– Некий мужчина у дверей хочет видеть королеву Лючию.
Принцесса Габриэлла оторвалась от книги и нахмурилась. Она была в библиотеке и не ожидала, что ее потревожат. Чуть ли не весь домашний персонал знал, что ее нельзя беспокоить, когда она читает.
Сняв очки и потерев глаза, она вытянула вперед ноги; обуви на ней не было, потому что она привыкла перемещаться по залам босиком.
– Я поняла. А почему этот человек думает, что он может явиться без приглашения и получить аудиенцию у королевы?
– Его зовут Алессандро Ди Сионе. Американский бизнесмен. И он говорит, что он здесь, чтобы увидеть… увидеть «Потерянную любовь».
Габриэлла вскочила с мягкого кресла и тут же пошатнулась.
– С вами все в порядке, мэм? – спросил Лани, слуга.
– Все хорошо, – ответила Габриэлла, махнув рукой. – «Потерянная любовь»? Он ищет картину?
– Я ничего не знаю о картине, принцесса.
– Я знаю… Я знаю о ней многое.
Она никогда не расспрашивала бабушку о картине. Пожилая женщина была любящей, но скрытной, и о картине ходило лишь множество слухов.
– Что я должен сделать с нашим гостем, мэм?
– Я поговорю с ним. Нет смысла беспокоить королеву. Она пьет чай в гостиной, и я не хочу ей мешать.
Габриэлла проскользнула мимо слуги, вышла из библиотеки и направилась вниз по роскошному ковровому покрытию зала. Потом она поняла, что собирается предстать перед незнакомцем с босыми ногами, что недопустимо для принцессы. Она неплохо умела играть свою роль на публике. Но когда она была дома, здесь, в прекрасном уединенном поместье на Асеене, то убирала свои великосветские манеры и дизайнерские платья в дальний угол. Затем освобождала волосы, распуская тугой пучок, который делала для публичных мероприятий, и позволяла себе быть обычной девушкой.
Габриэлла сразу заметила незнакомца. Он был… потрясающий. Ей вдруг вспомнился давний поход в музей. Двигаясь от полотна к полотну, она попала в небольшой зал и увидела невероятную картину: будто весь свет сосредоточился в ней. Все, что она видела раньше, меркло в сравнении с этим полотном. Примерно такой же эффект произвел на нее этот мужчина.
Незнакомец был похож на Ван Гога. Острые скулы, угловатый подбородок, обрамленный темной щетиной. Губы были изображены плавной кривой, что свидетельствовало о мастерстве художника. Широкие плечи, мускулистую грудь и тонкую талию подчеркивал хорошо сшитый костюм. Длинные, сильные ноги, обувь ручной работы.
Да, весь он был совершенством.
За исключением рта. На его верхней губе имелся шрам, что выдавало в нем обычного человека.
Габриэлла зажмурилась, покачав головой. Она в очередной раз слишком увлеклась фантазиями.
– Здравствуйте. – Она сделала шаг навстречу. – Могу я вам чем-то помочь?
Его темные глаза сверкнули, выражая полное безразличие.
– Я хочу поговорить с королевой Лючией о картине «Потерянная любовь».
– Да. Мне передали вашу просьбу. Однако боюсь, что королева в данный момент не принимает посетителей.
Габриэлла сопротивлялась желанию поправить очки и вместо этого скрестила руки на груди, стараясь выглядеть важно, хотя на ней и были надеты черные легинсы и большой свитер.
– Так она послала… Кто ты? Подросток, перепутавший торговый центр с дворцом?
Габриэлла фыркнула:
– На самом деле я принцесса Габриэлла Д’Оро. Это мой дом, и я с сожалением сообщаю вам, что вам в нем нет места.
– Странно. Мне показалось, что он довольно просторный.
– Да, все организовано так. Слишком много американских бизнесменов стало появляться у нас с недавнего времени. Придется разместить вас на чердаке, и вы соберете там всю пыль.
– Даже так?
– Я боюсь, вы там совершенно исхудаете.
– Ну, мы не можем этого допустить. Я купил новый костюм, и мне нельзя худеть.
