниц.
И нет, я не считаю себя королевой среди черни, а попросту боюсь их. Все, включая Тоню и Джулию, смотрят на меня, как на новую игрушку, которую нужно непременно сломать. Почему-то они сразу меня невзлюбили, и эта конкуренция летает прямо в воздухе, отравляя здесь все вокруг.
Это все просто дико для меня, но все же очень напоминает детдомовские устои. Мы там тоже часто дрались за еду получше, одежду качественнее и даже заколки.
Казалось бы, какие-то обычные блага, они доступны домашним детям по умолчанию, да и я вроде тоже домашняя – отчасти. Так просто вышло. Я росла в детском доме при живой матери, но чувствовала себя сиротой, я была ею.
Маму я не помню. Ни ее образа, ни голоса, ни рук. Тетку чуть помню, и то хотела бы забыть. Пожалуй, я все же была больше детдомовским, чем домашним ребенком.
Обещанный врач все еще не приехал, и я с опаской его жду. Он, конечно же, сразу поймет, что я не девственница. Что будет после, думать не хочу. Я постараюсь потянуть время и все же сбегу, вот только огромные бойцовские псы, разгуливающие по территории, не внушают мне уверенности в моих силах.
Черный. Владимир. Он придет сегодня ко мне, и я не знаю, радоваться этому или грустить. Лучше он или кто-то другой? Это выбор без выбора. Я его совсем не знаю, и меня в ужас бросает от одной только мысли, что он меня коснется. Как мужчина.
Почему Владимир забронировал еще ночи со мной? Почему не с любой другой девушкой, которая была бы рада его принять? Я не знаю, но с каждым часом к приближающемуся вечеру мне становится тревожнее.
Я знаю, что секс – это очень больно. Последний раз, когда это случилось со мной, я едва выжила. Наверное, надо было к психологу тогда сходить, вот только Лидия Ивановна забросила меня в изолятор, а после сказала: если открою рот о случившемся, на подобные свидания буду ездить каждые выходные.
Я заткнулась тогда, но еще месяц не могла толком говорить без заикания, а после начала бояться мужиков. Любых: старых, молодых – неважно. Мне они казались какими-то демонами, прикосновение которых приносит одну только боль и… и ломает кости.
Даже сейчас, спустя столько лет, при воспоминании об этом мне плохо, неприятно, стыдно. Пожалуй, я была той, кому просто не повезло, моя анкета попалась в руки раньше. Я была слишком трусливой, чтобы сбежать, хотя у нас были и такие девочки. Отчаянные, как Тася. Они сбегали в никуда, зимой в морозы, неважно, лишь бы не стать угодной бабочкой, как стала ею я. Я могу только надеяться, что они еще живы.
Бросив все, я выбегаю из своей комнатушки и спускаюсь по лестнице, видя, как в холл входит мужчина в форме.Ближе к вечеру я улавливаю милицейскую машину у ворот клуба. От радости не могу поверить своим глазам. За мной приехали, меня ищут, я спасена!
– Вы за мной? Помогите, пожалуйста, помогите!
Вне себя от предвкушения скорой свободы, я едва сдерживаю эмоции, тогда как этот дядька снимает фуражку и окидывает меня масленым взглядом.
– Ты кто, красота?
– Я Оля! Оля Скворцова! Меня сюда насильно забрали и удерживают, какие-то долги навешали, я ничего не брала! Вызовите еще наряд, умоляю, спасите меня отсюда!
Он внимательно смотрит на меня, а после криво усмехается, поправляя ремень брюк.
– Сколько ты стоишь, краля?
– Что…
– Цену за час назови! Ай, ладно! У Евы узнаю.
Понимание обрушивается ушатом холодной воды. Этот мент сюда не спасать меня приехал. Он приехал развлечься.
– Я не продаюсь.
– Ахах, а я не покупаюсь! Мамуля, что здесь происходит? – говорит куда-то мимо меня, и я вижу, как из-за спины выплывает мамка, отодвигая меня на задний план.
– Товарищ Егоров, ну нельзя же без предупреждения!
– Все готово?
– Конечно-конечно! Идемте. Ты, – обращается ко мне, – ну-ка, марш собираться!
Анфиса берет мента под руку, и они уходят в ее кабинет, а я распахиваю входные двери, чтобы тут же встретиться со скалящимися псами. Они лают на меня, загребают траву крепкими лапами, рычат. Такие разорвут по команде, я даже до ворот не успею добежать.
– Чего ты там ошиваешься?
Лера. Видно, только из душа, с еще влажным волосами, в длинном халате.
– Тут мент приехал. Егоров. Я думала, он мне поможет.
– А-а, так он свой. Не поможет он тебе, он за данью приехал.
– Данью?
– А ты думаешь, мы тут без протекции работаем? Нет, конечно, нас бы уже сто раз накрыли, но у маман все договорено, не придерешься.
– То есть милиция вас еще и покрывает?
– Пф, ты как будто с луны упала, девочка! Проснись и пой, что называется. Ты в Эдеме!
Лера смотрит на меня как на дуру, и я понимаю, что милиция мне не поможет. Они тут все завязаны, и в то же время каждый сам за себя. Как в диких условиях, хотя, собственно, что меня удивляет?
В детском доме муж Лидии Ивановны тоже ментом был, и они на все закрывали глаза. У них даже свой прайс-лист был. Кто помладше стоил дороже, либо красивый ребенок, как Тася была, например.
Ее продали за баснословную сумму, меня дешевле, вот только я, в отличие от Таси, не сбежала. Не знаю почему, я ведь тоже об этом думала, но не рискнула. Наверное, я боялась замерзнуть на улице, и это была моя ошибка. Лучше бы я тогда окоченела где-то в снегу, чем попала к своему покупателю.
– Пошли, Олька! Собраться помогу, волосы тебе накручу. Давай же, ну, приходи в себя, ведь не на каторгу тебя ведем.
Лера тормошит меня и берет за руку. Я иду за ней на деревянных ногах, понимая, что вечером я все же должна буду принять Черного, и права на отказ у меня больше нет.
Как мне скрыть свой факт отсутствия девственности? Я не знаю, Владимир же все сразу поймет, мужчины такие вещи по-любому засекают.
Мне страшно. Я словно птичка, попавшая в клетку, и он будет делать это со мной снова. Так же, как делали они.