I
. Подворотня
Прошло два с лишним года с тех пор, как юный Глеб Прохоров ездил в спортлагерь «Олимп», расположенный недалеко от Трёхреченска. Минувшее время позволило парню, забыть часть того, что с ним приключилось в то жуткое лето.
Стычка с соседом по номеру, выглядела не такой драматичной, как раньше. Отправка в наручниках в райцентр Подгорск казалась деталью не стоящей большого внимания. Единственное, что будоражило душу, была его встреча с древней богиней, таинственной На’гой.
В буддизме и индуизме так назывались похожие на змей существа, пришедшие к людям неизвестно откуда. То ли, они появились из потустороннего мира, то есть, жили в аду под землёй? То ли, они обитали в параллельных пространствах? То ли, являлись гостями из далёкого космоса? По данному поводу, нет единого мнения.
Как бы то ни было, но выглядели эти пришельцы весьма необычно. Все рисунки и статуи говорят нам о том, что они представляли собой огромных питонов с гуманоидным торсом и лицом человека. Только вместо волос их черепа украшало великое множество коротеньких змей. Такую «причёску» можно увидеть у героини древнегреческих мифов горгоны Медузы.
Обитали такие создания в больших водоёмах, на земле и в глубоких пещерах. Чаще всего, их встречали на Индостане и в Юго-восточной Азии, от Индонезии и до центральных районов Китая. Никто даже не думал о том, что божество древних веков окажется в тесной избушке, стоящей в тайге, недалеко от Подгорска.
С другой стороны, если взять сказки Павла Бажова, то в них мелькает зелёная ящерка, которая помогала старателям, найти вожделенное золото. Да и Хозяйка медной горы, существо не из нашего мира. К тому же, она могла превращаться в довольно массивных рептилий.
Как бы то ни было, но та короткая встреча завершилась для Глеба весьма необычно. На’га не съела несчастного школьника, как сделал бы крупный питон. Она лишь обвила его мощными кольцами, словно верёвка катушку. Потом, сжала так, что он не мог шевельнуться, и поднесла ближе к лицу, похожему на физиономию столетней старухи.
На’га, что-то сказала на древнем санскрите, повернула голову Глеба боком к себе, и смачно плюнула в левое ухо. Тоже сделала с другой стороны, и ха́ркнула жертве в расширенные от страха глаза.
Затем, сжала гибкие змееподобные пальцы и крепко сдавила шею несчастного парня. Она дождалась, когда пленник откроет рот от удушья, и послала ком липкой слюны ему прямо в горло. Такой букет ощущений вряд ли скоро забудешь.
Из речитатива богини, Глеб усвоил лишь то, что теперь он сумеет общаться с умершими. Каким мистическим образом, когда и где это случиться, парень не мог себе даже представить. То ли, он сам очень быстро умрёт? То ли, будет встречать привидения в заброшенных зданиях?
К счастью, он скоро узнал, что верен второй вариант. К примеру, пять не упокоенных душ помогли схоронить любимую бабушку, что скончалась в пустой сибирской деревне.
Четверо погибших мужчин сопровождали его в экспедиции к Чёртову Логу. Там, в узкой горной долине, было надёжно сокрыто древнее первородное зло. Сначала тех страшных сущностей охраняли шаманы вогулов. Ну, а затем их сменили священники из православных церквей.
На долю бедного Глеба выпало большое число испытаний, но он всё же, выжил в той крутой передряге. Мало того, он отремонтировал столб-оберег, стоящий у спуска к проклятому месту.
Затем, он с огромным трудом, всё-таки выбрался из сибирской тайги, сел в электричку и благополучно вернулся домой. Любимая мамочка увидела сильно избитого сына, начала причитать и всячески сетовать на злодейку-судьбу. Мол, за что она так издевается над несчастным парнишкой? Ведь куда бы он не поехал, всегда возвращается весь в синяках.
Несмотря на частые переезды из города в город, Глеб благополучно окончил десятилетку. Хорошо одарённый природой, он всё схватывал, так сказать, на лету. Он быстро усваивал любой материал и, в отличие от большинства молодёжи, много умел делать руками. В том числе, он хорошо рисовал.
Средняя школа Трёхреченска, где паренёк завершал обучение, была весьма необычной. Она относилась к тем редким осколкам народного образования, что ещё сохранились в огромной России. Как это ни странно, но там процветали традиции давних советских времён. По нынешним меркам, это была почти что гимназия, но там сохранились пионерская и комсомольская организация.
Поэтому Глеб, как и другие умельцы, должен был постоянно участвовать во внеклассной работе. То бишь, оформлять разнообразные стенные газеты и прочую, как там говорили, «наглядную агитацию», необходимую школьникам.
Отказаться от данной «нагрузки» парень не мог. Многие преподаватели смотрели на Глеба с большой неприязнью. А вот почему, они так относились к нему, и сами не могли объяснить.
Не лежала душа вот и всё! Значит, нужно его посильней загрузить, да так основательно, чтобы ему стало тошно. Благодаря их стараниям, он попал в положение «крепостного художника».
Наконец, десятилетка закончилась и, в общем-то, тихо без внушительной драки, «отгремел шумный бал выпускной». Получив аттестат, парень задумался, нужно ли продолжать обучение, а если, всё-таки да, то куда же ему поступать?
Мамочке парня было, без разницы. Она окончила только среднюю школу, и полученных знаний хватило на всю её долгую жизнь. Какая, в принципе, разница, где сегодня работать в России? Все, кроме банкиров, буржуев и крупных чиновников, получают гроши. Главное, в настоящее время, чтобы хватало денег на жизнь.
Очень важный вопрос Глеб обсудил с давним приятелем из параллельного класса, таким же «крепостным живописцем», как он. Они чуть поразмыслили и единодушно решили, с их большими способностями, им самое место на архитектурной стезе.