– Тогда, возможно, вы должны убраться восвояси.
– Я приехал издалека, чтобы поговорить с твоей бабушкой. Это может удивить тебя, но я прибыл на Асеену не для развлечений. Разговор пойдет о живописи.
– Да, вы говорили. Я с сожалением сообщаю вам, что такой картины не существует…
– Мой дед… Он… коллекционер. Я приехал, чтобы поговорить о покупке картины от его имени. Я готов предложить щедрую сумму. Думаю, что положение опальных особ не так уж и выигрышно.
– Мы в порядке, спасибо за заботу. Если хотите сделать пожертвование, чтобы помочь тем, кто нуждается в помощи, я с радостью предоставлю вам такой список.
– Нет, спасибо. Я хочу именно эту картину. Я готов заплатить любую цену.
У Габриэллы пересохло во рту. Ей стало трудно говорить.
– Боюсь вас огорчить. У нас много картин, но именно этой нет. Возможно, ее даже вообще не существует.
– О, я хорошо знаю, что это официальная версия, которую ваша семья предлагает обществу. Однако я думаю, ты знаешь больше, чем говоришь.
– Нет, – сказала Габриэлла и в этот раз все же поправила очки. – Я всего лишь подросток, перепутавший торговый центр с дворцом. Что я могу знать такого, что вы, – она сделала рэперский взмах рукой, – не знаете с высоты своей мудрости?
– Косишь под Джастина Бибера?
– Я не знаю, кто это.
– Странно. Девушки в твоем возрасте любят его.
– В таком случае, может быть, предложить вам героин? Я слышала, мужчины вашего возраста такое любят.
– Я приму героин, если ты проведешь мне экскурсию по дворцу.
– Сожалею, но этого не случится.
Алессандро разочарованно потер рукой подбородок.
– Я не совсем уверен в том, что ты используешь подходящую тактику. Потому что, если ты меня прогонишь, я буду искать обходные пути. Либо обращусь к твоей бабушке напрямую, либо выясню, кто управляет делами королевской семьи.
Алессандро, скорее всего, не ошибался. Если бы ему удалось найти ее родителей и предложить им немного денег… или, на худой конец, незаконные вещества в обмен на информацию о старой картине, они с радостью помогли бы ему. К счастью, они, вероятно, ничего не знают о ее существовании.
Но родители были бедны и к тому же алчны.
Тем не менее Габриэлла не позволила бы ему беспокоить бабушку. Заманчиво было бы задержать этого выскочку здесь и задать некоторые вопросы. Она изучала историю своей семьи с тех пор, как научилась читать. Слухи об этой картине всегда вызывали у нее неподдельный интерес.
– Хорошо, можете здесь погулять, прежде чем уйдете. Сады очень красивые. Пожалуйста, обратите внимание на топиарии, можете любоваться ими сколько захотите, я разрешаю.
Губы Алессандро изогнулись в улыбке.
– Уверяю, меня не интересуют твои… топиарии.
– Мои топиарии – это все, что вы получите. Хорошего дня, сэр.
– Хорошего дня и тебе, – сказал он, наклонив голову.
Габриэлла вышла из холла без оглядки. Она положилась на слугу, который покажет гостю, где выход. Либо так, либо она должна будет поселить его на чердаке.
Габриэлла едва сдерживала улыбку, двигаясь по коридору в сторону гостиной, где завтракала ее бабушка.
– Сюда приходил человек, Габриэлла. Кто он?
Королева приветствовала внучку нежным голосом, как только та вошла в богато украшенный зал.
Не было смысла спрашивать, как бабушка узнала о посетителе. Она всегда знала, что происходит в ее доме.
– Бизнесмен из Америки, – сказала Габриэлла, проходя в комнату.
Королева была, как всегда, безупречно одета. Она всегда вела себя одинаково, вне зависимости от обстановки. Кристально-белые волосы она уложила в аккуратный пучок, на лицо нанесла красивый макияж. Лак на ее ногтях совпадал с цветом коралловой кофты, а туфли на низком каблуке были того же кремового оттенка, что и ее блузка.
– Я поняла, – сказала королева, опустив чашку на стол. – И чего он хотел?
