К маминому приходу Вера приготовила завтрак. Сварила рисовую кашу, накрыла кастрюльку полотенцем, достала яйца, чтобы опустить их в кипяток и сделать в мешочек, и вышла на крыльцо. За растущей у забора калиной медленно проплыл рейсовый автобус, фыркнул, останавливаясь, и через несколько секунд из-за калины вышла мама.
– Встала? – На крыльцо мама поднималась тяжело, она уставала за суточные дежурства.
– Встала, кашу сварила, – улыбнулась Вера.
– Умница!
Завтрак мама ела через силу, чтобы не обидеть Веру.
Работа на «Скорой» сил отнимала много, после дежурства их ни на что не оставалось, даже на то, чтобы нормально выспаться. Мама проваливалась в сон и через пару часов вставала с еще более тяжелой головой.
– Пойди погуляй, Верочка.
Мама переживала, что Вера заперла себя в доме, как в келье. Робко уговаривала поискать работу в Москве. Иногда через многочисленных знакомых узнавала, куда требуются дизайнеры, ненавязчиво сообщала о вакансиях Вере.
Прятаться от жизни в двадцать шесть лет ненормально, и обе это понимали.
– Погуляю, – улыбнулась Вера.
Теперь, пожалуй, можно уже не прятаться. Она больше не хромоножка.
Тренькнул телефон, пришла эсэмэска от заказчицы, вчерашний эскиз ей понравился. Вера заодно со страхом заглянула в почту, нового письма от внезапно появившегося шутника не было.
Неожиданно она пожалела, что вчерашнее письмо удалила. Надо его найти, шутника. Она вычеркнула из жизни четыре года и не даст никому портить ей остальные.
– Прогуляюсь прямо сейчас. – Вера вымыла мамину тарелку. – А ты ложись, спи.
Ей повезло, что в тот проклятый день дежурила мама. Благодаря ее связям Веру отвезли не в районную, а в московскую больницу.
Но и московская больница не могла совершить чуда. Чудо совершила она, Вера. Она поставила себе цель стать нормальной и стала.
Переносила одну операцию за другой, терпела боль и не позволяла себе отчаиваться.
И теперь она не даст какому-то мерзавцу с ней шутить.
Она найдет шутника!
Вера вышла за калитку, через забор поздоровалась с новой соседкой, склонившейся над кустом пионов. Новые соседи купили несколько лет пустовавший дом и использовали его как дачу. Новая соседка без конца прибегала к маме, когда ей мерещились болезни, истово благодарила за очередную консультацию и упорно пыталась подобрать Вере жениха. В прошлом году уговаривала познакомиться с сыном подруги, чудесным, замечательным молодым человеком. Вере стоило больших трудов отбиваться от соседкиных услуг.
Одуванчики вдоль дороги кое-где уже побелели. Длинные ветви стройной молодой березы у развилки мелко подрагивали на слабом ветру.
Вера повернула направо, к оврагу. В незапамятные времена здесь был карьер, там добывали то торф, то еще что-то. Потом техника уехала, а яма с торчащими из нее железными балками осталась.
Весной яма наполнялась талыми водами, маленькая Вера с подружками делали плот и пытались на нем плавать. Мама Веру за это ругала.
Вера остановилась около растущего у края обрыва куста калины и опять пожалела, что удалила гадкую фотку. Кажется, на фотке Вера находилась как раз здесь.
У куста стоял полосатый дорожный столбик.
Вера огляделась, закрыла глаза, представляя вчерашнюю фотографию. Подняла веки, огляделась.
Она никого не встретила в субботу, ни здесь, ни дальше, у лесной опушки.
В субботу она была уверена, что ее никто не видит.
В субботу даже ни одна машина не проехала мимо.
Скрыться шутник мог только за кустами, тянущимися через поле от края леса.
Она медленно подошла к кустам.
Свежая майская зелень казалась нетронутой.