Можно, конечно, стать профессиональным художником, но когда парень заикнулся об этом, его добрая мама спросила: – У тебя много знакомых, у которых ты был в частном доме или квартире?
– Человек пятьдесят. – неуверенно ответил парнишка.
– У кого-то из них висят картины на стенах?
Глеб сильно задумался, но вспомнил всего двух человек. Да и у тех имелись лишь копии знаменитых полотен старых художников. Он так и сказал своей милой родительнице и услышал в ответ:
– Сходи на центральный проспект и посмотри, сколько там живописцев и сколько у них покупают картин?
На этом дебаты закончились.
Друзья быстро собрали все нужные справки и бодро пошли в институт, где людей обучали на инженеров-строителей. В то бурное время, в городе в огромном количестве расплодились экономические, юридические и прочие, подобные им, заведения.
У россиян создалось впечатление, что наша страна производит теперь одних только менеджеров, юристов и, так называемых, экономистов. Появилось невероятное множество «университетов», которые создали неизвестно зачем. В отличие от подобных шарашек, «строяк» так и остался единственным учреждением подобного профиля в городе.
Нужно сказать, что раньше эта контора называлась простым институтом. Теперь же, ни с того, ни сего, стала себя величаться ни больше, ни меньше, как «Академией Строительства и Архитектуры».
Правда, ничего кроме вывески там, увы, не сменилось. Всё осталось по-прежнему, и обшарпанные, старые здания, и тесные аудитории, и древнее оборудование в лабораториях. Да и преподаватели остались всё те же, что упорно работали с советских времён.
А вот, все строители, что получили дипломы, ещё до начала больших перемен, вдруг ощутили себя довольно неловко. Как ни крути, а их прежний статус внезапно понизился.
Всем оставалось только одно, вспомнить слова легендарного воина гражданской войны, Василия Ивановича Чапаева. Он как-то сказал по данному поводу: – Академиев мы не кончали!
Наконец, настал тот знаменательный день, который определил дальнейшую биографию Глеба. В строительном институте собралась небольшая, но очень целеустремлённая очередь. Парень с приятелем ждал, когда же они сдадут документы приёмной комиссии?
От нечего делать, он вертел головой и внезапно увидел нечто весьма интересное. Взгляд натолкнулся на небольшой деревянный планшет, стоящий возле стены. Его плотно обтягивал ватман с голубоватым оттенком. На бумаге простым мягким грифелем изображалась голова Аполлона. Будущий абитуриент указал старому другу на данный предмет.
– Класс! – восхищённо вымолвил тот.
Они подошли к подрамнику ближе и, тихо шепчась, принялись обсуждать технику исполнения рисунка. Как показалось друзьям, незабвенный сын Зевса был отражён на оценку «отлично».
Во-первых, они сразу узнали древнего бога – покровителя всевозможных искусств, а это, само по себе, уже говорило о многом. Во-вторых, штрихи были чёткими, очень уверенными, тени контрастными, мазня от резинки и пальцев совершенно отсутствовала.
Посмотрев на портрет, парень с большим сожаленьем вздохнул. Глеб подумал о том, что, сколько бы он не старался, так замечательно, у него, вряд ли получится. А ведь при поступлении в сей институт, на экзаменах по рисованию, на работу давалось всего лишь четыре часа. Как тут можно успеть?
Он переглянулся с приятелем и отчётливо понял, он тоже ощущает себя весьма неуверенно. Немного смутившись, Глеб повернулся к упитанной женщине, стоявшей возле стола, и спросил, как можно почтительней:
– Извините, пожалуйста! Для того, чтобы поступить в архитектурную группу рисовать нужно именно так? – и он указал рукой на гордое лицо Аполлона.
Старая тётка с явной брезгливостью взглянула на парня, одетого так, как все наряжались на пролетарских окраинах. Потом с отвращением зыркнула на деревянный планшет с карандашным рисунком. Она сурово насупилась, и возмущённо прокаркала: – Это всего лишь на двойку!
Два «крепостных живописца» были буквально раздавлены этой коротенькой фразой. В их головах промелькнула удивлённая мысль: – «Как же нужно, тогда работать, если отличный рисунок тянет только на пару? Это мог сделать один Альбрехт Дюрер, величайший художник времён Возрождения».
– Ходят тут всякие! – не унималась возмущённая старая перечница: – Научились картинки с открыток копировать, и прутся толпой на наш факультет.
Ошарашенные гневной филиппикой, приятели слушали громко кричащую тётку и угрюмо молчали.
– Чтобы хоть что-то уметь, нужно, хотя бы, художественную школу закончить! – продолжала орать учёная грымза.
Перед друзьями стояла красивая юная девушка. Про неё можно было сказать, она проживает в престижном квартале Трёхреченска. Дорогая одежда, золотые серёжки, колечко с мелким брильянтом и такой же кулончик на высокой груди, всё кричало о том, что она выросла в «очень хорошей семье».
То ли, дочь бизнесмена, которых вокруг развелось, как осенних грибов? То ли, дочурка большого городского начальника? Что, в общем-то, рядом стоит одно от другого.
К этому времени, красивая девушка оформила все документы для поступления на факультет архитекторов. Она взяла все бумаги и аккуратно сложила в папку из крокодиловой кожи. Затем, повернулась к приятелям и осмотрела обоих уничижительным взглядом. Она ухмыльнулась, гордо вскинула голову с прекрасной причёской, сделанной в лучшей парикмахерской города, и модельной походкой отошла от прилавка.
Как специально, оба приятеля были из неполных семей, где всех деток тянула одна только мама. Да и жили они в пролетарском районе Трёхреченска. О том, что существуют не только обычные общеобразовательные и музыкальные, а ещё и художественные средние школы, ребята узнали лишь к окончанию десятого класса.