– Он расспрашивал о картине «Потерянная любовь».
Королева сидела, положив руки на колени. И лишь едва заметная тень промелькнула на ее лице.
– Но, конечно, – продолжила Габриэлла, – я сказала ему, что существование такой картины не подтверждено. Это не более чем глупые слухи. И я отправила его из дворца. Хотя он, возможно, гуляет по саду.
Бабушка повернула голову к окну, и Габриэлла сделала то же самое. Как раз вовремя: она сразу же заметила мужчину в темном костюме.
– Позови его обратно, – требовательно произнесла Лючия.
– Я не могу. Я просто… я просто выгнала его. Он подумает, что я взбалмошная особа.
– Вы должны позвать его обратно, Габриэлла.
Когда Лючия говорила таким тоном, не было смысла спорить.
– Я ему не доверяю. Я не хочу, чтобы он расстроил тебя.
– Мне нужно знать, кто он. Мне нужно знать, почему он спрашивал о картине. Это важно.
В ее голосе появились стальные нотки.
– Конечно, бабушка. Я схожу за ним.
– Ради бога, девочка, обуйся.
Габриэлла кивнула, повернувшись и выскочив из комнаты, направляясь по коридору в свою спальню. Она нашла пару тканевых туфель, затем подошла к входной двери. Дверь была надежно закрыта, посетителя нигде не было видно.
Она открыла дверь и направилась вниз по мощеной дорожке одного из садов.
Бабушка велела привести гостя на аудиенцию, и будь она проклята, если разочарует ее.
Королева очень много значила для Габриэллы. Родители предпочли разгульную жизнь воспитанию детей. Ее братья были намного старше ее, так что она едва могла вспомнить то время, когда они жили вместе в одном доме. Как только Габриэлла стала достаточно взрослой, чтобы иметь право голоса, она попросилась уехать на Асеену, чтобы жить вместе с королевой Лючией.
Пожилая женщина значила для нее больше матери.
Она осмотрелась, но гостя нигде не было. Конечно, он ушел.
Габриэлла пошла дальше, вниз по ухоженной аллее, повернула налево после первой изгороди и влетела прямо в широкую спину недавнего знакомого.
Она отпрыгнула назад, как только он повернулся к ней лицом. Он показался ей еще более привлекательным, еще более притягательным.
– Ну, я вижу, вы воспользовались моим предложением осмотреть сад.
Мужчина поправил галстук, и это действие приковало внимание Габриэллы к его рукам. Они были очень большие… мужественные.
– Нет. Я прятался. Я думал, что останусь тут и буду добиваться аудиенции у твоей бабушки позже.
– Это довольно подло.
– Подлость – не то качество, с которым я себя ассоциирую. Настойчивость, я бы так его назвал.
– Так получилось, что моя бабушка хочет с вами поговорить.
– О, – сказал мужчина, медленно растягивая губы в улыбке. – Значит, ваша власть не распространяется на желания бабушки, не так ли?
– Я пыталась защитить ее. Само собой, вы не можете винить меня за это.
– Уверен, что могу. Я могу винить вас за все, за что захочу.
Габриэлла посмотрела на мужчину с подозрением. Нельзя было точно сказать, дразнил ли он ее.
– Вам следовало бы быть более тактичным.
– Хорошо, я постараюсь поработать над своим поведением.
– Будьте так любезны, сделайте это, я буду вам очень благодарна.
– Рад услужить.
Они пошли сквозь дворцовые сады обратно в усадьбу. Габриэлла все это время пыталась понять, о чем он думает. Выражение его лица казалось отсутствующим. Залы особняка на Асеене были наполнены великолепными классическими произведениями. Картины, вазы, скульптуры.
Габриэлла предположила, что так бывает при общении с очень богатыми людьми. Их трудно чем-то удивить.
Она выросла в роскоши, но никогда не принимала богатство как само собой разумеющееся. В мире всегда можно найти красоту. Вот почему она любила искусство. Вот почему она любила историю.
Габриэлле было непонятно равнодушие гостя.
