За глаза подчиненные называли его просто Панкратом. Хотя в служебной жизни обращались только по званию – товарищ генерал. В приказах по управлению и в других служебных документах он числился Панкратовым Иваном Ивановичем, и всем, разумеется, было очевидно, что это не настоящие имя и фамилия. Настоящее имя Панкрата было известно считаным людям. В частности, тому, кого Босс именовал Полковником. Еще бы ему не знать – столько лет (да, собственно, уже десятилетий) плечом к плечу – так же они брали штурмом дворец Амина. Тогда у каждого был свой позывной: у генерала «Панкратова» – Другой, у Полковника – Тихий. Та война закончилась, а привычка осталась.
Полковник единственный из всего управления мог приходить к генералу в любое время. И без доклада.
Сейчас он прошел мимо адъютанта в приемной, не останавливаясь, лишь сухо кивнув на ходу. Адъютант, немолодой капитан, поперхнулся чаем, вытянулся в струнку и отдал честь.
– У себя? Один? – уточнил Полковник, берясь за массивную ручку двери в кабинет начальника управления.
– Так точно! – Стакан с чаем капитан испуганно сунул на подоконник, за штору.
– Чаем сыт не будешь, – усмехнулся Тихий. – Иди в буфет, поужинай нормально. Полночь скоро. Я генералу скажу, что тебя отпустил.
– Спасибо, товарищ полковник! – Выдохнул адъютант. И тихо, доверительно, добавил, показывая глазами в сторону кабинета: – Они, мне так кажется, отдыхать легли. Через два часа доклад по спутниковой связи ждем.
– Я понял. Свободны, товарищ капитан! – Тихий потянул дверь на себя. – Кстати, на заметку, – он хитро улыбнулся одними уголками губ. – Если вы в буфете скажете Зинаиде Аркадьевне одну волшебную фразу, вам в кофе плеснут пятьдесят грамм отменного коньяку. Причем бесплатно.
– Какую фразу? – капитан растерянно заморгал.
– Мои ночи лучше ваших дней! Запомнил? Это что-то вроде пароля. И не торопитесь, у нас с товарищем генералом разговор предстоит долгий, – бросил он через плечо, проскальзывая в дверь.
Как же он так неслышно все делает, восхищенно подумал адъютант. Дверь и та не скрипнула. Ниндзя, как есть ниндзя! Все они такие, оперативники со стажем. Капитан уже давно не мечтал об оперативной работе. Надо же – «Мои ночи лучше ваших дней». Надо проверить, в самом деле. Хотя этот врать не будет. А кофе с коньячком сейчас в самый раз.
Адъютант ошибался, генерал Панкратов отдыхать и не думал. Он сидел спиной к дверям в громоздких наушниках и с пульта листал на экране настенного монитора страницы с японскими иероглифами. Увидев в уголке экрана отражение вошедшего, генерал погасил экран, бросил наушники на стол и развернулся вместе с креслом.
– Какой ты все-таки тихий, старина! Тихий, как омут. В котором, как известно, водятся черти.
– Дело к полуночи, а ты чертей поминаешь, – хмыкнул Полковник. – Ну, здравствуй, Другой! А ты вот, как всегда, другой. Японский решил подучить?
– И тебе не хворать, Тихий! Дневники Рихарда Зорге перечитываю, хорошо мысли прочищает. Судя по суровому выражению лица, у тебя хорошие новости. Может, тогда распорядиться насчет коньяка?
– Я уже отправил твоего цепного пса к Зине в буфет, – устроившись в кресле напротив генерала, Тихий кивнул на погашенный монитор. – Мысли – хорошо, а японский теперь никому не интересен. Теперь будем учить чеченский.
– Неужели ты нашел?! Твой предыдущий кандидат пока никуда не годится. Агент внедрения из него, как из меня балерина. Способности к языкам у парня на нуле. Стены головой крушить – это за милую душу, а вот других талантов и в микроскоп не разглядишь. – Разведя руками, генерал изобразил шутовской поклон. – Тут самые прогрессивные программы обучения бессильны. Видимо, в твоем любимом бойцовском клубе мозги растрясти ему успели основательно.
