Взяться за перо
В наши дни в Зелёном Бору…
Сидя в своём удобном кресле с вышитой накидкой, Лис Арчибальд размышлял над тем, как лучше начать повествование. Дело было в воскресенье, солнце поднялось уже высоко. Однако листы бумаги на старом деревянном секретере оставались совершенно чистыми. Лис принюхался – от запаха пирога с клубникой и ревенём, запекавшегося в духовке, его пасть наполнилась слюной. Ну что тут поделаешь! Ни один начинающий писатель не сможет написать больше двух-трёх строчек, если будет испытывать такой голод!
– Ох, дедуля! Интересно, одобрил бы ты скромные сочинения своего лисёнка? – вздохнул Арчибальд, устремив взгляд на висевший над книжным шкафом портрет своего предка.
История, которую намеревался написать Арчибальд, отличалась от других рассказов. Впрочем, именно поэтому он и решился взяться за перо. Несколькими неделями раньше, в самом начале лета, владелец Книжного магазина покинул Зелёный Бор и отказался от привычного образа жизни, чтобы помочь своему другу Фердинанду, страдавшему болезнью Забвения, найти книгу его воспоминаний, ту самую, которую лис продал в своём магазине, не записав имени покупателя. Путешествуя по благоухающим лесным тропам, Лис и Крот побывали в невероятно красивых местах и встретили на своём пути удивительных животных, которые стали их друзьями, и все вместе они помогли Фердинанду достичь заветной цели. В конце этого невероятного приключения крот нашёл нечто большее, чем просто воспоминание: давно потерянного маленького сына, Крота Руссо, который теперь уже вырос и мог позаботиться об отце. Они жили в чудесном домике на опушке Зелёного Бора, в том месте, где деревья уступали место роскошным лугам. Его жены Миры уже не было с ними, но они чувствовали её присутствие каждый раз, когда садились за стол выпить чаю и когда ходили гулять, а когда они засыпали, она приходила к ним во сне, как наяву, и от этого сны становились сладкими, как клубника с сахаром, но, увы, они и заканчивались так же быстро, как это лакомство…
– Ну вот что, Фердинанд, думаю, сегодня мне не удастся описать наше путешествие, – пробормотал лис, закрывая чернильницу и беря в лапу фотографию, на которой его друг был запечатлён вместе со своим сыном. – Мне бы очень хотелось воздать должное и вам, и вашей дорогой Мире. Но я словно слышу голос моего отца: «Да как ты можешь помышлять о том, чтобы написать книгу? Ты не писатель, ты продавец книг в Зелёном Бору, и я доверил тебе благородное дело нашей семьи. Если ты думаешь, что кто-то когда-то заинтересуется книгой, которую напишет торговец, ты глубоко заблуждаешься!» Ой, кто это? – вдруг воскликнул он, услышав стук в дверь.
Двери заведения, известного всему лесу под названием «Книжный магазин Зелёного Бора», к великой радости библиотечных крыс, а также мышей, лягушек, ланей, кабанов, лошадей, барсуков, хорьков и прочих любителей чтения, распахивались каждое утро. Только по воскресеньям магазин оставался закрытым, чтобы Арчибальд мог сходить за покупками, прогуляться и изучить книги, полученные в течение недели. Все в лесу знали это и редко стучали в дверь книжного магазина в выходной день. Впрочем, разве мог Арчибальд оставить без внимания чьё-то неожиданное желание прочесть новую книгу?
– Иду, иду! – крикнул он посетителю, который стал проявлять нетерпение и сильнее заколотил в дверь. – Вот и я, прошу прощения, что заставил вас ждать. Приветствую вас… Тут кто-то есть?
Увы, этот зверь был слишком маленького роста, чтобы лис мог увидеть его в прорезанном в двери окошечке, хотя он и просунул туда всю морду. Однако дрожащий голос посетителя и шум, производимый его рюкзаком из ореховой скорлупы, не оставляли никакого сомнения в том, кто именно пришёл.
– Честно говоря, я понятия не имею, где мы, что мы тут делаем, кому принадлежит эта облепленная крошками морда, но должен признать, что у вас в доме замечательно пахнет пирогом с клубникой и ревенём и кажется, с щепоткой… Нет, нет! – Он принюхался. – С двумя щепотками корицы, сливочным маслом и … чуточкой соли.
– Вы удивительно точны, Фердинанд! Шишки-кочерыжки, как же я рад видеть вас, друг мой!
Перед входом, предназначенным для крупных зверей, стояли два крота в воскресных костюмах: в пиджаках с вышитыми на них инициалами владельцев и в галстуках-бабочках – и терпеливо ждали, когда их пригласят войти. Один из них, в клетчатом костюме, держался очень прямо и гордо. Второй сгорбился, опираясь на палочку, и тянул вверх мордочку, упиваясь дивными ароматами, исходившими с кухни лиса. Не теряя ни минуты, Арчибальд откинул позолоченную цепочку, отодвинул засов и бросился обнимать Фердинанда. Тот был явно не в состоянии припомнить всего, что с ним происходило, но деликатно пожал плечами и воздел лапы к небу, отвечая на объятия друга, а потом оглянулся на сына, словно хотел ему сказать: «Я не совсем понимаю, кто это, но, в любом случае, мне нравится, когда меня ласкают …»
Что же касается лиса, он просто сиял от счастья. Как же он скучал по своим друзьям!
