Жара очень напоминала пустыню, раскалённым маревом дрожа над асфальтом Львова. "Западная столица" хмурилась грозовыми тучами, обещающими долгожданное освобождение от жары, но дышать всё ещё было нечем. Духота словно брала за горло, как бандит в подворотне, и резала глаза яркими солнечными отблесками.
Солнце казалось разозлённым до крайности, желающим сжечь каждого человека, словно Святая инквизиция, обнаружившая целую толпу еретиков как раз возле склада с дровами.
На вокзале пахло непередаваемой смесью неприятных запахов, состоявших из особой ноты "аромата", доступной только на вокзалах и сразу узнаваемой, но непонятно, от чего или от кого исходящей. Также пахло прогнившими арбузами, дешёвой выпивкой и ещё более дешёвыми сигаретами.
А ещё от некоторых женщин исходил шлейф очень дорогих духов, которые привлекали к ним внимание не меньше, чем прожектор, направленный на артистов на сцене. И эти изысканные красавицы, непонятно что забывшие на вокзале, стремились суетливыми походками как можно быстрее перейти границу одного мира – грязного, дымного, переполненного бомжами, цыганами и калеками, в более светлый, не такой грязный и куда более праздничный мир старинного города.
Аристарх зевал от бессонницы, всё ещё будто ощущая раскачивания плацкартного купе, в котором провёл одну из самых ужасных ночей в своей жизни, с трудом отбившись от пьяных попутчиков, желающих подружиться и затащить в своё вечное братство алкоголиков-путешественников, и вынужденный всю ночь слушать их песни, ругань нервного проводника, тщетно пытающегося их успокоить, пошлые разговоры "за жизнь", а также "наслаждаться" запахом немытых тел, дешёвой водки и навеки въевшийся в каждую деталь грязи.
Ощутив аромат духов одной из девушек, которая быстро перебирала ногами, откидывая голову под тяжестью длинных волос медного оттенка, Ари пообещал сам себе, что зайдёт в дорогое – обязательно! – кафе, выпьет лучшего во всей Украине кофе, а также обязательно склеит какую-нибудь длинноногую красотку. Впрочем, от компании беспечно щебечущих подруг или даже очаровательных близняшек, он бы тоже не отказался.
Парня удивило, что запаха кофе он не ощущал, хотя Львов, кроме старинных достопримечательностей, славился своими удивительными кофейнями с вкуснейшим кофе.
Голова раскалывалась, словно он всю ночь бухал с работниками какого-то там завода. Которые всю дорогу с упоением перечисляли марки самого дорогого в мире спиртного, надираясь водкой класса "для бомжей". Хотя ему и витающих запахов спиртного хватило, чтобы его затошнило.
Очутившись в переходе, Аристарх явственно ощутил усталость, будто ему на плечи взгромоздили каменную плиту или громадное бревно. И он ощутил всем своим существом, что ему нужно отдохнуть после службы в армии, которая началась и закончилась войной. Ари никогда не был особым патриотом, просто не видел смысла куда-то бежать от повестки, даже зная, что попадёт прямиком на фронт. То бишь, в ад при жизни.
Он прекрасно понимал, что очень богатые люди, находящиеся при власти, разбрасывают солдатиков-смертников, словно шахматные фигуры, по линии фронта, с равнодушием к тем, кого и за людей не считают. Парень всегда знал, что является расходным материалом, так как ему не повезло родиться в семье какого-нибудь депутата, мэра и прочей элиты.
Так что он и сам не особенно высоко ценил свою жизнь, понимая, что стоит дёшево. Что является маленьким человечком из серой массы, которая жрёт дерьмо, с восторгом или вялой овечьей покорностью слушает патриотические лозунги из разряда: "Все плохие, одни мы хорошие!", считает, что размножаться полезно и нужно, даже будучи нищим. Чтобы у власть имущих всегда было достаточное количество солдатиков-смертников и рабочих, готовых всю жизнь ишачить за копейки, поднимая бизнес богачей на неизмеримую высоту Олимпа.
Поправив громадный рюкзак за плечами, он принялся мечтать, как наконец-то снимет с себя опостылевшую форму цвета хаки, чтобы не вспоминать каждый раз строчку из песни Виктора Цоя: "Группа крови на рукаве, мой порядковый номер на рукаве, пожелай мне удачи в бою…".
