Как возникла идея Бога? Может быть, это чья-то выдумка, которой заразилось всё человечество, или Он действительно есть и Его видели? Почему люди всегда верили в Него?
Некоторые говорят, что религия возникала постепенно в силу разных факторов. В частности, предполагают, что на заре человеческой истории первобытные люди, не понимая причин возникновения различных, особенно грозных, явлений природы, приходили к мысли о существовании невидимых сил, богов, которые властвуют над земными стихиями и всеми живущими на Земле. Так со временем в сознании отдельных людей и целых племён возникала религия.
Однако эта идея постепенности не объясняет факта всеобщей религиозности в мире. К тому же все попытки найти в доступном исторической науке времени какой-либо атеистический народ или хотя бы небольшое племя не увенчались успехом. Более того, даже на фоне быстрого развития науки по настоящее время подавляющее число землян, среди которых множество учёных и философов, по-прежнему верят в существование Высшего Разума, Бога. Следовательно, причиной религиозности является не невежество, а что-то другое. Есть о чём задуматься[1].
О вещая душа моя!
О сердце, полное тревоги,
О, как ты бьёшься на пороге
Как бы двойного бытия!
Одной из главнейших причин, приводящих человека к мысли о Боге, является вопрос о смысле жизни. Он всегда волновал людей. Его, например, с особой трагической силой в минуту тяжёлых раздумий выразил А.С. Пушкин:
Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Иль зачем судьбою тайной
Ты на казнь осуждена?
Кто меня враждебной властью
Из ничтожества воззвал,
Душу мне наполнил страстью,
Ум сомненьем взволновал?
Цели нет передо мною:
Сердце пусто, празден ум,
И томит меня тоскою
Однозвучный жизни шум.
Наверное, и теперь очень многие могли бы подобными же словами выразить своё переживание этой мучительной таинственности человеческого существования.
Пушкину тогда ответил митрополит Московский Филарет (Дроздов), ещё при жизни прозванный Мудрым и теперь причисленный Церковью к лику святых:
Не напрасно, не случайно
Жизнь от Бога мне дана,
Не без правды Им же тайно
На печаль осуждена.
Сам я своенравной властью
Зло из тёмных бездн воззвал,
Сам наполнил душу страстью,
Ум сомненьем взволновал.
Вспомнись мне, Забытый мною!
Просияй сквозь сумрак дум —
И созиждется Тобою
Сердце чисто, светлый ум.
Ищущую душу поэта глубоко взволновал этот неожиданно обращённый к нему голос знаменитого иерарха. Пушкин пишет митрополиту стихотворное послание, в котором звучит неподдельное чувство благодарности и умиления:
Я лил потоки слёз нежданных,
И ранам совести моей
Твоих речей благоуханных
Отраден чистый был елей…
Ибо всё, что в мiре: похоть плоти,
похоть очей и гордость житейская,
не есть от Отца, но от мiра сего.
Наш русский гений глубоко понял, что земное странствование бессмысленно, если оно навсегда прерывается смертью. Он понял, что человеческая жизнь со всеми её переживаниями, надеждами и стремлениями, добром и злом не может быть напрасной и случайной. Что она лишь в том случае находит себе разумное оправдание, если смерть тела – не тупик, если личность человека неуничтожима и её ожидает бесконечность жизни. Но это возможно только при бытии Бога. Ибо если Он есть, то есть и вечная жизнь, и смысл жизни на земле. Как известно, Пушкин с именем Бога на устах перешёл в тот мир вечности, который открылся его исканиям.
XIX век во многом напоминает наше время. Формально Российская империя была православной, но, по свидетельствам современников, Православие мало кому было понятно. Народ тогда твёрдо соблюдал обычаи и обряды церковные, но плохо знал свою веру. Великосветское же общество, дворянство, интеллигенция были глубоко заражены нигилизмом, масонством, мистицизмом в разных формах, пришедших в Россию из просвещённой Европы.
Примерно со второй половины XVIII века в Европе начались громкие и резкие выступления против христианства, открытое отрицание бытия Бога, пропаганда материализма, культа «разума». Первоначально это проявилось во Франции, а затем распространилось и на другие страны. Разносчиками этих идей явились так называемые «просветители». И хотя они не были учёными-естествоиспытателями, тем не менее безапелляционно утверждали, что наука доказывает небытие Бога и опровергает религию. При этом они не стеснялись выдавать за научные факты свои идеи, подчас просто невежественные и абсурдные. Так, саму личность Иисуса Христа, о Котором сообщают не только очевидцы евангельских событий и десятки христианских авторов первого столетия, но и многие известнейшие историки того времени, совсем не симпатизировавшие христианству, такие как Плиний Младший, Светоний, Тацит, Иосиф Флавий и другие, – эти фантасты объявили мифом.
Пропаганда подобных утверждений неожиданно нашла мощную информационную и финансовую поддержку. Идеи атеизма стали стремительно распространяться по всем странам Европы, выливаясь часто в кровавые революции (действительно, дерево узнаётся по плодам). Эти идеи не могли обойти и Россию – сама Екатерина II называла своим учителем Вольтера. Естественно, теми же идеями было заражено и всё великосветское общество. В ранней юности такой образ мыслей разделял и Пушкин.
Победное шествие атеизма достигло своего апогея в России после революции 1917 года, когда религия жестоко изгонялась из сознания человека, а атеизм стал «единственным научным мировоззрением» на целых 70 лет.
Но что представляют собой атеизм и религия, на чём они основываются?
Сказал безумец в сердце
своем: «нет Бога».