Впрочем, она всегда казалась нетронутой, даже когда в ней бродили грибники, заглядывая под каждый куст.
Вера лазила в кустах долго, ободрала об какую-то ветку здоровую ногу.
Кроме грязной смятой банки из-под пива, никаких следов человека в кустах не нашлось.
Инна весь вечер ждала Владислава, заснула поздно и будильник едва расслышала.
Торопясь, выпила утреннюю чашку кофе, но глаза подкрасила, стараясь не спешить, аккуратно. Появляться в офисе с небрежным макияжем она никогда себе не позволяла. Даже когда ее жизнь не была сосредоточена на Владе.
Она почти не опоздала, но Владислав был уже на месте.
– Пришла? – Он недовольно выглянул из кабинета, услышав, как она хлопнула дверью.
– Пришла, – улыбнулась Инна.
Он подержался за дверь, сердито ее толкнул и, подойдя к Инниному столу, уселся рядом.
Он уже давно предлагал Инне пересесть в соседний офис, чтобы у нее было нечто вроде маленького кабинетика, но она отказывалась. Ей хотелось быть к нему поближе.
Он был злой и измученный.
Хлопковая рубашка с закатанными рукавами казалась мятой.
Она не предполагала, что смерть бывшей жены сможет настолько выбить его из колеи. Смерть тещи оставила его, в общем-то, равнодушным. А тещу он уважал и даже вроде бы по-своему любил.
– Влад, кто будет хоронить Илону? – осторожно спросила Инна.
– Черт… Не поинтересовался. Позвоню Марку.
Владислав никогда не расспрашивал Инну про ее семью, а о своей иногда рассказывал. То есть о бывшей семье. Про собственных родителей тоже упоминал, но гораздо реже. Раньше он иногда просил Инну покупать цветы, когда отправлялся в гости к теще, и потом жаловался, что его заставили скучать весь вечер. Однажды Илона потребовала, чтобы Инна подыскала им с Владиславом отель, когда начальник собирался в отпуск. Владислав потом жаловался, что скучал около моря и пальм.
Инна на скуку не жаловалась. Она его ждала и радовалась, когда он к ней приезжал.
Из окна светило солнце. Владислав поморщился, отодвинулся вместе со стулом.
Инна любила яркое солнце и легкие летние платья. Прошлым летом мечтала поехать с Владиславом туда, где жарко, но в отпуск он ее не позвал, и она радовалась солнцу в родном городе.
Владислав достал из кармана джинсов телефон, сжал в руке.
– Как ты думаешь, у Илоны был мужик?
Вопрос был риторический, она ничего не могла знать о его бывшей жене.
На самом деле кое-что она знала, но говорить ему об этом было нельзя.
– Наверное. – Инна пожала плечами.
Илона не была похожа на дурочку вроде Инны, которая будет тратить годы на ожидание счастья.
– Спроси у Марка, – посоветовала Инна. – Считаешь, мужику надо сообщить?
Владислав зло поморщился, промолчал.
Она знала, о чем он думает. В смерти Илоны были неясности, и ему хотелось, чтобы возможный убийца поскорее был найден. Это нормально, любить ясность.
Мужчина у Илоны был.
Илона позвонила в офис через пару месяцев после развода.
– Выпиши мне пропуск, – лениво потребовала она.
– Владислава нет, – растерялась тогда Инна.
– И не надо! – засмеялась Илона. – Выпиши поскорее, пожалуйста, я уже внизу.
Она вошла в приемную в распахнутой шубке из пушистого искусственного меха. Инна подозревала, что шубка стоит не дешевле натуральной.
Илона пошла к окну, повернулась к Инне. За окном шел снег, пушистый, крупный. Как в сказке про Снежную королеву.
– Я хочу тебе кое-что сказать, – весело улыбнулась Илона. Она смотрела с такой ненавистью, что Инна сжалась. – Не раскатывай губы, Владик на тебе не женится!
