Стоял летний день 1702-го года. Небольшой отряд молодых и крепких парней двигался по узкой пыльной грунтовке, вьющейся по лесам и полям. То была группа «золотой молодежи», которая примчалась сюда из огромного златоглавого города.
Они все относились к высшему обществу славной Петровской эпохи. В войнё со шведской державой, наступило небольшое затишье. Бравые военные люди вернулись домой на побывку. Скоро им надоело болтаться в сонной и очень скучной столице. Тем более, что в такую жару, там не осталось сановных дворян.
Друзья собрались сплочённой дружной компанией, и поспешили в имение молодого приятеля, расположенное недалеко от Москвы. Первое время, они веселились на шумных холостяцких пирушках и охотились на перепёлок и зайцев. Вечерами купались в тихой и тёплой реке, протекающей недалеко от усадьбы.
Развлеченья им быстро наскучили. Кто-то, вдруг вспомнил о том, что где-то поблизости, проживает весьма интересная личность. Хлебосольный хозяин не стал отпираться и рассказал, что всё это правда. В трёх верстах от границ его вотчины, стоял дом знаменитого Якова Брюса.
Как услышал молодой человек от отца, тот недавно вернулся из Новгорода, где успешно командовал крупной дружиной. Так уж случилось, что князя Ивана Трубецкого, враги взяли в полон при битве под Нарвой. Вот Яков Брюс и сменил большого вельможу. Как говорят его слуги, он здесь пробудет довольно малое время, и скоро вернётся назад, к месту пребыванья царя.
Кому-то стукнуло в голову, что негоже, сидеть им в деревне затворниками. Нужно прилично одеться и съездить к сановнику. Представиться, выразить своё уважение любимцу Петра, а заодно, посмотреть на все чудеса, о которых судачит честная Москва.
Ничтоже сумняшеся, господа согласились с таким предложением. Они кликнули слуг, велели холопам: – Подать лошадей! – и, думая о необычной потехе, отправились в гости к соседу.
Их возбуждение можно легко объяснить. Они ведь поехали не к кому-то иному, а к тому человеку, который был очень таинственной личностью в те давние годы в России.
Яков Вилимович Брюс считался не только высшим придворным, но и очень большим чародеем. Недаром его кабинет, расположен не где-нибудь, в тихих хоромах, а на вершине высокой каменной башни.
Молодые дворяне с рождения жили в богатой раздольной Москве. Они часто ездили по пыльным проулкам и улочкам и любовались палатами, что появились в столице не очень давно.
По повеленью царя, их возвели на месте старых деревянных ворот. Тех, что вели в Земляной город из ближайших окрестностей и назывались тогда, не иначе, как Сретенскими.
Огромное здание создали настолько прекрасным, что оно восхищало людей своими размерами и неземной красотой. Оно возвышалась над всей слободой, словно корабль над волнами небольшого пруда.
Сначала в палатах, хотели устроить казармы тех самых стрельцов, которыми тогда верховодил Лаврентий Панкратьевич Сухарев. Потом, царь передумал и приказал там создать знаменитую «Навигацкую школу».
Полгода назад, возвели шатровую башню с часами и массивным двуглавым орлом на макушке. Она оказалась невероятно высокой и прекрасно просматривалась за многие вёрсты вокруг. Она даже соперничала с куполами соборных церквей, что расположены на Боровицком холме, в центре Москвы.
И вот на такой верхотуре, Яков Брюс и устроил себе рабочую комнату. Чем он там занимался, никто не мог объяснить, но московский народ говорил о вельможе самое разное.
Люди, что жили вблизи с «Навигацкою школой», в один голос твердили: – Ночь-полночь стоит на дворе, а свет в кабинете очень ярко горит. Да ещё и каким-то неестественным пламенем.
Наверное, Брюс крепко связался с нечистою силою. Сидит там, считай до утра и следит за луною и звёздами в большую трубу. Он что-то считает и постоянно записывает в толстые книги.
Говорят, что благодаря непомерным познаниям, он может предвидеть всё то, что случиться в ближайшее время. Причём, как всё скажет, так всё и выйдет. В народе болтали, что он может вызвать потемнение солнца, а исчезновенье луны он сотворит без всяких усилий.
А всё потому, что у Якова Брюса имеется перстень царя Соломона, который упоминается в Библии. На необычной печатке читается пять загадочных слов: SATOR, AREPO, TENET, OPERA и ROTAS.
Как говорят просвещённые люди, сиё означает: – «Можно сим перстнем делать всё разно: к себе печать обратишь, будешь невидим. От себя отвернёшь все очарования разрушишь и власть над сатаною получишь».
Но главным сокровищем башни является «Чёрная книга». Она дала Якову Брюсу волшебное знание всех секретов земли. Он может узнать, что сейчас происходит в любом месте нашей планеты. Кроме того, он может сказать, что у кого, где и когда было скрыто.
Волшебную книгу сию невозможно ни взять, чтобы прочесть, ни украсть. Она постоянно лежит в таинственной комнате, куда никто не сумеет войти, и не даётся никому из чужих. Дверь стерегут двенадцать ужаснейших духов. Они погубят любого, кто посмеет приблизиться к ней.
Когда Петр I узнал о подобном сокровище, то немедленно вызвал к себе Якова Брюса. Он грозил своему генералу лютою смертью и настоятельно требовал, отдать ему «Чёрную книгу».
Сановник наотрез отказался. Мол, сей фолиант, написан рукой сатаны, его невозможно открыть никому, даже царю великой России. А, если кто-то его и откроет, то на землю обрушиться гнев Великого Господа.
Ещё люди баяли, что по ночам с вершины Сухарёвских казарм доносились страшные крики и стоны, которые не могло издавать ни одно земное животное. Ровно в полночь Яков Брюс выходил на верхние ярусы башни и пускал в тёмное небо механических чудищ.
То были большие железные птицы с безобразными человечьими ликами. Их так и звали в народе – драконами. Они беззвучно парили над спящей Москвой и сеяли ужас в душах всех окружающих.
Горожане были так сильно напуганы, что обратились к царю с челобитною. Пётр I издал особый указ. По его повелению, данные твари могли летать над столицей только ночною порой. В бумаге так и было написано: – …дабы не испугать, и не дай Бог, не покалечить прохожих людей…
Мало того, иногда, сам Яков Брюс, обращался в крупного чёрного ворона, вставал на крыло и подолгу летал в вышине. Чего он высматривал, никому неизвестно. То ли, искал потаённые клады? То ли, хватал припозднившихся путников?
Ходили жуткие слухи о том, что граф ловил ни в чём неповинных холопов, и приносил их по воздуху в свою высокую башню. Он соединял их с машинами и, с помощью магии, творил из бедняг отвратительных монстров. Ещё, он пытался создать гомункулуса. То бишь, искусственное существо, подобное во всём человеку.