Совершенно естественно, что в «художке», они никогда не бывали, не говоря уж о том, чтобы чему-нибудь там научиться. К тому же, прослышали они о таком заведении совершенно случайно.
В конце учебного года, в классе вдруг появился один паренёк, который тут же затмил всех «крепостных живописцев». Он и поведал ошеломлённым друзьям о существовании в Трёхреченске двух учреждений данного профиля. Он рассказал и о том, что прошёл курс стажировки и получил там бумажку. Она всем подтверждала столь знаменательный факт.
Выслушав возмущённую тётку, ошеломлённые криком приятели, ощутили себя, совершенно ущёрбными личностями. Они вдруг осознали ничтожность своих притязаний, на обучение в «храме искусства».
Глеб слегка покраснел. Дрожащей рукой он подал бумаги молодой регистраторше и сдавленно вымолвил: – На Промышленное и Гражданское Строительство. Пожалуйста. – стоявший сзади приятель выразился намного короче: – На факультет ПГС.
Впоследствии, парень с горечью понял, что поступил совершенно неверно. К сожалению, это случилось после того, как он завершил обучение в ВУЗе. Глеб стал инженером и с успехом работал в разных конторах, занимавшихся проектированием разных объектов.
Дело было всё в том, что он очень часто встречал дипломированных архитекторов, которые не только не могли рисовать, но и даже нормально чертить. Ну, а о том, чтобы создать приличное здание, не могло быть и речи.
К радости «зодчих», в девяностые годы началась славная эра «виртуального творчества». Все облегчённо вздохнули и «пересели» с чертёжной доски, где «рисовали», как курица лапой, за мониторы компьютеров.
На приёмных экзаменах повторилась та же история, что и во всех предыдущих образовательных заведениях страны. Все преподаватели дружно поставили Глебу «слабые тройки».
Причём каждый из них настойчиво спрашивал, в каком районе Трёхреченска парень учился? Услышав в ответ: – Школа номер тринадцать. – в которой он получил аттестат, все презрительно хмыкали и выводили в «экзаменационном листе» посредственный «УД».
Совершенно естественно, что с комплектом подобных отметок, Глеб не набрал нужный балл. Он сразу подал документы на вечернее отделение «стройакадемии» и попытался прорваться туда. С тем же печальным успехом.
Узнав про неудачу любимого сына, мама всё тут же взяла в свои крепкие руки. Она пообщалась со знакомыми женщинами, и быстро узнала, что, где и почём? Потом, сняла деньги с удивительно тощей сберкнижки, перекрестилась и отправилась в стройинститут.
Вернулась маманя со странной бумажкой в руках. На ней стояла короткая строчка: – «Принять на вечернее отделение в числе кандидатов». – снизу виднелась вчерашняя дата и совершенно безликая подпись. Пойди, догадайся, кто её нацарапал?
Глеб взял довольно сомнительный, с его точки зренья, «мандат» и пошёл в деканат. Как это ни странно, там приняли эту цедулку без всяких вопросов. Секретарша спросила его личные данные, куда-то, что-то внесла и выдала парню другую бумажку.
На ней темнела гордая надпись, исполненная на матричном принтере: – «Временный студенческий билет». – ниже виднелась витиеватая подпись и большая печать ярко-синего цвета.
С этого счастливого дня, расходы семьи слегка возросли. Ведь теперь, Глеб пришлось ездить в свою альма-матер, туда и обратно, и прикупить разные вещи, которые совсем не нужны в средней школе: калькулятор, готовальню, рейсфедеры, тушь, миллиметровку и ватман.
Жить на одну лишь зарплату мамани, больше они не могли. Да и оправданий у Глеба уже никаких не осталось. Окончил десятилетку, иди, учись в институт. Не смог поступить на «дневной», ступай братец вкалывать, как все остальные друзья.
Вот и вся трудовая мораль, бытовавшая в скромной неполной семье. Вечерний «строяк» любимая мама отнесла ко второй категории, и начался поиск свободных вакансий.
Проектных контор, в тот момент, ещё сохранилось немало. Однако, всем требовались молодые сотрудники с институтским дипломом и стажем работы по данной специальности. Получался замкнутый круг. Не имеется опыта, не возьмут ни в какую «шарашку». Нету работы, нет, соответственно, навыка.
К удивлению всех друзей и знакомых, в Трёхреченск нагрянул родной папа студента. Ни с того, ни с сего, он решил навестить всю родню, проживавшую в городе, и ближайших окрестностях.
Заодно, он зашёл и к своей давно нелюбимой жене. Узнав, что сын ищет хоть какое-то место, бывший супруг поднял свои старые связи. Он встретился с парой-тройкой друзей, поговорил обо всём по душам, и всё же устроил «родную кровиночку» в одну из проектных контор.
Так парень стал техником в одной из «шарашек». К счастью студента, она размещалась недалеко от его панельного дома. Поэтому, после окончания смены, он успевал забежать в свою небольшую «хрущёвку». Глеб мог забрать, нужные бумаги и книги, а заодно, перекусить на скорую руку.
Наконец, наступил долгожданный момент. Первого сентября, Глеб взял очень странный «кандидатский» билет и, немного волнуясь, направился в «свой» институт.
К искренней радости парня, его без препон, пропустили внутрь альма-матер. На общем собрании преподаватель сказал, что на вечернем отделении это обычная практика. Она родилась ещё в легендарные советские годы.
Деканат зачислял в каждую группу по три «кандидата в студенты». Делалось это лишь для того, чтобы после первой же сессии, на потоке осталась не меньше половины учащихся.
Дело было всё в том, что бывшие школьники, не прошедшие на дневной факультет, тотчас пытались пройти на «вечерний». К сожалению молодых лоботрясов, там было не так замечательно, как они все, себе представляли.
Занятия начинались с девятнадцати и продолжались до двадцати двух часов. Учебные дни – четыре раза в неделю. В субботу и воскресенье нужно корпеть над контрольными, а потом, курсовыми работами. Да ещё деканат пристаёт, требует справку с места работы.
