– Леди Нэйра, как вам это удается?
– Логика, чистая логика, Джин. Показать?
– Пожалуйста!
Джин проследила, как тонкая рука передвигает специальные походные шахматы. Обдумала свои ходы, ходы противницы и кивнула.
– Да. Защита была просто великолепная, неудивительно, что я проиграла.
– А вы попробуйте сами ее выполнить.
Леди Нэйра вновь принялась расставлять фигурки.
Походные шахматы – совершенно потрясающая игрушка. Доска, в центре каждого квадратика проделано отверстие, каждая фигурка снабжена шпеньком, выдернуть – воткнуть. Зато, случись яма на дороге, фигурки не слетят и не подвинутся. На третий день, когда Джинджер проглотила все книги, изрисовала небрежными набросками два блокнота и стала думать, чем бы еще заняться, леди Нэйра вытащила из своего саквояжа шахматы.
Шахматы, шашки, уголки, поддавки – те, кто умеет передвигать фигуры по черно-белым клеткам, знают множество игр. Сначала Джин было чуть скучновато, она давно не играла, но потом…
Девушка вошла во вкус, и Лесс постоянно натыкался на одну и ту же картину.
Две женщины склонились над доской, что-то обсуждают, записывают в блокнот, спорят…
Это раздражало. Сам Лесс в шахматы отродясь не играл, не умел и учиться не собирался. Зачем оно нужно?
Тьфу!
Джин не стала убеждать жениха и предлагать ему поучиться. Она просто поставила в одну из клеточек – минус. Жирненький такой, симпатичный.
Если мужчина не желает учиться и узнавать нечто новое, это плохо. Если он не желает учиться у женщины, это еще хуже. Значит, женщину он никогда не примет равной себе. А ей будет скучно рядом с таким мужчиной. Она же не создана только рожать детей, присматривать за слугами и молиться?
Ведь не создана, правда?
Спрашивать у Лесса Джин не хотела. Она и так видела.
Дорога выявляет множество интереснейших человеческих черт. Одной из неприятных особенностей Лесса оказалось его покровительственное отношение к Джин и Нэйре. Не рыцарственное, а именно опекунское. Не служение прекрасной даме, а шефство над умственно больным человеком.
Лесс относился к женщинам примерно так: «Что ж поделать, если Творец создал вас глупыми и неудельными? Только помогать чем могу».
Джин это коробило и раздражало, леди Нэйра не подавала вида, но пару раз Джинджер поймала ее взгляд, обращенный на Лесса. И нечто такое было в нем…
Жалость?
Брезгливость?
Джинджер так и не поняла, но расспрашивать не стала. Ни к чему. Да и что ей приятного скажут? Она ведь умненькая, она сама все понимает, все от нее зависит. Чего хочет сама Джин?
Терпеть подобное отношение всю жизнь? Или попробовать что-то изменить?
Или найти другого мужчину?
Пока Джинджер еще не определилась. Надо было посмотреть на семью Лесса.
Кейт кое-как выпихнула супруга из дилижанса, высадила сына и взяла на руки дочь. До Кон’Ронга было еще минут пятнадцать ходьбы. Можно бы попросить подвезти их к самым воротам, но это за отдельную плату. Вот к деревушке с романтическим названием Бронец[2] дилижанс подъезжал, а от деревушки до замка – ножками.
Нет уж.
Кейт намного проще было выйти у единственного на всю деревню трактира, а потом послать сына в замок. Сбегает, не переломится. А Лесс пришлет за ними карету.
Единственное, что портило настроение, это взгляды деревенских жителей.
Насмешливые, иногда презрительные, иногда сочувствующие.
Говорить они ничего не говорили – не по их рылу корыто с кем-то из Кон’Ронгов первыми заговаривать, но смотрели.
Сочувственно – на ребенка, презрительно – на мужа, насмешливо на саму Кейт. Женщина бесилась, раздражалась и даже не понимала, что сама дала для этого повод.
Либо ты жена сквайра, либо одна из Кон’Ронгов. Но если ты жена сквайра, так и веди себя соответственно. Хозяин есть, а что попивает, такое бывает. Живете плохо?
А ты его отучи, от вина-то…
Бабками отшептать можно, или травку какую попить, или попросту – коромыслом промеж ушей. Последнее, говорят, особенно помогает, ежели в умелых руках.
Нет? Тогда чего ты жалуешься? Силком тебя никто замуж за него не отдавал, в кровать не укладывал. Детей жалко, это верно. И на пьяницу в деревне смотрят презрительно, потому как с зари до зари работают. А если за воротник закладывать, выжить-то можно. Да не жизнь это будет, а именно выживание. Жестокое и беспощадное.
А сама Кейт… Кон’Ронг она быть перестала, а женой сквайра Линоса не стала. Зависла меж двух миров, вот и посмеивались над ней втихомолку. А как она хотела? Либо платье надень, либо Знак сними, а то с голым задом молебен творить неприлично.
Не понимаешь ты простых истин? Так кто ж тебе лекарь?
Колин умчался, поднимая тучи пыли, а Кейт приготовилась ждать. Ее супруг огляделся, увидел рядом с трактиром троих мужиков на завалинке – и тут же навелся на цель.
– Ивар! – прошипела Кейт.
Линос только отмахнулся.
– Молчи, женщина.
– Не смей! Ты меня бросишь одну? С ребенком?