Невероятные сплетни тотчас подхватили в народе и разнесли их по всем ближайшим окрестностям. Все стали бояться Якова Брюса, и звать его не иначе, как чёрный маг, чернокнижник, колдун. Те грамотеи, что были знакомы с иностранными книгами, звали его Нострадамусом. Только российским.
Узкий пыльный просёлок, хорошо укатали простые крестьянские дроги. Он затейливо вился между тенистыми рощами, и небольшими увалами, отделявшими подмосковные речки одну от другой.
Под дуновением лёгкого ветра, едва шелестела листва на деревьях. Шуршали густые высокие травы. Яркое солнце часто скрывалось в многочисленных кучевых облаках. Всадники совсем не страдали от лётнего зноя.
До усадьбы Якова Брюса оставалось меньше версты. Все были веселы, чуточку пьяны и ничто не предвещало беды. Каждый, в тайне надеялся, что чудаковатый придворный не прогонит взашей их прямо с порога. Даст Бог, он примет их с уважением и ублажит любопытство каким-то невероятным кунштюком. В Москве говорят, что он в этом деле, крупный мастак.
Впереди ехали конные слуги вельможных господ. У всех были острые длинные сабли. За спиною висели фузеи, за их поясами, торчали пистоли с надёжным кремнёвым замком. Холопы держали в руках нагайки-трёхвостки и зорко следили за окружающей местностью.
– «Мало ли, что бывает на свете?» – хмуро размышляли они: – «Откуда-то выскочит банда разбойников и нападёт на небольшой караван. Не дай Бог, упадёт волосок с головы молодого хозяина. Тогда, всем придётся ответить собственной шкурой.
Хорошо, коли просто повесят. Не то, сначала забьют батогами до потери сознания, а потом, если сможешь очухаться, продадут за Урал, на железодельный завод Никиты Демидова. Там, говорят, жизнь значительно хуже, чем у злобных чертей в их проклятом аду».
Молодые повесы миновали небольшой перелесок и оказались на светлой просторной опушке. Отряд выезжал на большую поляну, густо заросшую высокой травой.
Кто-то из слуг поднял глаза от ближайших кустов, посмотрел в летнее небо и разглядел, что-то весьма необычное. Он напряжённо вгляделся в непонятный предмет и сдавленно крикнул: – Железная птица летит!
Сотрясаясь от жуткого страха, он повернулся к хозяевам, и ткнул ногайкой в сторону рощицы, стоящей чуть впереди. Говор господ разом стих. Все посмотрели туда, куда указал конный слуга, и обомлели от страха.
Из-за макушек деревьев виднелось крылатое чудище, отливавшее ярким металлическим блеском. Огромные крылья были иззубрены по задним краям и походили на перепонки летучих мышей. Они не спеша поднимались, опускались к земле и повторяли такие движения снова и снова.
Испуганные летающим монстром, все лошади громко заржали, поднялись на дыбы и понеслись, что есть мочи, неизвестно куда. От внезапных рывков, пьяные путники не удержались на сёдлах и один за другим слетели в траву.
Кто-то из спешенных всадников сжался в комок, закрыл ладонями буйную голову и замер на месте. Он с ужасом ждал, что страшное чудище увидит его и бросится, словно ястреб на курицу.
Всех прочих дворян, немедля покинула обычная спесь. Одни вскочили на ноги и стрелою рванулись назад, туда, откуда пришли. Другие, помчались в разные стороны. Не разбирая дороги, они неслись до тех пор, пока хватало дыханья и физических сил.
Лишь после этого, они свалились на землю и постарались где-то укрыться. Самые трезвые, тотчас устремились к деревьям, нырнули в кусты и затаились, как дрожащие зайцы.
Меж тем, «железная птица» отнюдь не рванулась в атаку на группу господ. Бесшумно махая крылами, она пролетела над сильно испуганными молодыми людьми, не обратила на них никакого внимания и скрылась за кронами мощных дубов.
Немного спустя, оттуда послышался треск ломаемых сучьев. Следом за этим, раздался оглушительно громкий отчаянный крик. Столь страшные звуки, напугали дворян значительно больше, чем огромный размер таинственной птицы. Дикие вопли вызвали в душах панический страх. Мороз продрал по спине, а кровь застыла в холодеющих жилах.
Каждый представил себе бедолагу, что всё же попался злобному чудищу. Перед мысленным взором, мелькнула картина ужасной расправы. Ненасытная тварь рвёт на части несчастного путника и пожирает его кусок за куском.
Внезапно послышался топот множества конских копыт. Кто-то из упавших дворян смог пересилить свой страх. Он поднял голову от пыльной травы и, с великой опаской, глянул вперёд.
К его удивлению, на поляне возникла ватага селян на неказистых лошадках. Все они мчались со стороны огромной усадьбы Якова Брюса. Впереди всех летел крепкий мужчина, добротно одетый, словно богатый крестьянин. На нём виднелась рубаха с тонким ремнём, простые порты и сапоги крепкой кожи солдатского кроя.
Причём, он восседал на рыжем верховом жеребце. Его замечательный конь не уступал скакунам, что недавно имелись у вельможных господ. По крайней мере, до тех самых пор, пока они не свалились на землю от ужаса.
Подъехав к опушке, мужчина увидел группу людей, лежащих на пыльном просёлке. Натянув тугие поводья, он резко остановил рысака и, не глядя назад, крикнул смердам, стоящим у него за спиной:
– Спешиться и услужить молодым господам! Я посмотрю, что там происходит? – он ткнул рукою в ту сторону, откуда донёсся душераздирающий вопль. Оглушительный крик, что был переполнен немыслимым страхом и болью.
– Аким, поедешь за мной. – приказал командир, потянул повод в правую сторону и дал шенкелей скакуну. Пришпоренный конь с места принял в галоп, и тотчас пропал за поворотом дороги. За ним устремился один из наездников.
Остальные крестьяне соскочили на землю. Они привязали лошадок к ближайшим деревьям и бросились к молодым господам, упавшим на землю. Часть из прибывших рванулась в кусты, растущие рядом.
Скоро холопы вернулись назад и привели под руки трёх человек. Все дворяне тряслись от дикого ужаса, как овечьи хвосты. Дорогая одежда у путников была густо изваляна в серой пыли и сильно изодрана острыми сучьями. Длинные волосы сильно всклокочены, лица и руки исцарапаны до крови.
Смерды внимательно осмотрели всех пострадавших и оказали посильную помощь. Потрясённые видом ужасающей птицы, молодые повесы оторопело молчали и подчинялись приказам обычных крестьян.
Немедленно выяснилось, что несколько путников получили ушибы ног и спины. Один сломал левую кисть. Ему наложили тугую повязку из того кушака, что сняли с одного из холопов.