Полковник кивнул:
– Признаюсь, промахнулся. Оправданий нет. Тесты его ты видел сам.
В дверь осторожно постучали.
– Зиночка, милости просим! – крикнул генерал.
Пышненькая аппетитная шатенка, пристроив поднос на край стола, споро и аккуратно составила с него коньяк, рюмки и тарелочки с нарезанным лимоном:
– Вот, пожалуйста! – выложив возле «натюрморта» две полотняных салфетки, она удовлетворенно кивнула. – Все, как просили. Мои ночи лучше ваших дней!
– Спасибо, красавица наша! – Генерал повернулся к старому другу. – Ты в курсе, что наша Зина не замужем?
– И я даже знаю – почему, – отозвался тот.
Буфетчица посмотрела на начальника с тревогой:
– Вы о чем, товарищ полковник?
Полковник глядел на нее сурово:
– Наше управление в связи с вашим холостым положением несет тяжелые потери.
Генерал, сдерживая смех, прикусил губу. У Зины округлились глаза:
– Какие такие потери?! – возмутилась она. – У нас все продукты свежие. Мы вон йогурты на второй день списываем, а то мало ли чего они там со сроком годности нахимичат.
Тихий нахмурился:
– Еда тут ни при чем. Я, Зина, совсем про другое. – Он забарабанил пальцами по крышке стола.
Чтобы не расхохотаться, генерал сосредоточился на разливании коньяка.
– Дело в том, – хмуро продолжал полковник, – уважаемая Зинаида Аркадьевна, что многие наши молодые сотрудники…
– И не только молодые, – вставил генерал.
Тихий сокрушенно покачал головой:
– Да, к сожалению, и не молодые тоже. Так вот. Под впечатлением от вашей неотразимой прелести и полной недоступности, – он окинул ошеломленную буфетчицу мрачным взглядом, – они начинают выяснять отношения, претендуя на ваши руку и сердце. Вы что, не слышали? Четыре дуэли в офицерском общежитии за последние два месяца.
– Четыре чего? – Зинино лицо покрылось красными пятнами, глаза наполнились слезами. – Ну да, лейтенант Кострюков из шифровального отдела сделал мне предложение. Ну, типа, замуж зовет. Я пока ничего не ответила.
– Вот вы не отвечаете, а они того, на саблях дерутся, – укоризненно покачал головой полковник. – Слава богу, все ранения не опасные.
– Все, хватит! – Поднявшись, генерал встал, поцеловал вконец перепуганной буфетчице руку. – Зиночка! Простите этого пожилого балбеса. Это он так шутит по-дурацки.
Зина вытерла глаза фартуком:
– Стыдно вам, товарищ полковник!
– Я больше не буду! Честное пионерское! – Тихий отвесил буфетчице церемонный поклон.
– Пойду я, Иван Иванович. – Все еще пошмыгивая носом, она двинулась к двери, но обернулась: – Кофе когда пить будете?
– Да кто ж нас знает! – усмехнулся генерал. Вы приготовьте, я после капитана пришлю.
– Да как же это? – всполошилась Зина. – Остынет ведь.
– Ничего страшного, – успокоил ее генерал. – Остынет – холодный выпьем. И не обижайтесь на нас. Спасибо!
Когда дверь за девушкой, бормочущей «холодный выпьют, выдумали», закрылась, друзья подняли рюмки.
– Давай к делу, хватит развлекаться! Тоже мне, тихий он! – генерал все еще посмеивался, но глаза его посерьезнели.
– Докладываю, – отозвался Тихий. – Есть один парень. Совсем молодой, только школу окончил. И это плюс. Голова свежая, не забитая всякой чепухой. Физическая форма потрясающая. Если его оставить у этих деловых, ну в клубе, через полгода станет звездой. Если не сломают, конечно. Сам знаешь, какие там нравы. По-любому надо его к нам брать.
Генерал приподнял бровь:
– И никаких минусов?
– Да ну, как же без минусов, – Тихий пожал плечами. – Психика неустойчивая, он же мальчишка совсем. Это раз. Второе: в армию он не идет – белый билет. Причем со здоровьем там все отлично. Они с братом-близнецом на двоих и устроили себе общую болезнь.
– И что, мы не может это разоблачить и просто его призвать?