– Да что с тобой сделается? – удивился «заботливый» муж. – Посидите вон в теньке, пока Колин не прибежит.
– А ты?
– А я себе дело найду.
Кейт топнула ногой, но остановить Линоса, который почувствовал запах дармовой выпивки? Легче было остановить пикирующего на добычу дракона.
Сделать она ничего не могла. Не ругаться же с пьяницей на глазах у всего Бронца? Завтра же все знать будут, что да как, еще и приукрасят втрое. Оставалось только нянчить дочку и про себя обещать супругу все кары земные и небесные.
Сволочь, какая ж сволочь!
Чем она думала, когда за него замуж выходила?
За Кейт прислали телегу, и это стало еще одним унижением.
– Карету? – вскинула тонкие брови леди Кон’Ронг. – Кейт, опомнись! Карета здесь одна, моя личная, и перевозить в ней твое… имущество? Ее потом отчищать год надо будет!
Это верно. Карету лорд Кон’Ронг заказывал для своей супруги сам. Изящную, благородных темно-вишневых тонов, с сиденьями, обтянутыми белым бархатом, с позолотой и росписью. И Дженет дорожила подарком.
Кейт побагровела. В имущество был вписан и пьяненький Ивар, который валялся в телеге на соломе, и ее два сундука, пусть старые и обшарпанные, но других-то нет, да и она…
– А карета Лесса?
– Он взял ее с собой. Мальчик не будет везти свою предполагаемую невесту в наемной карете.
Кейт тут же запихнула обиду подальше.
– Невесту?
Увы, попытка посплетничать не удалась. Дженет прищурилась.
– Возможную. Изволь устраиваться в северном крыле. Комнаты тебе покажет госпожа Тримс.
Экономку Кейт не любила, северное крыло ненавидела.
– Почему так? Чем плохо южное?
– Кейт, вы – гости. В южном крыле живут члены семьи, то есть я и Лесс.
– Но раньше…
– Сейчас у нас другая ситуация. И привыкай заранее. Если Лесс все же женится, я точно запрещу твоим детям вход в южное крыло. Надеюсь, ты занялась их воспитанием с прошлого раза? Как мне помнится, прошлым летом Колин два раза чуть не утонул, шесть раз залезал на крышу и перепортил множество вещей, начиная с паркета и заканчивая рыцарскими доспехами.
Кейт скрипнула зубами.
– Тиа ты тоже там поселишь?
– Я подумаю. Госпожа Тримс, устройте семейство Линос, будьте любезны.
Скрежет зубовный стал вдвое громче, но Дженет отнеслась к этому с потрясающим безразличием. Не ее ж зубы!
– Жду вас к обеду.
Дженет развернулась и выплыла из гостиной. И в эту минуту Кейт не могла бы сказать точно – любит она свою мать или ненавидит. Наверное, все вместе.
Больно…
Сэндер Пирлен осадил коня.
– А ну стоять, с-скотина!
Скотина встала так резко, что всадник чуть не полетел через голову. Увы, наказания коню это избежать не помогло. Сэндер профилактически огрел его между ушей и спрыгнул на землю, бросая поводья конюху.
– Господин Лоусон дома?
– Нет, господин. Только госпожа Лоусон.
Что ж, Резеда Лоусон тоже подойдет. С ней-то найти общий язык несложно. Сэндер зашагал к крыльцу, видя, как кто-то из слуг метнулся в дом. Сейчас доложат…
И верно, не успел он взяться за колокольчик у входной двери, как та уже распахнулась. Резеда встречала зятя на пороге.
– Мальчик мой! Как я рада тебя видеть!
Сэндер покорно вытерпел пылкие объятия тещи, в ответ поцеловал ее в увядшую щеку и вежливо поинтересовался.
– А Аликс уже приехала?!
– Аликс? – теперь уже удивилась Резеда. – Вы собирались к нам? А почему не было письма?
Сэндер вздохнул. Ах, если бы можно было откланяться на этом месте. Но…
– Аликс от меня ушла. И я решил, что она приедет к вам.
– Как ушла?! – ахнула Резеда, прижимая руки к пышной груди. – Она с ума сошла?!
Сэндер печально опустил голову.
– Боюсь, что во всем виноват я, леди Лоусон. Я не уделял жене достаточно внимания…
Вот именно. Знал бы – она бы в последний раз точно не ушла, не смогла бы на ноги подняться, с-сука!
– Сэндер… Какой кошмар! Что же теперь будет?
– Не знаю, леди Лоусон. Я думал, что она отправилась к вам, затем и приехал. Хотел попросить прощения у Аликс, если я в чем-то виноват, и уговорить ее вернуться.
Резеда переместила руки с груди на виски.
– Сэндер, милый, я с ума сейчас сойду. Прошу вас, пойдемте, присядем в гостиной, и вы мне все-все расскажете.
Следуя за тещей, Сэндер ухмылялся.
Так-то, дорогая супруга. Больше вам пойти некуда, а если вы заявитесь к матушке, вас выдадут быстрее, чем вы скажете «здравствуй, мама».
Я тебе еще покажу, как сбегать, тварь такая!
Что делает девушка, если на улице дождь, если карета застревает на каждой яме и если им приходится остановиться в придорожном трактире?
Если девушка порядочная… рохля – она точно не высунет носа из комнаты.