Ему внезапно подумалось, что свежий горный воздух и свежие же впечатления способны пробудить от спячки не только спящую красавицу, но и даже бледного, словно вампир, солдатика, навидавшегося крови и трупов больше иного маньяка.
"Надо взять такси", – принял решение Аристарх. В забитой маршрутке многие, как он уже знал по опыту, будут недовольно коситься на его форму и на рюкзак, ненавидя его страшной ненавистью. Будто, если бы не было армии, то и войны бы тоже не случилось. Все бы быстренько сдались, их бы потом оперативно изнасиловали, ограбили, попытали и прикончили – и настал бы мир во всём мире! На территории огромного кладбища настал бы мир и покой. И тишина. И мёртвые с косами. И поднялись бы зомби и личи, и пошли бы снова воевать…
Автобуса ждать тоже не хотелось, да и не очень хорошо он помнил их расписание. И вообще сомневался, что такое имелось. Или же было составлено кем-то, кто составлял прогнозы погоды. С той же вероятностью совпадений.
Ари решил изобразить "Злое лицо", маску, которая отлично помогала выживать в людских джунглях, хотя время от времени и притягивала внимание агрессивного люда, желающего кому-то начистить рожу. Но в ситуациях с решением проблем методом драки Ари не терялся, а чувствовал себя рыбой в воде. Он был сильным и крепким, хоть и в первые моменты мог показаться врагам неопытным и молоденьким сосунком, видевшим драки только по телевизору.
И драться умел отлично, заслужив среди сослуживцев прозвище Ари-Страх.
Так что парень сжал губы в линию, выдвинул нижнюю челюсть вперёд, грозно нахмурил брови и постарался придать взгляду равнодушную жестокость. И не спеша прошёлся вдоль ряда такси. Несколько женщин буквально шарахнулись, а молоденькая девушка-туристка с чемоданом на колёсиках и с выдвижной ручкой, отшатнулась, едва не растянувшись на брусчатке.
Хмыкнув, Ари всё же сделал лицо попроще, подумав, что только нарываться на драку с очередным пьяным идиотом, решившимся заступиться за свою бабу, которую он может испугать, ему не нужно. Не сейчас, когда хочется отдыхать, а не выяснять, чей интимный орган длиннее, круче и боеспособнее.
Хмыкнув, Ари подумал, что совсем не плохо, когда народ слегка побаивается тех, кто его охраняет. Главное, чтобы не дошло до попыток физически устранить причину страха – его, то есть. Ибо, как говорится, до вершины горы далеко, до царя высоко, а солдатик – вот он, усталый, одинокий, и уже без огнестрельного оружия. Бери тёпленьким и пинай его: за произвол вышестоящих, за нищету, устроенную, опять же теми, до которых физически не дотянуться, за страх смерти и за всё хорошее.
Ари рассмотрел автомобили, предоставляющие такую полезную услугу, как доставку живого объекта в нужную точку на земном шаре за просто бешеные деньги. И "добрые" водители всегда были готовы выручить усталого путешественника, не знающего всех секретов местного общественного транспорта или очутившегося ночью в незнакомой стране, когда свой отель сложнее отыскать, чем путеводную звезду на ночном небе, не будучи моряком или астрономом.
Парень хмыкнув, увидев велосипед с гордо выделяющейся надпись "Таксобус". До чего дошёл прогресс!
Махнув рукой на машины старые и новые, отечественные развалюхи и дорогие иномарки, Захар некоторое время раздумывал, стоит ли вызвать uber, но затем, завидев подъехавшую маршрутку до Стрыя, подбежал к ней, постаравшись поздороваться с водителем по-украински. Получилось не слишком впечатляюще, словно он использовал переводчик, и переводил с китайского.
На миг ему стало неловко, что он так плохо знает родной язык. Шофер кивнул, а затем равнодушно принял деньги и указал взглядом на табличку: "С шофёром во время поездки не разговаривать!".
Ари скорее обрадовался, что не придётся дальше позориться, а затем выбрал место в совершенно пустой – почему-то – машине.
