Ханты
Сотворение мира
Не было ни земли, ни воды, был только один Нум-Торум[1]. Был у Торума дом в воздухе; на расстоянии трех аршин от дверей лежала доска, и только по этой доске ходил Торум, когда выходил из дома. Ел и пил он только мед. День и ночь он бывал дома, только два-три раза выходил гулять. Когда он приходил с прогулки, то садился на особое место – перину. Садился и думал.
Однажды во время его размышлений на стол упала капля. Она скатилась со стола и только попала на пол, вышел младенец – девочка Еви. Малышка открыла дверь и вошла в другую комнату. Когда она надела платье, неизвестно откуда полученное, и вышла к Нуму, то он бросился ей на шею, поцеловал ее и сказал:
– Будем с тобою век жить.
Долго жили, коротко жили, родился у них сын. Сын рос очень быстро и вышел однажды на преддверную доску гулять. Отец и мать говорили ему:
– Далеко не ходи, ты можешь с этой доски упасть.
Он их успокоил, пообещал, что не упадет. Вдруг сверху спустилась бумага прямо к сыну Нума и прильнула к ладони правой руки. Бумага эта поднялась вместе с ним на небо, и он пришел к дедушке. Тот его спросил:
– Ты пришел ко мне?
– Да, я пришел.
– Как поживаешь?
– Ничего живу.
Дедушка спросил его:
– Что у тебя есть там внизу, кроме домика, широко ли там или узко?
И он ответил ему:
– Ничего не знаю, широко или узко.
– А есть ли вода или земля?
– Ничего не знаю. Вниз смотрю: везде широко, не видно ни земли, ни воды.
Тогда дедушка дал ему горсть земли и ту бумажку, с которой он поднялся кверху, и спустил его обратно в домик к Нум-Торуму, сказав на прощание:
– Когда ты спустишься вниз, то сбрось с преддверной доски землю вниз.
Когда он спустился, то землю всю высыпал вниз и пришел в дом, который стал золотым. Тогда отец и мать спросили, где он так долго ходил. Он им ответил, что был на улице, на доске, и играл. На другой день дедушка сам спустился в золотой дом Нум-Торума. Его напоили и накормили. Дедушка спросил у мальчика:
– Знаешь ли ты, кто больше – сын или отец?
Он ответил ему, что отец-бог выше сына. Отец и мать стали спорить, что есть один бог. Дедушка сказал им:
– У вас ума нет, маленький умнее вас.
Затем дедушка скрылся. На другой день мальчик опять вышел на ту же доску, посмотрел вниз и увидел землю, но леса нет. Тогда он прибежал к родителям и сказал, что увидел землю, и стал просить спустить его вниз. Его посадили в золотую люльку и спустили на веревке вниз. Когда он, спустившись, правую ногу выставил из люльки на землю, то нога стала тонуть, как будто бы в няше[2]. Тогда отец обратно поднял его. Мальчик рассказал, что спустился, но земля жидкая. Мать стала говорить:
– Ну ладно, сынок, завтра вместе спустимся, сама посмотрю.
Назавтра, утром раненько, спустились оба в люльке. И вот мать действительно увидела, что земли нет, а есть жидкое болото. Она сначала стала на ноги, потом пришлось нагнуться и уцепиться руками. И вот стала она тонуть и скоро совсем скрылась. Мальчик остался один и заплакал. Наконец он потянул за веревку, отец его поднял и стал спрашивать:
– Почему плачешь и где мать?
– Мать, – всхлипывал он, – утонула в болоте.
Отец стал его утешать:
– Скоро ли, не скоро ли, но все равно все умрем.
Скоро, однако, мать вышла из комнаты смеющаяся и сказала сыну:
– Зачем ты плакал? Все равно когда мир будет на земле, то дети будут так же оплакивать своих родителей. Скоро вырастут деревья и трава на земле, потом народятся везде люди.
На другой день поутру мальчика опять опустили на землю.
Он вышел из люльки и побежал по земле: болота не было, земля укрепилась. Мальчик из земли сделал двух людей: мужчину и женщину. Когда он на них дунул, они ожили. Потом Торум создал морошку и бруснику – красную ягоду. И сказал Нум-Торум людям:
– Вот вам морошка и красная ягода – питайтесь ими.
