Глава четвертая, в которой Тедди снова идет к людям
– Ну нельзя идти королеве парламентером! – увещевали Тедди Димка и Нинка хором.
Матильда бросила это занятие, видимо, по себе знала, какой упрямый нрав бывает у принцесс и уж тем более у новоиспеченных королев.
– Я пойду с тобой, – воинственно топорщил усы Димка.
А Нинка недовольно щелкала своим золотым хвостом, выбивая искры из каменного пола.
– Я подруга королевы! Мне идти! – ворчала она.
– А я ее брат, – не отставал и Димка.
– Успокойтесь, никто из вас не идет, я беру с собой Матильду, – буркнула Тедди, отчаянно стесняясь того, что стыдится при всех подданных, которые набились в зал, назвать ее мамой. – Она будет ждать меня у Несчастливого и, если я не вернусь через полчаса… Ну, заберет меня оттуда.
Матильда кивнула, не оставляя никому возможности не понять, как именно она заберет в случае чего Тедди. У Несчастливого были шансы стать первым в истории этого мира селом, раздавленным драконом.
– И все-таки что имела в виду бабушка, когда говорила: «будь собой, но помни, кто ты такая»? – бормотала Тедди, пока ее душили слезы. Странно, но она успела привязаться к старой коварной мыши. – Надеюсь, привычка говорить шарадами не передается с короной, а то я не выдержу, если сама начну выдавать всякие ребусы.
– Не кипешуй, короны у тебя до сих пор нет, – сунул Димка нос в чудом сохранившуюся комнатушку. Тут они были пленниками, сюда стащили горы странных вещей, пытаясь приодеть новую королеву по-королевски. – Можем, конечно, соорудить по-быстрому из бумаги, а ты наложишь руки, как на Нинкин хвост, и будет как настоящая!
– Не надо! – Тедди наконец решила, что поняла загадку старой королевы.
Она вздохнула. Ей до сих пор не верилось, что Мары больше нет. Конечно, будь у них похороны, пышные или не очень, и множество рыдающих подданных, она бы сумела осознать. Но ей не удалось даже найти повод, чтобы осторожно поинтересоваться, что тут делают с погибшими мышами. Кстати, пострадавших от пожара в лабиринте уже не было, их шустро убрала вернувшаяся армия, а Мара… Мара просто растворилась в воздухе.
– Последняя служба королевской крови своим подданным, – объяснила Нинка, которая после исчезновения тела старой королевы выглядела снова бодрой и веселой. – Магия от их крови распространяется на всех подданных, кто оказывается неподалеку. А еще в камни и деревья, траву. Теперь несколько лет будут рождаться сильные магически мыши.
И она принялась чистить шубку. Тедди немного покоробило такое спокойствие, но она поняла, что дело не в Нинке. Не из мышиного ли мира пошло известное «король умер, да здравствует король!»? Потому как, едва тело исчезло, мыши и думать забыли о Маре и вовсе не собирались ее оплакивать.
Тедди так не могла. Она знала бабушку так недолго, но искренне горевала о ней.
– Ты выбрала, в чем пойдешь? – заглянула и Матильда. – Тебе принесли еще два плаща из птичьих перышек, и знаешь, есть ощущение, что они ощипали какого-то попугая, откуда бы он ни взялся!
– Выбрала. – Тедди расчесала пятерней волосы и прихватила их резинкой. – Вот так и пойду.
– В джинсах и футболке? – растерянно уточнила Матильда.
– Именно, – кивнула Тедди. – Я буду собой, как и просила меня бабушка!
– Как знаешь, – уступила Матильда. – Но ты, если что, не жди полчаса, просто кричи. Я услышу.
Тедди благодарно прижалась к мачехе, а потом встала прямо и решительно направилась к выходу из лабиринта, что был ближе всего к Несчастливому.
И по лесу она шла одна, чувствуя, как неподалеку тихо движется Матильда, а чуть дальше в кустах шелестят Нинка и Димка. А может, и еще кто-то из подданных, поди разбери, сколько тут таких кустов, что шевелятся не потому, что собираются перебежать с места на место!
Деревья перед Тедди расступались, хотя до полнолуния было еще время, но вместо того, чтобы радоваться этому, она грустила. Это тоже указывало, что ее магия выросла, а королева она и без короны. Как бы то ни было, она не собиралась надевать старую корону из когтей летунов. Королеве нужны были новые знаки отличия, и Тедди еще подумает, какими им быть. Потом, когда решит более важные вопросы.
У деревни ее ждали. Тедди и рада бы удивиться, но не удивилась. Собаки лаяли вдалеке, но встречающий трехпалый Василий лишь махнул рукой и пошел к своему дому. И Тедди не оставалось ничего другого, кроме как последовать этому красноречивому жесту.
– Быстро вы вернулись, могли бы и подольше побегать, всем бы лучше было, – без приветствия произнес он. – Ну хоть от Мары избавились, и то дело.
– Зачем? – не выдержала Тедди. Она и забыла, что должна изображать себя такую, какой появилась в деревне впервые. В меру любопытную, без меры напуганную. Сейчас в ней росла злость.
– Могли пострадать мышата, мирные мыши, что не вошли в армию, – повысила она голос.
– Мирных мышей не бывает, – не менее зло ответил Василий и потряс перед ней изуродованной рукой. – Это сделал всего лишь мышонок!
– Алисо никогда не был «всего лишь мышонком». – Тедди с тревогой поняла, что упустила за всеми переживаниями мысль об отце. Где он? Вернулся ли со всем войском в долину или остался в человеческом мире? Надо было забрать у него не только свой Голос, но и корону, чтоб неповадно было!
