Я возвращаюсь в комнату № 19. Роман сидит рядом с Элен.
– Добрый день.
Он встает:
– Здравствуйте, Жюстин.
Он кивает на «Каменную болезнь». Я оставила книгу на тумбочке, чтобы он забрал ее, когда придет.
– Вам понравилось?
– До безумия.
Он улыбается:
– Надеюсь, чтение не слишком вас расстроило?
Я краснею:
– Нет. Но мне очень захотелось поехать на Сардинию.
Он смотрит на меня:
– У меня там маленький домик, на юге острова, рядом с Мураверой. Я дам вам ключи, когда захотите.
Я опускаю глаза:
– Правда?
– Правда.
Пауза.
– Там можно встретить персонажей книги? – спрашиваю я.
Он смотрит на меня:
– Каждый день.
Я смотрю на него:
– Даже Уцелевшего?
– Особенно Уцелевшего.
Он берет книгу и тут же кладет обратно. Потом встает:
– Я опаздываю, мне пора, если не хочу пропустить последний поезд. Элен сегодня не сказала мне ни слова.
Я смотрю на Элен, думаю о домике на Сардинии и отвечаю:
– В следующий раз скажет.
– Да, – печальным тоном отвечает он. – Может быть. До свидания.
– До свидания.
Он выходит, и в комнате как будто становится темнее. Он никогда не спрашивает, начала я писать для него или нет.
Элен поворачивает голову и улыбается мне.
– Итак, моя прекрасная дама, вы сегодня изображаете молчунью?
– Люсьен не женился на мне 19 января 1934 года в Милли, своей родной деревне. Тот день был очень снежным. Он специально выбрал самый холодный день зимы, чтобы никто не смог прийти… Жюстин…
– Да?
Я подхожу, беру ее за руку.
– Знаешь, почему Люсьен не захотел на мне жениться?
– Потому что кольцо надевают на единственный палец, от которого идет вена к сердцу.
Элен хихикает, как ребенок.
– Безымянный, на левой руке.
Я сажусь рядом, и она продолжает свой монолог:
– Дом папаши Луи замаскировали под мэрию – большой, четырехэтажный, квадратный, прямо напротив вокзала. Люсьен приставил к стене стремянку и повесил сине-бело-красный флаг на водосточную трубу и большую вывеску со словом «МЭРИЯ» над входной дверью. Мои родители никогда раньше не бывали в Милли и ничего не могли заподозрить, а снег скрыл все следы.
Улицы были пусты. Мы ждали родителей перед псевдомэрией, я надела белое платье, очень простое, без кружев.
Родителям мы сказали, что обвенчаемся позже, весной или летом, и тогда я добавлю кружево и фату. Мама огорчилась, что единственная дочь клерменских портных выходит замуж в таком простом наряде. Люсьен выглядел очень авантажно в темно-синем фланелевом костюме, который мне пришлось ушить, так сильно он похудел.
Люсьен взял меня за руку и обнял взглядом. Мы вошли. В тот день я отдала ему обе руки, которыми теперь самостоятельно читала книги шрифтом Брайля. Я была обязана Люсьену всем… Жюстин…
– Да?
– Ты понимаешь, что это такое?
– Я понимаю значение слов, но не встречала человека, о котором могла бы сказать то же самое.
Пауза.
– На первом этаже дома папаша Луи сдвинул мебель и поставил большое бюро и несколько стульев. Люсьен прикрепил к стенам фальшивые муниципальные распоряжения, а на запертую дверь пристроил табличку «Регистрация актов гражданского состояния». Луи обожал играть в мэра, к роли он подошел очень серьезно, хоть и не понимал, зачем Люсьен тратит столько сил на не-женитьбу, а когда тот попытался объяснить, что брак мешает крови свободно циркулировать и превращает мужчин и женщин в рабов клятв, которые невозможно сдержать, просто отмахнулся от него.
Папаша Луи был крупным мужчиной с низким голосом и прекрасно выглядел с трехцветным шарфом через плечо.
Он зачитал выдержки из Гражданского кодекса. Статья 212: Супруги обязаны хранить верность и помогать друг другу. Статья 213: Супруги совместно осуществляют моральное и материальное руководство семьей, обеспечивают детям доступ к образованию и подготавливают их будущее.