Тейтум стоял под душем: горячая вода жгла царапины и ссадины на ладонях. Под сломанным ногтем багровела полоска засохшей крови. Горячая вода стекала по телу и, серая от пыли и грязи, водоворотом кружилась у ног. Тейтум смотрел на этот водоворот – и думал о Николь Медина в ящике, а в ушах снова и снова звучали ее крики.
Наконец он со вздохом распечатал упаковку мыла с эмблемой мотеля и начал намыливаться.
Смыв с себя кровь и грязь, обернул бедра полотенцем, вышел из ванной и прошлепал в комнату, оставляя на паркете мокрые следы. Опустил жалюзи, сбросил полотенце и принялся изучать свой довольно скудный гардероб.
Вечерело, однако посещение места убийства, как правило, отбивает аппетит, так что ужинать Тейтум был пока не готов. Подумал о том, чтобы посмотреть телевизор, – но сидеть взаперти в тесном душном номере тоже не тянуло.
В мотеле есть небольшой бассейн. Пожалуй, можно сходить поплавать – это полезно для спины, да и поможет нагулять аппетит. Плавки Тейтум с собой не взял, так что начал перебирать трусы. Белые боксеры – отложил по очевидным причинам. Черные тесноваты; едва он выберется из бассейна, они облепят его «хозяйство», словно полиэтиленовая упаковка сэндвича. Пожалуй, подойдут синие. Тейтум надел их, перебросил полотенце через плечо и вышел из номера, стараясь не обращать внимания на панику внутреннего голоса, вопящего: «Караул, ты вышел на люди в одних трусах!» Ничего подобного: он в плавках.
Бассейн действительно оказался небольшим. На голубой поверхности воды играли лучи заходящего солнца. Тейтум прыгнул в воду ласточкой – и едва не разбил себе голову: дно оказалось куда ближе, чем он думал. Под водой проплыл до дальнего бортика, там вынырнул и набрал в грудь воздуха. Затем несколько раз переплыл бассейн из конца в конец. Все равно что плавать в ванне, – зато удалось выбросить из головы лишние мысли.
Сделав несколько мини-заплывов туда и обратно, Тейтум вдруг почувствовал, что на него смотрят. Остановился, поднял голову – и увидел Зои. Девушка стояла у края бассейна и глядела на него своими пронзительными глазами, словно цапля, желающая поймать рыбку на ужин.
Тейтум весело помахал ей.
– Что, тоже хочешь окунуться?
– Не люблю плавать. – Зои сморщила нос.
– А вода отличная. Прохладная! – Хоть небо уже темнело, в воздухе по-прежнему стояла удушающая жара. – Давай хоть ноги помочи!
К его удивлению, она действительно присела на край бассейна и сняла туфли. Опустила в воду одну ногу, потом вторую. Испустила долгий усталый вздох.
Тейтум подплыл ближе. Зои сидела с озабоченным лицом, явно занятая какими-то своими мыслями. На секунду ему захотелось плеснуть в нее водой, как он не раз поступал с девушками в колледже, – и всегда слышал в ответ веселый визг и игривое: «Ой, что ты делаешь?!»
Однако взглянув на нее повнимательнее, Тейтум понял, что не стоит. Веселого визга он от Зои точно не дождется. Скорее уж, она пригвоздит его к месту ледяным взглядом. Или просто убьет.
– Как ты?
– Нормально. – Ее передернуло. – Просто нужно было подышать воздухом. Я думала о Николь Медина.
Помолчав несколько секунд, Тейтум спросил:
– А почему плавать не любишь?
– Помнишь «Волшебника страны Оз»? Злые колдуньи тают от воды.
Он рассмеялся.
– Просто не люблю. – Зои улыбнулась. – Терпеть не могу холодную воду. От хлорки в бассейнах все чешется. И волосы потом невозможно расчесать.
– Ясно, ясно: нет ничего хуже плавания!
– Зато Андреа в школе выступала в команде пловчих. Дай ей волю, она вообще из бассейна не вылезала бы.
Порывшись в кармане, Зои достала телефон, взглянула на экран, плотно сжала губы, отложила мобильник и снова уставилась в воду.
– Как там Андреа? – спросил Тейтум. Он догадывался, зачем напарница проверяет телефон.