«Если Бог есть любовь, то не может быть страданий, тем более невинных», – таково одно из наиболее распространённых возражений, касающихся существования Бога. Это утверждение относится, конечно, не к бытию Бога, а к христианскому учению о Боге, поскольку лишь оно учит о том, что Бог есть любовь.
Данное возражение проистекает прежде всего из смешения понятий «нравственность» и «духовность». Нравственность – это характер внешнего поведения человека, его отношения к окружающему миру: к общественным нормам поведения, к другим людям, к работе, законам и т. д. Нравственность описывается в категориях справедливости, честности, милосердия, культуры жизни. Отступления от неё всегда очевидны и окружающим, и самому человеку.
Духовность же – это внутренний мир человека, невидимый для других. Она подразумевает скрытые желания, цели, мечты, отношение человека к другим людям, его искренность или лицемерие, любовь или эгоистичность, зависть или доброжелательство, чистоту или грязь мыслей, чувств… В христианстве духовность человека означает чистоту его души от страстей и особую приобщённость Богу.
Различение нравственности и духовности чрезвычайно важно для понимания причин страданий. Человек может быть нравственным и в то же время духовно глубоко порочным. О таких говорят – «святой сатана». Поэтому, когда возникает вопрос, за что страдает тот или иной человек, почему с ним случаются те или иные бедствия, христианство отвечает, что всё это происходит в силу духовного закона и обусловлено особенностями страстей и грехов данного человека. Ибо грехи и страсти – это раны, которые человек наносит себе.
Христианство при этом предупреждает, что первоисточником всех страстей является гордость, порождающая в свою очередь три основные страсти, приносящие неисчислимые бедствия человечеству: это жажда наслаждений, богатства и славы. Об этом пишет апостол Иоанн Богослов: Ибо всё, что в мiре: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская (1 Ин. 2, 16).
Они, овладевая человеком, мучают его, расстраивают его телесное и душевное здоровье, его личную и общественную жизнь и могут довести до такого состояния, что он становится игрушкой тёмных сил.
Не Бог устраивает семейные ссоры, общественные и межгосударственные конфликты, не Он посылает алкоголику цирроз печени, а эгоисту и гордецу – семейные несчастья.
Наш мир устроен закономерно и гармонично. И все его Богом установленные законы, физические и духовные, неизменны. Поэтому как нельзя обвинить законы природы, нарушая которые мы страдаем, так же невозможно предъявлять претензии и к законам нравственным и духовным, последствия нарушений которых столь же трагичны. Но человек свободен в своих желаниях, и Бог не может отнять у него свободу. Апостол Иаков писал: Бог… не искушает никого, но каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью (Иак. 1, 13–14).
Об этом же просто и ясно сказал преподобный Антоний Великий (IV в.): «Бог благ и только благое творит, вредить же никому не вредит… а мы когда бываем добры, то вступаем в общение с Богом – по сходству с Ним, а когда становимся злыми, то отделяемся от Бога – по несходству с Ним. Живя добродетельно – мы бываем Божиими, а делаясь злыми – становимся отверженными от Него; а сие не то значит, чтобы Он гнев имел на нас, но то, что грехи наши не попускают Богу воссиять в нас, с демонами же мучителями соединяют»[2]. Один из святых очень точно сказал: «Не хочешь скорбей – не греши».
Иную природу имеют страдания детей.
Жизнь каждого отдельного человека и каждого поколения оставляет после себя как добрые, так и горькие плоды своей духовно-нравственной, научно-технической, культурной деятельности, которые обнаруживают себя в последующее время. Это с полной очевидностью открывается на детях, их мировоззрении, нравственности, на всех обстоятельствах их жизни, состоянии здоровья, свойствах характера, страстях, добрых качествах и прочем.
Христианское вероучение особенно обращает внимание на духовную и моральную связь между родителями и детьми. Порабощённость отцов пороками становится причиной появления и развития таких же страстей (так называемых родовых грехов) в их потомках. Так, рождаются дети с различными болезнями – духовными (например, тщеславием, гордостью), нравственными (ярко выраженной алчностью, жестокостью и т. д.), физическими и психическими.
Христос в притче о талантах указывает и на другую причину страданий, связанную с более глубокой стороной наследственной природы человека. В этой притче богатый человек, отъезжая, дал одному рабу пять талантов, другому два, иному один, каждому по его силе (см. Мф. 25, 14–30). Под талантами в данном случае подразумеваются не разного рода способности (поэта, художника, спортсмена, вора и т. д.), а наследственные моральные силы человека, силы искания истины, смысла жизни, Бога.
Каждый человек рождается со своими талантами, и они также являются причиной соответствующего формирования обстоятельств его жизни: здоровья или болезней, богатства или нищеты, способностей или бездарности… Таким образом, внутренние силы человека и внешние обстоятельства его жизни всегда находятся в полном взаимосоответствии. Поэтому все до последнего человека оказываются в абсолютно равных условиях возможности достижения спасения: и рождённый здоровым, и болеющий рассеянным склерозом; и ученик Христов, и оказавшийся в шайке разбойников. Но само спасение и у тех и у других зависит от их доброй или лукавой свободной воли, от того, как они использовали имеющийся у них талант. Живое свидетельство тому – судьба Иуды Искариотского, который был учеником Христа, но предал кровь невинную (Мф. 27, 4), и пример правого разбойника, который был распят рядом со Христом.