Джинджер себя к таким не относила. Тем более к вечеру дождь стих, и она выразила желание прогуляться на свежем воздухе.
Лесли вызвался составить компанию девушке.
Леди Нэйра подумала и отпустила влюбленных.
Мокро, сыро, грязно, присесть – и то негде, под деревом поцелуешься – ведро воды за шиворот получишь, а уж романтики… Полные туфли! Погуляют полчасика, да и назад вернутся. Джинджер просто тяжело весь день сидеть в карете, лишь иногда выходя, чтобы размять ноги, ее можно понять. Леди Нэйре тоже тяжело, но у нее возраст не тот для поездок верхом и прогулок в дождь.
Джин и Лесли прошлись вдоль дороги, повернули раз, другой…
Волки воют?
Ошибочное мнение.
Волки нападают сразу, особенно если они бешеные.
Что делал здесь этот конкретный волк, непонятно, но бросился он молниеносно, распахивая пасть.
Лесли резко оттолкнул Джинджер в сторону, сам не удержался на ногах, поскользнулся, неловко упал – и проехался виском по камню, которые тут встречались в изобилии.
– Лесс!
Джинджер замерла на месте, понимая, что тут и бежать-то некуда…
Ах, как обидно умирать в двадцать два года.
Волк прыгнул вперед.
Джинджер закричала, но зубы не сомкнулись на ее теле. Потому что в бок волку ударил мощный живой снаряд.
Они покатились по дороге, клубок из меха и ткани, над дорогой повисли крик и рык… Джинджер прижала ладонь к губам, чтобы не кричать, потом бросилась к Лесли, затрясла его за плечи…
Бесполезно.
Мужчина был жив, но головой приложился хорошо. Привести его в чувство не получалось, оттащить куда-то тоже, зашарила по поясу мужчины… даже оружия нет!
Вэшшш!
А вот подходящая палка… хоть не просто так помереть!
Джинджер казалось, прошли года, но на самом деле и минуты не пробежало с момента нападения. До того как мужчина встал, отряхнул плащ – и оказался все тем же лордом Смитом. Занесенная для удара палка опустилась сама собой, а Джинджер неаристократически открыла рот, закрыла и громко щелкнула зубами.
– Вы?!
– Я. Леди Брайс, вы когда-нибудь научитесь гулять в безопасных местах?
Джинджер не обратила никакого внимания на иронию. Вместо этого она подбежала к мужчине и принялась ощупывать его, невежливо бросив Лесли валяться в луже.
– Вы целы? Он не укусил вас?
Мужчина быстро оглядел себя.
– Цел.
И даже капюшон не сбился.
– Не стоит так волноваться, леди…
– Вы меня второй раз спасаете! И я не должна за вас волноваться? Ну вы и наглец! – выпалила Джинджер прежде, чем успела подумать, что говорит.
Мужчина рассмеялся.
– Ничего. Спасение красивых женщин – честь для любого мужчины. Что с вашим спутником?
Джинджер посмотрела на Лесли.
– Жив. Но в обмороке.
– Тогда предлагаю вам прогуляться в моем обществе до таверны. Там вы скажете, что на вас напал бешеный волк, вы убежали, а ваш друг остался там. Борется со зверем.
– И?
– Когда все прибегут, то увидят, что геройский лорд Кон’Ронг справился с волком.
– А вы? – с точки зрения Джин это было несправедливо.
– А меня тут не было. И вы меня не видели.
Джинджер кивнула.
– Хорошо. Если вы так хотите – я вас не видела.
– Тогда позвольте вас проводить, леди. У вас потрясающая способность искать приключения на свою голову.
– А у вас странная привычка спасать меня. Вы за мной следите?
– Вы же не думаете, что я сознаюсь, если это вдруг окажется правдой?
– Хм-м… а я могу узнать хотя бы часть правды?
– Нет, леди. Пока не можете.
– А надеяться на новую встречу?
– Не знаю, – голос мужчины дрогнул. – Давайте надеяться вместе.
– Давайте.
Джинджер все это время приглядывалась к рукаву незнакомца.
Волк порвал его, но крови там не было. И кожа не белела.
Виднелось нечто темное, но в сгущающихся сумерках Джин не могла поручиться за свои глаза. Может, это такая нижняя рубашка? Теплая, которую носят под верхней? Она видела такие в магазине мужского платья. С рисунком…
Мало ли…
Главное, крови не было, значит, не укус. Или не до крови, что тоже неплохо…
Впереди замаячили огни трактира, и лорд осторожно высвободил руку.
– Думаю, вам стоит бежать и кричать, леди.
Джинджер тоже так думала. И бежать, и кричать…
И когда она ворвалась в трактир, никто ее и не заподозрил. Наоборот, все помчались на помощь Лесли, извлекли его из лужи и стали прославлять как героя.
А у волка оказалась сломана шея.
Джинджер промолчала, сказав Лесли, что сразу убежала и не знает, как он справился с волком, но задумалась.
Волчья шея – не галета к чаю, чтобы сломать ее, нужна немалая сила. И те трое матросов…
Кто же вы, лорд Смит?
Спустя два часа, шесть чашек чая и бесчисленное множество охов и вздохов, Сэндер был приглашен в гости на неделю, и его устроили в голубой гостевой спальне. Кстати – бывшей спальне Аликс. Первым делом мужчина облегчил душу, потом улегся на кровать и призадумался.