– Хотела бы я знать… На сообщение она пока не отвечает.
– Может, не видела?
– Она всегда так – просто не открывает то, что не хочет читать.
– Уверен, с ней все хорошо, – сказал Тейтум, прекрасно понимая, насколько это пустые слова.
Он слышал бесконечные споры о Роде Гловере, о его последнем письме к Зои – том, в которое Гловер вложил свою фотографию рядом с Андреа. Но с тех пор никто его не видел и ничего о нем не слышал.
Зои снова взглянула на экран смартфона.
– Андреа – умная девушка, – продолжал Тейтум. – Она не станет…
– Андреа понятия не имеет, на что способны люди вроде Гловера! Если б понимала – заперлась бы дома и сидела, не выходя… Вот я понимаю. Ты тоже. Они придумывают сложные фантазии и гоняют их туда-сюда в мозгу, как одержимые, добавляют к ним подробностей, делают всё более живыми. А потом, когда желание воплотить фантазию охватывает их полностью, когда уже не могут устоять, – действуют.
– Да, но Род Гловер никогда не охотился за конкретными людьми. Ты сама мне об этом говорила. Он действовал, когда появлялась возможность. Хватал девушек, которых было легко схватить. Не выслеживал кого-то конкретно.
– Меня он выследил, – возразила Зои.
Да. Месяц назад, во время расследования дела Гробовщика-Душителя, Гловер выследил Зои, дождался, пока она останется одна, и напал. По счастью, ей удалось отбиться. Тейтум понимал, что на ее месте тоже сходил бы с ума от беспокойства. Только вообразить: один из тех, кого ты намерен схватить, возможно, выбрал следующей жертвой близкого тебе человека… тошнотворное чувство. Быть может, что-то подобное испытывает онколог, замечая у своего ребенка первые симптомы опухоли мозга – такие, которых обычный человек не заметит или не поймет, что они значат. Иногда и невежество – благо.
Подняв глаза на Зои, Грей вдруг заметил, что она часто моргает и губы у нее дрожат. Сидя на бортике бассейна, с ногами в воде, Бентли вдруг напомнила ему потерявшуюся девочку в ожидании родителей.
– Знаешь, по одному моему делу идет внутреннее расследование, – брякнул он, желая ее отвлечь – чем угодно, только отвлечь.
Сработало. Зои собралась, удивленно раскрыла глаза.
– Что за дело?
– Застрелил подозреваемого, педофила. Как утверждают, без оснований.
– А-а. – Она кивнула. – Помню, ты рассказывал. Этот парень потянулся за камерой, а ты его пристрелил, верно?
– Он сунул руку в сумку. И тогда я его пристрелил. Только позже мы поняли, что он полез за камерой. Оружия в сумке не было.
Зои, похоже, задумалась. Тейтум почувствовал, что становится холодно, и сделал еще рейд до дальнего бортика и обратно.
– А почему дело снова открыли? – спросила она.
– Говорят, появился какой-то свидетель.
– Он мог видеть что-то такое, что негативно скажется на тебе?
– Нет, – твердо ответил Тейтум. – Все свидетели видели одно и то же. Мне неоткуда было знать, что он тянется не за стволом.
– Ты что-нибудь говорил перед тем, как выстрелить?
– Приказал ему поднять руки вверх.
– Называл его по имени?
– Что?
– Ты называл его по имени или просто приказал поднять руки?
– А какая разница?
– Это по-разному воспринимается. Так как же?
Тейтум, подтянувшись, выбрался на бортик; на белый кафель потекла вода. Взяв с ближайшего пластмассового стула полотенце, он вытерся, незаметно подтянул трусы и присел рядом с Зои, с полотенцем на плечах.
– По-моему, окликнул по фамилии. Уэллс, так его звали. Я крикнул что-то вроде: «Уэллс, руки вверх!»
– Только по фамилии? А что-то еще говорил? И насколько громко?
– Да какая разница? Кто-то просто решил разворошить старую грязь. Ничего серьезного.
– Если дело вновь открыли, значит, на то есть причины. И вряд ли несерьезные.
– На меня никто не давит, ничего такого, – пробормотал Тейтум, уже жалея, что поднял тему.