Получалось, что в нормальных условиях, учатся только те одноклассники, что проскочили на «очное» отделение «стройакадемии». То есть, утром тусуются в аудиториях с милыми сверстниками, а вечерами «балдеют» на дискотеках и в каких-нибудь клубах.
В то же самое время, несчастный «вечерник» восемь часов пашет, как вол на работе. Потом, уставший за день, словно чёрт, он тащится ещё в институт. Ну, а там, не то что, порадоваться «весёлому обществу сверстников», даже слушать преподов сил уже не хватает. К этому нужно прибавить, поездку домой, куда ты доберешься уже после одиннадцати, если не ближе к полуночи.
Одним словом, после первой же сессии, число беззаботных студентов на данном потоке сократилось, едва ли не вдвое. Зато, почти все «кандидаты», были зачислены в группы на место убывших ребят.
Забегая вперёд, нужно сказать, что окончили «вечернее» обучение в ВУЗе и защитили диплом не более четверти тех, кто туда поступил шесть лет назад. У «заочников» этот процент опускался значительно ниже.
Вот таким странным образом, Глеб стал полноправным студентом, и началась его взрослая жизнь. С восьми до семнадцати, усиленный труд в проектной конторе. Ускоренный марш к родимому дому. Бутерброд какой-нибудь в зубы и бегом в «погоню за знаниями». Две «пары» упорных занятий и бодрой рысью вернуться обратно.
До порога квартиры Глеб добирался только к одиннадцати. Парень проглатывал холодную пищу и, едва волоча усталые ноги, плёлся в кровать. На этом его суточный цикл благополучно кончался.
Через шесть, максимум семь часов сна, звонил громкий будильник и начинался новый этап. Точно такой же, как и вчера. Так пролетело короткое «бабское лето», а потом, наступила стылая слякоть.
Осень в тот год, примчалась в Трёхреченск на удивление рано. В конце сентября начались проливные дожди, которые шли почти каждый день. Постоянная сырость, утомляла людей нисколько не меньше трескучих морозов. Да и грязь на улицах города стала почти непролазной.
Давно всеми замечено, что самыми нежными членами социума являются дворники, а так же извозчики. При любых переменах в каждого сообществе они испаряются самыми первыми.
Следом за ними исчезает культура и обычная вежливость. Так что, в то жуткое время в России, дороги совсем перестали мести и чистить от всякого мусора. Людей стало некому возить на работу, а перегоревшие вдруг фонари никто, почему-то, не мог заменить. Внезапно пропали запчасти и мастера, способные с ними нормально работать.
Количество милицейских сотрудников в городе резко убавилось, зато появилось множество гопников разных мастей. Скорее всего, часть служителей правопорядка, перешла в стан врагов. Стало опасно ходить по тёмным дворам и даже центральным проспектам.
Плюс ко всему, вместо прекрасно знакомых автобусных рейсов, по которым ходили большие машины, в городе тогда началось нечто невнятное. Появились многие сотни разнокалиберных средств передвижения по трассам. То есть, разнообразных «маршруток», с неизвестными никому номерами. Они были просто наклеены на лобовое стёкло.
В один из таких мокрых дней, в пятницу, после одиннадцати, Глеб возвращался с поздних вечерних занятий. Проживал он в то время, вместе с любимой маманей на пролетарской окраине, в весьма отдалённом спальном районе.
В основном, его заселяли те люди, которые раньше носили гордое звание – «пролетариат великой страны». Теперь, почти все, они оказались без всяких источников средств к продолжению жизни и перебивались с хлеба на воду.
То бишь, пробавлялись случайными заработками. Тут что-нибудь разгрузить богатым барыгам, там сделать ремонт в каком-нибудь офисе, который удобно устроился в бывшем детском саду.
Даже при Советском Союзе, столь отдалённая местность не блистала чистотой и опрятностью днём и сияньем огней вечерами и ночью. Ну, а при сломе социальных формаций, она целиком погрузилась в непролазную грязь и непроглядную тьму.
Как часто случалось с «удачливым» парнем, «маршрутка» нужного номера, ушла прямо у него перед носом. Другая, приехала через двадцать минут. Поэтому, до нужного микрорайона, парень добрался лишь ближе к полуночи.
Глеб еле выбрался из плотно набитого транспорта и бегом пересёк главную улицу. Он углубился в свой «любимый» квартал и, с очень большой осторожностью, продвигался вперёд.
На коротком отрезке, от остановки, до уютной «хрущёвки», оставалось пройти самое неприятное место. Именно здесь, поперёк привычной дороги, стоял длинный дом, выросший вверх на пять этажей.
По непонятной причине, проектировщики придали зданию достаточно странную форму. Они изогнули его, как знак математической функции, которую зовут интеграл.
В середине «бетонного монстра» имелась низкая неширокая арка. Её там пробили для удобства людей. Иначе, им бы пришлось обходить «небоскрёб», который зачем-то «лежал на боку».
За удивительным сооружением располагалась типовая «хрущёвка» студента-вечерника. К этому времени, все фонари в ближайшем квартале уже давно не горели. Наверное, мощные лампы вышли из строя.
Их никто не менял, и всю местность вокруг едва освещало сияние окон окружающих зданий. Было настолько темно, что не удавалось увидеть грязный асфальт под ногами.
Стараясь не вляпаться в глубокие рытвины, парень шлёпал подошвами и, никуда не спеша, двигался к цели. Он подошёл к гулкой арке уже ближе к двенадцати и в нерешительности застыл перед ней. На фоне светлых панелей тёмный проход представлялся студенту чрезвычайно зловещим.
Он весьма походил зев глубокой пещеры, совершенно залитой непроницаемым мраком. Так и казалось, что внутри там сидит страшное чудище. Оно очень голодное и с вожделением ждёт запоздалых прохожих.