Но почему же страдают дети, которые ещё не имеют возможности реализовать свои таланты? Страдания детей обусловлены тем же законом духовной наследственности, по которому каждому ребёнку в полном соответствии с его природными талантами даются временные испытания – не бессмысленные с христианской точки зрения ни для детей, ни для родителей. Для очень многих родителей болезни детей явились причиной определиться со своим мировоззрением, серьёзно подумать о смысле жизни, о Боге. Страдающие же дети – это получившие пять талантов: благодаря своим испытаниям они приобретают в грядущей вечной жизни бесконечную славу и блаженство. Об этом писал апостол Павел: Нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас (Рим. 8, 18); Кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу, когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно (2 Кор. 4, 17–18).
Таким образом, с христианской точки зрения страдания человеческие, и прежде всего невинные детские, не случайны и не бессмысленны – они не произвол Бога или Его несправедливость, но явление Божественного Закона любви, по которому человек становится способным к получению высшего и бесконечного блага вечной жизни.
Но если нет Бога, нет вечной жизни, то каков смысл бесконечного моря человеческих страданий, особенно страданий невинных, детских? Это просто безнаказанный произвол человеческой несправедливости и жестокости? Или игра слепых сил природы, случайность, стечение обстоятельств? Без веры в Бога и бессмертие личности страдания, тем более невинных детей, – это жуткая трагедия, порождающая лишь безответное отчаяние.
Одним из самых настойчивых утверждений так называемого научного атеизма является версия о непримиримой борьбе между наукой и религией (прежде всего христианством). Под понятием «наука» в данном случае подразумевается, естественно, не весь круг человеческих знаний (в который входит и сама религия), а только естествознание (физика, биология, астрономия и прочее).
Первое, о чём нужно сказать по этому вопросу, – что области научного и религиозного познания принципиально различны. Если эмпирические науки занимаются изучением материи, то религия – духовным миром и его законами. Эти сферы могут соприкасаться, в чём-то пересекаться, но они так же несопоставимы и не могут опровергать друг друга, как километр и килограмм. И, по слову баснописца, «беда, коль пироги начнёт печи сапожник, а сапоги тачать пирожник» – каждый должен заниматься своим делом.
О борьбе науки с религией прекрасно сказал великий русский учёный М.В. Ломоносов: «Создатель дал роду человеческому две книги. Первая – видимый мир… Вторая книга – Священное Писание… Обе обще удостоверяют нас не токмо в бытии Божием, но и в несказанных нам Его благодеяниях. Грех всевать между ними плевелы и раздоры». Наука и религия «в распрю прийти не могут… разве кто из некоторого тщеславия и показания своего мудрования на них вражду восклеплет»[3]. Поэтому «не здраво рассуждает математик, ежели он хочет Божескую волю вымерять циркулем; таков же и богословия учитель, если он думает, что по Псалтыри научиться можно астрономии или химии»[4].
Действительно, не задача религии заниматься вопросами, из каких «кирпичиков» построена Вселенная, Земля ли вращается вокруг Солнца или наоборот, какие прежде или позже были и существуют формы жизни и т. д. Все эти и подобные им проблемы – область естествознания, но не религии. Об этом хорошо писал Пастер (†1895 г.): «Здесь нет ни религии, ни философии, ни атеизма, ни материализма, ни спиритуализма. Это вопрос фактов и только фактов»[5]. Но это, конечно, не означает, что священнослужитель не может заниматься научными исследованиями, а учёный не имеет права быть глубоко верующим человеком[6]. Поэтому в истории видим немало священнослужителей, которые внесли значительный вклад в науку[7], и огромное число верующих учёных.
Всё это лучше всего показывает, что научное и христианское мировоззрения не противоречат одно другому. Этот факт является настолько очевидным, что его вынужден был признать, например, такой ведущий специалист советского «научного» атеизма и активный борец «науки» против религии, как Шахнович: «Многие буржуазные учёные говорят о “союзе” науки и религии. М. Борн, М. Планк, В. Гейзенберг, К.Ф. фон Вайцзеккер, П. Иордан и другие известные физики неоднократно объявляли, что наука будто бы не противоречит религии»[8]. Но Шахнович только начал бесконечный список тех верующих учёных[9], которые соединяли в себе великие научные достижения с самой искренней верой в Бога и во Христа. То есть вера одних учёных в небытие Бога, других – в Его бытие однозначно говорит о том, что не научные знания решают этот вопрос.
Но бесконечность познаваемого мира и вечная ограниченность человеческого знания о нём ясно говорят о принципиальной невозможности отрицать бытие Бога на основании естественнонаучного знания. Поэтому атеизм, претендующий на название научный, именно с научной точки зрения оказывается прямо противоречащим науке.
Всё это красноречиво свидетельствует о надуманности самой идеи противостояния религии и науки.
– А кто Бога видел? Как докажешь, что Он есть? – спросил семинариста один из задиристых посетителей Троице-Сергиевой лавры, верующий в небытие Бога.
– А вы свой ум видели? – ответил вопросом на вопрос семинарист.
– Не-е-ет.
– Следовательно, у вас его…?
Под дружный хохот своих друзей сконфуженный атеист ретировался.
Мы верим в существование очень многих вещей и явлений, которых никто из людей не только не видел, но и видеть не может. Верим своим пяти чувствам, говорящим о существовании мира звуков, красок, света, вкуса и прочего, хотя физика прямо заявляет, что всё это – лишь наши субъективные ощущения, а объективный мир совсем иной. Верим в любовь, добро, красоту, хотя видим не их, а лишь некоторые их проявления, которые скрыты в сердце человеческом. Верим в реальность субатомного мира, в существование каких-то кварков, струн, в непонятную бесконечность (или конечность?) Вселенной; верим в чёрные дыры, тёмную энергию, тёмную материю и т. д.