Ему снова приходили в голову строчки из культовой группы "Кино", хотя водитель слушал "Шансон". Ему вспомнилась уже набившая оскомину шутка про то, что это радио является одной из важнейших деталей любой маршрутки.
Аристарх прижался лбом к стеклу и подумал о том, что дорога – это самое прекрасное, что есть у каждого человека, пока он способен передвигаться хоть как-то. Погружение в нирвану, медитация похлеще всяких индийских примочек, состояние абсолютного блаженства.
Почему-то в голове возникла фраза, произнесённая навечно сохранённым для потомков хрипловатым голосом: "Доброе утро, последний герой!".
"Последний? Ну-ну. И вам того же, мистер погибший кумир советской молодёжи". Парень усмехнулся, вспомнив, как в детстве обожал дедушку Ленина по сказкам и восторгался героическим выживанием безногого Мересьева из "Повести о настоящем человеке".
Впрочем, свеженькие мечты появились в голове после просмотра ролика в начале игры "Fallout 4". И тогда он начал воображать себя в силовой броне, с верным и бессмертным псом за спиной, в которого можно запихнуть сколько угодно лута, с громадной пушкой, стреляющей лазерными лучами. И пафосно произносящем фразу: "Война… Война никогда не меняется".
Усмехнувшись, Ари вспомнил, как в юности родные и друзья дразнили его похожестью на героя с советского плаката. Да и сейчас некоторые утверждали, что ему самое место на обложку книги или на постер с фильмом на героическую тематику. А отдельные представительницы прекрасного – или не очень – пола намекали, что он выглядит даже лучше иностранных актёров на этих самых постерах, так как у него животик не беременный, морщин нет, да и черты лица правильные.
Ари никогда не зависал перед зеркалом, любуясь собой, как какой-нибудь метросексуал или кто похуже, но прекрасно знал свои достоинства: высокий, немного худощавый, что делало его зрительно ещё моложе. С красивыми, ясными голубыми глазами; натуральный блондин, но с тёмными бровями и ресницами, со всегда сгорающей белоснежной кожей. У левого глаза имелся длинный и тонкий, едва заметный шрам, который многим девушкам казался героическим, но на самом деле был оставлен старым котом лучшего друга ещё в детстве.
Как-то одна из знакомых девушек, сестра какого-то приятеля, накатив коньяка, безапелляционно заявила, пристально оглядев его с ног до головы, что Аристарх выглядит не как положительный герой, а как отлично замаскированный злодей.
"Слишком глаза у тебя холодные, словно кусочки льда, окрашенные в оттенок небес. Ты своим презрительным взглядом режешь, словно скальпелем", – едва ворочая языком, заявила Лида или Катя. Тогда рыжеволосая девица с выступающими передними зубами пыталась приплести ещё и молодого Дарта Вейдера, но он тогда списал непонятный бред на пьяные и влажные фантазии.
Ари замечал, что приятели и даже более близкие друзья косятся на него настороженно, потому что он избегал выпивки, как чёрт ладана, сразу разрывал отношения с теми, кто превращался в запойных алкашей, не курил ничего, включая современные электронные сигары, считающиеся совершенно безвредными. А также не обижал девушек (разумеется, честных девушек!), начальство и сослуживцев (вслух).
Но если бы во времена коммунизма его бы только похвалили за такое поведение, то дед, отец и друзья постоянно говорили, что он слишком правильный, и что это как раз и неправильно.
Дедушку Ари любил, и всегда с улыбкой вызывал в голове образ моложавого мужчины, полностью седого, со светлыми бровями и ресницами, расходящимися лучами морщинами возле глаз от постоянного хитрого прищура, любящего вспомнить прошлое, когда жить было тяжело, но лучше, чем сейчас. Когда жизнь была понятнее, хоть шаг не туда мог привести к ссылке и/или расстрелу.
Почему-то сразу же, не успел Аристарх вызвать в памяти образ деда, в голове тот час же появилось изображение матери, виденное лишь на фотографиях. Мать всегда казалась ему высокой и тощей, идеальной моделью, но красивой. Эта красота, как он позже понял, позволила ей на порядок улучшить свою жизнь, бросив мужа и малолетнего сына и сбежав с любовником, стремящимся эмигрировать в Эстонию. То, что мать не вернулось, могло означать, что им удалось переехать в благополучную Европу. Либо же то, что она где-нибудь сгинула.
