4

Стоило шагнуть под своды оперы Руале, как на меня обрушились сотни взглядов. Я прикрыла глаза, сосчитала до десяти и нацепила на лицо милую улыбку. По крайней мере, очень хотелось надеяться – эту улыбку я тренировала перед зеркалом, и кажется, она даже начала у меня получаться. Снаружи здание чем-то напоминало Королевский театр в Лигенбурге: массивные колонны подпирали балкон, на балюстраде которого застыли скульптуры в человеческий рост. Не хватало только памятника королю Витэйру поблизости, да еще лестницы. Сначала я подумала, что ее тут вообще нет: несколько невысоких ступенек опоясывали оперу со всех сторон, отчего возникало ощущение, что здание возвели на огромном постаменте.

Попасть в фойе можно было через любой из парадных входов, и людские реки текли в распахнутые настежь двери. Плещущий из них свет вспарывал осенние сумерки, легко затмевал бессильные огни фонарей, один за другим подъезжали экипажи. От обилия лиц, голосов и запахов затошнило, перед глазами помутилось. Благо, рядом со мной были «тетушка» и «племянник», который подхватил меня под руку, позволяя опереться и выровнять дыхание.

– Все в порядке? – спросил еле слышно. – Выглядите так, будто увидели призрака.

Есть здесь парочка. Но они меня не пугают.

– Все замечательно.

Не рассказывать же, что со мной может случиться припадок, если толпа обступит слишком плотно. Тем более что я и так слишком много ему рассказала. Надо отдать должное, Ивар ни словом, ни взглядом не обмолвился о том, что произошло в буфете. Мужчина, который умеет достойно проигрывать, уже достоин восхищения, но мне как-то не восхищалось. Разве что самую капельку.

– О, милая, – наконец, подала голос баронесса. – Пойдемте, представлю вас маркизе де Нуаре и ее супругу.

– Маркизе и… ее супругу? – я приподняла брови.

Ивар улыбнулся. Во фраке он выглядел еще более ослепительным.

– Для Вэлеи это нормально.

Нормально, так нормально. А потом у маркизов любовницы заводятся.

Баронесса кивнула, и мы последовали за ней. Невысокая, с ямочками на пухлых щеках и собранными в высокую прическу буклями она являла собой идеал доброй тетушки, вокруг которой, как пчелы у цветов, должны виться малолетние племянники. Мне было искренне интересно – знает ли она о том, что происходит, и действительно ли Ивар ее родственник, но задавать такие вопросы было неэтично, поэтому я решила подождать до лучших времен. То есть, до минуты, когда мы с ним останемся наедине. Насколько я поняла, в Вэлее и такое не возбранялось, да что говорить – жена могла спокойно посещать приемы и любые общественные места даже в отсутствие мужа. В Энгерии я не смогла бы и носа высунуть без Анри, а уж тем более заявиться в театр. Здесь второй билет просто остался на столике в номере, как дань вежливости.

Гм… а у меня осталось три дня, чтобы что-нибудь сочинить.

Меня представляли, представляли и представляли. Имена и титулы, титулы и имена. Как я потом буду разбирать эту кучу – не представляю. Большинство взглядов – заинтересованные, любопытные: высший свет что в Энгерии, что в Лигенбурге одинаков. К счастью, времени до начала первого акта осталось не так много, и по широкой мраморной лестнице мы поднялись в ложу. Не такую роскошную, как бенуары, но достаточно уютную, с четырьмя креслами. Одно место пустовало.

– Нравится? – негромко спросил Ивар.

Как ни странно, мне нравилось.

Возможность отвлечься, не думать о том, что мне предстоит. А заодно о том, как бы все поизящнее провернуть. Не ногу же ломать, честное слово. Сращивать потом дико больно, даже целительской магией. Да и вообще, мне мои конечности дороги. Ничего, музыка вдохновляет. Может, меня по ходу действия осенит гениальной идеей.

– Очень.

– Вы уже слышали «Падение»?

– Скажем так, я о нем слышала.

«Падение» Луазо Ароцци посвящено одному из самых знаковых событий – крушению империи армалов, зыбким временам, предшествующим началу новой эпохи. Разумеется, в опере все приукрашено, а события показаны через историю любви мага и девушки из рода с угасшей силой.

– Только слышали? – Ивар приподнял брови.