Инна тогда почувствовала, как лицо багровеет. В детстве она легко краснела, и все над ней подшучивали. Но с тех времен прошло много лет, она уже давно выросла.
Илона улыбалась, но Инне казалось, что жена шефа скалится, как хищница. А еще красавица Илона показалась ей тогда некрасивой, похожей на крысу.
– Он на тебе не женится! – повторила некрасивая Илона, идя к двери.
Дверь за женой шефа хлопнула, Инна взялась руками за горящие щеки. Оттолкнула компьютерное кресло, на котором сидела, прошлась по приемной, остановилась у окна, глядя на пушистый снег.
Илона выбежала из-под козырька здания, легкой походкой подошла к стоявшей у тротуара машине, рядом с которой курил мужчина. Снег мешал отчетливо видеть, но не заметить, что пара быстро обнялась, как не делают посторонние, было невозможно.
О том, что приезжала его бывшая жена, Инна Владиславу не сказала.
Ей было жаль красавицу Илону, которая не поленилась приехать, чтобы сказать Инне гадость.
В дверь заглянула главный бухгалтер. Владислав кивнул той и ушел в кабинет.
Велосипед обогнал Веру, когда она подходила к лесу.
– Гуляешь? – остановилась рядом с ней Ксения.
С Ксенией Веру познакомил Федор, как и со всей своей дачной компанией. В дачной компании Вера чувствовала себя чужой.
Ксения была старше Веры года на три, и до Вериного падения они едва ли сказали друг другу больше десятка слов, но, как ни странно, Ксения была единственной из приятелей Федора, кто навестил Веру в больнице. И еще более странно, что приход Ксении Веру не раздражал. С Федором она отказывалась разговаривать, а с Ксенией нет.
– Гуляю, – улыбнулась Вера.
– Ты отлично ходишь! Прекратила бы ты комплексовать! – сердито посоветовала Ксения.
Про свои комплексы Вера ей не рассказывала, подруга отличалась проницательностью.
– Прекращаю.
– Ну и умница! – Ксения, ведя велосипед, пошла рядом с Верой. – Федька перестал приезжать, как ты в себя ушла.
Вера промолчала.
– Знаешь, что Илона насмерть разбилась?
– Знаю, – кивнула Вера.
Майский лес был еще сырым. На дорожке появились лужи, грязь.
– Пойдем обратно, – поморщилась Ксения.
– Пойдем, – Вера согласно повернула назад.
Подруга ей мешала. Впрочем, едва ли Вере удалось бы обнаружить в лесу следы шутника. Она не Шерлок Холмс и даже не участковый Иван.
– Говорят, они с Владиславом развелись, – поделилась Вера.
– Да? – равнодушно удивилась Ксения. – Может быть. Мы с Илоной закадычными подругами никогда не были, она со мной особо не делилась.
– Как твои-то дела? – спохватилась Вера. – Как Денис?
Ксения вышла замуж еще до того, как Вера с ней познакомилась. Денис носил длинные волосы, стягивая их в хвост, все видимые части тела у него были покрыты татуировками, он играл в какой-то малоизвестной рок-группе и абсолютно не соответствовал своей скромной жене.
Денис Вере не нравился.
На подруг Ксении Денис поглядывал насмешливо, а на собственную жену еще и со скукой.
Раньше, до падения, Вера Ксению жалела. Подруга мужа обожала, а он того не стоил.
– Нормально. Группа отлично выступает, но на большую сцену пробиться… Сама понимаешь! А я недавно из командировки приехала, месяц вкалывала, как проклятая. Решила пару дней на даче отдохнуть, а тут… Хоть бы забор там поставили, чтобы больше никто не калечился!
Ксения остановилась. Дорога разделялась на две, одна вела к дачному поселку, другая к деревне.
– Зайди ко мне, – позвала Ксения. – Посидим, поболтаем.
– В другой раз, Ксюша, – отказалась Вера. – У меня срочный заказ.
– Все ювелиркой занимаешься?
– Все занимаюсь.
