Дохлая Пухля. Пятидень месяца облаков.
– Равняйсь! Смирно! – гаркнул капитан Чертень.
Его шикарные длинные усы первыми выполнили приказ, вытянувшись в струнку.
Три сотни голов уставились на генерала Твисти Джабеня, снисходившего на подчинённых из просторной кареты. Две сотни сабель описали полукруг, сверкнув в лучах восходящей Даушмы. Сотня мушкетонов долбанула прикладами по вымощенной булыжником площади.
– Вольно, орланы, – вяло проговорил генерал и зевнул. – Обустраивайте лагерь. А я пока посплю.
Шерра Твисти можно было понять. Всю ночь он провёл в дороге, растрясая могучие телеса пусть в комфортной, но карете. Его подопечные, двести всадников шерров и сводный отряд мушкетёров, состоявший как из благородных, так и из лягов, также были вторые сутки на ногах. Но они путешествовали на свежем, но пыльном от копыт и ног, воздухе, в то время как их начальник страдал внутри комфортабельного, но замкнутого помещения.
Генерал искренне недоумевал, даже негодовал, из-за того, что шерр Сламбо велел выдвигаться сразу же, как только будет возможность покинуть Дикий Пень. И к чему, спрашивается, такая спешка? Кому так срочно понадобился оборудованный лагерь в такой глуши? Да ещё и переправу им подавай.
Впрочем, ночь шерр Твисти благополучно проспал, не будучи в кондиции после перекуса в доме бургомистра. А когда проснулся и прибыл в часть, был неприятно удивлён тем фактом, что шерр Сламбо уже обо всём позаботился, и будущий гарнизон Дохлой Пухли готов немедленно выдвигаться.
Так что большую часть Даушмы и почти всю Полышму пришлось провести в карете. Пусть на рессорах, пусть оснащённой охлаждающим камнем, за который генерал отвалил приличную сумму. Генерал уже отвык от подобных путешествий, и дорога далась ему тяжело.
Самое отвратительное, что шерр Сламбо отправил свою то ли помощницу, то ли телохранителя Дротти Стоунь проследить, чтобы Твисти не терял времени. Делить карету с этой дамой, обладающей холодным взглядом и резким голосом, было неприятно. И с одной стороны генерал радовался избавлению от её общества после того, как они остановились пережидать Ярышму в местечке Лютый Торгаш. Вот только эта зараза не дала остаться там же на ночь, разбудив престарелого полководца и почти пинками отправив в дальнейший путь.
Ляг Дрынь, староста Дохлой Пухли, заискивающе улыбнулся и, кланяясь каждые несколько шагов, повёл важного гостя в свой дом. Хата произвела на генерала удручающее впечатление. Даже несмотря на тот факт, что она была здесь единственным надземным строением. Остальные местные обитатели жили в землянках, поскольку это способ строительства являлся самым простым и безопасным.
Да ещё эти дети, прячущиеся при появлении гостя, но тут же выглядывающие из своих убежищ, глазеющие в спину, неуважительно хихикающие и перешёптывающиеся.
Дрынь уложил генерала в своей спальне, отделённой от остального помещения лишь толстой занавеской. Какой-то мелкий ляг приоткрыл щёлку и, высунув язык, принялся подглядывать, пока гость обустраивался, но староста рявкнул на него так, что не только малой сразу же упорхнул, будто ветром сдуло, но и сам шерр Твисти чуть было не намочил штаны.
Несмотря на то, что Дрынь выгнал взашей всех своих домочадцев, генерал так и не смог заснуть. Промучившись час, он встал, кое-как застегнул тугие пуговицы мундира и вышел на улицу.
Капитан Чертень успел развести бурную деятельность. И мушкетёры, и всадники, и даже большинство местных жителей приняли участие в рытье ям для будущих подземных казарм, валке деревьев и перетаскиванию редких в этой местности камней.
«В майоры метит», – недовольно подумал генерал.
Капитан тем временем сам подхватил бревно, да ещё и с толстого конца. Он и двое шерров бодренько поволокли его к уже готовой яме. Проходя мимо генерала все трое дружно рявкнули приветствие. Военачальник взмахнул рукой, а сам со смесью зависти и раздражения пробормотал:
– Пожалуй, даже в полковники. А вот до генерала не дотянет. Надорвётся.
*
Лагерь был готов задолго до восхода Ярышмы, и теперь уставшие, но довольные солдаты разбрелись по окрестностям в поисках выпивки и прочих развлечений. Только десяток всадников остались с огурчиками. Теплица, которую, из-за её размеров, закончили последней, не шла ни в какое сравнение с грядками в гарнизоне, но скакуны, к счастью, никогда не капризничали.
Генерал заскучал. Из офицеров здесь был лишь трудоголик капитан, да ещё три лейтенанта. А с простыми подчинёнными, пусть даже шеррами, общаться было неуместно. Староста же и вовсе был лягом, и своим подобострастием вызывал лишь раздражение.