Потом он им сказал:
– Когда я уйду от вас, то придет Куль-отыр[3] и будет вас соблазнять. Вы ему не верьте, пока я не приду сам; когда приду сам, то скажу иначе.
Он пошевелил веревкой, и его подняли наверх. Тогда Куль-отыр пришел ко вновь созданным людям и стал спрашивать:
– Что? Торум повелел вам есть морошку и малину.
Дал им горсть черемухи и сказал:
– Вы едите морошку и красную ягоду – от нее сытости нет, а вот если съесть эту горсть черемухи, то от нее навсегда будешь сыт.
Они не думали есть, но Куль-отыр уговорил их. Они съели ягоды и почувствовали, что сыты. Куль-отыр скрылся, а они продолжали есть черемуху.
Когда Торум пришел на землю и стал спрашивать, что они едят, они показали.
– Зачем вы послушались Куль-отыра! Он соблазнил вас!
Торум потрогал их рукой, и они замертво упали в разные стороны. Торум дунул на них, они опять ожили. Потом он сказал:
– Я вас оживил. Смотрите, придет опять Куль-отыр, будет вас соблазнять – вы его не слушайте, ешьте морошку и красную ягоду, которые я повелел вам есть раньше.
Затем он создал зайца и добавил:
– Этого можно есть.
Затем позволил им есть и малину.
– Смотрите, – сказал он им на прощание, – не давайте себя соблазнять Куль-отыру; ведь вы уже были мертвыми. Верьте, случилось это, потому что вы дали себя искусить. Теперь я вас опять оставлю здесь, и, если Куль-отыр снова будет вас соблазнять, не слушайте его слов, пока я не приду.
И показал он им три дерева: сосну, лиственницу и березу.
После ухода Торума явился Куль-отыр и стал спрашивать:
– Зачем вам есть эту малину, что в ней сытного? А вот есть кедр – высокое дерево, а на нем шишки. Возьмите эту шишку и наберете полную горсть орехов. Этим вы будете сыты.
Когда они съели эту шишку, то увидели, что они нагие, и стали друг друга стыдиться, потом соблазнились друг другом и согрешили.
После этого они спрятались в траву.
Когда пришел Торум и стал их звать, они откликнулись чуть слышно.
– Почему вы спрятались? – спросил он их.
Когда он подошел к ним, они оба сидели на земле и не могли встать на ноги. И сказал им Торум:
– Вот я создал для вас оленей, овечек, зайцев, коров и лошадей; кожей их вы будете одеваться. Я говорил вам, что не нужно есть, вы не послушались, теперь оставайтесь на земле.
Не оставил Торум им ни огня, ни котла, оставил только сырое мясо и сам ушел на небо. Спустя некоторое время Торум посмотрел с неба вниз и увидел неисчислимое количество людей на земле – столько, что им стало тесно и они начали воевать друг с другом. «Что из этого выйдет? – подумал Торум. – Надо дать им зиму, чтобы они мерзли». И народ стал мерзнуть и умирать от мороза. Потом Торум стал размышлять, отчего осталось так мало народу. И опять спустился он на землю.
Ходил он по земле и думал. Увидел камень, положил на него руку, и пошел от камня жар. Возле него лежал камень поменьше. Когда он взял маленький камень и ударил о большой, то большой рассыпался, и из него вышла женщина-огонь. От камня пошла дорога, неизвестно куда ведущая, но очень широкая. Еще из камня образовалась не целая лодка, но то ли нос, то ли корма ее – неизвестно. Взял Торум опять камешки и стал друг о друга ударять, и показался огонь. Тогда Торум сделал из березовой коры трут, изрубил дерево, наколол дров и развел огонь. Когда он развел огонь, то собрал народ и стал отогревать у этого огня.
Потом подумал о том, что нельзя людям жить без варева, и сделал котел не то из железа, не то из камня. И принес в котел воды, повесил котел на палки, убил скотину (то ли корову, то ли овцу). Когда все сварилось, Торум сам сел, закусил, и ему показалась пища вкусной. Накормил он остальных, оставшихся в живых, сказав им:
– Вот я вам показал пример, как вам варить: вот огонь, вот вода; как я делал, так делайте и вы. Если будете зябнуть, разведите огонь – отогреетесь. Что добудете и что где достанете – вот так варите и пеките. Питайтесь той пищей, которую я вам посоветовал.