Значит, сюда Аликс не приезжала. Этого и следовало ожидать. Он знает свою тещу, а уж как хорошо ее знает Аликс!
Да великолепно, иначе и не скажешь. Нет, Резеда дочери не помощь и не заступница. Но куда еще могла податься эта дура?
Хотя выбор невелик. Кто есть у женщин?
Родители, подруги, любовники.
У родителей Аликс нет.
Любовников у нее тоже нет, иначе бы он ее просто убил.
Подруги?
А кто у нас подруги?
Правильно он остался на эту неделю у тещи. И Аликс может сюда еще приехать, и надо бы расспросить всех насчет подруг.
Сэндер напряг память, но что-то из нее ничего не выплывало. Были там подруги, не были подруги… пес их разберет!
Приятной особенностью внешности Джин было то, что она была не слишком яркой. Не настолько запоминающейся.
Девушка и девушка, миленькая и миленькая. Сэндер непременно запомнил бы ангелоподобную блондинку или жгучую брюнетку, но совершенно обыденная внешность Джинджер просто стекала с его памяти, как дождевые капли со стекла. Была ли подруга?
Ни имени, ни внешности…
Надо расспросить Резеду, надо поговорить со слугами и с братом и сестрой Аликс. Возможно, что-то знают они.
А остальное – дело техники.
Мысль о том, что Аликс могла предпринять что-то… непредсказуемое, например, сесть на корабль и уплыть куда глаза глядят или уехать в неизвестность, Сэндер просто отмел. Не тот Аликс человек. Она зависимая, ведомая, слабая и уязвимая. Ей нужен кто-то рядом, это несомненно.
Кто?
Вот найдем супругу и обо всем поговорим.
Сэндер сдвинул родовое кольцо с гербом так, чтобы камни поблескивали алым в полумраке комнаты.
Алым, как кровь…
И как красиво смотрелся отпечаток перстня на теле Аликс, как клеймо, его клеймо…
Она – его собственность.
И горе жене, когда он ее найдет!
А в это время Аликс стучала в дверь дома Брайсов.
Сначала робко, потом сильнее и сильнее, понимая, что никто ей не откроет, а значит – все. Она прямо тут ляжет и умрет. И ребенок ее умрет. И…
Куда она сейчас пойдет?
Что будет делать?
Боль от синяков давно прошла вместе с запалом, который заставил тихую домашнюю девушку поднять бунт, и сейчас Аликс откровенно колебалась.
Самостоятельность – страшная штука. Особенно для тех, кто впервые с ней столкнулся.
Но вот за дверью прошуршали тихие шаги, и Кларисса распахнула сначала смотровое окошко.
– Кто там?
– Леди Брайс! Это Аликс…
Дверь моментально открылась. И Аликс угодила в теплые материнские объятия.
– Бедная моя девочка…
Кларисса не была родной матерью Аликс. Она просто привечала девочку наравне со своей дочкой, кормила их строго запрещенными Резедой пирожными, смазывала синяки и шишки после проказ, читала им сказки, учила красить ресницы и кокетничать…
Она делала для маленькой Аликс все то, чего не делала ее родная мать. И даже эти объятия, эти слова…
Аликс вдруг осела на пол и расплакалась так отчаянно, словно ей опять было шесть лет и она только-только сбежала от страшного зверя – петуха. А Кларисса тогда прогнала чудовище, а потом прижимала девочку к себе и так же что-то тихо шептала. И Джин не ревновала, она никогда не ревновала.
Она-то знала, что у нее всегда есть и будет мать, что мать будет на ее стороне, что бы ни случилось, а потому…
Почему бы и не поделиться крошкой тепла с тем, кто в нем нуждается?
Вот и сейчас Клари гладила Аликс по волосам, успокаивая и утешая.
Все в порядке, малышка. Ты дома. Тебе здесь помогут. Тебя выслушают и не оттолкнут, что бы ни случилось. Все будет хорошо, вместе мы со всем справимся, что бы там ни случилось.
Все будет хорошо…
И Аликс рыдала, выплескивая неделю неуверенности, отчаяния, боли, страха…
Прошло не меньше часа, прежде чем Кларисса смогла переместить девушку на кухню, благословляя всех богов за то, что избавилась сегодня от слуг. Выходные – хорошее дело. И как все удачно совпало!
Аликс крепко сжимала в руках чашку горячего шоколада и говорила, говорила, говорила…
– Я не думала… все было хорошо… потом…
И из ее слов Клари составляла общую картину.
Увы, блестящий аристократ и очаровашка Сэндер Пирлен оказался простым любителем почесать о жену кулаки.
Да, не все то роза, что пахнет.
Начиналось-то все вполне невинно. Маленькие синячки и укусы в процессе страсти – обычное дело. Потом… потом стало хуже.
То слишком крепко сжатое запястье – до синяков, до пышных манжет, и оправдания: прости, любимая, не рассчитал силу.
То неприятные случайности вроде прищемленных дверью пальчиков или дрогнувшей руки…
Прости, дорогая, недосмотрел.
То просто – в постели. Спьяну. Извини, дорогая, я был чуть грубоват.
И то, что жена потом несколько дней даже ходить нормально не может… ну, надо же понять, надо простить, надо жить дальше, правда?