Наверное, он такой же, как и его родители, искатели удовольствий, которые никогда не бывают удовлетворены тем, что имеют. Габриэлле же требовалось немного для того, чтобы не скучать. Удобная, со вкусом обставленная комната, хорошая книга. И прекрасное произведение искусства. Она ценила малые, нешумные удовольствия.
Ей было жаль тех, кто этого не понимал.
– Она здесь, – сказала Габриэлла, останавливаясь в дверях.
Мужчина удивленно поднял брови.
– Чего же вы ждете? Вы собираетесь меня ей представить?
– Мне очень жаль, я знаю, что вы сообщили свое имя слуге, который впустил вас, но я, кажется, забыла его.
Она солгала. Его имя – Алессандро, она помнила. Но ей не хотелось дать ему повод догадаться, что он занимал все ее мысли.
– Алекс, – сказал он.
– А фамилии нет? – съязвила она.
– Ди Сионе.
– Эта фамилия знакома королеве?
Он пожал плечами:
– Если она следит за сплетнями об американских бизнесменах. Мой дед сделал себе имя в Штатах и за рубежом; ни я, ни мои братья и сестры не замечены ни в чем сомнительном. Но я не уверен, что наша фамилия известна членам королевской семьи.
– Почему ваш дед так интересуется живописью? – спросила Габриэлла.
– Он коллекционер.
Габриэлла раздраженно вздохнула:
– Хотите быть загадочным – ваше право. Но я уверена: вы о многом умалчиваете.
Алекс засмеялся:
– Да, в загадочности мне не откажешь, но не думайте, что я знаю больше, чем мне позволили узнать. Мы с вами даже в чем-то похожи.
– В чем же?
– Мы находимся под диктатом дедушек и бабушек.
Габриэлла с трудом подавила смешок.
– Тем не менее давайте войдем.
Габриэлла толкнула дверь и прошла внутрь.
Бабушка сидела в том же кресле, в каком Габриэлла ее оставила. Но она почему-то выглядела иначе, казалась какой-то маленькой и испуганной.
– Бабушка, позволь мне представить господина Алекса Ди Сионе. Он пришел, чтобы поговорить о «Потерянной любви».
– Да, – сказала бабушка, жестом приглашая их пройти в комнату. Она сконцентрировала свое внимание на Алексе. – Моя внучка сообщила мне, что вы интересуетесь живописью.
– Так и есть, – ответил он, не дожидаясь приглашения сесть.
Алекс устроился на стуле напротив королевы, вытянув перед собой длинные ноги и руками опираясь на подлокотники. Он выглядел скучающим. Королева же, наоборот, была напряжена.
– Что вас интересует? – спросила она.
– Я действую от имени моего деда. – Алекс взглянул на сад. – Он утверждает, что картина имеет какую-то особенную ценность для него.
– Существование картины никем не подтверждено, – ответила королева Лючия.
– Мне это хорошо известно. Но дед абсолютно уверен в ее существовании. На самом деле он утверждает, что она когда-то принадлежала ему. – Темный взгляд Алекса был направлен на королеву. – Он бы очень хотел получить ее обратно.
Повисло неловкое молчание. В комнате словно ощущалось присутствие четвертого человека. Габриэлла заметила, что ее бабушка внимательно изучала лицо Алекса.
– Вы говорите, ваш дед? – спросила она.
– Да. Он уже довольно стар и, я боюсь, становится все более сентиментальным. Он готов хорошо заплатить за эту картину.
– Я боюсь, что не смогу вам помочь, – сказала королева.
– Почему? – спросил Алекс с вызовом.
– У меня ее нет… уже много лет.
– Но картина существует?! – почти закричала Габриэлла.
– Да, – сказала бабушка, и ее голос внезапно стал очень тихим.
– Почему ты никогда не говорила об этом раньше?
– Потому что лучше некоторые вещи оставить похороненными в прошлом. Так они не смогут никому навредить, – сказала королева.
– Вы имеете представление, где эта картина может быть сейчас? – спросил Алекс, явно равнодушный к переживаниям королевы.
– Она на Исоло Д’Оро.
– Где именно? – спросил он бескомпромиссным тоном.