Да и вообще, всё то, что мы называем знанием, является ли таковым? За ничтожным исключением, все наши знания по сути лишь обычная вера – родителям, товарищам, педагогам, учёным. Мы верим политикам, фильмам, Интернету, СМИ – которые, увы, часто не только ошибаются, но и сознательно обманывают. Так почему же не поверить кристально чистым людям – святым, которые утверждали, что видели Бога всем своим существом, и многие за это отдавали свою жизнь?
Главная причина неверия у большинства людей, конечно, не в неубедительности или недостатке религиозных аргументов (их, как правило, и не знают), не в наличии убедительных аргументов против существования Бога (их просто нет), но в нежелании Бога. «Без Бога широка дорога» – вот основной аргумент. Как ребёнок закрывает глаза от страха, так и тот, кто понимает или подсознательно боится, что там откроются все тайники личной жизни, убеждает себя и всех, что Бога нет и быть не может.
Таковы наиболее часто встречающиеся возражения в отношении бытия Бога. Своей неубедительностью они показывают, что решение этого вопроса возможно только на пути искреннего искания смысла жизни и личной проверки тех условий познания Бога, которые предлагает христианство.
Религия и атеизм вместе (!) в парадоксальном единстве призывают каждого человека, ищущего ответа на «проклятые вопросы», самому проверить православный путь познания Бога. Другого решения нет.
Только с верой в своё бессмертие человек постигает всю разум ную цель свою на земле.
Каждый человек по-своему переживает проблему Бога, но для многих она начинается с простого вопроса: есть ли Он?
Рассказывают такой случай. Барин, просвещённый в духе «свободы, равенства, братства», видя, как его возчик, проезжая мимо церквей, каждый раз крестится, подсмеивался над ним. Но тот не отвечал ни слова. Доехали, барин хотел было уходить. И вдруг мужик, молчавший всю дорогу, неожиданно заговорил: «Барин, а барин?» – «Что?» – «А вдруг Он есть?» Барин был потрясён. Этот простой и ясный вопрос поразил его и оказался сильнее всех атеистических хитросплетений. Действительно, а почему «Бога нет»?
Чтобы ответить на этот вопрос, нужно посмотреть, что представляют собой атеизм и религия хотя бы с точки зрения научной методологии. Прежде всего ясно, что любая научная теория может быть оправдана только в том случае, когда она предлагает подтверждающие её факты и возможность их проверки.
Сначала простой пример. Чтобы утверждать, что в лесу есть волки, достаточно нескольких свидетельств. А чтобы отрицать это, необходимо проделать огромную работу, тщательно обследовав весь лес. Но и тогда может оставаться сомнение – вдруг их просто не заметили! Подобная же ситуация и с вопросом бытия Бога. Достаточно нескольких достоверных фактов личной с Ним встречи, чтобы не осталось никаких сомнений. А какая логика и какие факты могут свидетельствовать о Его небытии?
О существовании Бога, во-первых, свидетельствует личный опыт Его переживания множеством людей разных эпох, народов, культур. Об этом писал известный русский философ-марксист XX столетия С.Н. Булгаков, убедившийся на собственном опыте в бытии Бога и ставший священником: «Если бы люди веры стали рассказывать о себе, чтó они видели и узнавали с последней достоверностью, то образовалась бы гора, под которой был бы погребён и скрыт от глаз холм скептического рационализма»[10].
А вот что рассказывал игумен Никон (Воробьёв, †1963): «Много поразительных случаев происходит в жизни самого человека или окружающих, и они понуждают его обратиться к мысли о Боге. Поехал я однажды в 1918 или 1920 году как-то в [Вышний] Волочёк и встретил там молодого монаха, мощного, огромного – настоящий Илья Муромец. Я заинтересовался и спросил, что побудило его пойти в монастырь. И он рассказал мне следующее: “Вёз я однажды брёвна. В одном месте нужно было круто спускаться к реке. И вдруг лошади понесли, а мост оказался наполовину разобранным. Я вижу, гибель неминуема и для меня, потому что не могу выскочить, и для лошадей. Тогда я от всей души вскричал: «Господи, спаси! Господи, помоги!» И вдруг лошади на всём скаку враз остановились как вкопанные. На меня это произвело такое сильное впечатление, что я после этого ушёл в монастырь, ибо увидел, что Бог не только есть, но что Он близ нас и любит нас, и только в Нём можно найти жизнь».
Подобный же случай произошёл и с нашей матерью. Её так же однажды лошадь понесла при спуске к реке. При этом отвязались стойки с поперечинами на телеге и начали бить её в грудь. И она ничего не может сделать. И вот она тоже взмолилась изо всех сил: “Господи, спаси! Святитель Николай, помоги!” Навстречу ей ехал обоз, и видели, как лошадь взбесилась. И обозные затем говорили, что лошадь без всякой видимой причины вдруг сразу остановилась. Мать говорила, что было такое впечатление, как будто лошадь неожиданно в стену упёрлась.
В обоих случаях объяснить случившееся естественным путём просто невозможно. Да и мало ли других не менее поразительных случаев. Миллионы, бесчисленное множество религиозных фактов! Какими научными средствами можно было предсказать место кончины матери? А вот юродивый у нас в деревне, Ванька-Малый, сложил руки дудочкой и проиграл: “Дуру-дáра, дуру-дáра, в Таганроге жизнь скончала”. И ведь если бы не было войны, затем революции и Вася бы [брат игумена Никона] там не женился и не потянул туда мать, она и не знала бы, что это за Таганрог. И вот, она умерла там. Или сказал он мне семилетнему: “Монах, монах”, – а ведь монашество я принял спустя тридцать лет».