– Я не очень-то жалую выходы в свет. Мне вполне хватало книг.

Он посмотрел на меня недоверчиво, но продолжать не стал, тем более что занавес поднялся. История армалов началась в Арнее – древнем государстве, жители которого по легендам, были потомками изначальных богов. В те времена, когда магия была подвластна всем, они взрастили свою империю – объединенное государство, которое росло и ширилось с каждым годом почти без войн. Новые земли, новые города вливались в ее состав по собственной воле, а все попытки их сокрушить заканчивались поражением. Но как всегда бывает, великое рушится изнутри. Все началось с раскола в правящей династии, а привело к тому, что пролилась кровь. Тысячи смертей сильных магов, в том числе и правителей, привели к необратимым изменениям в мире. Материк сотрясали катастрофы, по нему прокатились страшные болезни.

На фоне этих событий разворачивалась трагедия. Маг, влюбившийся в женщину из ослабевшего рода, не имеет возможности быть с ней. Особенно когда мир жестоко отвергает всех, кто лишен силы и не может ничего сделать для возрождения великой империи. Он выбирает себе невесту из равной семьи, а от возлюбленной отказывается, понимая, что ее жизнь рядом с ним превратится в ад.

Голос у певицы был сильный и пронзительный.

А сама она – хрупкая как осенняя ветка, в струящихся волнах белоснежной тоги.

Когда началась ее ария, зал просто замер. Если до этого я ловила в соседних ложах движение, сейчас все взгляды были устремлены только на сцену. И пение, усиленное архитектурной акустикой, неслось по залу. Отчаяние, боль, неверие и прощение – запертые в маленькой женщине – и освобожденные через набирающую силу страсть. Дамы прикладывали к лицу платочки, мужчины хмурились.

Лицо певицы блестело от слез, а я прикрыла глаза и слегка надавила на веки.

Просто потому, что немного утомилась, ничего кроме.


В антракт люди вытекали оглушенные, взбудораженные, притихшие. Минут через десять все придут в себя и начнут обсуждать увиденное, а пока…

– Немного отличается от книг, согласитесь?

Я кивнула.

Ивар проводил тетушку к выходу и вернулся ко мне. Зал стремительно пустел, мы остались одни. Отрезанные от остального мира освобожденным из шнуров тяжелым бархатом портьер. Я подняла глаза, рассматривая висящую под потолком люстру: три огромных кольца, книзу сужающиеся в диаметре. Никаких свечей, подвесок и хрусталя, но окружающее ее мерцание и переплетенные завитки светящихся белым золотом лент с лихвой компенсировали простоту. Необычно. И интересно: даже не представляла, что где-то еще используют магию для освещения. Особенно настолько сильную.

– Подарок Симона Эльгера. Вэлее, его величеству и простым смертным, – Ивар проследил мой взгляд.

О.

Присмотревшись, я поняла, что источник замкнут в самих кольцах. Золото будто раскалялось изнутри и рассыпало вокруг яркий свет.

– И роспись тоже.

Под куполом, в обрамлении позолоты орнамента, растянулись красочные берега легендарной Арнеи. Я поднесла к глазам бинокль – сквозь омывающий их прибой проступала надпись: «В мире всегда есть место магии».

– Хотите пройтись?

– С удовольствием.

Удовольствие закончилось, стоило Ивару отодвинуть портьеры. Мимо ложи шел Анри, а под руку с ним – сошедшая с небес светлая. Женщина, в которой было идеально все: от изящного овала лица, до тонкого стана, затянутого в голубой шелк. От движений – неторопливых, плавных, до королевской осанки. От белокурых волос, собранных в высокую прическу до чувственного небольшого рта. Я попятилась было назад, но как назло на пути возникла широкая грудь и все к ней прилагающееся Ивара. Будь у меня на затылке глаза, конфуза можно было бы избежать, но сейчас я буквально влетела в его руки, а он инстинктивно подхватил меня за талию.

Всевидящий-пожалуйста-пусть-они-пройдут-ми…

В другой раз.

Анри повернулся медленно, будто что-то притянуло его взгляд. «Что-то» в данный момент замерло в объятиях племянника баронессы де Рианон, с гулко ухающим сердце. Замер и муж, рассматривая меня от подола платья – темно-охряного – до макушки. Недобро прищурился, но затем маска безразличия стерла с его лица все чувства. Он склонился к хрупкой девице, что-то сказал, и они вместе направились в нашу сторону. К тому моменту я уже выпуталась из кольца рук, эффекта неожиданности и власти обманчиво-теплых супружеских глаз, поэтому была готова к встрече даже с Верховным демоном преисподней.