Повертев головой, Глеб огляделся по сторонам, но, к своему сожалению, не заметил возможных попутчиков. Он печально вздохнул, собрал волю в кулак и устремился под гулкие своды. Весь узкий проход, был плотно исписан похабными граффити, а кое-где покрыт солидолом.
Не приближаясь к испачканным стенам, парень осторожно и медленно перемещался вперёд. Он помнил о том, что по двум сторонам подворотни, имеется несколько внушительных ниш. Они были довольно глубокими. Там мог затаиться один, а может и парочка злых бандюков.
Глеб тихо шагал по оси мрачной арки. Так у него появлялась возможность, уйти от внезапной атаки разбойников. Сразу они его не достанут, а там будет видно, как дальше всё сложиться? Может быть, даже удастся, удрать.
Уставший студент миновал середину прохода, когда его вдруг, кто-то окликнул: – Привет! – раздавшийся голос звучал очень негромко и глухо, и доносился неизвестно откуда.
Глеб резко вздрогнул от большой неожиданности, замер на месте, как мифический столб и пытался понять, с какой стороны нужно ждать нападения? Парень старался услышать, хоть какой-нибудь шорох или заметить любое движение.
Он лихорадочно думал о том, куда лучше бежать, если его собеседник кинется в драку и дело пойдёт очень плохо? Метнуться назад, к едва освещённой, асфальтовой трассе? Или рваться вперёд, к милой «хрущёвке», окруженной непроницаемой тьмой? Вдруг в этом мраке, он оторвётся от наглых врагов?
От стены длинной «арки» отделилась чёрная тень. Она чуть постояла и, никуда не спеша, направилась прямо к нему. Сохраняя небольшую дистанцию, парень тотчас отступил на пару шагов.
В это самое время, у него спиной, по улице медленно ехала легковая машина. Лучи её фар отразились от стен подворотни и на пару секунд осветили фигуру среднего роста и скромной комплекции. Глеб вперился взглядом в лицо человека, и удивился тому, насколько оно было бледным.
– «Наверно, замёрз очень сильно». – непроизвольно подумалось Глебу. Ещё через миг, он с облегчением вздохнул. В неизвестном прохожем парень узнал одного из сокурсников. Он был значительно старше, решил стать инженером и поступил в институт уже после армии с техникумом.
Парень сразу припомнил, они даже как-то знакомились и перекинулись парочкой ничего не значащих фраз. Это случилось, когда они оказались рядом на лекции по «начерталке», проходившей в весьма неудобном «Круглом актовом зале».
Немедленно всплыло имя студента. Стараясь, придать своей речи, как можно больше спокойствия, Глеб твёрдо сказал: – Здравствуй, Павел.
Мужчина кивнул и подошёл на шаг ближе к застывшему парню.
– Ты, как здесь оказался? – проявил заинтересованность Глеб.
– У меня рядом назначена встреча со старым приятелем. – хмуро сказал однокашник: – Он живёт в доме, что стоит с той стороны и приходит с работы через эту длинную арку. Вот я и жду, когда он появиться? Здесь не так сильно дует, как возле подъезда.
– Понятно. – кивнул парень в ответ. Глеб совершенно не знал, что можно ещё обсудить с малознакомым сокурсником. Особенно после того, как ты его встретил в столь поздний час, в глухой подворотне. Он чуть помолчал и спросил: – А ты почему в институте вечером не был?
– Дела. – не стал вдаваться в подробности соученик и без перехода спросил: – У тебя есть мобильник?
Парень сильно напрягся. Нужно сказать, что к этому времени, сотовые телефоны весьма широко распространились в стране, но всё ещё стоили удивительно дорого. Не каждый житель «пост советской» России мог его позволить себе.
Вот и у Глеба он появился не очень давно. Мама долго копила деньги со скромной зарплаты. Как сын не отнекивался от такого презента, и всё же, она подарила небольшой аппарат на его день рождения.
Глеб собрался соврать, но неожиданно вспомнил о том, что однокашник уже видел дорогую игрушку. Вздохнув про себя, парень сказал чистую правду: – Конечно же, есть.
– У моего батарея почти разрядилась. – пояснил Павел сокурснику: – Поэтому, я хочу тебя попросить. Когда вернёшься домой, свяжись с моими старыми предками. Скажи, что сегодня, я заночую в квартире Равиля.
Достав мобильник из куртки, Глеб протянул аппарат и сказал: – На, сам набери.
Сокурсник отрицательно покачал головой: – Если я позвоню, то мать станет орать, начнёт возмущаться и требовать, чтобы я сразу топал домой. А я терпеть не могу её громкие крики. Кроме того, мне нужно с Равилем кое-какие дела порешать. На это может уйти пара-тройка часов.
Безразлично кивнув, парень включил новенький сотовый. Он хотел записать одиннадцать цифр и сказал: – Говори телефон своих предков.
– Я, как увидел, что ты с остановки идёшь, смс-ку набил, а когда ты вошёл в эту арку я её отослал. Она должна появиться на твоём телефоне.
Аппарат тотчас запиликал. На голубоватом экране появился крохотный жёлтый конвертик. Глеб открыл небольшое письмо. Он прочитал длинный номер и просьбу сокурсника, позвонить его матери.
– Получил. – сказал парень, поднял глаза от экрана, и слегка испугался. Перед ним никто не стоял. Глеб недоумённо огляделся вокруг и увидел тёмную тень, слабо мелькнувшую в конце подворотни. Оттуда донёсся голос уходящего Павла: – Не забудь. Позвони.
Глеб удивлённо покачал головой: – Ишь, как сильно торопится к другу. Даже спасибо сказать, ему несуг. – пробурчал он недовольно. Парень сунул мобильник в брючный карман, и двинулся дальше.