Подобных и разного рода других фактов бесконечное количество. Они неопровержимо свидетельствуют о Боге. Достаточно хотя бы назвать имена святителя Николая Мирликийского, блаженной Ксении Петербургской, святого праведного Иоанна Кронштадтского, чтобы не осталось никаких сомнений в сверхъестественном источнике их поразительных чудес, которые совершаются доныне.
Во-вторых, все научные знания прошлого, настоящего и будущего никогда не смогут охватить всё бытие в целом. Академик РАН Г. Наан писал: «На любом уровне развития цивилизации наши знания будут представлять лишь конечный островок в бесконечном океане непознанного, неизвестного, неизведанного»[11]. Следовательно, даже если бы Бога не было, то и тогда наука не смогла бы утверждать этого. Самое большее, что она может сказать: «Я не знаю». Но множество учёных всех эпох, вплоть до настоящего времени, благодаря своим научным исследованиям приходили к вере в Бога. Поэтому утверждение «научного» атеизма о небытии Бога противоречит элементарной логике и является откровенно антинаучным.
Обращает на себя внимание и следующее. Если религия опирается на колоссальный всечеловеческий опыт внутреннего познания Бога, то атеизм вообще не предлагает человеку никаких фактов для подтверждения своей веры. Он не отвечает на важнейший для него вопрос: «Что должен сделать образованный человек, чтобы убедиться в небытии Бога»? Но без ответа на него атеизм теряет всякое доверие. Поэтому он способен призывать только к одному: «Верь, человек, что нет Бога, нет души, нет никакой посмертной жизни – ничего нет, кроме мига существования в этом мире. Верь, что тебя как личность ожидает вечная смерть, окончательное и полное уничтожение!»
Какие духовные, нравственные и психологические последствия способна породить в человеке такая вера – очевидно. И самое трагическое – потеря смысла жизни. Попытки найти его в своих детях или в делах на благо человечества – это именно то, о чём остроумно заметил Пушкин: «Ах, обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад!»
Ведь если говорить о детях как смысле жизни, то, во-первых, дети далеко не у всех есть. Во-вторых, как можно охарактеризовать того человека, который смысл своей жизни видит в том, чтобы дать жизнь ребёнку, приговорив его к смертной казни? Кому же не ясно, что каждый рождённый обречён на неминуемую смерть, и ещё неизвестно какую? Это ужасно, но именно таким оказывается так называемый смысл жизни в детях, когда нет веры в Бога и в их вечную жизнь.
Таким же несостоятельным является и провозглашаемый атеистами смысл жизни для блага народа, человечества. Прежде всего – многие ли живут и работают с мыслью об этом? А большинство?
Да и для тех немногих, которые действительно сделали что-то полезное для людей, никакого посмертного удовлетворения с точки зрения атеизма быть не может, ибо их личность уничтожена смертью навсегда. Если они и думали о смысле жизни в деятельности на благо народа, то это был лишь миг времени их земной жизни. А дальше – тьма небытия.
В связи же с выводами современной науки атеистическая идея смысла жизни и деятельности на благо человечества приобретает уже совсем трагический характер. Академик РАН Н.Н. Моисеев (†2000) прямо писал: «Человечество как биологический вид смертно, и в этом смысле конец человеческой истории однажды наступит. И не в каком-нибудь совершенно неопределённом будущем, а, может быть, уже в середине ХХI века». И предупреждал: «Глобальная катастрофа может разразиться столь стремительно, что люди окажутся бессильны. Надежды на технику совершенно напрасны, нас уже не спасут новые технологии… Необходимы новые заповеди…»[12]
Отсюда естественно возникает вопрос: если всё человечество «как биологический вид смертно», то ради какого иллюзорного земного рая, ради каких потомков необходимо сейчас трудиться и отдавать свою жизнь? Да и какой смысл жизни без надежды на жизнь?
Напротив, вера в Бога, в бессмертие личности, вечную жизнь полностью снимают все эти проблемы и тем самым уже сейчас, здесь, на земле открывают человеку и смысл, и радость жизни.
Представляют интерес и другие аргументы в пользу бытия Бога. Приведём здесь лишь некоторые из них.
Суть его в следующем. Вызывают изумление красота и удивительная целесообразность устройства материального мира, живых организмов, наконец, человека с его психикой, умом, сердцем, совестью, нравственным законом. Пифагор, потрясённый картиной звёздного неба, назвал его космосом, то есть красотой[14]. Откуда и как всё это могло возникнуть? Что за великий Разум явился источником такого мира? Этот вопрос приводил к вере в Бога очень многих и простых людей, и философов, и учёных.
Вот несколько высказываний современных учёных об этом.
Профессор М. Рьюз, рассуждая о возможной первопричине мира, пишет: «Понятие о такой причине возвращает нас, по сути дела, к признанию Высшей силы того или иного рода, которую вполне можно именовать Богом. Кстати говоря, мне кажется, что эта аргументация подпадает под класс доводов, традиционно известных как телеологические». И продолжает: «Вообще же, предположение, что за покровом наличного бытия Вселенной, за её организацией должен скрываться некий Разум, начинает казаться в наши дни всё более правдоподобным»[15].
«Равновесие между гравитационными и электромагнитными взаимодействиями внутри звёзд, – пишет профессор П. Девис, – соблюдается почти с немыслимой точностью. Вычисления показывают, что изменение любого из взаимодействий всего лишь на 10–40его величины повлекло бы за собой катастрофу для звёзд типа Солнца»[16].
