Я не ошибся в выборе. День рождения отметил, как и собирался – скромно, но громко. Барменша крикуньей оказалась. И очень сексуальной, кстати. Куда там Нике с её наигранным «О, да, детка!». У этой даже губы настоящие, не раздутые. Надо бы сгонять в душ, а потом можно и минетик. А чего добру пропадать? Раз уж осталась.
Открыл глаза. Не осталась. Жаль. Хотя так даже лучше. Не придётся корчить из себя джентльмена и вызывать такси. А то бы ещё и бабла потребовала, бабы они такие.
Не то чтобы я бедствовал, но за секс платить отстойно. Не лох же какой, чтобы покупать себе любовь. А барменша оказалась хорошенькой не только внешне, но и внутри. В том смысле, что хорошо в ней было.
И на ней.
И под ней тоже. В позе наездницы она тоже очень даже ничего. Умелая. Кто-то хорошо выдрессировал.
Поначалу в клубе мне показалось, что девку будет непросто подмять. Такая «знающая себе цену» овца. Их тех, которые и поумничать любят и недающую из себя построить, и в то же время на хуй запрыгнуть не против, но так чтоб «папик» не узнал. Что папик у неё есть, понял спустя десять минут общения. Во-первых, у бар-леди априори не может быть платиновых украшений, а на ней висели браслет и подвеска явно не на зарплату в несколько десятков тысяч рублей куплены. Её кто-то трахает. Трахает и платит. Сука, как и все ей подобные. Во-вторых она всё время в телефон заглядывала. Словно там кто-то должен позвонить или написать. Видать, папик от жены не смог отмазаться.
Почему-то разозлился. Всё же надо было снять какую-нибудь деревенщину. Отъебал и забыл. А тут ощущений захотелось. Наверное, в честь дня рождения. Старею, видать. Уже просто сунуть в дырку мало.
А потом она сама обо всём рассказала.
Пила и говорила. Говорила, говорила, без умолку болтала. Хотел поначалу рот ей зажать и прямо в сортире клуба отыметь, но потом как-то вслушался.
Обижает её кто-то. Мудак, который трахает. Она вроде как должна ему за что-то. Он, по ходу, покупает ей шмотьё да украшения, а за это по полной спрашивает. Ну прям как отец мой. Спросил, почему работает в сраной забегаловке, сказала, что душа так просит. Пиздит, конечно.
А потом меня накрыло. То ли выпивка на голодный желудок подействовала, то ли просто трахаться хотелось. Затащил её в тачку и увёз. Трахать начал уже в лифте.
Приложил её о зеркало во всю стену и, закинув одну ногу на своё бедро, отодвинул трусы в сторону. Хорошо, что весна уже, не пришлось пробираться сквозь лосины, колготки и прочую херь, которую они любят на себя напяливать.
Быстро вошёл и хотел было пуститься во все тяжкие, но девка заерепенилась, оттолкнула. Про резинку вспомнила? Так поздно, милая…
– Ну, чего? – пробубнил пьяно, на что девка так же вяло ответила:
– Презерватив…
– Да забыл я. Ладно. Щас найду.
В квартире точно где-то валяется. Вернее, везде валяется. Моя же квартира.
Затолкал бабу в своё логово, для ускорения шлёпнул по заду. Жопа крутая. Не худосочная и не толстая, в самый раз. Надо будет и её распечатать, если папик не успел ещё.
Проснулся азарт. А что? Забавно же будет, переплюнуть старого хрыча, что её по выходным пялит.
До задницы её, правда, дело не дошло. Так дыркой увлёкся, что счёт времени потерял. И оргазмам своим. Трахал с гондоном и без, сношал во всех позах камасутры. А когда она отрубилась прямо на моём члене, кончил в неё. Да и похер. Шлюха же. Самому теперь только придётся анализы сдавать. Мало ли, чем её папик там кашляет. Всё-таки не зря умные люди предохраняться советуют.
Сейчас, стоя под струями прохладной воды, приходил в себя и вспоминал красивую тёлку. И правда, козырная такая попалась. Если бы так сильно не раскалывалась башка, я бы даже номер её поискал. Если, конечно, сохранил его. Позвонил бы и позвал обратно. Пообещал бы заплатить. И даже заплатил бы. Впервые в жизни заплатил бы за секс. Она того стоила. Валютная проститутка. У меня раньше не было проституток.
*****
– Ну, ты даёшь, женщина, – выдохнула Вита, запивая своё удивление газировкой.
Вита заступила вчера на службу и полностью в посетителях утонула. Так меня и проворонила. Но моего особого посетителя всё же запомнила. Кто б такого не запомнил. Мерзавец…
Видела, как мы уходили и даже номер его тачки записала. Только вот толку? Я вернулась после ночного рандеву живая и даже целая. Ну а заявлять об изнасиловании глупо. Вряд ли меня насиловали.
– Попить-то дашь, нет? – взглянула на неё жалобно. Вита, пока меня слушала, даже забыла кому предназначалась минералка.