– Подождите снаружи, молодой человек, – сказала королева, и ее властный тон не оставил никаких сомнений в том, что для Алекса аудиенция уже закончена.
Алекс промолчал. Но через несколько секунд он все же встал, поправил стрелки на брюках и, кивнув, вышел.
– Ты должна поехать с ним, чтобы найти картину, – сказала бабушка, когда он оказался вне пределов слышимости.
– Почему? – спросила Габриэлла, и ее сердце бешено заколотилось.
– Я… Я хотела бы снова увидеть ее. В последний раз. И еще… на всякий случай, я хотела бы убедиться, что картина не попадет в руки мошеннику.
– Я не понимаю, – сказала Габриэлла, пытаясь осмыслить полученную информацию. – Мы никогда не говорили о картине, но я давно подозревала, что она существует. Я знаю, что она как-то связана с тобой.
– Да, – продолжила королева. – Эта картина была доказательством того, что у принцессы был любовник.
Когда-то бабушка Габриэллы была принцессой. Молодой. Незамужней.
Трудно было представить, что у бабушки был любовник. Сложно представить, что она могла совершать поступки в порыве страсти.
– Я понимаю, – сказала Габриэлла. – И… ты?…
Королева глубоко вздохнула, подняла глаза и встретилась взглядом с Габриэллой. В ее глазах принцесса увидела былые чувства: горечь, грусть, обиду.
– В молодости, Габриэлла, решения принимаются сердцем, а не головой. Ты не один раз это видела в ситуации с твоими родителями. И они больше не могут оправдывать свои поступки молодостью и неопытностью. Вот почему я всегда говорила, что ты должна иметь свою голову на плечах. Женщине нельзя терять разум из-за страсти.
Габриэлла медленно кивнула:
– Да, я знаю.
Она подумала о своих братьях, которые вольны поступать так, как пожелают. Об отце, который, казалось, избегал самой хлесткой критики. Самое худшее всегда было отведено для ее матери. Ее называли женщиной легкого поведения, и каждый ее поступок, от выбора наряда до выбора мужчины, с которым она поддержала разговор на светском мероприятии, обсуждался в прессе и считался доказательством ее распущенности.
– Наши сердца – плохие советчики, – продолжила бабушка. – Они непостоянны и легко поддаются чужому влиянию. Со мной было так. И я училась на своих ошибках.
– Конечно, – согласилась Габриэлла, потому что она не знала, что еще сказать.
– Иди с ним, – сказала королева Лючия, и ее голос обрел силу, стал решительным. – Найди картину. Но помни этот разговор. Помни, что я говорила тебе.
– Я не думаю, что моему сердцу грозит какая-либо опасность.
– Он красавец, малышка.
Габриэлла рассмеялась:
– Он чужой! И к тому же довольно взрослый… не как мой отец, конечно.
Королева покачала головой:
– Поверь мне, тебе есть чего опасаться.
– Вам не придется беспокоиться о том, что я влюблюсь. Единственная проблема – это… зачем ему брать меня с собой? Теперь, когда он знает, что картина существует и что она находится на Исоло Д’Оро, ему будет достаточно легко ее найти.
– Нет, – ответила бабушка, – не так-то легко.
– Почему?
– Потому что у тебя есть ключ. Только у тебя.
Габриэлла нахмурилась:
– У меня нет ключа.
– Есть. Картина спрятана в одной из старых усадеб, которая принадлежала королевской семье. Она находится в секретной комнате, за импровизированной стеной, и никто бы не нашел ее там.
– А ключ?
Бабушка протянула руку и коснулась ожерелья, которое носила Габриэлла:
– Он там, где твое сердце. Всегда был там.
Габриэлла посмотрела на золотой кулон в виде простого цветка:
– Мое ожерелье?
Его подарили ей, когда она была ребенком. Оно было частью королевских фамильных драгоценностей, которые мать предполагала ей передать.
– Да, твое ожерелье. Ты когда-нибудь задумывалась, почему его задняя часть такой странной формы? В стене старого дома есть небольшое углубление, там и спрятана «Потерянная любовь». Но сначала найдите картину с изображением усадьбы, в раме которой есть замок. Ключ к нему у тебя.