Современная наука не сомневается в антропном (разумном) устройстве мира. Известный физик Ральф Эстлинг так прокомментировал этот принцип: «Абсолютно во всём, начиная от постоянных, определяющих гравитационные, электромагнитные, сильные и слабые ядерные взаимодействия, и вплоть до основных биологических предпосылок, мы обнаруживаем, что космос в целом, наше Солнце в частности, и в особенности Земля настолько точно подогнаны к нам, что неизбежно напрашивается вопрос: а не Бог или кто-то ещё с аналогичным именем создал всё это, прежде всего имея в виду нас? Это слишком много для совпадения, даже для чуда, чтобы назвать это чистой случайностью»[17].
А как возникла жизнь? Наука не знает закона, по которому какая-либо материальная структура могла бы её породить. Вероятность же возникновения жизни из случайного сцепления молекул настолько мала (по некоторым расчётам она равна 10–255), что, по словам американского учёного Кастлера, из этого «вытекает фактическая невозможность появления жизни»; «предположение о том, что живая структура могла бы возникнуть в одном акте вследствие случайного соединения молекул, следует отвергнуть»[18]. Приводят такое сравнение: «Вероятность того, что клетка возникнет самопроизвольно, по меньшей мере равна вероятности того, что какая-нибудь обезьяна 400 раз напечатает полный текст Библии без единой ошибки!»[19]
Поэтому множество учёных, не находя более логичного объяснения возникновения жизни и закономерности устройства мира, приходили к вере в бытие разумного Творца – Бога. Например, наш замечательный учёный Н.П. Бехтерева, академик РАН, директор Института мозга человека, на Соборных слушаниях «Вера и знание: наука и техника на рубеже столетий» в марте 1998 года заявила: «Всю свою жизнь посвятив изучению мозга человека, я прихожу к выводу, что понять создание такого чуда, как мозг человека, без понятия Творца практически нереально».
Убедительность телеологического аргумента состоит прежде всего в том, что он ставит сознание перед альтернативой: признать ли Божественный Разум источником законов столь целесообразно устроенного мира, или же – …? Первое не просто отвечает на вопрос о природе нашего мира, но открывает человеку и смысл его жизни. Второе оставляет человека «без руля и без ветрил».
На этот довод как на самый убедительный ссылался, например, знаменитый римский оратор, писатель и политический деятель I в. до н. э. Цицерон. «Мы считаем, – говорит он, – нужным указать на то, что нет племени столь дикого, нет человека, настолько потерявшего сознание о нравственных обязанностях, душу которого не освящала бы мысль о богах… Все… убеждены в том, что есть сила и природа Божественная. И такое признание не от предварительного уговора и соглашения людей; это памятование о богах утвердилось не в силу государственных постановлений или законов, но во всяком этом деле единомыслие всех народов должно быть почитаемо законом природы»[20].
Известный римский философ Сенека (I в. н. э.) почти повторяет Цицерона: «Всем врождённо понятие о божестве, поэтому никогда ни один народ не находился в таком состоянии беззакония и безнравственности, чтобы не признавал никакого божества»[21].
Ту же мысль высказывает и древнегреческий писатель, историк и философ Плутарх (†120): «Обойди все страны, ты можешь найти города без стен, без письменности, без правителей, без дворцов, без богатств, без монеты, но никто не видел ещё города, лишённого храмов и богов, города, в котором не воссылались бы молитвы, где не клялись бы именем божества»[22].
Всеобщая религиозность человечества – один из самых впечатляющих фактов всемирной истории. Чем можно объяснить его? Все атеистические гипотезы о «естественном» происхождении идеи Бога в сознании человека оказались совершенно беспомощными. Главная среди них, предполагающая, что идею Бога породили невежество древних людей, их неспособность объяснить естественные явления природы и страх перед ними, – развенчана самой историей. Теперь совершён гигантский прорыв в познании мира, окончились прежние недоумения, страхи и восторги, но религиозное мировоззрение так и остаётся главенствующим в человечестве. Согласно данным опроса, проведённого, например, в 2011 году британской ассоциацией Ipsos MORI, семь из десяти человек в мире исповедуют какую-либо религию.
Единственно разумным объяснением этого факта является признание того, что религиозная вера, которой жило и живёт человечество всю историю, не выдумка какого-то невежды или хитреца, не плод «земли», но своим источником имеет самого Бога, живущего в душе человека.
Сначала небольшое отступление.
«В 1790 году около французского города Жюллек упал метеорит. Мэр составил протокол об этом событии, который подписали триста свидетелей, и послал в Парижскую академию. Думаете, академики тогда поблагодарили за помощь науке? Ничего подобного. Парижская академия не только составила объёмистый трактат “Об абсурдности падения камней с неба”, но даже приняла специальное постановление по этому поводу. “Раз Бога нет – значит, не может быть и камней с неба”, – постановили парижские академики…
Лишь с большим трудом люди начинают понимать, что их повседневный опыт вовсе не абсолютен, что он охватывает только некоторые поверхностные стороны событий и явлений, что житейский здравый смысл ограничен, что есть очень много неопровержимых фактов, не укладывающихся в незыблемые, казалось бы, самоочевидные истины». Так писал историк науки А. Горбовский в своей интересной книге «Загадки древнейшей истории»[23].
Один из современных учёных подчёркивал: «Когда выводы науки расходятся с фактами, предпочтение отдаётся фактам (при условии, что факты ещё и ещё раз повторяются)»[24]. Так вот, бытие Бога является тем фактом, который бесчисленное множество «ещё и ещё раз» проверен. Люди разных исторических эпох, с глубокой древности и до наших дней включительно, различных рас, национальностей, языков, культур, уровней образования и воспитания, не зная друг друга, с поразительным единодушием свидетельствуют о реальном, невыразимом, глубочайшем личном переживании Бога – именно Бога, а не просто «чего-то» сверхъестественного, мистического.