Глеб быстро добрался до своего проходного двора, где не горело ни одного фонаря. Парень вошёл в тёмный подъезд и привычно поднялся по лестнице на пятый этаж. Чтоб не тревожить уставшую маму, он отпер квартиру личным ключом. Шагнув в небольшую прихожую, он тихо закрыл обе двери: наружную из стального проката и внутреннюю, изготовленную из листов ДВП.
Судя по бормотанию телека, дорогая родительница увлечённо смотрела очередной сериал. Наверняка, из жизни гордых людей мексиканской глубинки. Жгуче-чёрный дон Педро горячо укорял ветреную донну Марию.
Она только громко смеялась в ответ и обещала, ему непременно исправиться. Ну, а потом, она станет верной женой и добродетельной матерью. Вот только, когда же случиться подобное чудо, оставалось неясным.
Глеб не хотел отрывать маму от столь важного дела, как наблюдение за чужими страстями. Скинув мокрые кепку и куртку, он отряхнул их от капель воды и повесил на вешалку, закреплённую на продольной стене.
Затем, снял сапоги из искусственной кожи, забрызганные грязью до щиколотки, и, забыв надеть тапочки, пошёл в свою, «дальнюю» комнату. Там вынул телефон из кармана и быстро взглянул, не звонил ли ему кто-нибудь?
Парень отметил, что никому он не нужен, и положил аппарат на маленький стол, стоящий в углу у окна. Тот был заваленный тетрадями, книгами и принадлежностями разного рода.
Потом, отправился в кухню, но неожиданно вспомнил о том, что обещал однокурснику, позвонить его предкам. Парень вернулся в тесную, уютную спальню, взял блестящий мобильник и набрал номер, указанный в смс-ке приятеля.
Судя по количеству цифр, телефон был домашний. То бишь, подключённый к проводной сети города: – «Слупят с меня за такой разговор». – с сожалением сказал себе парень и поднёс к уху небольшое устройство. К его искренней радости, трубку подняли сразу, едва завершился первый гудок.
Послышался голос взволнованной женщины: – Павлик, где ты? – спросила она.
– Это его товарищ звонит. – бодро откликнулся Глеб: – Павел просил вам передать, что он сегодня переночует у старого друга Равиля.
– У Равиля? – голос женщины показался вдруг Глебу совершенно потерянным. Он не стал дожидаться, когда она скажет что-то ещё, быстро нажал на кнопку «отбой», положил трубку на стол и с облегченьем подумал:
– Хорошо, что у Павла в квартире, нет определителя номера на телефоне. Не то, она бы уже, сюда позвонила. А мне и сказать больше ей, к сожалению, нечего.
Парень неодобрительно покачал головой и стремительно двинулся в кухню. Стрелки часов покали уже четверть первого. Сильный голод давал себя знать. Ужин был приготовлен его милой мамочкой, но уже совершенно остыл. Пришлось его слегка разогреть. Перекусив на скорую руку, «вечерник» вычистил зубы и отправился спать.
Всю субботу и всё воскресенье, Глеб упорно трудился над курсовою работой по «начерталке». Ему нужно было, вычертить планы небольшого коттеджа в два этажа, отмыть его главный фасад акварелью и обвести карандашные линии тушью.
Парень сидел над чертёжной доской, как приклеенный, и всё равно провозился два полных дня, с утра и до позднего вечера. Даже в магазин за продуктами он не ходил.
Видя подобное рвение к учёбе, мама оделась и бодро двинулась в поход за едой. Она прошлась по торговым ларькам, стоящим поблизости, и прикупила всё нужное на неделю вперёд. Лишь бы сыночек учился, как следует. Вдруг парень сможет, когда-нибудь выбиться в люди? Глядишь, ей к старости будет полегче.
Сломанная два года назад, нога мамочки Глеба зажила очень успешно. Теперь дорогая родительница ходила без всяких усилий. Она не брала в руки палочку и совсем не хромала. Приготовленьем пищи женщина тоже занималась сама.
К полуночи Глеб всё же закончил довольно большую работу. Парень свернул плотный ватман в тонную трубочку и сунул в маленький коричневый тубус, отлитый из пластика. Он быстро разделся, рухнул в кровать, как срубленный дуб, и мгновенно уснул.
В понедельник, с утра, парень пошёл на работу, где упорно пахал целый день. Контора сдавала очень крупный проект. Глеб ударно трудился вместе со всеми сотрудниками. Он крутился, как белка в таком колесе, что вертелось с повышенной скоростью.
За девять часов не нашлось ни единой свободной секунды, чтобы чуть-чуть отдохнуть. После окончания службы, парень рванулся домой, перекусил бутербродом, и помчался в «любимый» стройинститут.
В тот день, он очень долго ждал нужный автобус. В конце концов, подошла совсем небольшая «маршрутка». То есть такая, в салоне которой можно только сидеть или же двигаться, гусиным шажком.
Глеб поднапрягся, но влез в минивэн, забитый людьми, словно бочонок с маринованной сельдью. Пустых кресел там не было, и весь долгий путь парень стоял, согнувшись крючком.
Наконец, он вошёл в кабинет своей альма-матер. Все сокурсники уже находились на месте, и внимали рассказу старосты группы. Его старший брат служил в горотделе милиции, работал шофёром у следователей и выезжал на места преступлений. Вернувшись домой, он пересказывал родичам детали особенно жутких убийств.
Юный студент не мог долго молчать про эти подробности и через день, через два, доносил информацию до своих однокашников. Можно сказать, он выступал добровольным помощником по связям с общественностью и регулярно устраивал нечто подобное пресс-конференции. Одногруппники старосты всегда были в курсе самых кровавых злодейств, что недавно случились в Трёхреченске.