А ещё от матери, кроме фотографий в потрёпанном фотоальбоме, осталось странное кольцо. Так как Ари не был крещённым, то приспособил кольцо вместо креста, повесив его на цепочку на шее. Те, кто знал его не слишком близко, полагали, что кольцо осталось ему на память о несчастной любви. Что его бросила невеста чуть ли не прямо возле алтаря. Впрочем, Ари никогда не стремился удовлетворить интерес незнакомых и не слишком хорошо знакомых людей, поэтому и не опровергал их домыслы. В конце концов, мать точно была красоткой, как раз в современном стиле, и их взаимная любовь действительно окончилась трагедией.
Пусть и страдал от разрывая их "отношений" только он.
Кольцо не было драгоценным, но оставалось для него самым дорогим сокровищем. Чересчур массивное то ли из бронзы, то ли из латуни, не слишком правдоподобно имитирующего золото, с малахитом. Малахит Ари любил, тот вызывал ассоциации с прочитанными в детстве, не слишком понятными, но любимыми сказками о хозяйке Медной горы.
И дед, и отец на кольцо не претендовали, да и давно рассорились. Отец проживал в столице, а дед остался в своём старом доме среди гор, предпочитая свежий воздух.
Его мысли прервали звуки ударов дождевых капель по стеклу: началась летняя гроза. Грохотал гром, молнии разрывали небеса, а дождь казался сплошной стеной, огораживающей их от мира.
Аристарх даже удивился, что успел настолько уйти в себя, что проморгал начало буйства природы. На одной из остановок маршрутка резко затормозила. В салон втиснулась девушка, мокрая с головы до ног. Пробормотала "До Моршина", всунула деньги водителю, и почти упала на одной из боковых сидений.
Ари, который уже давно хотел познакомиться с какой-либо девушкой – желательно симпатичной, конечно! – с интересом вытянул голову, пытаясь рассмотреть лебедя в гадком утёнке. Мокрая и жалкая, девушка отнюдь не вызывала желания посмотреть на неё, как на женщину.
Рассмотрев её в тусклом освещении, Ари едва сдержал хохот, бьющийся в груди, словно живая птица, спрятанная под рубашкой. Девушка казалась почти полной копией Гермионы Грейнджер, разумеется, из фильмов! Сыгранной Эммой Уотсон.
Негритянки им в качестве женщин никогда не рассматривались. Он не то, чтобы был расистом, только появившиеся в его стране после попыток стать частью Европы множество иностранок с тёмной кожей вызывали разве что интерес, схожий с рассматриванием экзотических животных. Разве что японки казались ему милыми или же восточные женщины.
Не думая о приличиях, он во все глаза уставился на девушку, испытывая шок: маленькое личико, нежный вырез губ, "оленьи" светло-карие глаза и непослушные каштановые волосы, которые топорщились и вились от воды.
Фигурка была тоже, как у актрисы: хрупкая, точёная, что подчеркивалось мокрым сарафаном с изображёнными на светлой ткани громадными маками. Волосы, заколотые в ракушку, как ему показалось, отливали необычным желтоватым оттенком, будто девушку кто-то обсыпал блёстками. Или, как предположил Ари, это был такой молодёжный лак для волос.
Он едва сдержал нервный смешок, подумав, что с двойником известной британской актрисы ещё в маршрутках не ездил. Разумеется, он не был в достаточной мере психом или наивным придурком, чтобы поверить в то, что рядом оказалась настоящая актриса.
Ага, прямо вот взяла – и перепрыгнула из дорогого авто в маршрутку!
А ещё ситуация казалась ему забавной до абсурда, так как Эмма Уотсон никогда ему не нравилась. Ни как актриса, ни как женщина. Ари всегда был горячим поклонником женственных актрис прошлого вроде незабвенной Мэрилин Монро или Элизабет Тейлор. Для него слишком худая девушка попадала в категорию "драные кошки".
Также ему не понравилось, что на девушке было чересчур много золота, что вызывало у него ассоциацию со слишком юными девушками, у которых полностью отсутствует как вкус, так и чувство меры. Золотые серёжки в форме колец, три золотых кольца на одной руке, золотая цепочка с золотым же кулоном в форме непристойно обвившей друг дружку парочки маленьких человечков.