Первую пощечину Аликс получила после бала, на котором случайно (действительно, случайно) протанцевала лишний танец с одним из знакомых Сэндера. Как известно, больше трех танцев с одним и тем же мужчиной танцевать нельзя, но это девушкам.
Оказалось, что и ей тоже.
Сначала пощечина.
Потом еще и еще за улыбки, за слишком фривольные платья, за танцы, за беседу…
За год очаровательная женщина превратилась в тень самой себя. И все равно мужу этого было мало. Постепенно Сэндер просто ломал волю Аликс.
Впрочем, руку он ей тоже сломал.
И пару ребер.
Повезло, ни одно из них не прошло в легкое. Но почти месяц Аликс было больно даже дышать, не то что корсет носить.
Аликс сбежала, когда поняла, что беременна. И испугалась.
И за ребенка, и за себя. Если Сэндер неудачно ее ударит, он может убить двоих. Просто убить. А ей хотелось жить, радоваться жизни, да и вообще – умирать в двадцать лет?
Неохота.
Аликс все говорила и говорила, а Кларисса слушала и только что зубами не скрипела. Да уж.
В ее браке такого не было, зря она на Брайса жаловалась.
Вот всегда, всегда найдется тот, кому хуже, чем тебе.
Подумаешь, муж попивает, погуливает и транжирит твои деньги.
Не бьет ведь?
Не пинает ногами, не ломает кости, не ставит под угрозу твою жизнь! А мог бы, закон на его стороне. Ты его собственность с момента выхода из храма, он волен в твоей жизни и смерти.
Раньше так и было. Сейчас чуть полегче, на крайний случай можно разойтись с супругом. Но есть определенные условия.
Если говорить о добрачных отношениях, то тут могли стать препятствием родственные связи через браки родственников, принуждение к браку силой или запугиванием, несовершеннолетие или какие-то обеты храму.
Аликс не подходила ни одна причина. Разве что принуждение к браку, но это еще докажи! Хотя… если вытащить в суд Резеду Лоусон?
Кларисса посмаковала эту мысль, но потом все же отвергла. Нет, неубедительно выйдет.
Муж мог разойтись с женой, если та совершила прелюбодеяние. А мог и не разойтись. И, судя по всему, Аликс может на весь мир орать о своих похождениях. Это ей только синяков прибавит. Но на всякий случай… Найдем подходящего любовника, такого, чтобы Сэндер рядом с ним мелким смотрелся, и пусть клянутся в суде. Как вариант.
Женщина, могла разойтись с мужем, если он был ей не верен, но только в том случае, если это было ее первое замужество.
Этот вариант Аликс подходил, но ты еще поймай Сэндера на другой? Хотя… любовницу найти проще, чем любовника. И найдем, и поймаем, не страшно.
Могла стать причиной импотенция супруга, могли – его преступления перед государством. Если бы Сэндера посадили в тюрьму, Аликс могла бы получить свободу. А Сэндер потом женился бы только через пять лет, и то если бы Аликс ему решительно отказала в примирении, а храм дал разрешение.
Могли заключить новый брак те, чьи супруги попали в плен к врагу и чья судьба была неизвестна. Но… где ж такого врага найти и как ему Пирлена сдать?
И был главный пункт, на который Клари возлагала все надежды.
Жестокое обращение.
Это и было поводом для развода, который давался обижаемой стороне.
Тут давалось три года на разъезд, если по истечении срока в три года супруги не шли на примирение, развод давался окончательно. Что и требовалось.
Что Кларисса и изложила Аликс.
– А ребенок?
М-да, ребенок.
– А ребенок у тебя будет от любовника, – придумала женщина. – Любовника мы тебе найдем. Срок же пока небольшой?
– Маленький. Но…
– Аликс, не думай о плохом. Под этими платьями не то что ребенка – поросенка спрятать можно. Найдем тебе, например, беременную служанку, и ты разрешишь ей оставить ребенка в доме. И остаться у тебя на службе. А уж чей это ребенок будет…
– Н-но как?
– Посоветуемся со знакомыми крючкотворами, они что-то да придумают. Кстати, а свидетельства жестокого обращения у тебя есть?
Аликс передернуло.
– Д-да.
– Покажешь.
– Но…
– Во-первых, мне надо знать. Как иначе я смогу о чем-то говорить с законниками? Во-вторых, чего я там у тебя не видела? У самой все такое же. В-третьих, если речь идет о суде и разводе – тебе все равно придется все показывать. Есть при суде специальные женщины, осмотрят тебя и все скажут…
Аликс опустила голову. И кивнула.
Надо так надо.
Лесли наслаждался славой.
Раздувался от гордости, прикладывал к здоровенной шишке лед и кивал на все вопросы.
Нет, он не помнит, как справился с волком.
Наверное, одной левой… Волк бросился, он упал, но по дороге отмахнулся, и волк отлетел в сторону. И бросился еще раз? Потому что у него сломана шея?
Да…
Джинджер ведь подтвердила, что Лесли сцепился с волком, а она убежала?
Значит, все так и было, волк кинулся и был повержен храбрым графом.
Все слушали, ахали, верили, и только леди Нэйра решительно увлекла Джин в ее комнату.
– Джин, что произошло на самом деле?
Джинджер сделала невинное лицо.
– Не знаю… Я убежала.
– Я должна поверить, что Лесли свернул волку шею?
– Он же в это поверил?