– Ну и зря! Попробуй в Москве куда-нибудь устроиться. А то просидишь в деревне до пенсии.
– Я подумаю, – улыбнулась Вера.
Странно, но пустые Ксюшины слова не раздражали. Наверное, потому что говорила она их искренне.
– Приходи! Мне одной скучно.
Ксения села на велосипед, скрылась за кустами. Волосы у нее тоже были стянуты на затылке, как у Дениса, только хвостик выглядел жалко. Волосы у Ксении так себе.
Она не была ни красавицей, ни дурнушкой, просто хорошей заботливой женой. Могла бы быть счастлива в браке, если бы вышла не за рок-музыканта, который явно с ней скучал, а за кого-нибудь попроще, без лишних амбиций.
Вера свернула к деревне.
Мама уже проснулась.
– Встретила Ксению, – поделилась Вера. – Она месяц была в командировке, а теперь отдыхает на даче. Одна. Без Дениса. Как ты думаешь, мам, это нормально? Он в Москве, а она здесь.
– У нее муж какой-то артист? – Мама включила чайник, достала из холодильника банку варенья.
Прошлогоднего варенья оставалось много, в этом году ягоды лучше заморозить.
– Музыкант.
– Считается, что артистическая среда не совсем соответствует традиционным ценностям.
– Считается, – подтвердила Вера и вздохнула. – Мне Ксюшу жалко.
– Ну и напрасно! Это тебе она кажется несчастной, а ей может нравиться преданно ему служить и ничего для себя не требовать.
Вера усомнилась.
– А так бывает?
– В жизни все бывает, – засмеялась мама.
Защелкал соловей. Вера, слушая птичку, тихо прошла в свою комнату, переоделась в домашние джинсы и достала шкатулку с камнями заказчицы.
Письмо пришло через пару часов, когда она решила сделать перерыв в работе.
Инна правильно посоветовала побеспокоиться насчет похорон, странно, что он сам об этом не подумал.
Владислав набрал тещиного друга и отчего-то обрадовался, когда тот ответил. Как будто Марк стал одним из немногих, кто мог ему помочь.
Ему никто не мог помочь. Только он сам.
– Марк Семенович, кто будет хоронить Илону? – Владислав подошел к окну, поправил жалюзи, чтобы солнце не било в глаза.
– Я. Я узнавал, это можно сделать, хотя я и не родственник. – Усталый немолодой голос странным образом успокаивал. – У тебя какие-то пожелания насчет дня есть?
– Мне все равно.
Теперь сквозь жалюзи улицу было не видно, и Владислав опять их поднял.
Под козырек здания подтягивались опаздывающие коллеги.
– Марк Семенович, у Илоны был молодой человек? Она успела кого-нибудь себе подыскать вместо меня?
– Думаю, что был, – не сразу ответил тещин друг. – Но ни матери, ни тем более мне она об этом не говорила.
Два молодых человека и девушка вышли из-под козырька, закурили у лавочек. Парни и девушка в его фирме не работали, но успели примелькаться. Девушка сбросила пиджачок, подставила плечи солнцу.
– Я перед Илоной виноват, Владик. Хотел относиться к ней как к дочери, а не получилось.
– Это не ваша вина.
Илона тещиного приятеля откровенно презирала. Когда Марк услужливо выполнял тещины указания, смотрела на него с откровенной усмешкой. Но сама приказывать Марку не пыталась, на это ума хватало. Ума не хватило на другое. Она отдавала приказания Владиславу и в конце концов вывела его из терпения.
– Как сказать… Она нуждалась во внимании. Надя много работала, уставала, на ребенка времени не оставалось.
– Илона давно не была ребенком, – напомнил Владислав.
Ему в детстве тоже не хватало внимания, но он много учился, а потом работал, и никому претензий не предъявлял.
Марк помолчал.
– Я Илону мало видел. Когда ты от нее ушел, она при мне всего пару раз приезжала. – Он опять помолчал и вспомнил: – Но о своих увлечениях она Наде не рассказывала, я бы знал. – В трубке опять постояла тишина. – Не веришь в несчастный случай?