Наверное.

– Не ожидал вас здесь встретить, графиня, – прохладная вежливость и наносное удивление. Его рука опалила мои пальцы даже через перчатку.

Взаимно.

У светловолосой оказались огромные голубые глаза и очаровательные ямочки на щеках. А еще грудь, которой могла позавидовать даже Луиза – пышная, но в меру. Ровно настолько, чтобы все мужские взгляды тонули в упругом декольте. Мне запомнился интерес Анри к нашим недовыданным белокурым леди, но с тем же успехом можно было сравнивать кукурузные початки и тонкую иву. Вместо девичьего смущения и неловких улыбок – зрелая женственность и сочная красота. Зрелая, да не перезрелая, как у Камиллы Уитмор. А может, у этой красоты ноги кривые?

– Сама не ожидала себя здесь встретить. Вы же знаете, я не переношу толпы…

Толпу может и не переношу, а вот что я несу сейчас?

Изумление, мелькнувшее в глазах Анри на краткий, едва уловимый миг, тут же снова сменилось холодом. Не знаю, опера помогла или воспоминания о нашей последней ночи в подвале Мортенхэйма, но тут меня действительно осенило. Не позволяя мужу вставить хотя бы слово, я окинула его эскор…тессу немного расфокусированным взглядом.

– Представите меня вашей очаровательной спутнице? А это месье Раджек, племянник баронессы де Рианон… Неплохой малый, когда не пьет коньяк. Ох!

Я раскрыла веер и принялась усиленно им обмахиваться.

– Простите пожалуйста, – прошептала, приложив руку к груди и старательно краснея – тут даже притворяться не пришлось, – сама не знаю, что говорю. Просто вся эта ситуация с разводом… для леди моего положения это чересчур.

– Евгения Венуа, графиня д’Ортен, – в сторону Ивара Анри даже не взглянул. – Моя супруга, Тереза Феро, графиня де Ларне.

Если бы голосом можно было рубить мрамор, пол под нами уже разделился бы надвое, а случайные зрители щедро посыпались вниз, как горох сквозь прореху в мешке. Зрителей, кстати сказать, становилось все больше. Конечно, остановиться и откровенно глазеть на нас не могли, поэтому приходилось замедлять шаг, поправлять прическу, любоваться барельефом – у кого на что хватало фантазии. Все-таки не каждый день встречаешь графа, его жену, пусть даже почти-уже-не – как она только что заявила, и любовницу в опере. Маркиз де Нуаре вон свою не привел, скучный он человек.

– Приятно познакомиться, мадам Феро.

Графиня улыбнулась, голос ее звучал как колокольчики в ночи. Такие, размером с чайную чашку металлические бубенцы.

– Взаимно, мадам Венуа.

В глубине учтивой невозмутимости полыхнула насмешка. Евгения смотрела не сквозь меня, как могло показаться. Она смотрела насквозь.

– Прошу прощения, графиня. Я провожу вас, – Анри обращался к ней, но смотрел на меня. Если взгляд может захлопнуться на горле капканом, то именно это сейчас и произошло. – Мне нужно поговорить с супругой. Когда я вернусь, вам лучше быть на этом самом месте, миледи.

– Граф…

Евгения хотела возразить, но Анри уже повел ее прочь. Разочарованные таким поворотом событий дамы и господа начали расходиться. Зашуршали платья, зашумели голоса – кто-то обсуждал «Падение», кто-то внутреннее убранство оперы Руале. Поклясться могу, многие были бы рады остаться здесь до возвращения моего мужа и понаблюдать, чем дело кончится, но мне было не до них. Вместо трех дней остались считанные минуты. Пять? Десять?.. Чтобы заставить поверить Анри в то, во что я сама не верю. Все мое существо отчаянно противилось даже мысли о поездке в Лавуа, не говоря уже об обжигающих, сводящих с ума прикосновениях.

– Тереза, что вы только что устроили? – яростный шепот Ивара настиг меня в самый подходящий момент. Я обернулась и вцепилась в его локоть мертвой хваткой.

– Мне нужна ваша помощь! И коньяк.

Загрузка...