Потом он им показал, как добывать птицу перевесами, рыбу – гимгами[4], как неводить, как колыданить[5] и как всякими промыслами заниматься.
Затем сказал народу:
– Больше я не приду к вам, так и живите.
Когда Торум поднялся вверх, то спустя некоторое время стал опять смотреть вниз на землю. Видит, что народ размножился, все трудятся. И подумал: «Вон сколько расплодилось народу, соблазнил их дьявол». Позвал Торум к себе Куля и говорит:
– Ты без моего позволения никого не тронь, не соблазняй, пока не скажу. Когда скажу, укажу на старого или молодого, того и возьмешь. Половину народа ты возьмешь, а половина мне останется.
Старичок Торстор
– Старичок Торстор, старик, что же ты ищешь?
– Я ищу тонкую шубку, сшитую из гладкого, как стрела, меха олененка.
– Старичок Торстор, старичок, что же ты ищешь?
– Я ищу кисы2[6], пестрые, как шкурка со спинки бурундука.
– Старичок Торстор, старик, что же ты ищешь?
– Я ищу крепкий лук свой, свою добрую стрелу с костяным наконечником.
– Старичок Торстор, старик, что же ты ищешь?
– Я ищу свой хороший посох, сделанный умельцем.
– Старичок Торстор, старик, что же ты ищешь?
– Я ищу один куженек [7]с костями вороны, один куженек с костями сороки.
– Старичок Торстор, старик, что же ты ищешь?
– Я ищу лыжи-подволоки, подбитые шкурой взрослой выдры.
Старичок надевает тонкую шубку, сшитую из гладкого, как стрела, меха олененка. Надевает кисы, пестрые, как шкурка со спины бурундука. Надевает на ноги лыжи-подволоки, подбитые шкуркой взрослой выдры. Берет один куженек с костями вороны, один куженек с костями сороки. Вешает на спину крепкий лук с железной спинкой, берет в руки добрый посох, сделанный умельцем.
После того как собрался, зашагал вперед. Куда бы ни поставил свой добрый посох, сделанный умельцем, там появлялось множество речек и болот со свежей наледью. Долго ли, коротко ли шел – никто не знает. Пока он бродил, напал на след соболя. По следу шел и однажды пришел к концу южного отрога гор.
Долго ли, коротко ли шел – никто не знает. Однажды увидел видящим оком, своим замечающим оком зверя, предназначенного ему для добычи. И вот он снял один куженек с вороньими костями и один куженек с сорочьими костями. Снял он и крепкий лук с железной спинкой, и добрую стрелу с костяным наконечником.
И вот натянул он свой крепкий лук с железной спинкой, положил на тетиву добрую стрелу с костяным наконечником. И после того, как выпустил свою стрелу, заворожил над ней:
– Пусть одну лапу зверя она унесет в утреннюю зарю, пусть одну лапу зверя она унесет в вечернюю зарю, пусть образ того зверя запечатлится на небе для моего великого батюшки-бога.
Так и гремела стрела старичка Торстора семь дней. От летевшей стрелы образовался проход в горé. И по этой щели совершает свой перелет множество птиц, летящих на север, и множество птиц, летящих на юг.
Огненный потоп
Живет на небе бог Торум. Его жене пришло время рожать, и, как водится, родила она сына. Положила его в колыбель и начала укачивать. Проходил мимо бог Торум и приказал:
– Запри этого ребенка в круглый каменный дом.
Затем повернулся к сыну и грозно велел:
– Когда-нибудь я приду и достану тебя, но когда – мое дело.
Схватили они мальчика и унесли. Заперли в дом, а дверь закрыли на замок. Долго ли, коротко ли был он заперт. Вдруг приподнялся в колыбели и так сказал:
– Мой отец, бог Торум, не обращает на меня внимания, хотя он говорил: «Когда-нибудь я приду и достану тебя».
Долго ли сидел он в колыбели, коротко ли, наконец ощупал свое лицо. Опять поднялся и закричал:
– Я уже стал взрослым, бородатым человеком, но никто не смотрит на меня. Может быть, моего отца, бога Торума, уже нет в живых! Я не могу здесь больше оставаться, я стану здесь совсем ленивым и вялым!
