Чтобы попасть в судию, нам надо было пройти обратно в кухню и через нее уже выйти (как пояснила Василиса) в другую квартиру, размерами поменьше, чем жилая, но все-таки просторную и состоящую из двух комнат – из кабинета, где ее муж принимал заказчиков, и из собственно студии. Из кухни в кабинет вела дверь, которую я в первый раз не заметила, потому как все время сидела к ней спиной.
– Эта дверь у нас всегда закрыта, – пояснила Василиса. – Во-первых, чтобы ароматы с кухни туда не проникали, а во-вторых, чтобы из мастерской запах краски не попадал на кухню. Представляешь, чем бы тут пахло, если бы все эти амбре смешались в одно целое? И еще чтобы кошки на ту половину квартиры не ходили. Им туда вход категорически запрещен. Да, Перси? – обратилась она к коту, который все это время, что мы сидели на кухне, постоянно находился рядом и все время бдительно наблюдал за мной. Ну, мало ли, вдруг что-нибудь нечаянно уроню вкусненького. А он тут как тут.
Я не очень представляла себе и смесь запахов, и кошачье вторжение на запретную территорию. Да и не хотелось. У меня было такое мечтательно-расслабленное настроение, что я вообще ничего не хотела представлять, а только наслаждаться ситуацией, своим ничегонеделанием и мечтать о завтрашнем дне, о знакомстве с Питером, городом своей юношеской мечты. Со мной такое настроение случается вообще-то редко, обычно я живу в постоянной готовности куда-то идти, что-то делать или что-то обдумывать. Но пока я вот так расслабленно размышляла о своем настроении, мы уже прошли кабинет – комнату малопримечательную и, по моему мнению, весьма темную для такого рода помещения – и очутились в студии.
Я никогда не бывала в студиях художников раньше и вообще всегда была далека от всякого искусства. Мне как-то ближе прагматичность, логика, практическое применение разных вещей, чем всякого рода эфемерные образы и обтекаемые формы. Но то, что я увидела, сразило меня наповал. Студия была ну очень просторной и настолько светлой, что даже в вечернее время все предметы в ней были четко видны. Окно, без штор и занавесей, занимало всю стену, и панорама, которая открывалась из него, была потрясающе красивой на фоне уже заходящего солнца. Половина Питера лежала передо мной как на ладони.
Завороженная этим видом из окна, я даже не обратила внимания на множество разных картин, стоящих вдоль стен, пока Василиса не позвала меня, выведя из транса.
Я обвела глазами студию и впала в еще больший ступор. Было ощущение, что я попала в какую-то фантастическую страну, которую населяют только коты, кошки и котята. Это не были обычные изображения котеек в интерьере квартиры, где они сидят на диване или перед очагом, как я привыкла видеть на репродукциях классических картин, – это были потрясающе натуралистичные виды Питера, жителями которого являются не люди, а кошки! Они, а не люди были истинными хозяевами города. Одни вальяжно прохаживались вдоль Невского проспекта, другие были нарядно одеты, словно только что вышли из Мариинской оперы, третьи – бежали вслед за уходящим троллейбусом или праздно глазели на богато оформленные витрины магазинов. В общем, такую живопись я видела в первый раз. Впрочем, повторюсь, я мало что в этом смыслю и не очень-то интересуюсь искусством как таковым. Но все равно – это было потрясно!
Василиса же, словно не замечая моего состояния, стала показывать мне по очереди все работы мужа и говорила о каждой из них с такой гордостью и знанием всех тонкостей живописного искусства, что я даже опешила.
– Василиса, – встряхнула я головой, выходя из оцепенения, – ты что, хочешь сказать, что все эти пейзажи с котами сейчас в моде и стоят больших денег? И вообще, откуда у тебя такие познания в живописи? Ты же вроде как на инязе училась.
Василиса рассмеялась.
– Я жена художника, и этим все сказано, – ответила она весело. Но потом уже серьезно добавила: – Понимаешь, когда мы познакомились с Аликом, он продавал картины от случая к случаю. Ну, там, своим знакомым, еще кому-то… Или просто дарил. В общем, денег он на своей страсти к рисованию и не думал зарабатывать. Основной доход у него был от преподавания в Академии да плюс еще мамина пенсия. Но потом я стала знакомить его с ребятами из состоятельных семей. Сама понимаешь, что в МГУ таких, как я, «умников» училось не так уж и много, и за время учебы я подружилась со многими ребятами и из состоятельных семейств, – заметив мою удивленно приподнятую бровь, пояснила Василиса. – Так вот, им понравилась идея с котами, и они стали рекомендовать картины Алика своим родителям, а те, в свою очередь, своим знакомым… В общем, закрутилось так, что он только и успевал рисовать на заказ. В итоге – вот… – Она обвела рукой студию, давая понять, что все это упало к ним как снег на голову. – И теперь Алика знают даже в Европе.