– Что не делает комплимента ни его уму, ни его самомнению. Первого явно не хватает.
– Зато вторым компенсируется, – прыснула Джин.
– И все же?
– Простите, леди Нэйра, но я не знаю. Я убежала.
Леди не поверила, но и допытываться не стала. Махнула рукой.
А Джинджер и сама не понимала, что заставляет ее хранить тайну лорда Смита. Наверное, это интерес? Увлечение загадками…
Или самим лордом?
Вот уж нет! Как можно увлечься тем, кого даже ни разу в лицо не видела? Так не бывает!
Но Лесли Джин поставила еще один минус.
Болтлив, хвастлив и глуп. А еще не может ее защитить.
Плохо, очень плохо, господин граф. Ваши шансы уменьшаются с каждым днем пути. Но говорить об этом Джинджер не спешила. Понаблюдаем еще?
Вечером Кларисса лежала у себя в кровати и думала, что Пирлену лучше не появляться на ее пороге. А то кочергой отходит поперек хребтины.
Аликс она знала с детства, жалела девочку и старалась помочь, чем могла. Но такое… На теле девушки были шрамы от собачьей плети и кнута. Ожоги от сигарет. Перелом руки зажил не совсем хорошо, и теперь будет болеть к непогоде. А синяки…
Синяки прошли, но ссадины на теле девушки еще остались. С душой бил, с-скотина. Ох, попадись ты мне…
Хорошо, если последствий не будет. Почки все-таки место достаточно уязвимое.
Ладно.
Завтра надо прогуляться к знакомой повитухе. Пусть осмотрит девочку. Потом в суд, к судейским лекарям. За тем же самым. Но там про беременность помолчим, благо пока ничего не видно. Потом подадим заявление о разводе и можем ехать в Кон’Ронг.
Суды Кларисса знала.
Пока очередь до их дела дойдет, пока начнется рассмотрение…
Шесть раз успеют и съездить, и приехать.
Надо, надо присмотреться к Лессу. Не дай бог, такая же тварь окажется.
Кларисса точно знала, что любого, кто поднимет руку на ее дочь, она своими зубами загрызет. Медленно и с особой жестокостью.
Это ее ребенок. И горе любому, кто тронет Джин.
А тут?
Да что ж Резеда вконец ум потеряла? Если дочь к ней даже не поехала, не надеется на материнскую защиту?! Вот где кошмар-то! Когда твой ребенок просит помощи у посторонних людей, зная, что ты ему… равнодушная тетка.
Смерть ребенка страшна. А это… это немногим лучше. Потому что хоть Аликс и будет ходить по земле, радоваться жизни и растить своих детей, только вот Резеду к ним не подпустят.
Это уже будут не ее внуки.
Это и есть настоящий ужас.
И ведь Клари предложила для очистки совести написать Резеде.
Аликс пожала плечами и согласилась. Только просила не указывать адрес. Пусть пишет до востребования. Заодно и посмотрим, кто будет ждать на почте.
Клари подумала и согласилась. Итак – сначала все визиты, а потом в Кон’Ронг. Аликс жалко, но дочь у нее одна.
– Тиа, дорогая!
Мать обняла старшую дочку и расцеловала в обе щеки. Тиана ответила леди Дженет таким же «искренним» объятием, строго следя, чтобы не помять прическу и не смазать макияж. Любовь – отдельно, внешний вид – отдельно.
– Как я рада тебя видеть!
– Я тоже, мама.
– А где же мой любимый внук? Где Андрес?
– В Клостере, мам.
– Неужели мальчика не отпустят на каникулы?
Тиана театрально вздохнула.
– Мамочка, там так сложно учиться, такие тяжелые экзамены…
– Да-да, все же это Клостер…
Леди Дженет понимающе закивала. Ивар усмехнулся в бороду.
Ага, экзамены!
Да закончились они еще дней десять назад! Просто Андрес умудрился подружиться с виконтом Лагранжем, и тот пригласил «приятеля Ривена» к себе в гости. Тиана, как услышала, запрыгала от радости, чуть потолок головой не пробила. И тут же наказала ребенку ехать!
Как можно быстрее!
И производить наилучшее впечатление и на виконта, и на графа Лагранжа. Завязывать полезные знакомства, показывать себя с лучшей стороны…
Вот уж чего Ивар никогда не мог понять.
Живи честно, вкалывай от зари до зари – и все у тебя будет. А лезть кому-то в глаза? Пытаться пробраться в высший свет через заднюю дверь? Вылизывать подхвостье вышестоящим?
Пфф!
Ивара это никак не устраивало.
И уж вдвойне его не устраивало лицемерие жены и тещи.
Если бы не леди Дженет, он был бы сейчас вдвое богаче. И Тиана ей никогда этого не простит, но и вслух не скажет. А зря…
И он не скажет, чтобы не огорчать жену.
Лицемерие, им в Кон’Ронге пропитано все, словно запахом дорогих духов.
Противно.
– Ивар, милый!
Теща раскрыла объятия зятю, и Ивар послушно приложился к надушенной щечке.
– Леди Дженет, время над вами не властно.
– Ты мне льстишь, Ивар.
– И будет льстить, не то жена сожрет, – проворчал стоящий неподалеку Линос. Ивар смерил его насмешливым взглядом. Линос уже успел где-то нализаться с утра и стоял не особо ровно. Кейт дергала его за локоть, но куда там?