– Ой, извини. На вот, моя хорошая, попей. Ох, ну и делааа… А что теперь Павел твой, который Алексеевич? Расскажешь ему?
– Ты что, сбрендила? Что я ему скажу? Что напилась на рабочем месте какого-то пойла палёного, а потом укатила с прыщавым подростком к нему на хату? С ума сошла? Да он меня прибьёт.
– Нууу, – протянула с ехидной ухмылочкой Вита. – По поводу прыщавого подростка я категорически не согласна. Мальчик, кроме того, что вполне себе совершеннолетний, так ещё и прыщами там давно уже не пахнет. Молод, да. Ну а что? Воспринимай как эксперимент. Да и ты у нас не старуха. Тридцатник же всего. Скажем так: ему опыт, тебе опыт – все довольны.
Я, наконец, отобрала у Виты стакан и осушила его залпом, позволяя живительной влаге смочить горло и полыхающий пищевод. Что за гадость я вчера пила?
– Как паршиво-то, Вит. Аж наизнанку всю выворачивает.
– Ааа… Ты по поводу виски, да? Слушай, ну вот говорила я тебе не покупать алкоголь у этих непонятных китайцев. Да и китайцы они, знаешь, как я балерина.
На балерину Вита мало походила ввиду своей плотной комплекции. Да и китайцы больше походили на тех, которые в суши-барах работают и под японцев косят, из ближнего зарубежья. Ни против тех, ни против других я ничего не имела. Но подозрение насчёт их продукции зародилось во мне сразу. Если тебе нечего скрывать, то и врать о своём происхождении не станешь. А они врали. А вот Вита сейчас немного лукавила. Первой в жульничестве заподозрила их я. Но Вита решила сэкономить и закупить партию алкоголя по дешёвке. И вот… Имеем, что имеем.
Перехватив мой злой взгляд, Вита виновато поджала губы и признала свою вину.
– Ладно, это ты говорила не брать у них бухло. А я, курица жадная, тебя не послушалась. Прости, моя хорошая, – состроила жалобную мордашку, а я вздохнула.
– Да хрен с тобой, жмотина. Что мне дальше-то делать?
– А что тебе делать? – искренне не поняла моих душевных терзаний подруга. – Ну трахнулась и трахнулась. Тю! Хорошо же. Для здоровья полезно. Только вот своему олигарху, и правда, лучше ничего не говори. А то с говном тебя смешает.
– Но как же я теперь с ним буду? – спохватилась вдруг я. – Я же, получается… Изменила ему, – последние два слова произнесла почти шёпотом, настолько сильно боялась этого признания. Я всегда была правильной девочкой. Ну, как правильной… Не слишком правильной настолько, чтобы завести себе богатого любовника. Но ровно настолько, чтобы не спать при этом с другими.
– Да и по… Кхм, – Вита оглянулась на пожилую уборщицу тётю Валю, что остервенело надраивала пол, снизила тон. – По хрену. Забудь. Не относись ты к этому так серьёзно. Красавчик был и сплыл, а добрый дядя олигарх остаётся. Не забывай, сколько он тебе дал. Ну и что, что злой. Олигархи лапочками не бывают. А ты поласковее с ним, понежней, он и забудет, что трубку не брала.
Я обречённо качаю головой. Кто угодно забудет. Только не Паша. Он меня на изнанку вывернет, но узнает, где была. И от этого страшно. Если он узнает, мне не жить.
– Я помню, Вит. Всё помню. И знаю, что должна ему. Отрабатываю.
Вита смотрит на меня с сочувствием, качает головой.
– Ты опять за своё, да? Да перестань ты изводить себя! Нет твоей вины ни в чём! Не ты их с моста столкнула. Не ты боль сестре причинила. И этому миллиардеру хуеву ты ничего не должна! – уже не сдерживает эмоций Вита и даже тётя Валя со шваброй её не пугает. – Просто расслабься, позволь себе быть женщиной и дышать полной грудью. Гуляй, трать его деньги, трахайся! Да что хочешь делай!
– Нет, – подбиваю невесёлый итог я. – Насчёт денег у меня пунктик, ты же знаешь.
Витка ржёт, аки лошадь. Громко, раскатисто. Люблю её за широту и глубину души русской.
– Ебать, мать, ты умора! Насчёт денег у неё пунктик, а трахаться, значит, с мачо красивым – нормально, да? – и снова хохочет. Я бы тоже посмеялась. Только мне отчего-то не весело. Я представляю, как Паша узнаёт обо всём и воплощает в реальность своё обещание.
– Он меня убить обещал, – напоминаю не только подруге, но и себе.
Витка тут же оседает, улыбка тускнеет.
– Да помню я. Не омрачай, а? Не узнает он ни о чём. Забей и забудь.
Хорошая идея. Забить и забыть. А если не получится, проглотить и всё равно забыть. Потому что выхода другого нет.