Господ посадили на низеньких крепких лошадок, на которых обычно работают в поле. Взяв под уздцы послушных животных, смерды пошли на большую поляну. Они быстро двигались к барскому дому Якова Брюса.
Не забыли и раненых слуг вельможных особ. Крестьяне не бросили их лежать на земле, а занялись бедолагами чуть погодя. Они отыскали в подлеске несколько невысоких деревьев, толщиною в два пальца, срубили топорами под корень и ловко очистили от тоненьких веток.
Затем, подняли болящих на сильно дрожащие ватные ноги, дали сооружённые посохи и отправили вслед за их господами. Двух, весьма пострадавших холопов взяли под руки, и повели их, поддерживая с обеих сторон. Все остальные отделались очень легко. Они получили лишь несколько слабых ушибов и ссадин.
Увидев спокойных крестьян, все слуги отметили, что те совсем не боялись чудовищной птицы. Глядя на местных холопов, они быстро очухались, и вместе с прибывшими, тотчас принялись за привычное дело.
Они собирали вещи дворян, что всюду валялись на пыльной дороге, ходили по ближайшим полянам и ловили коней, разбежавшихся в разные стороны. Ведь за пропажу добра, их всех подвергнут показательной порке.
Кавалькада лошадок вошла в двор усадьбы и замерла у большого крыльца огромного дома. Испачканные в серой пыли и, избитые при падении с сёдел, молодые дворяне подняли глаза от дороги. Их взгляды наткнулась на человека, который командовал ватагой спасателей.
Каким-то неведомым образом, он и его подручный Аким, прибыли сюда раньше вельможных хозяев. Мужики быстро спешились и встали возле простой волокуши. Они помогали подняться с неё какому-то очень бледному парню. Вокруг них суетилась дворовая челядь.
По первому взгляду, привезённый крестьянин получил тяжёлые травмы и пострадал, намного сильнее, всех окружающих. Кроме правой руки, подвязанной к шее простым кушаком, у него была сломана ещё и нога. Лицо заливала ярко-алая кровь, а всё тело покрыли глубокие рваные раны.
К удивлению пришлых господ, простому холопу оказали больше внимания, чем сановным вельможам. Слуги Якова Брюса подняли беднягу на руки и отнесли в большой барский дом.
На высоком крыльце стоял грозный владелец имения и хмуро смотрел на незваных гостей. Выгнать их прямо с порога, он просто не мог. Во-первых, это не соответствует христианской морали. Ведь многие из этих повес, были изранены, а двое из них весьма тяжело.
Во-вторых, благодаря неумению, они упустили своих скакунов, и неизвестно когда, лошадей переловят холопы? В-третьих, насколько помнил мужчина, один из чумазых балбесов, приходится сыном соседу, что проживает в непосредственной близости.
Брюс привычно одёрнул себя, развёл руки в приветственном жесте и широко улыбнулся. Он долго служил дипломатом на благо отечества, прекрасно владел выраженьем лица и пустил свои навыки в дело.
– Добро пожаловать к нам, господа! – сказал он прибывшим дворянам: – Я очень рад, что вы навестили меня в этой Богом забытой глуши. Не обессудьте, но вы по незнанию, подъехали к «чёрному» входу, через который проходят только холопы и слуги. Поэтому, сейчас вас проводят к крыльцу, ведущему в приёмную залу и чистые комнаты.
Брюс посмотрел на своих оробевших рабов, что стояли поблизости и строго спросил: – Слышали, что я говорил?
Испуганные эти вопросом, крестьяне враз закивали. Они схватили лошадей под уздцы, осторожно их развернули и повели караван в обход огромного барского дома.
Там незваных гостей встретил всё тот же весёлый невероятно радушный хозяин. Он не пошёл вместе с дворянами, а проскочил особняк напрямки, сквозь «половину для крепостных».
– Проходите, пожалуйста, в мою скромную хижину. – сказал он улыбаясь: – Холопы покажут вам комнаты. Там вы слегка отдохнёте и при помощи слуг, приведёте одежду в надлежащий порядок.
Лакеи в ливреях сбежали с крыльца и устремились к прибывшим дворянам. Они подставили руки и спины гостям и помогли им спуститься на землю с неказистых крестьянских лошадок. Потом, взяли раненых под руки, повели в барский дом и разместили по светлым, отлично обставленным комнатам. Всё убранство и мебель вокруг, во всём соответствовало веянью моды.
В гостевых помещениях всё уже оказалась готово, к появлению важных господ. Лежали куски душистого нежного мыла и чистые полотенца из тонкого льна, расшитые шёлковой нитью. Рядом стояли кувшины с тёплой водой и большие лохани, в которых можно спокойно сидеть.
У каждого такого «прибора» находился слуга, который помогал умываться молодому вельможе. Он лил чистую жидкость на грязные руки, лицо или тело вельможи, угадывал желанье барина и подавал именно то, что ему было нужно, в данный момент.
Другие холопы вовсю занимались платьем прибывших особ. Они чистили запылённую ткань, латали прорехи и пришивали к штанам и камзолам золочёные позументы и пуговицы, оторванные при недавней конфузии.
Минут через сорок молодые повесы отмылись от грязи и пыли. Они оделись в отремонтированную одежду, привели себя в полный порядок и вышли из шикарных покоев.
Услужливые домашние слуги не бросили важных вельмож и постоянно находились поблизости. Они низко поклонились гостям, сказали, где их ожидают, и проводили к стеклянным дверям, ведущим на большую веранду.
Увидев Якова Брюса, дворяне метнулись к нему, и загомонили, как крестьяне на ярмарке. В гвалте речей мужчина с трудом уловил одни и те же слова. Они звучали удивительно часто и повторялись в разных контекстах: –… железная птица … летела … на кого-то напала … кто-то в лесу ужасно кричал …
Хозяин выставил руки перед собой, сделал кистями какие-то странные пасы и привлёк к ним внимание возбуждённых людей. Все внимательно посмотрели на лёгкие движения пальцев, поспешно умолкли, а затем и совсем успокоились.
– Господа! – сказал Яков Брюс в тишине: – Пожалуйста, не волнуйтесь вы так. Железная птица уже улетела далеко-далеко. Она вернулась в родную пещеру и, в ближайшее время, не вернётся назад.
Я вам обещаю, что тотчас приму все нужные меры и приложу все усилия, чтобы закрыть ей дорогу в нашу вселенную. А сейчас, предлагаю всем отобедать. Пройдемте со мною в столовую. Подкрепим наши слабые силы.
Услышав такие слова, молодые дворяне сразу воспрянули духом, облёгчённо вздохнули и двинулись вслед за хозяином. Они прошли анфиладу богато украшенных комнат и оказались в уютной, прекрасно украшенной зале.
Там стоял круглый стол, всего-то на десять персон. Видимо, эта гостиная предназначалась лишь для приёма узкого круга гостей. На первом месте высилось массивное кресло, больше похожее на царственный трон.