– Не верю, – признался Владислав. – Илона к обрыву никогда не приближалась, на этом месте покалечилась ее подружка.
– Я тоже не верю! Илона всегда отличалась осторожностью. Будут какие-то предположения, поделись.
– Поделюсь, – пообещал Владислав.
– Определю день похорон – позвоню.
Владислав опять опустил жалюзи, но включать компьютер не стал. Подошел к столу, постоял.
Ему необходимо знать, как продвигается следствие. Дергать ментов глупо, да они и едва ли начнут делиться с ним подробностями.
Оставался Федор. Других приятелей Илоны Владислав знал еще меньше. Родители Федора с тещей дружили, они наверняка поинтересуются, как умерла детская подружка сына. Спросят у участкового, тот часто по поселкам болтается.
Вариант был не оптимальный, но других не просматривалось, и Владислав набрал Федора.
Сегодня занятий у Федора не было, он собирался закончить статью, которую вымучивал уже месяц и клятвенно обещал добить за две недели. Садиться за статью было лень, и он этот момент оттягивал.
Владислав позвонил, когда оттягивать дальше стало невозможно. Не написать ни строчки в свободный день даже для лентяя Федора чересчур.
– Возьми ключи от Илониной дачи, – попросил Владислав. – Ты там хоть иногда бываешь, заглядывай. Больше совсем некого попросить.
Федор опешил. Отвечать за чужое имущество ему совершенно не хотелось.
– Насколько я знаю, родственников у Илоны не осталось. Дача ничья, – уговаривал Владислав. – Я Илоне, как ты понимаешь, совсем посторонний.
– Давай, – неожиданно решил Федор.
Илона давно была чужой неинтересной женщиной, но ее загадочная смерть не давала ему покоя, хоть он себе в этом и не признавался.
Возможно, потому что он был одним из немногих, кто знал: мотив был у Веры.
Думать о Вере было тоскливо и больно.
– Давай вместе съездим, – обрадовался Владислав. – Посмотрим, все ли в порядке с ключами, и заберешь.
Бывшему Илониному мужу хотелось поскорее отделаться ото всего, что связывало его с бывшей женой.
– Как соберешься ехать, позвони.
– Поехали прямо сейчас, – решил Федор.
Время для поездки оказалось хорошее, через час он подхватил Владислава у одной из станций метро, и до Илониного поселка они добрались без пробок.
Вопреки ожиданиям Федора, экс-муж не спешил поскорее покинуть загородное жилище бывшей жены, прошелся по комнатам, поднялся на второй этаж. Болтаться по чужому дому вместе с Владиславом у Федора желания не было.
– Я поеду, Влад! – взяв связку ключей, крикнул Федор.
Ключей, помимо тех, что привез Владислав, нашлось еще два комплекта.
Владислав показался на винтовой лестнице.
– Езжай. Спасибо, Федор. А я осмотрюсь немножко и все запру.
– Пока!
– Подожди! – Владислав спустился на пару ступенек. – У вас с Илоной много общих знакомых…
– Я почти не бываю на даче и давно никого не видел, – перебил Федор.
Он пожалел, что поддался внезапному порыву связать себя с Илониным домом и с ней самой.
– Я-то здесь дольше не был, – с неожиданной тоской сказал Владислав.
– Пока, Влад! – Не дослушав Владислава, Федор вышел из дома.
Выехал из чужого поселка, доехал до своего.
Как и когда родители познакомились с Илониными, он не знал. Летом дети играли около пруда, взрослые их сопровождали. Однажды маленькая Илона построила из песка замок, а маленький Федор его разрушил. Илона плакала, Федора отругали.
С подросшей Илоной они ездили на велосипедах в лес. Однажды заблудились, с трудом нашли обратную дорогу.