Сказал так и стал двигаться. Одним движением разрушил каменный дом, так что и осколка не осталось. Затем осмотрелся. Увидел солнце, заметил, что в городе возвышается золотой дом. «Это, конечно, дом моего отца», – подумал он и пошел туда. Пришел, открыл дверь, не успел еще и войти, как отец ему навстречу:
– Сын мой, зачем ты пришел? Я сказал, что приду, когда надо, и заберу тебя. А теперь ты мне больше не нужен, иди куда хочешь. Если тебе встретится сильный или хитрый человек – твоя вина. Только смотри – справишься ты с ним или нет. Если бы ты подождал, пока я тебя найду, то не было бы человека сильнее и хитрее тебя.
Парень тоже разозлился и так ответил отцу:
– Справлюсь я с ним или нет – мое дело.
Сказал, повернулся и вышел. Ушел и переехал в дом прислужника своего отца. Там он и проводил дни. Но однажды, кто его знает, связался с женой прислужника. Это раскрылось.
Отец Торум созвал народ и приказал:
– Убейте его!
– Как мы его убьем? – спросили мужчины Торума.
– Пусть все лошади, сколько их есть в городе, навозят дров. Сложите дрова в костер и сожгите его! Пусть он сгорит, пусть пропадет! Такой человек не достоин жить!
Народ так и сделал. Разожгли большой костер, бросили юношу в середину пламени. Он не сказал ни слова, не пролил ни слезинки, а огонь горел день и ночь. Когда его потушили, бог Торум приказал народу:
– Идите и посмотрите, что с ним стало!
Мужчины тотчас пошли, посмотрели и увидели: на месте огня появилось маленькое озеро, а по озеру туда-сюда плавал маленький гусенок. Мужчины поплелись назад, бог Торум спросил их:
– Ну, что вы видели?
– На месте огня появилось озеро, а по озеру плавает маленький гусенок. Это может быть только сын бога!
– Если это так, то стреляйте в него, – приказал тогда бог Торум. – Идите и застрелите его.
Народ пошел туда. Они стреляли целую ночь, выстрелы трещали целый день, наконец даже порох кончился, но с маленьким гусем ничего не случилось! Он был хитрее, они ничего не могли с ним сделать!
Прошло немного времени, и вдруг мужчины увидели: гусенок вышел на берег и разгуливал там. Пригляделись: маленький гусь исчез, а по дороге к городу идет сын Торума. Вошел он в дом прислужника и сказал ему так:
– Вот я, убей меня! Ну, когда же ты меня убьешь? Так убивай же, теперь ты можешь убить меня голыми руками!
Прислужник рассердился и приготовился к борьбе. Сын Торума одной рукой схватил голову прислужника и так повернул ее, что она сразу свалилась с шеи. Прислужник был мертв. Юноша собрался и опять отправился к отцу. Только он ступил на порог дома, а отец уже ему навстречу:
– Сыночек, что ты опять наделал?! Что ты сделал с моим прислужником? Небесная обитель тебе не впрок! Уходи! Видишь, там, внизу, тоже земля, там тоже живет народ. Спускайся к ним, будь их повелителем. Они будут тебя почитать, молиться тебе.
Тогда сын бога, сын Торума спустился с неба, пришел на эту землю. Он взял народ под свою защиту, лечил его, если тот болел. Народ ему поклонялся. Это заметил бог Торум, небесный отец:
– На меня этот народ больше не смотрит. Из-за их коварного повелителя они забыли меня. Я должен убить их вместе с повелителем. Пошлю я на землю огненный потоп.
Так начал он размышлять. Это услышал сын Торума. Он предупредил свой народ:
– Отец Торум хочет нас уничтожить, наслать на землю огненный потоп.
Народ сына бога стал умолять своего повелителя:
– Мы умоляем тебя, мы дадим тебе много драгоценного шелка и семь чаш золота. Мы забьем тебе в жертву семь пестрых коней, мы убьем семь черных лис. Возьми их, поднеси своему небесному отцу.
Так умолял народ и принес свои жертвы. А сын отправился к отцу, зашел и начал так говорить:
– Бог Торум, небесный отец, мой народ просит тебя. Взгляни на эти жертвы и не убивай нас!
– Лучше замолчи! Через неделю я пошлю на землю огненный потоп!
Тут и сын разгневался и так ответил:
– Если хочешь наслать огненный потоп, то сделай это. Я не оставлю свой народ в беде!