По две стороны от него разместились добротные французские стулья, с высокими очень удобными и мягкими спинками. На белоснежной льняной скатерти стояла невероятно богатая утварь. Её украшала замысловатая монограмма хозяина.
Дверь, ведущая вглубь огромного здания, тотчас открылась. Показались ливрейные слуги. Они все несли хрустальные кувшины с вином и большие подносы с аппетитными блюдами. По залу разнёсся упоительный аромат изысканных кушаний.
– Сегодня мы здесь все без чинов. Устраивайтесь, кто, где захочет. – сказал радушный хозяин.
Дворяне немедля расселись, подоткнули салфетки за ворот и обед начался.
Ближе к позднему вечеру, сытые гости откланялись и вернулись в имение своего молодого хлебосольного друга. Назад они добрались без всяких проблем и стали залечивать раны, что получили в ходе поездки к соседу.
Через какое-то время, молодежь всё же оправилась от тяжёлых падений. Те, кто не мог ехать верхом, сели в кареты. Короткий обоз прошёл сквозь ворота большого именья и, никуда не спеша, поехал в столицу.
Через пару недель, по Москве поползли очень странные слухи. Мол, Яков Вилимович Брюс, прибег к колдовству и создал чудовищных птиц из железа. При помощи кольца Соломона, он взял над ними полную власть и поселил в какой-то соседней вселенной.
Скорее всего, он их разместил в сопредельном нам мире. В том, что зовётся в народе, загробным. Как только мужчина захочет, он призывает к себе одну из прожорливых тварей, садиться ей на спину и облетает своё большое имение.
Но самое страшное заключается в том, что огромные потусторонние птицы имеют две обыкновенных руки и человеческий череп с клыками дракона.
Двадцать девятого марта 1914-го года, газета «Вестник Трёхреченска» вышла с набором, мало что значащих, местных известий. Среди всего прочего, она сообщила в редакционной статье:
– «Как известно читателям, наша губерния довольно дремучее место, и оно расположено в медвежьем углу огромной России. Тем более странно, что её посетила неординарная личность. Мало того, она заглянула в весьма захолустный город Подгорск.
Речь идёт о том человеке, который прекрасно известен в верхнем и среднем Поволжье. Это один из богатейших людей Великой страны – Селивёрстов Михаил Афанасьевич. Он прославился тем, что сколотил огромные деньги на торговле твёрдой пшеницей. Он поставляет зерно в страны Европы и Азии с Африкой.
Наш корреспондент встретил купца на железнодорожном вокзале Подгорска и задал вопрос, интересующий всё население: – «Что привело предпринимателя в, Богом заброшенный, край?»
Уважаемый гость любезно ответил: – «Что-то мне надоело зерном торговать. Скучное это занятие, не интересное более мне. Вот я и решил, заняться у вас производством деловой древесины. Я уже откупил у казны несколько крупных участков тайги. Протяну узкоколейку до них, построю лесопильный заводик и начну торговать переработанным лесом.
Сейчас вся Россия, как говорят в далёкой Америке, переживает промышленный бум. Значит, в ближайшие годы, стройматериалы будут идти нарасхват. Так что, могу вас заверить, я не останусь внакладе».
Спустя несколько дней, газета вдруг разразилась новой сенсацией: – «Одновременно с железной дорогой, господин Селивёрстов М. А. начал строительство личного дома.
Он приобрёл просторный участок в самом центре Подгорска, на Старо-Богородческой улице, что прямо напротив православного храма. Купец нанял бригаду местных строителей и те взялись за работу. Они быстро снёсли те халупы, что принадлежали управе, и принялись за рытьё котлована.
Как стало известно редакции, г-н Селивёрстов М. А. заказал архитектурный проект довольно известному Санкт-Петербургскому зодчему. Ходят слухи о том, что он заплатил гигантские деньги. Судя по чертежам, которые видел редактор, то будет весьма необычное здание. Сооружение сильно походит на знаменитую Сухарёвскую башню.
Для наших читателей мы прилагаем короткую справку. Башню в златоглавой Москве возвели по приказу царя в 1692 – 1695-х годах. Строил её выдающийся зодчий – Михаил Иванович Чóглоков. Она расположена на месте старых деревянных ворот, что стояли в охранной стене, на улице Сретенке.
В те времена, эти ворота вели из предместий в, так называемый, «Земляной город» столицы. То есть в ту часть, что служила четвёртым кольцом обороны сердца Великой России – Боровицкого холма и Кремля, стоящего над Москвою-рекой.
Сейчас рядом с той замечательной башней находится крупная торговая площадь. На ней размещается рынок, печально известный на всю нашу страну. Это, так называемая, Сухаревка, знаменитая криминальными жителями. О них очень живо писал Владимир Алексеевич Гиляровский.
Согласно древним преданиям, огромная башня названа в честь Лаврентия Сухарева – полковника стрелецкого полка, что размещался в те годы в районе улицы Сретенки. Сей бравый военный, известен нам тем, что во время стрелецкого бунта 1689-го года в Москве, был очень верен молодому царевичу.
В тот страшный год, Пётр I бежал от своей жестокой сестры Софьи Алексеевны. Он скрылся в Сергиевой лавре, где полк Лаврентия Сухарева встал на защиту наследника трона. В благодарность за помощь, царь приказал, снести старые ворота из дерева и построить там новые, из кирпича.
Архитектурный шедевр представляет собой трёхэтажное здание со сквозным проездом в серёдке. Венчает его четырехъярусная шатровая башня. В ней расположены большие куранты. На верхушке находится величественный двуглавый орёл.
Учёные нам сообщают о том, что во время своего путешествия по западным странам Европы, Пётр I запомнил внушительный вид тамошних ратуш. То ли, голландских, то ли, германских? Здесь у историков нет общего мнения. По замыслу молодого царя, это творение должно во всём походить на прекрасный корабль с высокою мачтой.
Галереи верхнего яруса представляли – огромную палубу. Восточная сторона – олицетворяла собой нос великолепного судна, западная – подразумевала корму. Символизировало сиё построение, продвижение высокой культуры, пришедшей на «дикий восток», с «просвещённого науками» запада.
Два с лишним века, башня является одной из основных доминант златоглавой Москвы. Росту в той стройной красавице девяносто аршин. Вот почему горожане зовут Сухарёвскую башню «невестой Ивана Великого».
Если кто-то не знает, то сообщим, что «Иваном Великим» москвичи именуют всемирно известную звонницу, что расположена на Соборной площади седого Кремля. Насколько известно редакции, золочёная маковка церкви поднялась на сто пятнадцать аршин.
Весьма долгое время, в Сухарёвской башне работала астрономическая обсерватория, которую там обустроил сподвижник Петра – Яков Вилимович Брюс. В связи с его именем, в народе ходило великое множество слухов и невероятных историй.
