Когда мы приехали к следователю, я выполнила все свои обещания. Общими усилиями мы сделали всё, чтобы Павлу больше ничего не угрожало. Счастливый Павел выскочил на улицу и стал громко орать от положительных эмоций, которые охватили его сразу, как только он узнал, что с него сняты все обвинения.
– Виват! – орал он, не обращая внимания на прохожих. – Виват! Виват! Виват! Я живу!
– Прекрати орать. Семейный человек, а ума нет, – дал ему лёгкий подзатыльник отец.
– Пап, а права мне вернут?
– А куда они денутся, – похлопал его по плечу Гоша. – С твоим отцом нет ничего невозможного.
– Я всегда знал, что у меня самый лучший отец в мире!
– Да ладно тебе, – немного стушевался Гоша.
– Сейчас супчика за двадцать одну тысячу похлебает, ещё не так заорёт, – встряла баба Вера. – Чтоб я так жила.
– Так и будешь, – заметила я.
– Ой, Лерка, и откуда ты свалилась на мою голову… Знала я, в чью палату войти.
Мы приехали в дом, расположились возле бассейна с шампанским и, как завороженные, стали смотреть на булькающие пузырьки. Старушка вновь схватилась за сердце.
– Невероятно! Сколько деньжищ сюда вылили! Наверное, шампанское привозили, как бочки с квасом. Цистернами.
– Причём, какое шампанское! Не какой-нибудь суррогат, а премиум-класс!
– Да хоть суррогат, – всё держалась за сердце старушка. – Он тоже денег стоит. Ой, я уже от одного запаха пьяная. – Я с эконом-классом толком не разобралась, а тут сразу в премиум. Во дела!
Рядом с бассейном стояли накрытые белой скатертью столы с блюдами самой изысканной кухни. Старушка повела носом и уже совсем растерялась.
– И где тут сайровый супчик за двадцать одну тысячу, будь он неладен?
– Марсельская уха, – поправил её Павел, как только все стали рассаживаться за столом.
– Марсель, Британия, Бирюлёво… У меня ноги подкосились от всего этого, – произнесла старушка и плюхнулась на первый рядом стоящий стул.
– Молодые садятся по самому центру стола, – скомандовал Гоша и показал места, предназначенные для меня и Павла.
Когда все расселись, темнокожий мужчина в белых перчатках, стоящий рядом со столом, принялся разливать шампанское в бокалы.
– Алекс, мне что-нибудь покрепче, – обратился к нему Павел. – Я бы вискарика накатил.
– А папа вам разрешит? – спросил тот.
– А причём тут папа? Я совершеннолетний. Между прочим, сегодня женился. Так что сам всё решаю.
– Пусть пьёт. У сына сегодня второе рождение. Освобождение и свадьба. Прямо с нар в семейную жизнь.
– Ой, а откуда у вас нигер? Из Африки? – спросила изрядно захмелевшая от запаха шампанского баба Вера. – Я уже перестаю что-либо понимать. Бассейн с шампанским, супчик за двадцать одну тысячу, нигер в белых перчатках. Ребята, мы в раю. Прямо кино и немцы.
– Алекс наш, местный, – объяснил Гоша. – У него мама наша, а папа африканец. Приехал однажды папа из далёкой Африки и сделал нашего Алекса, а потом уехал обратно. Так что он наш, отечественный. Красавчик. По паспорту он Саша, но мы зовём его Алексом, для важности. Так более оригинально, всё-таки он парень у нас непростой. Алекс работает в нашем доме и за управляющего, и за официанта на торжественных мероприятиях. Дом и все сотрудники, которые следят за домом, на нём. Он у нас самый старший. Так что прошу любить и жаловать.