– Я так погряз в своей писанине, что совсем забыл, что мы собирались встретиться за чашкой чая! Вот ведь куриная память!
– Вы знаете, с памятью всегда так: её надо поддерживать, – с серьёзным видом заявил Крот Фердинанд, дёргая лиса за локоть. – Надо тренироваться, очень помогает запоминать имена прохожих, с которыми ты встретился по пути. Кстати, не обижайтесь, друг мой, но… как Вас зовут?
– Ну, папа, – смущённо перебил его Руссо. – Ты же прекрасно знаешь, что это твой друг Арчибальд! Тот самый, с которым ты пережил столько приключений прошлым летом. Помнишь?
– Э… нет, – ответил крот, явно чувствуя себя не в своей тарелке. – Но должен вам сказать, есть кое-что, о чём я никогда не забываю! Это время полдника!
– Заходите же, мой милый Фердинанд, и ни о чём не беспокойтесь, – приободрил Арчибальд, заводя гостей в дом. – Всё зависит от нас, мы можем в любой момент отправиться на поиски новых приключений и создать новые общие воспоминания. Что вы на это скажете?
– Я скажу, что тот кусочек, который вы сейчас отрезаете, слишком маленький, господин Лис! Неприятно говорить вам об этом, но мне не хотелось бы, чтобы вам пришлось подавать мне пирог несколько раз…
Все присутствующие разразились громким хохотом. Удивительная это штука, болезнь Забвения: она лишает нас способности держать язык за зубами и не делать неуместные замечания. Впрочем, подобная нелюбезность вовсе не делала Фердинанда менее симпатичным и славным зверем. Он просто-напросто говорил вслух то, о чём остальные предпочитали думать про себя. А если учесть, что иногда, как, например, в этот прекрасный октябрьский вечер, указанное обстоятельство давало ему возможность получить кусок пирога побольше, то жаловаться кроту явно не приходилось!
– Я счастлив, что вы пришли, друзья мои. Я тут совсем расстроился по поводу своей книги. В жизни бы не подумал, что сочинять так трудно, – вздохнул лис, указывая на листки бумаги.
– А вы так и не расскажете нам, о чём собираетесь написать? – лукаво спросил Руссо, разливая чай.
– Пока нет, пока нет, это будет сюр…
Однако лису не удалось закончить фразу.
– Послушайте, это очень штранно, – перебил его Фердинанд с набитым тортом ртом и указывал на портрет, висящий над книжным шкафом. – Этот гошподин мне кого-то напоминает. Это ваш родштвеник, господин Лиш? Я шовершенно уверен, што где-то ш ним вштречался…
– Папа, нехорошо перебивать… – ласково заметил Руссо.
– Не беспокойся, Руссо, я ведь понимаю, что он не нарочно… Это портрет моего деда Корнелия, от него я унаследовал и магазин, и любовь к книгам! Конечно, вы могли встречаться с ним в юности, когда приходили сюда покупать книги. Кстати, мне сейчас пришло в голову… – пробормотал он, задумчиво приглаживая свои усы, – скорее всего, именно ему-то вы и доверили свои «Записки из-под земли». И, конечно, именно тогда вы с ним и встретились. Вы что-то вспоминаете, друг мой?
Но мысли Фердинанда, который к тому времени уже встал из-за стола, пошли по совершенно другому пути.
– Ну да, конешно, я шовсем не понимаю… Ну что, мы пойдем? Я уже закончил, и у меня что-то живот разболелся, – пожаловался он, повернувшись к сыну.
– Арчибальд, вы не обидитесь, если мы…
– Ну, конечно, нет. Солнце уже садится. Лето так быстро проходит…
Друзья обнялись, причём Фердинанд явно не понимал, зачем он это делает, но всё же не возражал.
– Я люблю приласкаться, мне это нравится, – повторял он, беря за лапу Руссо и откусывая очередной кусок торта, который выудил уже из своего кармана.
Арчибальд стоял у своего дерева и размахивал в знак прощания вышитой салфеткой, словно обещая им новую встречу за чашкой чая, пока гости не скрылись из виду. А потом, уютно расположившись в своём кресле и устремив взгляд на портрет, он задумался о тех далёких временах, когда он, маленький лисёнок, ростом не выше трёх положенных друг на друга яблок, слушал рассказы своего деда-весельчака. Сможет ли он сам когда-нибудь с такой же лёгкостью сочинять истории, которые будут пробуждать воображение маленьких зверят? С этой мыслью сытый лис задремал.
Что же касается крота Фердинанда, то он, придя в свой домик, крепко уснул, но спустя несколько часов внезапно проснулся, словно от какого-то толчка. Он внезапно вспомнил тот день, когда встретил Лиса Корнелия. Перед тем как снова погрузиться в сон, крот дал себе слово, что на следующий день непременно расскажет обо всём своему другу. Но проснувшись утром окончательно, крот помнил лишь об одном: наконец-то настало время завтрака!