Затем попрощался:
– Будь здоров! – и вернулся на землю.
Народ его сразу же окружил:
– Что за новости ты принес?
– Через неделю наш отец Торум нашлет на землю огненный потоп.
Испугался тут народ, мужчины и женщины заплакали.
Сыну Торума стало жалко их.
– Дети мои, – сказал он им, – не плачьте. Принесите мною жертву из ваших белых и пестрых коней. Принесите мне жертву и из вашего белого и пестрого скота!
Настал седьмой день. Народ везде приносил жертвы. Семь черных лис, семь чаш золота, семь шелковых занавесей подарили они сыну Торума. День клонился к вечеру, когда они закончили жертвоприношения. Затем пошли домой. Вечером услышали: гром гремит с неба, сверкает молния и где-то бушует вода. Вода обрушивается. Сын Торума сказал народу:
– Эта вода обрушится на землю через неделю.
Народ опять начал плакать. Сыну Торума стало их жаль.
– Дети мои, не плачьте, – снова утешал он их, – пока я жив, вам нечего бояться.
После этого они немного успокоились, хотя целую неделю над головой был слышен шум воды. Вода бушевала и бушевала, но не достигала земли. Уже седьмой день клонился к вечеру, и все же вода не пришла на землю.
Небесный отец посмотрел вниз:
– Куда же девалась вода, которую я послал вниз?
Посмотрел получше и увидел: между обеими землями, между верхним небом и землей – толстостенное медное корыто. В нем и собралась вода чудовищного потопа.
А у бога Торума, небесного отца, нет больше воды в небе, которую он мог бы послать на землю. Так земля и осталась до сегодняшнего дня такой, какой она была.
Дом с закрытой дверью
В красивом божественном лесу жил человек с тремя дочерями. Двери в дом всегда были заперты. Однажды говорит старшей дочери:
– Доченька, я замерзаю. Сходи за озеро к Северному Ветру, попроси, чтобы не очень дул. Пока не дойдешь до другого берега, завязки на шубе и кисах не завязывай. Встретишь медведей – поцелуй их и дальше шагай. Когда придешь в дом, в дровянике найдешь два топора – острый и тупой. Руби дрова тупым топором, острый не трогай. После этого сама выбирай, как быть.
Старшая дочь отправилась в путь. На озере она сразу завязала шубу и кисы, подумала: «Что это я буду по морозу с не завязанной шубой и кисами шагать?» Перешла старшая дочь озеро, разогнала медведей и дальше пошла. Долго ли, коротко ли шла, наконец пришла в дом, построенный из сырых лиственниц. В дровянике действительно она нашла два топора – острый и тупой. Наколола дров острым топором, занесла в дом, разожгла огонь. Когда подметала пол, нашла кусочек лосиного мяса, кусочек соболиного мяса и тут же съела.
Наступил вечер. В дом вернулся хозяин, пояс его был весь увешан соболями. Он спросил, не видела ли она точило.
– Нет, – ответила она.
Начали они снимать шкуры с соболей. Пока она обдирала одну шкуру, хозяин все шкуры ободрал. Сварили они соболиное мясо. Мужчина наполнил мясом две чашки и сказал:
– Эту чашку унеси в соседний дом.
Вышла старшая дочь на улицу, от одного дерева к другому шла, но соседей не нашла. Стали они мясо соболиное есть. Пока хозяин ел один кусочек мяса, она всю тарелку с мясом опустошила.
Скоро настал следующий день. Перед уходом в лес мужчина сказал:
– Если до моего приезда не сошьешь шубу из соболиных шкур, не быть твоей голове на месте.
Хозяин ушел в лес. Думает старшая дочь: «Что же я могу сделать за такой короткий срок?» Растопила она клей и стала шкуры склеивать. В это время вошла в дом женщина и попросила:
– Невестка, поищи у меня в голове.
– Некогда мне искать у тебя в голове, – ответила она.
Гостья ушла ни с чем. Так она и склеила шубу клеем. Вечером вернулся хозяин дома. Надел новую соболиную шубу, только дошел до двери – шуба расклеилась. Рассердился хозяин, и старшая дочь старика простилась с жизнью.
Сильнее прежнего стал мерзнуть человек за закрытой дверью. «Видно, не выполнила дочь моих советов», – подумал горестно отец. Отправил он среднюю дочь, чтоб задобрила она Северный Ветер. Но не выполнила и средняя дочь просьбы отца.