Линоса Ивар не уважал, как не уважал любого дурака и пьяницу. А еще…
Внешне между Кейт и Тиа все было просто замечательно. Любящие сестры, клятвы поддерживать друг друга, данные в детстве, взаимопонимание, симпатия, общение семьями, обожаемые племянники. Внешне все выглядит именно так, красиво, благородно, тонко, изящно.
Внутренне же…
Тиана презирает сестру за глупость и неудачливость. Кейт ненавидит сестру, но что есть силенок старается ей подражать. И обе сестрички страстно конкурируют за внимание матери. Впрочем, эти их попытки, так или иначе, обречены на неудачу.
В сердце леди Дженет есть место только для одного человека.
Ее обожаемого сыночка.
Лесса.
Кстати говоря…
– А Лесс еще не приехал?
На лицо леди Дженет словно тень набежала.
– Лесс и его невеста, баронесса Брайс, должны быть завтра к обеду.
– И горе им, если они приедут к вечеру, – проворчал Линос.
Ивар хмыкнул.
Нет, жить и дышать своему сыночку леди Дженет никогда не даст. Даже если он женится.
Особенно если он женится.
Тиана потянула мужа за рукав. Надо было устраиваться на отдых.
Мерно стучали копыта лошадей, поскрипывали колеса.
– Элерон.
– Норбет.
– Темпер.
– Ристан.
Женщины играли в города. Да этого они так же играли в композиторов, кулинарию, картины, исторических личностей и даже шитье. Просто брали термины по всем этим темам.
Надоест – переключатся на шахматы.
Еще больше надоест – будут читать вслух или развлекаться математикой.
Джинджер была в ней не очень сильна, а вот леди Нэйра считала, как дышала. Легко, уверенно, спокойно. А еще знала кучу интересных приемов.
Число делится на пять, если оканчивается пятеркой или нулем. Число делится на три, если сумма всех его цифр делится на три.
Чтобы быстро возвести в квадрат двузначное число, которое оканчивается на пять, надо первую цифру умножить на то же плюс единица, а потом в хвосте написать – двадцать пять. Например, тридцать пять в квадрате будет – три умножить на четыре (то же плюс единица) – двенадцать, и дописать двадцать пять. Тысяча двести двадцать пять. Дешево и сердито[3].
Самое интересное, что далеко не все знают об этих вещах. Запомни простые правила – и проблем не будет. Но увы.
Лесс, кстати, не знал. И в ответ на предложение леди Нэйры научить его буркнул что-то неразборчивое и отправился гонять лошадь по холмам.
Леди посмотрела на мужчину и вздохнула.
Она не кривилась, не качала головой, не…
Просто Джинджер все чаще задумывалась, что Лесс – не совсем то, что надо. Или совсем не то?
Может, стоит подождать? Ну куда от нее убежит это замужество?
А вот и Лесс, легок на помине. Склонился с лошади прямо к окошку, улыбаясь во все тридцать зубов[4].
– Дамы, завтра к обеду мы будем в Кон’Ронге.
– Замечательно! – Карета надоела Джин до зубовного скрежета. – Наконец-то!
А вот леди Нэйра такого восторга не проявила.
– Милый Лесс, вас не затруднит ненадолго сесть к нам в карету?
Лесса не затруднило, и он воззрился на леди Нэйру, которую в разговорах с Джин именовал не иначе как «чудище бессонное стоглазое». Правда – шепотом и оглядываясь.
– Лесс, милый, я догадываюсь, что ваша семья сейчас вся в Кон’Ронге?
– Да, леди Нэйра.
– Мать, сестры…
– Да.
– И вы хотите так просто привезти туда Джин?
Лесс даже не понял, в чем проблема. Леди Нэйра схватилась за голову.
– Лесс, милый, подумайте! Умоляю! Кто произведет лучшее впечатление? Усталая девчонка в пыльном с дороги платьице или очаровательная молодая леди в роскошном наряде и с уложенными волосами?
Джин хлопнула ресницами, Лесс звучно щелкнул зубами. А вот в таком ракурсе они об этой проблеме не думали. Но все верно – не бывает второй возможности произвести первое впечатление.
Леди Нэйра поняла, что победила, и, подобно великодушному завоевателю, сделалась даже мила.
– Лесс, я не сомневаюсь, что в деревне рядом с вашим замком есть таверна?
– Д-да… Там всегда останавливается Кейт, когда приезжает к нам. До замка ехать далеко, а денег у нее мало…
– Замечательно. А сейчас там остановимся мы. Снимем комнату, примем ванну, приведем себя в порядок и к ужину поедем в Кон’Ронг.
– Замечательно! А я вас встречу!
– Почему бы и нет… но лучше будет, если вы поступите так же, как и мы, и отдохнете в таверне, а потом мы приедем все вместе.
– А какая разница? – не понял Лесс.
– Вы, кажется, упоминали, что вокруг замка есть стена? Ворота?
Джин этого не помнила, но она вообще не запоминала дословно все разговоры.
– Вот и представьте, как ваша невеста будет стоять у ворот, словно нищенка. Нет, вам надо ехать вместе с нами, чтобы представить ее своим людям, чтобы никто не смел даже косо глазом повести… Лесс, доверьтесь мне! Умоляю! Я пекусь лишь о вашем с Джин благополучии! Разве слуги будут почтительно относиться к женщине, которая стояла под дверями? Вам ведь не захочется тратить время любви на то, чтобы муштровать нерадивую прислугу?