Как оказалось, с девушкой ему по пути. А другие сидения почему-то оставались пустыми, что вызывало у Ари ассоциацию с каким-то апокалипсисом, после которого людей почти не осталось. Или с водителем-маньяком, возвращающимся в любимый тёмный лес с двумя выбранными жертвами.
Ари всё-таки хмыкнул, подумав о том, что многие мечтали бы остаться наедине с такой девушкой… Но только не он! Он навскидку вспомнил трёх приятелей-поттероманов, которые тут же бы кинулись фотографировать несчастную, снимать её на видео и требовать совместного селфи.
Ари же всё это было неинтересно, хотя до истерики казалось забавным. Словно судьба язвительно подшутила над ним: ты же хотел встретить красотку, выглядящую, как кумир миллионов? На!
Окрестности затянул блеклый туман, напомнивший ему старые фильмы про вампиров с дешёвыми спецэффектами. И несмотря на то, что проливной дождь внезапно прекратился, тучи сгустились, а неожиданно холодный ветер, напоминающий об осени, начал задувать во все щели.
Водитель выглядел молчаливым, погружённым в себе, и Ари, которому неожиданно стало скучно, сказал: "Привет", полуобернувшись к девушке.
Незнакомка всё это время пялилась в окно, будто за ним показывали что-то интересное, например, любимый сериал. Ему даже стало интересно, что такого завораживающего можно увидеть, если туман скрадывал очертания зданий, а ветер заставлял всё вокруг трепетать.
Девушка вздрогнула и глянула на него испуганно, отчего "оленьи" глаза посмотрели на него беспомощно. Будто он мог сказать нечто грубое или пристать насчёт сходства с известной актрисой. Издевательски попросить автограф или потребовать показать сиськи – мол, у тебя больше, чем у актрисы или же ещё меньше?
Внезапно ему подумалось, что девушка относится к стремительно вымирающей породе интеллигентных девушек, которые не переносят грубости ни в каком виде. И буквально задыхаются в маленьких городках, стремясь затеряться на обширных просторах, зажить своей жизнью праведного невидимки.
Ошарашенно похлопав мокрыми ресницами, девушка быстро отвернулась к окну, лишь сильнее сжав маленькую белую сумочку пальцами с французским маникюром. Он отметил, что маленькие, тоненькие пальчики едва ощутимо подрагивают.
Ари же заговорил с ней от скуки, да ещё и потому, что девушка всё-таки показалась ему необычной из-за внешности, хоть и была абсолютно не его типажа. Ему просто не нравились шатенки с карими глазами, он полагал это сочетание до крайности банальным. Ари всегда нравились девушки с изюминкой, чем-то ярким во внешности: глазами, волосами, хотя бы поведением.
Ему внезапно стало интересным, как можно быть настолько закомплексованной и запуганной, обладая сходством с кумиром миллионов! А затем он подумал, что в этом, скорее всего, и дело. В том, что она похожа на популярную актрису, на героиню множества влажных фантазий… Парень тот час же вспомнил идиотскую шутку о том, на чём мечтали прокатиться любители Поттерианы, очутившись в любимом мире. И одно из этих мест занимала Гермиона.
И если в лицо настоящей Эммы Уотсон вряд ли бы кто-то рискнул высказать подобную похабщину, то уж на обычной девушке из небольшого городка явно отрывались многие. И, как ему подумалось, ещё со школы, так как книги писались давно, как и снимались фильмы. А если учесть, что интерес к Поттериане не прекращался вообще никогда…
Аристарха внезапно обуяла жалость к затравленной девушке. И он ощутил неприязнь к себе за то, что напугал её. Ведь когда-то, когда он ещё не начал заниматься айкидо, он тоже был робким. А затем стал наглым. Пока не оказался на фронте, где людей убивали отнюдь не понарошку. Сейчас же он считал себя мудрым, почти просветлённым.
Как же! Не пил, не курил, наркотики не употреблял, развратничал в меру – просто хоть сейчас претендуй на золотистый нимб.