Пришлось ему отправлять младшую дочь к Северному Ветру. Наказал ей перед дорогой, как вести себя в пути. Отправилась в дорогу младшая дочь. Как только перешла озеро, плотно завязала шубу и кисы. Навстречу ей попались медведи, она их обняла, расцеловала и дальше пошла. В дровянике нашла два топора – тупой и острый. Тупым топором дров нарубила и огонь в избе разожгла. Когда подметала пол, нашла кусочек лосиного мяса и кусочек соболиного мяса, положила их па подоконник. Вечером в дом вернулся хозяин. Весь его пояс был увешан соболями. Пока муж снимал шкуру с одного соболя, она сняла шкуры со всех соболей. Спросил он:
– Ты не видела точило?
Жена принесла ему кусочки лосиного и соболиного мяса. Это, оказывается, было его точило. Сварили они соболиное мясо, и муж попросил отнести одну чашку к соседям. Младшая дочь отнесла. После этого они стали есть мясо. Пока она ела один кусочек, муж съел все мясо.
Наступил следующий день. Перед тем как уйти в лес, муж ей наказал:
– До моего прихода сшей из этих соболей шубу.
Осталась она одна и думала: «Что же я могу сделать за такое короткое время?» Скоро вошла в дом женщина и попросила:
– Невестка, поищи у меня в голове.
Стала она искать у женщины в голове и видит: за одним ухом женщины обрабатывают шкуры, мнут их, шьют шубу. Удивилась она этому. Пока в голове искала – шуба уже готова была. Видимо, служанки-невидимки помогли ей справиться с работой. Пришел вечером с охоты муж. Надел новую шубу, прошел по избе, понравилась она ему. С тех пор младшая дочь осталась жить с Северным Ветром, а у человека в доме тепло стало.
Черт и бог
Черт пришел к богу и попросил:
– Дай мне то, что я у тебя попрошу.
Бог спросил:
– А это у меня есть?
Черт ответил:
– Есть.
Бог согласился:
– Ну ладно, дам.
Черт сказал:
– Дай мне солнце и месяц.
Бог отдал черту солнце и месяц. Черт стал в темноте людей есть. Так легче темные дела делать, разбойничать. Сын к богу пришел и пожаловался:
– Зря ты отдал солнце и месяц, пойди и забери назад.
Бог сказал:
– Да неудобно теперь, раз уж отдал.
Сын удивился:
– Раз вы теперь друзьями стали, то почему неудобно?
– А как я возьму?
– Раньше черт жил без месяца и солнца, он не знает, что такое тень. Попроси у него тень. Если не отдаст, то ты солнце и месяц забери.
Пришел бог к черту и сказал:
– Дай мне то, что я попрошу у тебя.
– А это у меня есть?
– Есть, – ответил бог.
Бог показал на тень и сказал:
– Дай мне вот это.
Черт ловил и не мог поймать тень. Тогда бог забрал солнце и месяц, и на земле снова стало светло.
Соболь с золотым кольцом
Один мужик убил соболя. У соболя вокруг шеи – желтое кольцо, как золотое. Старик животное-то убил, но в лесу обдирать не стал. На стаи принес, ободрал, разрубил. Чаю попил, сидит, ожидает. Себе постелил еловые лапки, черту – пихтовые. На кедре сзади себя нарисовал бога и образ земли. Дело к двенадцати часам. Черт ли, кто ли – бух к костру:
– Отдай соболя, ты моего брата убил!
Охотник успел заднюю часть поджарить чуть-чуть, голову себе оставил. Шайтан[8] приземлился по другую сторону огня.
Охотник бросил ему заднюю часть соболя, тот – обратно. Еще раз перекинулись. Черт давай жевать. Жевал, жевал – прыг через огонь. Охотник приготовил еловую лапу.
– Чей черт крепче, кто сильнее кричать будет?
Черт видит, что у охотника еще много чертей: еловые лапы на много голосов трещат. Черт пихтовую лапу схватил, а та пыхнула и погасла. Охотник крикнул:
– Бог, земля, меня берегите!
И открыл изображение на кедре. Черт как увидел бога и землю, так и отпрыгнул.