Глеб слегка опоздал к открытию данного брифинга, но тотчас ухватил все детали криминальной истории. К изумлению парня, речь шла о знакомом мужчине, который учился на их потоке вечерников. А если выражаться точнее, то говорили о Павле.
Оторопевший от этих известий, Глеб начал слушать намного внимательней. Парень с прискорбьем узнал, что молодого мужчину убили в пятницу вечером. Это случилось после их встречи в тёмном проходе длинного дома.
Староста стоял у доски, словно учитель. Перемежая нормальную речь блатными словами, он лекторским тоном рассказывал: – …убил Павла его старый друг, которого звали Равиль.
Они замутили какую-то крупную торговую сделку и наварили на той операции хорошие «бабки». Когда всё было сделано, Равиль решил не делиться с товарищем. Одним словом, бессовестно кинул своего компаньона, а все бабло присвоил себе.
Павел хотел встретиться с другом, перетереть их проблему и всё решить мирным способом. Он несколько раз забивал напарнику стрелку, но не получил никакого ответа. Равиль не отвечал на звонки по мобильнику.
В конце концов, в минувшую пятницу, Павел пришёл поздним вечером к нему прямо домой. Он ворвался в прихожую, начал ругаться и требовать свою половину дохода.
Все родные Равиля уехали на неделю в деревню, и, в этот момент, он оставался в квартире один. Вот так и вышло, что мужики оказались вдвоём, так сказать, с глазу на глаз.
Разговаривать они стали на кухне. Кто кого там обидел, никому неизвестно, но слово за слово, и началась жестокая драка. Равиль схватил со стола острый нож, и ударил старого друга. Да всё сделал так ловко, что попал точно в сердце.
Павел рухнул на пол и немедленно умер. Как объясняет Равиль, он посидел возле Павла около часа. Немного подумал и понял, что совершенно не хочет, топать на кичу. Значит, нужно, как можно скорее, спрятать убитого. Нету мол, тела, нету и дела. Ну, а на зону он завсегда успеет попасть.
В общем, Равиль так и сидел почти до утра. Когда во дворе не осталось ни единой души, он поставил труп Павла в прихожей на ноги. Перекинул за шею его левую руку и потащил, словно пьяного.
Таким простым способом он вынес мертвеца из квартиры, сошёл с ним в обнимку по лестнице и выволок на пустынную улицу. Потом, положил на заднее сидение своих «Жигулей», накрыл старой тряпкой и покатил за окраину города.
За окружною дорогой он съехал с шоссе, вырыл могилу в лесу и, на скорую руку, засыпал землёй старого друга. Сверху он набросал веток и хвороста, прыгнул в машину и помчался обратно, в Трёхреченск.
Ближе к утру, Равиль добрался до дома и тщательно вымыл полы в прихожей и в кухне. После чего, как ни в чём не бывало, отправился спать. Допрос показал, что никто из соседей не видел, когда он уезжал и когда вернулся назад. Была ли машина убийцы возле подъезда, никто не сумел точно вспомнить.
И всё было бы шито и крыто, если бы в пятницу вечером, кто-то не звякнул матери Павла. Какой-то мужчина представился приятелем сына и сообщил, что тот заночует у старого друга.
Мать точно знала, что помимо работы, Павел с Равилем уже давно занимается бизнесом. Она случайно услышала, что недавно у них, начались какие-то очень серьёзные тёрки.
Несчастная женщина ждала любимого сына всю ночь до утра. Несколько раз вызывала по сотовому. Телефон не ответил. Утром, Павел не явился домой. Она решила, что его выгнали на работу в субботу, и позвонила в контору.
Ей сообщили, что его там не видели. Тогда она поехала к своему старшему брату, он в нашей прокуратуре занимает высокое кресло. Женщина встретилась с родичем и всё рассказала ему.
Дядька не стал, ждать трое суток, положенные по нашим законам. Если кто-то не знает, завести уголовное дело о пропаже людей, можно только, по истечении этого срока. Опытный работник юстиции плюнул на данное правило и сразу же двинулся в городскую ментовку.
Мужчина прикрикнул, на кого было нужно, взял следственную бригаду и, без всякого ордера, ворвался к Равилю. На кухне, в прихожей, а так же в машине эксперты нашли следы смытой крови.
Менты, прессанули Равиля и тот быстро сломался. Он рассказал, что Павел пришёл к нему в одиннадцать сорок по местному времени. Стал громко кричать и настоятельно требовать огромные деньги.
Равиль, дескать, предложил ему сесть на кухне за стол, выпить немного для смазки беседы, и под пузырь всё разрулить по понятиям. Говорит, что они приняли с Павлом всего лишь по четверть стакана. Закусили конфеткой, и он отключился. Утверждает, что ничего, больше не помнит.
Мол, наверное, водка оказалась палёная. Когда немного прочухался, понял, что сидит на табуретке на кухне, держит в руках окровавленный нож, а на полу лежит мёртвый Павел.
Так и сидел Равиль около часа, совершенно не зная, что ему делать дальше? Потом, ни с того, ни с сего, он внезапно решил, побыстрее избавиться от мёртвого тела. Отвёз его загород и там, где-то зарыл.
Менты заковали Равиля в наручники, посадили в служебную тачку и двинулись в лес. Там он нашёл и показал укромное место, где закопал старого друга. Павла отрыли и обнаружили, что у него часы с календарем руке. Стрелки остановились на пятнице, без пяти одиннадцать вечера. Видно, шестерёнки сломались в ходе драки на кухне.
Медэксперт заявил, что это и есть момент наступление смерти. В кармане у Павла нашли разбитый мобильник. Рядом с телом лежал кухонный нож и старые тряпки, пропитанные запёкшейся кровью. Равиль сообщил, что ветошь он подложил под мёртвого Павла, чтобы не пачкать линолеум.
Глеб слушал рассказ старосты группы и с каждою фразой он удивлялся всё больше и больше. Дело было всё в том, что никак не сходилось время всех происшествий.