Говорили, будто бы Брюс настоящий колдун. Он знал, сколько звёзд находится в небе. Умел превращаться в огромную чёрную птицу и прочих животных. Изобрёл мифический «философический камень» и «эликсир вечной юности». Плюс ко всему, хранил в данной башне легендарную «Чёрную книгу» – кладезь бесовской премудрости.
Будет ли дом купца Селивёрстова столь же красивой и высокой постройкой, как знаменитая Сухарёвская башня в Москве, покажет нам время. Как только станет об этом известно, мы сразу дадим подробный отчёт».
Николай Корчмарёв появился на свет в тихом российском райцентре, в скромном посёлке под названьем Заборское. То есть в том месте, что надёжно затеряно в дремучей сибирской тайге.
Начинал этот мальчик, так же, как все его одноклассники. Родился в простой рабоче-крестьянской семье. Рос, можно сказать, просто на улице. Всегда находился без присмотра родителей, занятых очень тяжёлой неинтересной работой на лесоповале.
Учился в обычной десятилетке. Слегка хулиганил и дрался, как все остальные мальчишки страны. Не отличался от них ни особенной злобой, ни звериной жестокостью.
В общем и целом, был средним подростком. Без особых трудов постигал школьную мудрость. Переходил из одного класса в следующий и получил аттестат, наполненный «твёрдыми тройками».
Полгода болтался в посёлке без всякого дела. Потом, ему вручили повестку из местной военной комиссии. Он собрал вещмешок, вместе с друзьями отправился в армию и отбыл всю «срочную» на Дальнем Востоке страны.
Служба прошла совершенно нормально. Обошлось без наград, но и без крупных взысканий. Пара десятков «нарядов вне очереди», да трое суток «губы», конечно, не в счёт. После демобилизации сразу вернулся в родной городок и, какое-то время, искал, куда бы пристроиться?
В те давние годы, свободных вакансий в стране было полно, но ничего интересного для него не нашлось. Не лежала у парня душа к общественно полезным занятиям с утра и до позднего вечера.
К этому времени, отец Николая уже почти спился, но иногда выходил из запоя и, на короткий период, вдруг обретал ясность ума. В один из таких странных дней, на папаню снизошло просветление.
Он посоветовал сыну: – «Положи хрен на работу, где всё равно ничего не получишь. Лучше всего, взять документы и двигать на службу в милицию. Глядишь, чего-нибудь, там и обломится? »
Бывший солдат так всё и сделал. Он пошёл в местное отделение внутренних органов, где написал заявление. Там убедились, что за ним не имелось «крупных грехов» и быстро проверили на благонадёжность.
Не обнаружив за Колей наклонности к «свержению конституционного строя», его сразу послали на краткосрочные курсы милиции. Через несколько месяцев, он их успешно закончил, вернулся на родину рядовым МВД и начал работать по новой специальности.
Вот только, Коля служил не столько трудовому народу и великой советской державе, сколько своим командирам и их бездонным карманам. Благодаря такой постановке вопроса, он удивительно быстро двигался вверх в чинах и наградах.
Он обретал новые лычки, а затем и мелкие звёзды, на серых погонах. К ним прилагались почётные грамоты за «безупречную» службу. Вместе с таким багажом, он обретал и большое влияние.
Сначала, он стал заметным лицом в среде хулиганов своей родной улицы. Затем, в уголовной тусовке ближайших районов, а после, и в бандитских кругах всего городка.
Вот так и вышло, что ко времени уничтоженья Союза, он уже стал начальником местной милиции. Заодно, он успешно «курировал» весь криминал населённого пункта – Заборское.
Был, так сказать, крёстным отцом всей районной преступности. Ну, а это сообщество, в основном, состояло из школьных друзей, хороших знакомых и просто людей, живущих поблизости.
В ходе «приХватизации», социалистическая собственность небольшого района за бесценок пошла с молотка. Половину активов взяли себе два человека – секретарь Заборского райкома КПСС и председатель райисполкома.
Как представитель карательных органов, Николай не остался «в пролёте». Ему с прокурором, отвалили четвёртую часть предприятий округи. Столько же, получило другое начальство, разного уровня исполнительной власти.
Всё остальное «богатство народа» внезапно «упало» на головы прочих сограждан. Так их всех наградил незабвенный «товарищ» по фамилии Ельцин. Правда, «неблагодарные люди» этого совсем не заметили и усиленно кляли «беспалого чёрта».
Оно и понятно, вклады в Сбербанке, что накопились за долгие годы, вдруг превратились в пустые нули. Несмотря на такое несчастье, руководитель страны, так и не лёг на ржавые рельсы, как когда-то божился с телевизионных экранов.
Хотя, совершенно спокойно, мог бы это проделать перед телевизионными камерами. Например, в промежутке между теми составами, что ходили всё реже и реже.
Следую законам политики, он обещал отрубить свою правую руку, но не отдал на отсечение, ни одну из своих загребущих конечностей. А ведь этим, чисто символическим, жестом он бы чрезмерно порадовал всех любимых сограждан.
Нужно сказать, что со знаменитыми ваучерами тоже вдруг вышла полная хрень. Вместо трёх легковушек, что посулили каждому гражданину страны, людям досталась разная мелочь. Те, кто был половчее, сменял те цидулки на туфли или на пару батонов плохой колбасы.
Законопослушные граждане отнесли их в различные фонды, что появились в стране, словно поганки после дождя. Спустя один год, прояснилась судьба тех дурацких бумажек. Взамен обещанных благ, народ получил горячий привет. Его всем послали подельщики бывшего шефа районного отдела милиции. Правда, теперь его все называли просто – Корчмарь.
Все руководители паевых фондов обосновались в далёких заморских державах с очень хорошим, умеренным климатом. Они там совершенно не бедствовали и почему-то, совсем не спешили вернуться назад.
В отличие от других соотечественников, сам Николай не понёс никакого ущерба. Вернее сказать, наоборот, он приобрёл очень многое. В том числе, социалистическую народную собственность, что находилась в Заборском районе.
Строил её весь советский народ, но в ходе большого «хапка», она вдруг превратилась в частную собственность кучки чиновников. Вот и Корчмарь скупил у людей за бесценок непонятные ваучеры, и поменял те бумажки на прекрасно работающие заводы и фабрики.
К своему сожалению, он скоро узнал, что почти вся продукция, производимая в городе, никому не нужна. У обнищавших тогда россиян, не было денег на покупку вещей. Заработанных средств, еле хватало на плохую одежду и очень скромную пищу.
Ну, а буржуи с «просвещенного» запада или востока не особо нуждались в подобных товарах, своих, некуда было девать. Не раздумывая над этой проблемой, новый владелец выгнал несчастных сограждан на улицу. Он закрыл все предприятия и сдал неплохие станки и машины, как металлический лом.