– Рад, что ты это тоже понимаешь, – усмехнулся Василий, пытливо глядя ей в лицо.
А Тедди мучительно пыталась осознать, что же ее царапает. Василий выглядел точно так же, собаки лаяли, дворы, огороженные камнями, чтобы не сбегали деревья, были точно такими же, что и недели назад.
– Подождите! – Она распахнула глаза от изумления. – Вы! Вы понимаете меня и говорите понятно, на современном русском!
– Догадливая мышка! – Василий ухмыльнулся до того мерзко, что Тедди попятилась. Но он не пытался напасть. – Думаешь, мы бы выжили здесь, если бы все, что у нас было, это те, кто отбился от похода Ермака? К счастью, ягодницы, способные не только в трех соснах заблудиться, но и провалиться в Переход, в том мире не переводились. Главное, найти их раньше, чем они выберутся или попадутся твоим мышам. Летуны, вопреки их собственным утверждениям, на людей практически никогда не нападают.
Тедди вспомнила, что слышала что-то про загадочное место, где часто пропадали люди. Кажется, считалось, что их крадут инопланетяне. Или еще кто-то. И вот этот «еще кто-то» стоял сейчас перед Тедди. Вспомнила молчаливую жену Василия Марфу, которая неуловимо, но отличалась от прочих, виденных ею жителей деревни.
– Молебка, – упавшим голосом произнесла Тедди, вспомнив наконец название опасного места.
– Да, – кивнул Василий. – Те, последние, тоже так говорили. И Марфа тоже.
– Как ее звали на самом деле? – выпалила Тедди раньше, чем успела подумать.
Василий хмыкнул.
– Марина, – тем не менее произнес он. – Все не так плохо, мышка. Я и правда люблю ее. Как понял, что Алисо поведет армию в тот мир, так и отправил Марину с детьми обратно, вывел прямо к железному пути. Чтобы выжившие мыши не могли отомстить ей и моим отпрыскам.
Тедди представила, как ранним утром – чтобы успеть до мышиной армии, Василий ведет напуганную, измученную неизвестностью женщину с пятью детьми и оставляет ждать электричку. Без денег, без толковых объяснений. Хорошо еще, если у нее жива семья и она сумеет найти ее. Нет, Василий мог себе говорить что угодно, но Тедди была уверена, что любовь не такая.
Девочка поняла, что ей надо поскорее покинуть это место. Она не хотела вдруг обнаружить, что показавшиеся ей сначала безобидными и даже по-настоящему несчастными крестьяне не только подло напали на мышиный лабиринт, но и не дожидались, когда ягодницы заплутают и забредут в кротовину. Скорее уж они выбирались в большой мир на охоту за новой кровью. Вряд ли далеко, их наверняка пугал изменившийся мир, а уж если где-то им попадалась машина или в небе пролетал самолет, то и вовсе.
Можно ли оправдать этих людей тем, что им тоже нужно как-то жить? Тедди не знала. Ей было всего лишь четырнадцать, она не была готова решать такие вопросы.
Пред взором ее все поплыло, и Тедди увидела чужими глазами кротовину. Она не сразу сообразила, что юная мышь, образ которой встает перед ней, это бабушка Мара.
Как дрожали ее усики, нервно подрагивал хвост, как страшно было будущей королеве! И Тедди не могла сдержать слез даже тут, в видении, когда чувствовала совсем юные лапки, оба видящих глаза. Бабушка, такая еще молодая наследная принцесса, пыталась набраться храбрости и шагнуть в кротовину.
Тедди и раньше понимала, что бабушка недоговаривала, утверждая, будто она только «слушала мир», находясь у границы Неблагой долины. Нет, она выходила наружу, чтобы изучить соседние, такие богатые и бесконечные, но враждебные для них земли.
Тедди ощущала, что если Голос только ярче вспыхивал при переходе, то обычная магия, свойственная всем мышам, угасала, тяжелее поддавалась будущей королеве. И ее страх отражался в Тедди. И девочке до слез было жаль Мару, которая на дрожащих лапках двигалась дальше и дальше.
Впрочем, вскоре жалости предстояло утихнуть. Тедди вместе с Марой почувствовала приятный запах, в животе Мары заурчало, и она обхватила себя лапками, прежде чем упасть на все четыре и ринуться туда, откуда шел этот аромат. Как же жутко стало Тедди, когда она обнаружила на полянке девчушку едва ли старше ее самой, собирающую чернику.
И никаких шансов, что Мару влек аромат черники, не было.
Будущая бабушка почти настоящей человеческой девочки Тедди смотрела на почти такую же девочку, и ее верхняя губа, слившаяся с длинным носом, приподнималась, обнажая острые зубы. Тедди, смотревшая и ее глазами, и словно со стороны, заметила, что из кустов за ними кто-то наблюдает, но вот Мара этого не видела и не чуяла больше никого, кроме девочки.
Вот девочка, наклоняющаяся к ягодам, оказалась ближе, и Тедди различила, как она негромким дрожащим голоском напевает какую-то песню. Боится! Неужели чувствует?
Тедди бы крикнула или затопала ногами, но она знала, что это всего лишь воспоминание, а еще она знала, что не поможет. Мыши бегают быстрее людей.
Вот Мара выбралась из кустов и приготовилась к прыжку. Тедди была бы рада закрыть глаза, но в воспоминании это было сделать невозможно. Приходилось смотреть.
Мара прыгнула, хватая когтями за плечо девочку, и уже собиралась вонзить зубы, как ее остановил выкрик:
– Мара, не смей!
Будущая королева протестующе запищала, но отодвинулась от девочки, которая стояла, буквально парализованная страхом, а из кустов вылез… Василий?