Пролог Секрет Лиса Корнелия
Это случилось двадцать лет тому назад, прохладной сентябрьской ночью в Зелёном Бору…
Свернувшись клубочком под одеялом в Ежовой больнице, Лис Корнелий пытался придумать план незаметного побега из палаты. Все кругом спали, коридоры больницы освещались лишь забавными самодельными фонариками – в подвешенных к потолку бокалах, смазанных мармеладом, резвились сластёны-светлячки. Из кабинета в глубине коридора доносился звучный храп доктора Ежа. От него поскрипывали половицы, дрожали стёкла в окнах и позвякивали фарфоровые баночки, в которых медицинские сёстры хранили лекарства.
– Кокосы-абрикосы, – пробормотал Лис Корнелий, приоткрыв дверь своей палаты, – этот ёж храпит громче медведя! Вот и удобный момент, чтобы удрать, да поскорее.
Старейшина семейства Лис сбросил клетчатый халат, облачился в городской костюм и приступил к исполнению намеченного плана с твёрдым намерением довести его до конца. Он заранее оторвал своими острыми когтями кусок занавески, в который завязал оставшиеся от полдника булочки с корицей, свою настольную книгу «Приключения Кролика Арсена, похитителя моркови», написанную Белым Волком Морисом, любимое перо, маленькую чернильницу и несколько листочков, лежавших на комоде, и надел этот узелок на ручку своей трости.
– Надо торопиться, пока у меня не начался новый приступ; я не могу допустить, чтобы они попали в дурные лапы… – взволнованно прошептал он, связал простыни с наволочкой и туго привязал их к ножке шкафа, смастерив таким образом подобие верёвочной лестницы.
Перекинув связанные простыни через подоконник, старый лис вновь почувствовал противное головокружение, которое заставило его лечь в больницу. «Проклятая башка, – подумал он, потирая свои уши, – клянусь своим книжным магазином, я не позволю, чтобы ты помешала мне исполнить свой долг!» Цепляясь за узлы, осторожно переставляя лапы, Корнелий потихоньку спустился до самого основания сооружения из веток и листьев, в котором размещалась знаменитая клиника доктора Ежа Гиппократа.
В его семействе врачебное мастерство передавалось от отца к сыновьям и дочерям. Если кому-то из населявших лес зверей случалось по неосторожности отпилить ветку, на которой они сидели, или как следует не закрыть дверь своей норы, отправляясь на зимнюю спячку, и туда задувал ветер и заливал дождь, от которого намокали их носки, они всегда могли прийти сюда и подлечиться…
Над городком собирались тучи, предвещавшие проливной дождь и страшную грозу. Лис поправил шарф и плохо защищавший от холода шерстяной плащ и зашагал по дороге, над которой уже вспыхивали первые молнии. Надо было торопиться – храп, сотрясавший тихие коридоры больницы, постепенно затих.
– Корнелий? – окликнул чей-то глухой голос со второго этажа. – Это вы там рычите, словно голодный тигр, или уже началась гроза? Вам нужен укол, чтобы заснуть?
– У меня всё в порядке, – ответил Лис с улицы. – Я сплю, как младенец!
– Я что-то плохо вас слышу, Корнелий… Постойте, где же вы? Ох, да что же это такое!
Шум, долетевший до ушей старого лиса, не оставлял никаких сомнений – доктор Ёж свалился с кресла, опрокинув при этом всё, что находилось у него на столе: все медицинские справочники, чашку с остывшим какао, молоточек, которым он стучал по коленкам пациентов, проверяя их рефлексы. А Корнелий тем временем застегнул куртку на все пуговицы и молча устремился вперёд по тёмной дороге: ничто на свете – ни гроза, ни болезнь, ни даже угрызения совести – не могло остановить его.
К тому времени, когда лис тихонько вошёл в увитый глициниями домик, где жила семья его сына Жерве, он уже промок до нитки. Корнелий хотел было энергично встряхнуться, чтобы поскорее просушить свою шкуру, но решил, что не стоит вызывать ещё одну грозу, на этот раз в доме. Прежде всего он подошёл к стоявшему в гостиной огромному книжному шкафу, где, если ему не изменяла память, он кое-что спрятал. Воспользовавшись бамбуковой стремянкой, лис дотянулся до самой верхней полки и нашёл то, что искал, за томами одного из его самых любимых собраний сочинений «Знаменитые лесные детективы», которые он сам столько раз переплетал. Стоило старому лису прикоснуться к обложке из грибной кожицы, как перед его глазами возникли слегка поблёкшие картины прошлой жизни, а в ушах зазвучали давно позабытые мелодии – будто в его голове включился граммофон и его было не остановить. Если бы в этот момент кто-то внимательно пригляделся к слезинке, набухшей в углу лисьего глаза, он бы разглядел в ней отражение хижины среди деревьев, прекрасной усадьбы на берегу озера, кувшины с лимонадом и блюда с имбирным печеньем, резвящихся детей и сердито журчащую бурную речку. Поскольку думать долго о том, что случилось, было порой очень больно, а, может быть, и потому, что он так и не смог простить себе произошедшего, Корнелий развязал свой свёрток и поскорее положил в него новые сокровища, чтобы их созерцание не наводило его на ненужные мысли. Тот, кому суждено когда-нибудь взять это в лапы, станет обладателем величайших богатств. Впрочем, насколько можно судить по приключенческим романам, каждое сокровище бывает и неизменно связано со страшным проклятием.