«Останусь здесь», – решил Федор, подъехав к собственному участку, и пожалел, что не догадался захватить компьютер. Со статьей все-таки не следовало тянуть.
Войдя в дом, он включил чайник. Вышел на крыльцо, выкурил сигарету и понял, что делать здесь ему совсем нечего.
Достал телефон, чтобы предложить Владиславу, если тот еще не уехал, довезти его до Москвы, но, подержав мобильный в руке, сунул назад в карман и, не заперев дом, медленно пошел к деревне.
В этом году выдалась ранняя весна, трава вдоль дороги была уже густая, пышная. Весна не всех радовала, где-то половодье затопило целые населенные пункты. У Федора ничего не затопило, но и радости весна не принесла.
Его вообще мало что радовало с тех пор, как Вера его оттолкнула. Хотя сказать, что он все эти годы сильно страдал, тоже было бы преувеличением.
Он не страдал и не радовался, он как будто разучился испытывать эмоции.
Вера покачивалась, полулежа в гамаке. Посмотрев на него, когда он стукнул калиткой, притормозила босой ногой. Сланцы стояли около гамака.
– Привет, – сказал Федор.
– Привет, – кивнула она.
– Влад дал мне ключи от Илониной дачи. Попросил приглядывать. Дача вроде бы теперь ничья.
Вера молча смотрела мимо него.
Ему хотелось прислониться к яблоне за спиной, но мешали ветки.
– Тебе неприятно меня видеть? – Федор попытался поймать ее взгляд.
– Ну за что за глупости, Федя! – поморщилась она.
Раньше ему не приходилось ловить ее взгляд. Раньше она все время смотрела в его сторону.
– Почему ты меня прогнала, Вера?
У нее было очень бледное лицо, как будто она живет не в деревне, а в подземелье.
Живущих в подземелье Федор не знал, но представлял именно такими.
– Вера!
– Федя, ну зачем все это вспоминать! – Она наконец на него посмотрела.
Где-то совсем близко засвистел соловей.
– Если не хочешь вспоминать, давай начнем сначала.
Он спугнул соловья, соловей замолк.
– Это невозможно!
– Почему, Вера?
Какие-то эмоции у него еще оставались, ему до смерти захотелось немедленно забыть нелепую разлуку и снова чувствовать, что они связаны чем-то светлым, невидимым и крепким.
– Ты ведь меня жалел, Федя? – Вера грустно улыбнулась.
– Жалел, – признался он.
– Я не хочу жалости! – Она резко выдохнула. – Это оскорбительно, понимаешь?
Ее серые глаза сейчас казались голубыми. Наверное, в них отражалось небо.
– Нет! – сказал Федор. – Не понимаю!
– Ну не понимаешь, и не надо, – она невесело фыркнула и качнула ногой гамак.
Подул ветер, зашелестели яблоневые листья. Солнце закрыла небольшая туча.
Вера посмотрела на небо, встала с гамака.
Вряд ли немедленно пойдет дождь. Федор помешал ей наслаждаться отдыхом.
Она, сунув ноги в сланцы, пошла к крыльцу, но неожиданно повернулась.
– Федя, где ты был в субботу?
– В Москве, – солгал он.
Она взбежала на крыльцо, тихо хлопнула дверью.
Федор побрел назад.
Нужных бумаг не оказалось и здесь. Дом был большой, теща построила его несколько лет назад, но мебели в доме имелось немного. По шкафу в двух комнатах наверху, предназначенных для тещи и Илоны, и стенка внизу, в гостиной.
Еще в комнате тещи стоял письменный стол, но бумаг не оказалось и там.
Владислав почувствовал, что паникует. Постоял около стола, стараясь выровнять дыхание.
Он не паниковал, когда в пятницу вечером приехал к Илониному дому в Москве и долго сидел в машине, ожидая, когда она выйдет из подъезда. В том, что она выйдет, он уверен не был и даже не слишком на это надеялся, понимая, что, скорее всего, потратит вечер впустую.