– А там что? – спросила я, указывая на какую-то покрытую тряпкой треногу посреди студии.
– Ой, тут на мольберте работа, которую нам заказали десять или двенадцать дней назад. Алик прямо загорелся ею и не выходил из мастерской целыми днями. Закрывался, не давал мне даже взглянуть. Вот только сегодня ночью закончил и утром показал, что получилось. Даже краска еще не подсохла до конца.
Василиса подошла к треноге и аккуратно сняла холстину. На картине был нарисован вид из окна. Ну, как будто бы из окна. Но не из высотки, а из пятиэтажки, что ли. Потому что двор, изображенный на картине, был не современный, а как если бы он существовал в советское время – круглая клумбочка, песочница, качели и дерево – огромный тополь посреди двора. На картине вроде бы была нарисована весна, но я не уверена. Над тополем летала стая то ли грачей, то ли ворон. Под деревом, прямо в детской песочнице, лежала парочка дворовых песиков. А вот на самом дереве, вернее, на его ветвях (я прямо даже ахнула, когда это увидела), сидели, лежали, висели, зацепившись лапками за ветки, разноцветные коты.
– Коты прилетели, – гордо объявила Василиса.
– Чего? – не поняла я и глупо уставилась на Ваську.
– Картина так называется, – засмеялась она и пояснила: – Ну, как у Саврасова, помнишь? Только у него «Грачи прилетели», а у нас вот – коты. И угадай, сколько за нее обещают заплатить?
Я пожала плечами и предположила:
– Тысячи две баксов?
Василиса довольно улыбнулась.
– Не угадала! Промахнулась в сто раз!
– Двести тысяч? За вот это? – Глаза у меня быстренько полезли на лоб. – За несколько дней работы?
– Ага. Я сама была в шоке, когда Алик назвал сумму, – кивнула Василиса. – Заказчик из Мадрида, очень богатый и помешан на кошках. У него целая коллекция картин с котами. Причем художники не только современные, но и классики. Алик и сам был потрясен случившимся. Такой гонорар ему еще никто не предлагал. Получим деньги, и через пару недель – на южное море… – мечтательно проворковала Василиса. – Я еще никогда вообще-то на море не была, а тут решили сразу в Эмираты махнуть.
«Да, – подумалось мне, – я тоже на южных морях не бывала. Но мне и в нашем Тарасове неплохо».
Я вспомнила родной городок, из которого я уехала только сутки назад, мне вдруг страшно захотелось вернуться обратно. В свою квартиру, к подруге Светке с ее бесконечными мечтами о замужестве и даже к приставучему, но очень честному полицейскому – Гарику Папазяну, моему другу и воздыхателю по моим красотам. Эх, я бы сейчас даже согласилась с ним… в ресторан сходить один разок. Но потом я взяла себя в руки и решила, что раз уж я устроила себе отпуск, то доведу это мероприятие до победного конца.
Потом я и Василиса еще какое-то время обсуждали разные художественные достоинства картин ее мужа, а когда мы уже выходили из кабинета на кухню, она показала мне на дверь, которая находилась напротив письменного стола, и сказала:
– Видишь, это и есть тот самый второй выход из квартиры. Мы сами редко им пользуемся, но заказчиков запускаем только через него.
Посмотрев на часы, Василиса всполошилась:
– Ой, уже восемь! Сейчас Алик придет и будем ужинать. Я тут пока на кухне похозяйничаю, а ты, если хочешь, пока отдохни. Хоть в гостиной, хоть в комнате. Где удобней.
«Отлично, – подумала я, – надо взять тайм-аут, а то у меня от такого наплыва впечатлений голова кругом. Эх, кофе бы выпить! Ну да ладно, потерплю – не дома».
И я пошла распаковывать свои вещички да переодеться во что-нибудь полегче, чем джинсы. Кстати, не мешало бы и гадальные кости кинуть. Что там меня завтра ждет?