Парень прекрасно запомнил, что когда пришла смс-ка, на часах телефона было двадцать три пятьдесят семь. С Павлом они говорили всего лишь минуту, самое многое, две. Выходит, они столкнулись нос к носу за пять минут до полуночи. Завершив разговор, мужчина помчался к Равилю. Даже ничего не сказал на прощанье.
Меж тем, староста недавно сказал, что Павел пришёл к старому другу в одиннадцать сорок. Мужчины повздорили. Затем, начали драться, а ближе к полуночи, сокурсник уже был убит. То есть, в то самое время, когда он беседовал с Глебом в той подворотне!
Достав телефон из кармана, парень открыл перечень всех смс-ок, полученных в пятницу, и очень внимательно их просмотрел. Письма от сокурсника он среди них не нашёл.
– «Наверное, стёр после того, как позвонил его предкам». – сказал себе Глеб и глянул на список набранных им номеров. Телефон матери Павла оказался на месте: – «Значит, я время слегка перепутал». – сказал себе парень и стал слушать дальше.
– …неизвестный приятель позвонил матери Павла, и дал ей наколку на старого друга Равиля. Благодаря той информации уголовное дело раскрыли уже рано утром, в субботу.
В десять, менты уже были в доме убийцы. Ближе к полудню, отыскали могилу несчастного Павла. Откопали мужчину и отвезли на медэкспертизу. Дядюшка-прокурор надавил на кого только можно, и уже в воскресенье, Павла в деревянном гробу доставили к матери.
Как и положено, по православным обычаям, его схоронили на третий день после смерти. В понедельник, в двенадцать часов. Погребение состоялось на центральном Трёхреченском кладбище. Там у него вся родня упокоена.
Мой старший брат был в квартире Равиля и бегал с лопатой по лесу. Сам мёртвое тело откапывал, а после, ещё и присутствовал на печальном обряде. Начальство велело, чтобы с Павлом простилось побольше сотрудников. Мол, матери будет полегче на людях. – сказал юный староста и задумчиво смолк.
Все одногруппники печально вздохнули. Каждый из них размышлял, приблизительно так же, как и растерянный Глеб: – «Вот ведь, как получается? В пятницу вечером, ты видел человека живым и здоровым, а в понедельник тебе говорят, что его уже схоронили».
Несколько суток подряд, Глеб с беспокойством ждал вызова из райотдела милиции. Ведь должны были следователи, спросить у него, откуда парень узнал о планах убитого? В частности то, что он пойдёт ночевать к старому другу Равилю?
Вычислить номер, с которого говорили с матерью Павла, для властных структур плёвое дело. Нужно только, послать сотрудника в офис проводной телефонной компании, а от него к сетевым операторам. Уже через час, данные владельца мобильника должны оказаться у них на столе.
К удивлению Глеба, звонка так и не было. Видно в милиции поняли, что в этом отсутствует какой-либо смысл. Преступление, как говориться в сводках по городу, успешно раскрыто по горячим следам.
Убийца уже арестован и немедля сознался, что ещё нужно для завершения уголовного дела? Зачем тратить силы и время на не нужных свидетелей? Суд в любом случае примет чистосердечное раскаянье Равиля.
Через несколько дней, Глеб оторвался от стационарного рабочего компа, стоявшего в проектной конторе, и достал из кармана скромный мобильник. Парень взглянул на голубоватый экран и увидел жёлтый конверт смс-ки. Как он отчётливо помнил, этот значок там находился с полудня.
По какой-то, неясной причине, парень оставил его на потом, и всё время откладывал знакомство с письмом. В этот раз, он пересилил себя, нажал нужную кнопку и открыл сообщение. Там оказалось одно только слово: – Спасибо!
Подпись почему-то отсутствовала. Время отсылки – понедельник, двенадцать часов ноль-ноль минут.
Номер, с которого пришла смс-ка, показался ему смутно знакомым. Глеб поколебался и выбрал одну из команд короткого списка: – «Вызвать отправителя».
Парень поднёс к уху мобильник и напряжённо прислушался. Раздался механический голос автоответчика: – Абонент недоступен, или находится вне зоны сети. – затем зачастили гудки.
Глеб с недоумением покачал головой и нажал на «отбой». Потом, нагнулся к правой тумбе стола, и вынул из ящика лазерный диск. Эту штуковину парень недавно купил на барахолке любимого города.
Он повернулся к компьютеру, открыл считывающее устройство и вставил в него сверкающий круг, изготовленный из тонкого пластика. Мышка щёлкнула по иконке «Проводника». Запустилась программа с базой данных всех телефонов Трёхреченска.
Снова взяв сотовый, Глеб вдавил кнопку: – «Полученные сообщения». – Аппарат долго думал, прежде чем выполнить простую команду. Наконец, появилось окошко, нужное парню. Письмо со словом: – Спасибо! – что было отправлено с незнакомого номера, бесследно исчезло!
– «Мобильник, начал дурить». – недовольно подумалось Глебу: – «Стирает все смс-ки после прочтения».
– «Не все. Только те, что приходили от Павла!» – пропищал внутренний голос, не согласный с такой трактовкой событий: – «Другие остались на месте».
Немного подумав, Глеб открыл перечень всех телефонов Трёхреченска и вызвал окно под названием – «Поиск».
Парень набрал в нужном месте фамилию, имя и отчество Павла, которые случайно услышал от старосты группы. Программа тотчас показала знакомые цифры. Это был номер, откуда пришли две смс-ки, пропавшие неизвестно куда.
Ощутив, как по коже прошёл нервный озноб, парень удручённо вздохнул: – «Целых два года жил совершенно спокойно и думал, что чего-то подобного со мною уже никогда не случиться. К сожаленью, богиня по имени На’га опять меня вспомнила и зачем-то столкнула с очередным не упокоенным духом».