– Извини, я вовсе не фанат Гарри Поттера, поэтому расслабься, никаких фоточек или приставаний. Ты, в общем, совсем не в моём вкусе.
"Молодец, просто гений пикапа! А ещё мастер утешений. А вообще, ты – грубая скотина, как считали многие знакомые тебе девушки", – тот час же мелькнуло в голове.
– Но это всё не важно, – быстро произнёс он, словив странный взгляд девушки, которая явно пыталась решить, дурак он или просто грубиян. Или же пьяный попутчик, от которого лучше держаться подальше и ни в коем случае не злить! – Просто понимаешь, этот туман навевает уныние, как и дождь. А тут никого нет, кроме нас с тобой – водитель не в счёт. Так что хочется поговорить хотя бы с выдуманным другом, кошкой или же с милой девушкой.
Ари мысленно поаплодировал себе, сам не зная, отчего ему так важно произвести на неё хорошее впечатление. Наверное, слишком давно он встречался с настороженной неприязнью или с обжигающей ненавистью врагов на поле боя.
Внезапно ему показалось, что она смотрит на него так, будто пытается вспомнить. Будто они могли когда-то пересечься. Ари даже мысленно попытался перебрать те вечеринки, куда его всё-таки приглашали, даже учитывая, что он презирал выпивку и пьяных. И пришёл к выводу, что уж "Гермиону" он бы точно запомнил. Тем более, что на подобных мероприятиях никогда не был выпившим. Хотя вполне мог быть усталым и не выспавшимся, а оттого – рассеянным.
А также он отметил, что его лицо кажется ей красивым. Это показал её вдруг ставший огненным взгляд, лёгкий румянец на скулах и чуть приоткрытый рот.
– Знаешь, а у тебя красивые глаза. Голубые, почти синие, – внезапно тихо произнесла она слегка хриплым от волнения голосом. – И ты совсем не напоминаешь местных, которые постоянно матерятся, даже когда не злятся, просто по привычке. И ты очень похож на городского парня, не сельского жителя. Да, в нашем городе половина высотных зданий. Ну, если "хрущёвские" пятиэтажки так можно назвать, – криво усмехнулась она. – А вторая половина – частный сектор. Но это всё равно село. Ну, я думаю, ты меня понимаешь.
Ари неопределённо пожал плечами, так как любил маленькие города, но сёла действительно недолюбливал. Слишком уж много там было людей, чьи интересы совершенно не совпадали с его.
– Я родился в Киеве, можно сказать, в центре Киевской Руси, – принялся беспечно болтать он, не желая вспоминать тех мест, где почти любые проблемы можно было решить, физически уничтожив противника. И он уже начал скучать по такой возможности.
Убедившись, что девушка слушает его с удовольствием, он вдохновился, ощущая себя почти Остапом Бендером, которого "понесло". – Сюда я приехал, чтобы навестить любимого деда и отдохнуть. Может, ты даже с ним знакома.
– У нас все друг друга знают и зачастую терпеть не могут, – пожала плечами девушка.
– Его зовут Сергей Арсеньевич.
– Да, знаю, его считают странным, – извиняющимся тоном произнесла она, отводя взгляд.
– Иногда странные люди опасны, а иной раз они просто прикольные чудики. Лично я предпочту людей с перчинкой или изюминкой, чем прямых и тупых, как угол дома, – увлёкшись беседой, Ари принялся жестикулировать. Только сейчас он ощутил сжимающее душу одиночество. И ему на самом деле уже было всё равно с кем разговаривать. Но в отличие от домашнего животного девушка хотя бы могла ответить по-человечески.
Каким-то образом от резких движений и тряски маршрутки цепочка с кольцом оказались снаружи, выбравшись из-под одежды, словно любопытная домашняя крыса.
Девушка неожиданно застыла, уставившись на его украшение. Она приоткрыла рот, прикусила нижнюю губу и явственно сглотнула. Зрачки её расширились, отчего она напомнила ему охотящуюся рысь или пуму.
– Какая чудесная вещичка! – воскликнула она, всплеснув руками. – Золотое колечко, да?