Какие же основания отвергать это свидетельство тех, которые говорят о непосредственном, а не через приборы или следы на фотографиях, ви́дении Бога? И среди этих людей – величайших в своей области учёных – святые, которые даже в мысли боялись совершить обман. Они творили чудеса, прозревали будущее, переносили изгнания и ссылки за слово веры и правды, претерпевали пытки и надругательства, проливали кровь и отдавали саму жизнь за непоколебимое исповедание Бога и Христа, Которого они познали, а не просто в Которого уверовали!
Может быть, все эти Петры и Павлы, Иустины Философы и Павлы Препростые, Макарии Великие и Сергии Радонежские, Клименты Римские и Исааки Сирийские, Иоанны Русские и Саввы Сербские, Серафимы Саровские и Георгии Задонские, Игнатии Брянчаниновы и Амвросии Оптинские, Хомяковы и Достоевские, Паскали и Ломоносовы, Мендели и Менделеевы, Войно-Ясенецкие и Бехтеревы – невозможно перечислить имена только тех, о которых знает весь мир, – так может быть, все они лишь «по традиции» верили в Бога или были необразованными людьми?
Как рассматривать этот грандиознейший в истории человечества факт? Наверное, стоит над ним задуматься. Неужели можно отрицать Бога только потому, что повседневный опыт не даёт Его нам? Но повседневный опыт вообще не даёт нам почти ничего из того, о чём говорят учёные. Однако мы верим их опытам, верим им, не зная их и не имея при этом, как правило, ни малейшей возможности проверить их утверждения. Какие же основания не поверить неисчислимо большему количеству опытов познания Бога, засвидетельствованному кристально чистыми людьми?
Этот опыт учёных науки из наук – богопознания – говорит не о голословной их вере, не о мнении, не о принятой гипотезе или простой традиции, но о факте бытия Бога.
Справедливы слова профессора С.Н. Булгакова: «Религиозный опыт в своей непосредственности не есть ни научный, ни философский, ни эстетический, ни этический, и, подобно тому как умом нельзя познать красоту (а можно о ней только подумать), так лишь бледное представление о опаляющем огне религиозного переживания даётся мыслью… Жизнь святых, подвижников, пророков, основателей религий и живые памятники религии: письменность, культ, обычай… – вот что, наряду с личным опытом каждого, вернее вводит в познание в области религии, нежели отвлечённое о ней философ ствование»[25].
«Основное переживание религии, встреча с Богом, обладает (по крайней мере на вершинных своих точках) такой победной силой, такой пламенной убедительностью, которая далеко позади оставляет всякую иную очевидность. Его можно позабыть или утратить, но не опровергнуть. Вся история человечества, что касается религиозного его самосознания, превращается в какую-то совершенно неразрешимую загадку и нелепость, если не признать, что человечество опирается на живой религиозный опыт»[26].
Просите, и дано будет вам; ищите,
и найдете; стучите, и отворят вам.
Е сли попытаться ответить на этот вопрос предельно кратко, то для ищущего человека можно предложить несколько основных условий.
1. Первым из них для приобретения веры в Бога и во Христа является осознание человеком своей душевной неустроенности, нравственной ущербности, греховности и бессмысленности этой жизни, убывающей с каждой минутой. Как сказал один из древних отцов Церкви: «Кого назову разумным? Только того, кто помнит, что есть предел его жизни»[27]. Такое осознание приводит ищущего человека к исканию смысла жизни, к желанию очистить душу от накопившейся грязи. А где и кто может этому помочь? Необходимо обратить свой взор к религии.
Без горячего желания найти ответ на вопрос: «В чём смысл моей жизни?» – трудно человеку серьёзно уверовать. Только бескорыстное искание Истины и искреннее раскаяние в душе о недолжной жизни обычно завершается верой в Бога и принятием Его заповедей. Поэтому такое искание является первым необходимым условием приобретения веры в Бога.
2. Но на пути этого поиска в поле зрения человека могут попасть несколько религий, претендующих на истинность своего учения. Возможны два варианта решения этой проблемы.
Первый заключается в сравнительном анализе учения разных религий. Этот вариант требует больших усилий, хорошего общего развития, образования. Через него пришли к христианству и православию многие видные философы, учёные, деятели культуры. Второй – исходит из анализа тех основных аргументов, которые должна представить каждая религия в подтверждение Божественности своего происхождения.
Христианство предлагает целый ряд таковых (см. далее главу «Что отвечает христианство»). Однако оно в своей истории претерпело немало расколов, и каждое из его направлений претендует на истинность. В настоящее время имеется три главнейших исповедания: православие, католицизм и протестантизм. И только внимательный анализ их учения может дать окончательный ответ на вопрос: где истинное христианство? (См. далее главу «Почему именно Православие».)
3. Но одно лишь рассудочное принятие православия, без знания святоотеческих основ духовной жизни, без твёрдого решения жить по совести, по духу евангельских заповедей, а не просто по так называемой общечеловеческой нравственности, касающейся лишь самых очевидных нарушений принятых норм поведения, – не даёт человеку возможности пережить и понять, кто есть Бог. О том, каковы эти заповеди, в Евангелии говорится едва ли не на каждой странице. Они наглядно показаны в самом образе поведения Христа, особенно в Его искушениях в пустыне от дьявола, на Тайной Вечере, в Гефсиманском саду, на Кресте. Многие из них раскрываются подробно, и даже в сравнении с ветхозаветными иудейскими заповедями, в Евангелии от Матфея (см. главы 5–7). И все они сводятся, в конечном счёте, к священной двоице заповедей – смирению и любви.