Наказание
Двое на охоту пошли. Один зверей не добивал, сразу бросал живую рыбу в котел. Другой пошел в лес на охоту, встретил двух незнакомцев, они ему сказали:
– Сегодня на ночь заготовь побольше дров и всю ночь молись.
Вот пришел он, дрова начал готовить, молиться. Вернулся его напарник, который зверя не добил, и сказал:
– Я в это не верю.
Стемнело, послышались какие-то шорохи. Из леса выходят два великана Менк-ики[9]. К костру лыжи поставили, взяли того, который не молился, на палочки поддели, на костре жарят, едят.
Светать стало. Тот подумал: «Вот доедят, и до меня очередь дойдет».
Один великан сказал:
– Никогда не нужно мучить зверей, всегда надо до конца убивать.
Он пришел домой и сказал, что было так и так. А ему не поверили, сказали, что вроде поссорились на охоте и убил он его. Послали за шаманом. Тот приказал белого оленя в жертву принести. Разобрались – правильно он говорил. Все поверили, что великаны того съели.
Охотник и Менк-ики
Однажды жили-были муж с женой.
Сын у них был лентяй. На охоту никуда не ходит, все дома бездельничает. А у других сыновья, сразу как снег выпал, ушли на охоту в урман[10]. А он все дома сидит. Родители ему говорят:
– Ты что, в урман-то не хочешь идти? Сходил бы хоть раз! Видишь, у других сыновья ушли уже, а ты не идешь.
Подумал, подумал сын, да и согласился:
– Ладно уж, пойду.
Собрался, пошел. Все загрузил в нарточки[11] и пошел.
Шел-шел однажды, заметил, что стемнело. Значит, целый день топал.
Да не знал он, куда в урман идти-то. Подумал: «Ладно, стемнело, где-то надо место подыскать, переночевать. Завтра уже где-нибудь пристроюсь».
И только что думал про это, увидел вдали свет, видно, костер горит.
Подумал: «Ну, где-то живая душа есть, видать. Надо к ней поближе сходить. Раз там костер, дров меньше таскать надо будет».
Подошел поближе, видит: у костра сидит Менк-ики. Тут он испугался. Удивился: «Вот ничего себе товарища встретил. Уж с ним шутки плохие встретиться».
Обратно уж не пойдешь, великан все равно заметит, а к нему ближе – так опасен он, съест сразу же. Интересно, какой он лицом? А у костра это хорошо видно. Сидит он около костра, греется. Большой костер развел. И сидит, главное, а глаз у него один прямо на лбу. Сидит, и возле него лосиное мясо кучами лежит. Берет тушку мяса, через себя кидает. Парень подумал: «Ничего себе, что он через себя кидает?»
Менк-ики кинет кусок и дальше сидит. Парень стал замечать: великан ест это мясо.
Берет кусочек и через себя кидает, а у него рот, оказывается, сзади. Вот поэтому мясо назад и кидает. Парень решил: «Ничего себе! Дай-ка я выстрелю. У него же один глаз. Этот глаз лопнет, так и хорошо, тогда не увидит меня».
Взял и выстрелил. Тот что-то пробормотал:
– Какая-то соринка попала в глаз.
Вытащил, увидел юношу и сказал:
– А, это ты! Что ты кидаешь соринки? Иди сюда, чего там прячешься?
Парень подумал: «Ничего себе. Сейчас подойду, и он меня тоже через себя кинет. И не будет меня».
– Да не бойся, – успокоил великан, – поближе айда. Ну, садись. Вот мяса сколько угодно, ешь.
«Ничего себе, – про себя подумал юноша, – это же он нарочно меня уговаривает, чтобы я не боялся, пристроился, а потом он съест меня».
– Да не бойся, я тебя есть не буду. Вон у меня сколько мяса. Мало, так еще убью, сколько надо.
Он сварил себе мяса и давай есть.
– Ты, не бойся, я людей не ем. У меня мяса хватает. Завтра на охоту вместе пойдем, и тебе добуду, сколько надо, вези их.
Поели они, поболтали. А этот сидит на костре, Менк-ики, берет мясо и через себя кидает. Черт его знает, может, шесть или семь лосей было в одной куче, все разделанное на куски специально, чтобы ел всю ночь. И под утро уж там мало осталось. Парень уже не стал бояться и сам улегся спать. Утром проснулся, а этот сидит возле костра, дремлет.