– Бронза или латунь, – пожал плечами Ари, не понимая ажиотажа девицы. Особенно, учитывая, что на ней как раз было много украшений из настоящего золота. – Камень – малахит. Сейчас его невозможно отыскать во всём СНД, выкопали ещё до революции, наверное, и половину продали буржуям. Так что для меня этот камешек – величайшая драгоценность. Не алмаз с орех величиной, но что-то в этом роде. Хотя тут дело не в камне, а в памяти.
– Наверное, поклонница подарила? – неожиданно мрачно предположила девушка, и Ари с удивлением осознал, что даже не поинтересовался её именем.
– Нет, мама.
Парень не стал уточнять, что мать просто оставила кольцо, как и его самого, как нечто ненужное, убегая от постылой и бедной жизни в обеспеченную и счастливую. Когда он навещал отца и видел его пьяным, почти не подающим признаков жизни на полу в зловонной луже, то он понимал её. А вот простить не мог. Потому что искренне считал, что в жизни надо делать не то, что легко, а то, что правильно.
Не так давно он попросил близкого знакомого заставить отца закодироваться. И пригрозил, что иначе застрелит его, когда вернётся с фронта. И добавил, что терять ему, кроме жизни, нечего. Богатств не нажил, девушки не было, ничего, за что бы можно было уцепиться.
Отец поверил, но постоянно жаловался любопытным соседям на тирана-сына. Но Ари было всё равно, даже если бы папа его возненавидел. Он предпочитал знать, что тот жив. И ему не были нужны поддержка, проявление любви и заботы. Обходился же он без этого всю свою жизнь. И ничего, не умер.
В какой-то момент Ари показалось, что отец мечтает о том, чтобы его убили на фронте. Чтобы иметь возможность сразу начать пить, когда срок кодировки закончиться. И назло начал принимать таблетки, уничтожающие тягу к алкоголю, но способные привести к суициду.
Аристарху и на это было наплевать, так как он не очень верил в загробную жизнь, и ему было всё равно, что произойдёт после его смерти с теми, кто останется.
Девушка просветлела лицом, нежно улыбнулась, сладко посмотрела на него:
– Я Кристина, приятно познакомиться! Работаю в городской библиотеке, единственной и неповторимой. Потому что в нашем городке она одна, – криво усмехнувшись, пояснила она. – Если тебе нравится читать – ну, вдруг? – то добро пожаловать к нам! В хранилище я кое-что припрятала, мэр начал последние пару лет снабжать нас новой литературой. Грехи, что ли, замаливает. Может, заболел чем-то серьёзным или укокошил слишком много невинных людей.
– А меня зовут Аристарх. Можно Ари, – он улыбнулся ей.
Весь оставшийся путь они провели в молчании.
А Аристарх пытался понять, пригласил ли он девушку на свидание или же просто пообщался с незнакомой, ничего ей не обещая. И как это вообще могло произойти?
А ещё ему снова показалось, что она времена поглядывает на него так, будто видела его раньше… Или кого-то, похожего на него.
"Надеюсь, я не напоминаю ей бывшего парня? А то потом будет сложно отвертеться от этого самого свидания Шрёдингера", – с содроганием подумал он.
Девушка вышла немного раньше. Вытянув голову, Аристарх с интересом рассмотрел высокий металлический забор и калитку в нём, через которую девушка и вошла в дом. На мгновенье он услышал незнакомую иностранную музыку, которую слушали на участке.
Ари отметил, что двухэтажный дом выглядел новеньким, словно его недавно построили. А металлопластиковые окна, крыша из керамической черепицы, белая тарелка антенны, мансардные окна и гараж демонстрировали всем желающим, что в доме живут отнюдь не нищие.
Девушка махнула ему на прощание и странно посмотрела на него, будто он и вправду пригласил её на свидание, даже не заметив этого.
"Неужели она в меня влюбилась? – с тоской подумал Ари. – И отчего все девицы настолько похожи друг на друга? Настолько однообразные, скучные, пустые? И отчего, обладая смазливой мордашкой, можно со стопроцентной вероятностью угадать, сможешь ли ты подцепить первую встречную или же нет? Впрочем, в последнее время девушек больше интересует размер кошелька, чем правильные черты лица и накаченное тело. Любая уродина сразу же интересуется, на какой ты машине ездишь, в какой ресторан ты её поведёшь и что ей подаришь. И это ещё до того, как она тебе даст!".