Опыт святых подвижников учит, что невозможно приобретение истинной любви, если не будет смирения, то есть сознания своей греховности, и искреннего покаяния в неспособности искоренить страсти. Смирение же приобретается в борьбе со всяким возникающим в душе грехом через понуждение себя к жизни по заповедям Евангелия, через покаяние и молитву, которые являются важнейшими условиями очищения сердца от страстей. А только чистые сердцем… Бога узрят (Мф. 5, 8).
4. Невозможно найти христианского Бога без изучения Нового Завета с обязательным святоотеческим разъяснением его истин веры и указанного в нём пути духовной жизни. Непосредственное толкование текста Нового Завета даётся у святителей Иоанна Златоуста, Феофана Затворника, Василия Кинешемского, блаженного Феофилакта Болгарского и у других святых отцов и подвижников благочестия. Особенно необходимы для понимания православия современным человеком «Душеполезные поучения» аввы Дорофея, творения святителя Игнатия (Брянчанинова), письма духовым детям Георгия Затворника, игумении Арсении (Себряковой), Валаамского старца схиигумена Иоанна (Алексеева), игумена Никона (Воробьёва).
Таковы самые первые шаги на пути к Богу. Однако без них едва ли возможно зарождение в человеке того, что действительно можно назвать христианской верой в Бога.
Душа видит истину Божию по силе жития.
Религия хотя и всегда была присуща человеку, тем не менее часто оказывается малопонятной для многих. Одной из причин этого странного факта является то обстоятельство, что религию большей частью оценивают по её внешним признакам, усматривают её существо либо в элементах второстепенных, либо даже в её искажениях (которых не избежала ни одна религия). Поэтому вопрос о том, что же такое религия, какие признаки являются в ней основными, а какие несущественными, очень важен.
Религия имеет две стороны: внешнюю – какой она видится со стороны, и внутреннюю, которая открывается верующему, живущему в соответствии с её духовными законами и нравственными требованиями.
С внешней стороны религия – это, прежде всего определённое мировоззрение, имеющее конкретные вероучительные положения (истины) о Боге, человеке и мире, а также своё нравственное учение.
Важнейшей истиной религии является учение о духовном, совершенном, личном Начале, Творце человека и всего мира – Боге, всегда активно реагирующем на духовное и нравственное состояние человека. Эта истина имеет очень разнообразные по форме, содержанию и степени ясности выражения в различных религиях: монотеистических (вера в единого Бога), политеистических (вера во многих богов), дуалистических (вера в два божественных начала: доброе и злое).
Христианство открыло новые, до него неизвестные свойства Бога: что Бог есть любовь (1 Ин. 4, 8), наш Отец (Мф. 6, 8–9), Которым мы живем, и движемся, и существуем (Деян. 17, 28), совершенный Идеал добра, истины и красоты. Духовное единение с Ним является конечной целью устремлений человека и величайшим для него благом.
Второй по значению истиной религии является учение о человеке, обладающем не только телом, но и душой, носительницей ума, сердца (органа чувств) и воли; человеке, способном вступать в общение с духовным миром, с Богом. Специфически христианской истиной является учение о том, что человек – это образ Божий, высшее Его творение, призванное к достижению высшего состояния – обóжения.
Учение о возможности и необходимости откровения от Бога, которое научает человека правильной вере, духовной и нравственной жизни, является ещё одной истиной религии.
Обязательная истина религии – вера в бытие мира сверхъестественного[28], ангелов и демонов (бесов), которые при определённых условиях могут влиять на человека, оказывая ему помощь или, напротив, принося ему вред.
Истина о посмертной жизни души и переживании там страданий или блаженства, в зависимости от характера земной её жизни, составляет также необходимый минимум религиозного учения. В христианской религии одним из важнейших догматов является учение о всеобщем воскресении и вечной жизни всего человека, а не одной лишь его души.
Религия не может существовать без культа, то есть без внешних форм выражения религиозных верований и чувств: жертвенников, храмов, священных предметов, священнодействий, обрядов и др. Всё это органически и логически связано с основными истинами религии.
Религия всегда носит общественный характер и выражает себя в более или менее развитой организации (церкви) – с определённой структурой, правилами жизни и т. д.
Сущность же религии заключается в её учении о Боге и условиях духовного единения с Ним человека. Это единение достигается верующим только при правильной духовной жизни, то есть исполнении заповедей и молитве. В молитве человек переживает личную встречу с Богом. Без молитвы этого произойти не может, и верующий остаётся без Бога. О безусловной необходимости молитвы как важнейшего условия единения человека с Богом и постижения сущности религии говорит и сама этимология слова «религия», которое происходит от латинского глагола religare, означающего «воссоединять, восстанавливать утраченную связь».
Посмотрите на лицо земли: вы не найдёте ни одного человеческого общества без веры в Божество.
Библейский ответ на этот вопрос известен: первые люди имели непосредственное общение с Богом, и оно, хотя и в значительно ослабленной и изменённой форме, продолжается всю последующую историю человечества. Науке не известно ни одного древнего народа или племени, которые бы не имели религии. Атеизм как явление общественное возник всего несколько столетий назад, и в настоящее время он охватывает менее трети населения земного шара.
Вопрос о времени возникновения религии непосредственно связан с проблемой времени появления самого человека. И хотя окончательного научного решения её нет, бесспорным является тот факт, что нерелигиозного состояния именно человека (Homo sapiens), а не предполагаемых дочеловеческих его форм, наука не знает.
В исследовании этого вопроса особое внимание привлекают к себе мнения советских антропологов, как не заинтересованных в какой-либо защите библейского учения об изначальности религии у человека.
Появление собственно человека, Homo sapiens, по данным современной науки может быть отнесено не далее 30–40 тысяч лет назад[29]