К огромному огорчению Коли, в ближайшей округе не обнаружилось месторождений ценных металлов, нефти и газа. Несмотря на усилия местных геологов, не удалось отыскать ископаемых, которые можно, продать за границу.
В связи с таким положением дел, новый хозяин заводов и фабрик мог предложить иностранцам лишь древесину. Да и то, большей частью, обычный кругляк. С тех самых пор, в Заборском районе исправно работали одни дровосеки, да ещё шофера лесовозов.
К этому времени, ушлый Корчмарь, а если читать по советскому паспорту, то – Корчмарёв Николай Александрович, внезапно почувствовал измененья в себе. Он уже вырос из детских штанишек «первоначального ограбленья народа». Мужчина решил, что пора перестраивать жизнь и выходить на более значимый уровень.
Нежданно-негаданно для всех окружающих, он написал заявление и в одночасье уволился из внутренних органов. Можно сказать, бросил родную милицию, которая стала ему весьма неприятной.
Бывший майор уехал из райцентра Заборское, перебрался в Подгорск и купил большой дом на окраине. Он всё обустроил по последнему слову дизайнерской моды и неожиданно понял, это вовсе не то, что ему требовалось в данный момент.
Мохнатая сущность мента, перестала сутулиться, вдруг распрямилась и, наконец, развернулась в полную ширь. Мало того, в ней появилась невероятная тяга, ко всему очень крупному и чрезвычайно богатому.
Душа теперь жаждала чего-то особого. Нечто такое, что было значительно круче жилья, которое он сдуру купил у бывшего городского начальника. Захотелось владеть каким-нибудь памятником районной культуры, что находился в «старом центре» Подгорска.
Корчмарь сел в свой очень длинный и чёрный, как ночь, «Мерседес» и объехал весь город. Мужчина всё осмотрел и приметил большой особняк бывшего купца Селивёрстова. Он полюбовался строением и, на манер господина Манилова, стал фантазировать, что же ещё предпринять?
Николай думал о том, как откупить это здание у местных властей. Причём, как можно дешевле. Привести все фасады в надлежащий порядок и возвести высокую башню, снесённую кем-то неизвестно когда.
Сделать внутри отличный ремонт и провести новоселье в стиле прежних, дореволюционных времён. Нечто вроде старинного бала. Туда бы он пригласил весь «финансовый цвет» Трехреченской области.
Люди местной «элиты», захотят посмотреть, во что он превратил полуразрушенный дом с очень длинной историей. Они примут его приглашение, придут на тусовку, и, хочешь, не хочешь, а познакомятся с новым хозяином. У него, наконец-то, появиться выход в высокие сферы крупного бизнеса.
Придумав блистательный план, Николай стал воплощать его в жизнь и развил чрезвычайно бурную деятельность. В первую очередь, он поднял все связи в мафиозных структурах Трёхреченской области и среди депутатов городского совета. Как часто случается в нашей стране, в обоих сообществах постоянно мелькали одни и те же фамилии.
Корчмарь, кому нужно, хорошо заплатил, кого можно прижать – запугал. Удивительно скоро, местные власти приняли нужное Николаю решение, а все бумаги оформили чин-чинарём. Не придерёшься ни к одной запятой. Затем, из старинного дома вывезли «Дом пионеров», который там находился лет пятьдесят, а то и по более.
Нужно сказать, что по данному поводу в городе вдруг поднялась большая шумиха. Возмущённые граждане звонили на радио, писали в газеты и даже собрались на митинг возле здания мэрии. Пришлось крупным чиновникам выступить в прессе и выдать народу своё драгоценное мнение.
Вечно улыбавшийся мэр, которого Николай прихватил на нескольких «жареных фактах», вдруг встрепенулся. Он позвонил в редакцию местной газеты «Вестник Подгорска», возрождённой полгода назад. Чиновник позвал к себе журналиста и дал ему интервью.
Он не стал «растекаться мыслью по древу», как приснопамятный всем, Мишка Горбатый. Он прямо сказал, как отрезал: – Да кому интересны сейчас пионеры, из которых советская власть ковала себе верных подручных? Нам нужны новые формы работы с молодыми людьми. В данный момент, идёт разработка концепции и, в ближайшее время, мы представим её на обсуждение людям.
А пока, суть да дело, зачем разрушаться опустевшему зданию? Тем более, что такой авторитетный мужик, как Корчмарь… Извините, оговорился, случайно… – быстро поправился мэр. Он отпил минералки из прозрачной бутылочки и бодро продолжил: – Тем более, что господин Корчмарёв, ходатайствует о выделении хоть какой-то жилплощади.
Ну, и насчёт слухов о том, что он имеет большой особняк, расположенный в предместьях Подгорска. Мы всё дотошно проверили и выяснили, там проживает его старая мама. У неё очень вздорный характер и с ней невозможно ужиться в том маленьком доме.
Мало того, Николай Александрович подписал договор с нашей мэрией. В нём он клянётся, вернуть данному зданию его исторический облик, что очень украсит центр нашего города. Будет, что показать приезжим туристам.
Яков Вилимович Брюс происходил из очень древнего шотландского рода. Среди его славных предков были не только графы и герцоги, но даже два короля. Больше всех знаменит Роберт Брюс – освободитель Шотландии.
Он правил в начале XIV столетия под именем Роберта I. Кроме всех прочих деяний, он основал «Орден святого Андрея», объединившего всех тамплиеров, живших в то время в Великобритании.
Его младший брат – Эдуард Брюс, занимал трон соседней Ирландии. Он тоже являлся магистром и самым влиятельным членом «Ордена Храма». Так продолжалось до наступления «чёрной пятницы», 13-го октября 1307-го года.
В тот страшный день римский папа Климент V и французский король Филипп IV Красивый, разгромили чрезвычайно богатое братство монахов. После буллы, принятой «авиньонским» понтификом, почти вся Европа поднялась войной и принялась истреблять тамплиеров. Только Испания вместе с Ирландией дали приют спасшимся рыцарям.
После трагической гибели двух королей, род Якова Брюса уже никогда, не взлетал до подобных высот. В середине XVII века, в Англии началась революция буржуазии, которая потом перешла в кровопролитную гражданскую бойню. Семья Брюсов бежала от наступающих войск лорд-протектора Кромвеля. Она спешно покинула остров и поплыла, искать счастья по странам Европы.
Скоро дед Якова Брюса – по имени Яков, получил приглашенье от самодержца России Алексея Михайловича. Приехав в Московию в 1649-м году, он получил чин офицера и долго и верно служил новой отчизне. Он удостоился звания генерал-майора и командовал псковским полком вплоть до наступления смерти в 1680-м году.
Отец Якова Брюса – Вилим, пошёл по стопам славного деда и участвовал в двух продолжительных войнах, где получил несколько ран. За доблесть, проявленную в ходе сражений, ему были пожалованы большие поместья возле Москвы.