Она вышла, когда начало смеркаться, и села в подъехавшее к подъезду такси.
Он не паниковал. В квартиру поднялся, выждав минут десять, обыскал свой письменный стол и книжные полки. В его стол Илона не залезала, там не появилось ни одной лишней бумаги. Тумбочку с документами под книжным шкафом исследовал особенно тщательно, но и там нужного не нашел.
Он слегка удивился, когда, посмотрев на часы, увидел, что уже одиннадцатый час, но и тогда не запаниковал, а спокойно запер квартиру, спустился на лифте вниз и снова сидел в машине.
Илона не вернулась ни в двенадцатом часу, ни в первом.
Уехала на дачу, решил Владислав и по ночной Москве поехал домой.
Обычно жена проводила за городом выходные, потому что в будни дачный поселок пустел, а одиночества Илона не выносила.
Ехать на дачу надо было в будни, но он на свою беду отправился туда на следующий день, в субботу. Он давно там не был, следовало оглядеться, чтобы потом, когда решит проникнуть в теперь уже чужой дом, не попасть на глаза ни соседям, ни охранникам.
К тому же в том, что жена на даче, он полностью уверен не был. Она не старушка-пенсионерка, ей больше подходит провести ночь не на даче в одиночестве, а с любовником где-нибудь в отеле.
Он поехал в субботу на дачу, потому что ему не терпелось найти компромат немедленно и ни о чем другом он думать не мог.
Он бы и сейчас не мог думать ни о чем другом, если бы в субботу не произошло самое страшное.
Владислав снова прошелся по дому, пнул попавший под ноги пуфик, закрыл дверь на ключ, но, подумав, снова ее отпер и из дома вызвал такси. На электричке добираться быстрее, но ему не хотелось идти по поселку. Слишком велика вероятность нарваться на знакомых, которые начнут задавать идиотские вопросы.
Ждать такси пришлось минут двадцать. По дороге Владислав передумал и вместо своего домашнего назвал адрес Инны.
Она, видимо, только что приехала из офиса, открыла ему в той же блузке, в которой утром была на работе.
Она так радовалась, когда его видела, что вначале ему казалось, что она притворяется.
Потом поверил, она не играла.
Это было удивительно и со временем стало необходимым.
Илона совершила ошибку, когда начала приказывать ему при Инне.
– Я приехала забрать Владика, – услышал он прошлой осенью голос жены за дверью.
Что ответила Инна, он не разобрал.
За окном лил дождь. Еще не топили, в офисах работали обогреватели. Свой ему пришлось оттолкнуть ногой, когда выходил из кабинета.
– Собирайся! – улыбнулась ему Илона. – У нас сейчас будет важная встреча. Забыл?
Важными она называла все встречи, на которые считала нужным тащить его. В тот раз, кажется, шла в гости к подружке, которая пригласила какого-то известного художника. Владислав подозревал, что известен художник был только ничтожному кругу лиц.
Про встречу с художником Илона сказала ему утром, и он еще тогда ехать с ней отказался. Поморщился:
– Я занят, Илона. Езжай одна.
– Не капризничай! – Жена ласково засмеялась. – Ты уже большой мальчик.
Инна старательно стучала по клавиатуре.
– Я не поеду, Илона!
– Поедешь! Не тяни время, мы опоздаем!
На ее светлых волосах поблескивала дождевая пыль, она бежала от машины без зонта.
Владислав молча взял жену за локоть и вывел из кабинета. Потом, так же держа ее за локоть, ехал с ней в лифте и шел под дождем к машине.
– Ты об этом сильно пожалеешь! – прошипела Илона.
– Я вечером заберу свои вещи, и больше мы вместе жить не будем.
Дождь был холодный, капли стекали за шею.
– Ты будешь долго об этом жалеть! – Она не верила, что он способен от нее уйти.
Да и он, кажется, тогда еще не очень в это верил. Это была не первая их ссора.
Владислав вошел в квартиру и обнял Инну.