– Можем, – согласился полковник. – Но не будем. Мы на этой семейной тайне сыграем.
– Хорошо, так действительно лучше. Что еще?
Тихий озабоченно вздохнул:
– Самое главное… Плесни-ка еще!
– Подожди, я сам скажу, – пододвигая собеседнику наполненную рюмку, генерал хитро прищурился. – Юноша у нас играет в Ромео? Угадал?
– Да не играет, в том-то и загвоздка. Все взаправду. Я видел их вместе, с его Джульеттой. Редкий случай для нашего бесстыжего времени. Очень трогательные молодые люди. Он и в бойцы из-за нее в основном подался. Деньги ему нужны – чтоб совместную жизнь обеспечить. Родители-то Джульетты – алкаши беспробудные.
– Так мы же способны ему помочь… – Генерал задумчиво пожевал лимонную дольку. – Если он действительно так нам подходит… В конце концов, финансирование операции по внедрению агента в отряд Салаудди контролирую лично я. И деньги – совсем не главный тут вопрос. Пока мы теряем наших лучших агентов…
– Есть еще один… минус, – неохотно сообщил полковник. – Как уговорить. Мы для него – самые страшные враги.
– Что ж так?
– Его отец. Талантливый и перспективный художник. Был. Продал несколько работ на Запад. Да еще и письма всякие такие подписывал. В общем, обычная история для тех лет. Кухонный диссидент. Ну и попал под раздачу.
– И что в итоге?
– Да как обычно. С кого-то как с гуся вода, а он – талант, тонкая натура. Запрессовали. Довели до психушки. И близнецы про это знают. Так что у них на все наше ведомство преогромнейший зуб. Отцу жизнь загубили, не хухры-мухры.
Советское время агент Тихий вспоминал не столько с отвращением, сколько с недоумением. Многого, ох, многого он тогда по молодости лет не понимал. И в стране, и, что греха таить, в собственной службе. Просто честно исполнял приказы. Хотя многие начальники ему откровенно не нравились, даже пугали. Особенно те, кто приходил «на идеологическое усиление» из партийных органов. Вроде былых комиссаров в армии. Большинство таких «комиссаров» ни уха ни рыла не смыслили в оперативной работе, потому распоряжения отдавали – тупее некуда. Дураки везде есть, успокаивал он себя. Но служба на то и служба, что приказы не обсуждаются, уж тем более не осуждаются – исполняются. Какими бы идиотскими они ни были. Ох, лучше не вспоминать. Насмотрелся он и в Афгане, и в Анголе. Каких ребят они теряли! Теряли просто из-за того, что какой-нибудь столичной штабной шишке что-то эдакое с пьяных глаз примерещилось.
Много позже, когда сам стал старшим офицером, получив в свои руки власть над десятками, а потом и сотнями подчиненных, он, памятуя о том горьком опыте, дал себе что-то вроде зарока: главное – сберечь жизни своих ребят. Да, наша служба, как там говорится, и опасна, и трудна, и от смертельных заданий никуда не деться. Но если ты и сам за своих ребят готов голову положить – хоть буквально, хоть перед вышестоящим начальством – когда ты всех их знаешь, кто чем дышит, тогда и они за тебя пойдут в огонь и в воду. Потому что нутром чуют – зря не пошлют.
Да, того парнишку, что он вытащил недавно из клуба, посылать нельзя никуда. Сперва-то он казался ох каким перспективным, а на деле… Нет, не потянет парень тонкой оперативной работы, моментально проколется. Чеченцы – из тех, кого в царские времена звали «немирными», у которых, кроме «убей белого» и «набей карман», других стремлений нет – наловчились определять засланных «кротов». Впрочем, это можно не только про чеченцев сказать, про любых бандитов. Чутье на «контору» у них у всех звериное.
Но с Борисом все-таки имеет смысл попытаться. Отчаянный, драться готов хоть с дюжиной соперников – про такого никто не подумает, что засланный казачок. Рубаха-парень, для которого главное – ввязаться в схватку, а там хоть трава не расти.
– И как же ты собрался его переубеждать? – довольно скептически поинтересовался Другой. – Какие у тебя аргументы против сломанной судьбы его отца?