Шерр Твисти сидел перед хатой Дрыня и смаковал грибную настойку, предоставленную радушным хозяином. Не руальское, конечно. Но на безрыбье и таракан таранка.
Кстати, несмотря не близость речки Средний Выхлоп, рыбой отчего-то не угощали. Твисти решил, что надо будет обязательно расспросить старосту о причинах.
– Салют, мой генерал! – капитан возник словно из-под земли и вытянулся перед начальством. – Позволь обратиться!
– Да говори уже, раз пришёл, – поморщился Твисти.
– Несколько добровольцев вызвались обследовать берег Среднего Выхлопа.
– Так в чём же дело? – военачальник чокнулся с орденом на груди и отхлебнул. – Добровольцы это хорошо. Может, и рыбки наловят заодно.
– Я запретил покидать лагерь. До Ярышмы могут не успеть вернуться. И ещё, местные не очень-то жалуют эту речку. И рыбу не ловят.
– Почему? – генерал хотел было возмутиться, но не смог преодолеть лениво-созерцательного состояния.
– До реки достаточно далеко. И дорога не слишком удобная – на огурчиках вряд ли доберёшься. Лучше начать завтра.
– Почему рыбу не ловят? Выяснил?
Капитан на секунду замялся, но тут же ответил:
– Помалкивают. Я предполагаю, что дело в местной фауне.
– В ком? – не понял генерал.
– Живность, – пояснил Чертень. – Включая рыбу. Но точно я сказать, конечно же, не могу. Предлагаю допросить старосту.
Дрынь, крутившийся неподалёку от почётного гостя, услышав это, несколько побледнел и предпринял попытку исчезнуть.
– Эй! Староста! – позвал Твисти. – А ну-ка, подойди-ка сюда. Да ты не бойся. Пытать не будем. Только поспрошаем.
Ляг Дрынь, кланяясь каждые два шага, приблизился.
– А расскажи-ка нам, ляг, отчего доблестным защитникам отечества не подали рыбы? – с весёлыми чёртиками в глазах спросил генерал.
– Дык, ента, – замялся староста. – Нетути её, рыбоньки-то.
– Как так? – удивился военачальник. – Река есть, а рыбы нет? Куда ж она подевалась?
– Дык, ента, сожрали, поди.
– Кто?
– Знамо кто. Злыдни речные.
Генерал и капитан переглянулись. Твисти изогнул бровь, предлагая подчинённому задать нужный вопрос. Тот понял его без слов.
– Как выглядят? Каковы их повадки? Были ли жертвы? – с ходу выдал Чертень.
– Дык, ента, – староста почесал лысую голову, – пропадали ляги, не без того. Они, должно быть, видели, как енти, того, выглядят. Только уже не скажут, ага.
– Что с телами?
– С какими телами? – озадаченно поглядел на капитана Дрынь и тут же отвёл взгляд.
– Ну, с теми, что пропадали.
– Дык я ж говорю, пропали. Нетути тел.
Чертень повернул голову к генералу. В его взгляде застыл вопрос, а не стоит ли всё-таки приступить к пыткам? Но начальство отрицательно помотало головой.
– Так с чего вы взяли, что эти ляги попросту не сбежали отсюда в поисках лучшей жизни? – вздохнув, спросил капитан.
– Куды? – нахмурился староста. – Тута окрест ничего нетути. А пёхом за день не дошкандыбаешь. От Ярышмы укрыться, опять же, негде.
Капитан потеребил длинный ус.
– И давно ли был последний случай?
– Случай? – не понял Дрынь.
– Когда случилось последнее исчезновение?
– Дык поди два месяца прошло.
– Два месяца, – Чертень исподлобья глянул на старосту и спросил: – И что же, никто за эти два месяца не ходил к реке?
– А на кой она нам? Колодец есть. Да и далеко с реки таскать. Без рыбы уже привыкли.
– Допустим. И когда же начались исчезновения?
Дрынь задумался. Беззвучно шевеля губами, он начертил что-то пальцем в воздухе, а затем сунул оный палец в рот.
– Так что? – не выдержав, рявкнул капитан. – Когда это всё началось?
Староста втянул голову в плечи.
– Что именно? – пролепетал он.
– Исчезновения! Что же ещё?
*
Полышма уже практически закатилась, когда капитану-таки удалось разузнать хоть что-то полезное. Оказалось, что местные ляги стали пропадать в районе реки лишь около полугода назад. Нет, они и раньше периодически пропадали, места-то дикие. Но, пожалуй, можно было выделить тот момент, когда исчезновения стали концентрироваться вдоль реки.
Сначала исчез один из грибников. Рыбаков-то в Дохлой Пухле отродясь не бывало. Средний Выхлоп здесь пенился и бурлил. К тому же, берега были заболочены так, что пробраться к речке не представлялось возможным. А тутошнюю грибную настойку возили продавать на ярмарку, так что дело было прибыльное. В болота-то грибник и ушёл. И не вернулся.