– Ты его преследовал, верно?
– Верно. Он у нас на глазах схватил девочку на улице и потащил в кусты.
– И долго ты за ним гнался?
– Не знаю. Может, пару кварталов. Так-то он был не спортсмен…
У Зои пискнул телефон. Она подняла его с пола, взглянула на экран – и напряженные плечи расслабились, а на губах показалась легкая улыбка.
– Андреа?
– Да. У нее всё в порядке. Твой дед заходил сегодня ее навестить.
– Правда? – Тейтум поднял бровь. – И как она это пережила?
– Говорит, очень милый старичок.
– Не верю! Должно быть, это был чей-то чужой дед.
Зои рассмеялась, на удивление звонко и радостно. Тейтум тепло улыбнулся ей в ответ, ясно понимая, что не его тонкий юмор так ее развеселил, – она смеется просто от облегчения.
– Не хочешь перекусить? – спросил он. – Я умираю от голода. – Так и было: купание пробудило в нем аппетит, и сейчас желудок заурчал в предвкушении ужина.
– С удовольствием. – Зои встала; с босых ног на пол потекла вода. Она начала надевать босоножки. – Неужели ты совсем не беспокоишься? Об этом внутреннем расследовании?
– Да нет. Чего тут волноваться? Абсолютная «пустышка». Такое с кем угодно могло случиться. – Он тоже встал и повернулся к лестнице.
– Ты в самом деле решил, что у него ствол?
Этот вопрос заставил его застыть в изумлении. Тейтум повернулся к Зои – и встретился с ее пристальным, немигающим взглядом.
– Конечно. Поэтому и выстрелил первым.
– Ты долго работал над его делом. Педофил нападал на детей, насиловал – и его никак не удавалось поймать…
– Верно, – ответил Тейтум.
Ответил не сразу. Он напрягся; внутри вскипал гнев, и лишь усилием воли Грей заставлял себя оставаться спокойным. Она ни в чем его не обвиняет. Просто расспрашивает.
– Я действительно чертовски хотел его поймать. И засадить за решетку.
– Но педофилы, отсидев, часто берутся за старое. Ты отправил бы его за решетку, а он через несколько лет вышел бы и снова начал нападать на детей. Ты это знал. А потом загнал его в угол. И он попытался уничтожить улики.
– Я не видел…
– Даже в этот момент, после того как ты его преследовал, гнался за ним несколько кварталов, на адреналине, – ты обратился к нему по фамилии. Он был для тебя не просто еще одним преступником.
– Зои, хватит!
– У тебя есть убеждения, – продолжала Бентли. – Ты стремишься сделать мир лучше. Возможно, в тот момент, когда тебе пришлось за долю секунды принимать решение о том, жить этому человеку или умереть, ты поторопился. Может быть, даже убедил себя, что…
– Ты составляешь мой психологический профиль? – не веря своим ушам, спросил Тейтум. До этой секунды ему казалось: Зои говорит о том, как могут воспринять эту историю другие. Но нет: она его анализировала!
– Это совершенно естественно. Если ты верил, что его необходимо остановить…
– Он полез за стволом!
– За камерой.
– Я думал, что это ствол!
Только услышав, как его слова эхом отражаются от стен мотеля, Тейтум осознал, что кричит.
Зои изумленно уставилась на него:
– Почему ты сердишься? Я же не говорю…
Грей поднял руку, молчаливо призывая ее остановиться.
– Не испытывай на мне свои штучки, ясно? Никогда! Я – не один из твоих подозреваемых!
– Просто хочу, чтобы ты был готов. Если тебе начнут задавать трудные вопросы…
– Нет там никаких трудных вопросов, Бентли! Я защищался. От человека, которого считал вооруженным. В безоружного я никогда ни за что стрелять не стану. Запомни это раз и навсегда.
– Я не говорю, что ты что-то сделал не так. А вот они могут заявить, что ты действовал агрессивнее, чем следовало.
– Да при чем тут какие-то «они»? Важно, что ты думаешь!
– Меня там не было.
– Именно! Тебя там не было! Так что уж постарайся поверить мне на слово!
Сжав челюсти, Тейтум пошел к выходу. Он только что искупался, но теперь весь горел, и аппетит пропал как не бывало.