– Дедушка, это ты? – произнёс вдруг тоненький голосок за спиной старого лиса.
В дверях гостиной стоял прелестный лисёнок в большой, не по размеру, хлопчатобумажной пижаме, с тряпичной куклой в лапках. Конечно, его разбудила гроза, но, судя по тому, как слипались его глазёнки, малыш уже был готов снова заснуть.
– Тихо, тихо, мой большой мальчик, – ответил Корнелий и поднял лисёнка, стараясь не обращать внимания на новый приступ головокружения. – Ты же не хочешь разбудить папу и маму? Да и я не хочу. Знаешь, что папа может очень рассердиться, если ему не дадут как следует поспать…
– А что ты тут делаешь, дедушка? – спросил лисёнок, когда они пришли в его спальню. – Ты пришёл за книжкой? Тебе, наверное, скучно в Ежовой больнице?
– Я, наверное, просто очень соскучился по моему маленькому Арчибальду, и мне захотелось увидеть его мордочку перед сном и приласкать его, – шутливо проговорил Корнелий, разглаживая когтями подушку внука. – А если серьёзно, мой сладкий лисёнок, скажи мне, ты умеешь хранить тайны?
– Конечно! – ответил Арчибальд и высоко поднял лапку. – Клянусь тебе четырьмя орешками из моей копилки! У тебя всё в порядке, дедушка? Хочешь, я одолжу тебе деньги?
Корнелий, сидя на краю кровати, отчаянно старался побороть головную боль, отдававшую в кончик носа. У него оставалось не так много времени до того, как в его голове прогремит новый удар грома.
– В этом нет нужды, мой большой мальчик. Оставь себе всё, что сумел скопить. Я бы очень хотел, чтобы ты пообещал мне никому не рассказывать, что я приходил сюда сегодня ночью, хорошо? Пусть это будет наш с тобой секрет. Ты не должен говорить об этом ни с папой, ни с мамой. Ты понял?
– Обещаю, клянусь! Можешь мне до-о-о-верять, – произнёс малыш, широко зевая.
– А теперь надо спать. Только не забывай, Арчибальд, молчок! Рот на замке.
– Молчок, да, конечно… Спокойной ночи, дедушка…
– Спокойной ночи, мой большой мальчик, – прошептал Корнелий, и, прежде чем уйти, убедился, что светящаяся гнилушка, игравшая роль ночника, не погаснет в ближайшие минуты.
Он вышел и закрыл за собой дверь, крепко прижимая к сердцу свой узелок. Хозяин Книжного магазина думал обо всех потрясениях, которые могли вызвать эти простые листочки бумаги. Впрочем, он не унывал. Несмотря на холод и дождь, несмотря на боль, пульсировавшую в висках, словно в голове у него качался часовой маятник, старый лис делал то, что ему велел долг.
В ту ночь Корнелий постучал в двери четырёх домов и, воспользовавшись любезной помощью их обитателей, разделил своё сокровище на четыре части. С этого момента судьба этих четырёх зверей изменилась раз и навсегда. Тому, кто пожелал бы узнать всю правду об этой истории, о семье Лисов и о Книжном магазине Зёленого Бора, пришлось бы провести самое настоящее расследование. Когда на рассвете Корнелий вернулся в свою комнату, находившуюся в стволе дерева рядом с Книжным магазином, и почувствовал знакомый запах кожаных переплётов и натёртых воском деревянных полок, он не мог сдержать улыбку. Он понимал, что сегодня, может быть, он ложится спать в этой комнате в последний раз. Ночное приключение утомило его, и он с трудом написал последнюю записку, похлопал по крышке своего сундука, а потом улёгся на привычную подушку и провалился в сон, уже не думая ни о чём. Дождь за окном вскоре прекратился, а утром на безоблачном небе взошло солнце. Увы, буря, разразившаяся в ту ночь в голове старого лиса, навсегда захлопнула двери темницы, в которую погрузился его разум.