В 1658-м году он получил чин полковника. Во время сражений с турецким султаном, случившихся в 1695-м году, он находился у селенья Азов, где и погиб в неравном бою.
Сам Яков Вилимович Брюс родился в Москве, в 1670-м году. Он жил в ближнем предместье столицы в, так называемой, «Немецкой слободке». В русском народе её, почему-то, прозвали «Кукуй».
В те давние годы, общеобразовательных школ там ещё не имелось. Мальчик учился у разных людей, нанятых богатым отцом. Как это ни странно, но для того трудного времени, он получил прекрасное и всестороннее образование.
Особенно Якову нравились естественные науки и математика, которыми он занимался в течение всей своей жизни. Большую часть огромных познаний, он получил самостоятельно, при чтении книг.
В четырнадцать лет, любознательный Яков свободно беседовал на трёх языках. Чуть позже, подросток усвоил ещё три наречия, а может быть, даже четыре. Как вспоминают его современники, он был весьма обаятелен и чрезвычайно остёр на язык.
Отец младшего Якова погиб на войне, когда мальчонке исполнилось только одиннадцать лет. Прошло ровно два года, и он, вместе с родным старшим братом, по имени Роберт, решил стать военным. Так же, как все мужчины их славного рода.
В те времена люди очень быстро взрослели, не то что, сейчас. Братья Брюсы во всём соответствовали общему правилу. В 1683-м году, не достигнув пятнадцатилетнего возраста, они записались в «потешное войско», что основал Пётр Алексеевич. Там они познакомились с будущим императором Великой России.
Яков Вилимович Брюс родился на два года раньше, чем юный наследник престола. Он был для Петра слишком взрослым и не мог, находиться с ним рядом всё свободное время.
Бедующий царь жил под Москвой, где предавался «военный потехам». Он учил всех ребят ходить сомкнутым строем и стрелять из пушек пареной репой. Тем временем, Яков уже продвигался по службе. По истечении трёх с половиною лет, он получил первое обер-офицерское звание – прапорщик.
В 1687-м и 1689-м годах он принял участие в Крымских компаниях, что возглавлял князь Василий Васильевич Голицын, фаворит царевны Софии. К сожаленью Кремля, две эти вылазки завершились печальной конфузией. Несмотря плохой результат, Яков был награждён, как за первый поход, так и за второй, такой же провальный, как предыдущий.
Он получил по двадцать пять тысяч рублей и поместье в сто двадцать две четверти подмосковной земли. По нынешним меркам, данная площадь равняется шестидесяти пяти с половиной гектаров.
Приняв щёдрую милость от Софьи, старшей сестры молодого Петра, Яков на время, покинул ратную службу. Он сразу уехал в подаренное небольшое имение и стал приводить хозяйство в порядок.
Среди своих крепостных Брюс быстро приметил пятнадцатилетнего отрока по имени Прохор. Молодой человек пригляделся к нему повнимательней, и разглядел безусловный талант и неуёмную тягу к познанию.
Паренёк служил подмастерьем у местного кузнечного мастера. Он прекрасно ковал мелкие вещи, хорошо разбирался в механике и пытался, освоить ювелирное дело. Причём, как говорили крестьяне, одним самотыком. Новый помещик взял подростка в Москву и отдал его в услужение часовщику.
Спустя один год, хозяин собрался на очередную войну и вдруг обнаружил, дорогой английский хронометр неожиданно встал. Яков Вилимович и сам бы сумел его починить, да только времени уже не осталось. Сильно расстроенный барин кликнул слугу и приказал привести к себе Прохора.
Молодой крепостной усердно работал в часовой мастерской. Она находилась поблизости от московского дома помещика, что стоял возле старых ворот на улице Сре́тенка.
Подросток проходил обучение и, по первому крику, готов был примчаться к своему господину. Услышав приказ, Прохор бросил дела и рванулся на зов. Он прибежал в барский дом и, сильно робея, вошёл в кабинет, где сидел Яков Брюс.
Тот сунул ему карманный хронометр, велел посмотреть, можно ли в нём, хоть что-то исправить и тут же уехал по каким-то делам. Хозяин уже не вернулся домой. В тот самый вечер, он отбыл в Санкт-Петербург, где был причислен к свите Петра.
За время отсутствия барина, Прохор починил механизм, да ещё изготовил его точную копию. Она оказалась настолько хорошей, что мало чем отличалась от прототипа. Когда Яков Брюс вернулся с войны, юный умелец отдал господину вместо одних, двое часов.
Тот внимательно их осмотрел и не нашёл каких-либо разницы. Пришлось крепостному сказать, в чём тут загвоздка? Отличие заключалось лишь в корпусе. У хронометра, что прибыл из Англии, он был золотой, а у дубликата из медного сплава. Причём, цвет был подобран удивительно тщательно. На первый взгляд один во всём походил на другой.
Брюс так удивился мастерству крепостного, что позволил слуге, оставить себе новый хронометр, до особого случая. Кроме того, поселил паренька в своём большом доме, назначил умельца личным механиком и разрешил ему пользоваться своей мастерской.
С тех пор, многие вещи, механизмы и инструменты, необходимые молодому хозяину, изготавливал Прохор. Чаще всего, по рисунку своего господина. По крайней мере, так было с предметами, с которыми парень мог справиться.
С течением лет народный талант освоил и сложное стеклодувное дело. У вельможного барина отпала нужда в приобретении дорогой тонкостенной посуды для проведения сложных химических опытов.
Брюс и сам был умельцем широкого профиля. К своему сожалению, он часто бывал на войне, отсутствовал в долгих разъездах и много работал с бумагами, что приходили от всяких сановников и даже царя. Поэтому, он не мог уделять мастерской, так много времени, сколько ему бы хотелось.
Время быстро летело вперёд. Прохор взрослел и мужал. За прошедшие годы, он стал незаменимым помощником Якова Брюса, и самым надёжным и верным слугой. Барин частенько говаривал, что Прохор ему не холоп, а верный товарищ в изучении сложных наук.
Однако, дать ему «вольную», он совсем не спешил. Впрочем, отпускать крепостных на свободу в России, было тогда не особенно принято. Во всяком случае, в древней Москве.
Спасибо господину на том, что он не венчал личного мастера по своему усмотрению. То есть, не дал ему в жены одну из холопок, которые принадлежали ему. Нет, добрый барин выслушал желанье слуги и разрешил обвенчаться с сенной девушкой Софьей. Та молодая красавица приглянулась механику с первого взгляда.
В 1697-м году, царь велел Якову Брюсу отправиться в Лондон «для изученья различной науки». Соратник Петра пробыл там, около года и вёл очень скромную жизнь. Он не терял время даром и упорно учился всему, чему только возможно.