Чуть ошалевший от уговоров мужчина послушно кивнул.
– Это… да.
– Замечательно. Тогда так и решим! Останавливаемся в таверне, приводим себя в порядок и все вместе отправляемся в Кон’Ронг, – обрадовалась леди Нэйра, – я всегда знала, что вы умный и отлично воспитанный молодой человек, это видно! И так заботитесь о своей невесте!
Лесс выпятил грудь, а Джин тихонько фыркнула в кулачок. Правда, счастливый жених этого не заметил. Удрал отдавать приказы.
Джинджер воззрилась на компаньонку.
– Леди Нэйра?
– Милая Джин, вы ведь слышали рассказы вашего будущего мужа о леди Дженет?
– О да! – с чувством выдохнула девушка.
– Если не хотите всю жизнь плясать под ее дудку, расставляйте все на свои места с самого начала. Вы не какая-то сельская девица, как она…
– Она же вроде не…
– Вы невнимательно слушаете рассказы вашего возможного супруга. До того, как стать «не», она была очень даже «да».
Джин виновато опустила голову.
– Вы творческая личность, дитя, но это подводит вас. Надо уметь анализировать информацию, сопоставлять, взвешивать… иначе вам будет сложно с вашим супругом.
– Если он им еще станет.
– Неважно, кто им станет, важно, что это умение вам пригодится в будущем, – отрезала леди Нэйра. – Я еще займусь этим вопросом.
Джинджер хихикнула.
– Леди Нэйра, вы знаете, как вас называет Лесс?
– Разумеется. И считаю это комплиментом. Но хочу заметить, что лорд Кон’Ронг меня недооценивает. Сто глаз – это слишком мало для хорошей компаньонки. Чтобы присматривать за глупой малышней, нужна тысяча.
Женщины переглянулись и расхохотались.
– Я х-хочу развод-да.
Аликс слегка заикалась, стоя перед королевским судьей. Она в жизни не осмелилась бы прийти сюда, но рядом с ней стояла Кларисса Брайс, Аликс чувствовала ее взгляд, словно теплую дружескую руку на своем плече, и уверенно шла вперед.
Это ее жизнь и ее ребенок! И она никому не позволит ими рисковать!
Королевский судья был настроен негативно. Причина у него была веской и всеобъемлющей, и имя ей было – подагра. А вот не надо злоупотреблять роскошной жизнью. Тучный мужчина лет пятидесяти смотрел недовольными глазами и хмурился.
– На каком основании?
Аликс ответила взглядом на взгляд. Голубые глаза встретились с серыми.
– Жестокое обращение.
– И в чем это выражается?
– Где я могу показать свои шрамы? – вопросом на вопрос ответила Аликс.
Ожоги и рубцы произвели впечатление. Но…
– Вы настаиваете, что это сделал ваш супруг?
– Да!
– А может, любовник? Или…
– У меня нет любовника. И нет или, – отрезала Аликс.
Ноздри ее раздувались, глаза горели. Сейчас она была великолепна. Кларисса незаметно улыбнулась. Что нужно девушке? Да всего лишь немного уверенности в себе. И она станет неотразима! С Резедой Лоусон Аликс превращалась в бледную тень самой себя. А с Клариссой рядом, понимая, что ее поддержат и одобрят, но проблемы придется решать самой, – расцветала. Улыбалась, вскидывала голову, бросалась в бой…
Так что даже королевский судья оценил и вздохнул.
– Ладно, давайте составлять документы.
Они провозились часа два, не меньше. После судьи зашли к стряпчему, договорились, что тот будет представлять интересы леди Лоусон (Аликс собиралась отныне и впредь пользоваться своей девичьей фамилией) в суде, заплатили задаток (к большому неудовольствию стряпчих, задаток определялся государством, а гонорар сильно зависел от выигрыша или проигрыша дела, так что приходилось стараться), договорились, что вернутся к началу процесса, и отправились к модистке. На этом настояла леди Брайс.
– Аликс, солнышко, тебе совершенно не подойдут платья Джин. У вас совершенно разные цвета. Ты смуглая, с каштановыми локонами и глаза у тебя яркие, а моя Джин выполнена в пастельных тонах. То, что пойдет ей, просто уничтожит тебя.
– Но деньги…
– Какие деньги? Вот посмотри, бирюзовое с золотом? Ну-ка… отлично! Берем!
– Оно же дорогое…
– И вот это, вишневое. С серебристой отделкой. Джинджер этот цвет просто уничтожит, а тебе будет очень к лицу.
Аликс отказывалась, но ей почти насильно купили несколько платьев, решив подогнать их уже в дороге, напоили вкуснейшим взваром с пирожными и насильно примерили десятка три шляпок, чтобы выбрать самую-самую. Выбрали три, потому что упустить хотя бы одну из них для Клариссы было невыносимо. Для Аликс, кстати, тоже.
– Я никогда с вами не расплачусь, леди Брайс, – Аликс вздохнула.
Кларисса топнула ногой.
– Аликс! Еще раз я услышу подобные глупости – и задам тебе трепку!
– Этим меня не запугать.
– Прости, – осеклась Кларисса.
– Леди Брайс… почему вы мне помогаете? Мать и та для меня столько не сделала бы.