Вот, где ему пригодилось знание семи языков. Брюс проходил краткосрочные курсы у лучших английских профессоров, докторов и магистров. В первую очередь, он налегал на любимую им математику и артиллерийское дело, которое так увлекало Петра. Кроме того, знакомился он ещё с астрономией, навигацией и, конечно, алхимией. Тогда все учёные ей занимались с огромным упорством.
Спустя один год, Петр I создал, так называемое, Великое посольство России. Он отправился с ним по западным странам Европы и посетил Лифляндию, Голландию, Англию и Австрию с Польшей.
Яков Брюс был потомком шотландского короля Роберта I, который взял под своё покровительство уцелевших храмовников. После разгрома, случившегося в «чёрную пятницу», тамплиеры сменили название организации и создали «Орден масонов».
Среди важных членов тамошней ложи, были очень известные люди. В том числе, Исаак Ньютон, Готфрид Лейбниц, астрономом Джон Флемстид, архитектор Кристофер Рен и поэт Александр Поуп.
Находясь в образованной Англии, Яков Брюс умело воспользовался кровными связями. Он встречался с учёными самого высокого уровня и знакомил со всеми царя, прибывшего в Лондон с неофициальным визитом.
В 1698-м году Яков Брюс был представлен знаменитому Роберту Сидни, четвёртому графу Лестеру, и на удивление быстро, сблизился с ним. Можно сказать, что они почти подружились.
Учёные люди достаточно часто встречались и подолгу беседовали о разных науках. В том числе и о всяческих древностях. С раннего возраста, Яков Брюс собирал картины европейских художников, редкие книги, минералы, гербарии и монеты минувших эпох. Так что, и этот предмет был ему интересен.
Однажды любезный хозяин, вдруг сообщил, что он путешествовал по королевствам прекрасной Италии, где обнаружил несколько толстых тетрадей. Как оказалось, они были составлены большим живописцем и великим механиком позапрошлого века – Леонардо да Винчи.
В то самое время, сановный вельможа раздумывал, стоит ли ему покупать столь дорогую находку? Для начала, граф Лестер решил заказать себе копии тех манускриптов.
Трое отличных писцов трудились над ними несколько месяцев. Стараясь достичь скрупулёзного соответствия с оригиналом, они переносили на чистый пергамент букву за буквой и штрих за штрихом,
К моменту знакомства с русским учёным, списки доставили из далёкой Италии в Англию. Они прибыли в Лондон и находились в доме у графа, в знаменитом Холкхэм-Холле.
Яков Брюс просмотрел манускрипты и заплатил немалые деньги, чтобы иметь самое точное воспроизведение бесценных листов. Их должны были быстро скопировать и отправить в Россию.
Вернувшись в Москву, Брюс немедленно вспомнил о приобретённых тетрадях Леонардо да Винчи. С помощью зеркала, он дотошно прочёл всё от корки до корки и хорошо изучил все рисунки и схемы, сделанные древним механиком.
Барин немного подумал и решил, воплотить в жизни одно из чудесных творений величайшего ума Возрождения. Ни с того, ни с сего, Брюс надумал, построить себе орнитоптер – небольшой аппарат для передвижений по воздуху.
Причём, не с каким-то мотором, а с плоскостями, которые будут махать, словно крылья у птицы. Объяснялось всё тем, что взбрела ему в голову странная блажь – с помощью данной машины, он будет летать на приёмы к царю.
Сам Яков Брюс заниматься множеством важных проблем и ему не хватало свободного времени, для такой «ерунды». Поэтому, он вызвал механика Прохора и показал чертежи итальянца.
Господин приказал: – Изготовить модель в десять раз меньше, чем рассчитывал Леонардо да Винчи, и посмотреть, сможет она парить над землёй или нет?
Слуга сразу занялся сложной работой, и уже через месяц, всё было готово. Получилась небольшая машина с размахом двух крыльев чуть меньше аршина. Прохор прицепил к ней полено, чей вес соответствовал тяжести одного человека в данном масштабе, закрепил подвижные крылья в одном положении и начал испытывать свой аппарат.
Делал он это в самом большом помещении Сухарёвских казарм, во внушительном зале для фехтования. Он брал орнитоптер за нижние планки, вскидывал над головой и бросал в воздух, словно копьё. Орнитоптер подолгу парил над блестящим паркетом.
– «А если бы в нём сидел гомункулус размером с домашнюю кошку,» – подумал механик: – «то машина ещё и махала бы крыльями, как огромная птица. Она летала туда и сюда и садилась бы там, где нужно её седоку».
Спустя пару дней, хозяин вернулся домой от царя, прошёл прямо к себе и занялся изученьем бумаг, скопившихся за прошедшие дни. Прохор легко постучал в дверь кабинета, услышал крик Брюса: – Кого там ещё принесло? – и дрожа от волнения, робко сказал, что орнитоптер готов.
Как ни крути, а у всех крепостных, имелись большие причины для сильного страха. Хоть «придворный» умелец был очень дорог хозяину, а попадись под недобрую руку, так и велит, запороть до потери сознания.
Потом, может быть, господин пожалеет о том, что приказал сгоряча, дать ему батогов. К сожалению холопа, это случится потом, когда вся его шкура будет изорвана плетью. Жди, после этого, когда она заживёт. Да и не даст гневный барин долго лежать на полатях. Прикажет что-нибудь делать, а как тут работать, если всё сильно болит?
Собрав волю в кулак, Прохор вошёл в большой кабинет, заставленный большими шкафами с толстыми книгами. Слуга показал, что у него получилось, и доложил о полётах, проведённых внутри фехтовального зала.
Хозяин сильно увлёкся осмотром игрушки, отложил кучу важных бумаг и вышел из комнаты вслед за механиком. Он поднялся наверх четырёхярусной башни и сам бросил с неё небольшую модель.
Она пролетела над краем огромного здания и оказалась над площадью, совершенно пустынной в данное время. Её подхватил слабенький ветер, и поднял в тёмное небо сажень на сорок. Повинуясь воздушным потокам, модель совершила плавный круг над землёй, вернулась назад и опустилась на скатную кровлю Сухарёвских казарм.
Яков Брюс был весьма возбуждён увиденным зрелищем. Он не сдержался и закричал на своём родном языке: – Летит наша машина! Летит, и не падает!
Крепостной хорошо понимал английскую речь и даже мог кое-как говорить. Особенно, если хозяин вдруг начинал, общаться на ней.
Стоял тёплый по-летнему вечер. Сумерки плотно окутали землю, но небо ещё оставалось достаточно светлым. Высокая восьмигранная башня чётко виднелась на фоне заката. Так уж случилось, что в то позднее время, несколько мелких торговцев возвращались с базара.
– Скоро станет темно. – рассуждали они: – и нужно, как можно скорее, добраться домой. Не то натолкнёшься на лихую ватагу разбойников. Отберут у нас всё, что имеем, да ещё и прибьют кистенём ненароком.
Купчишки слегка задержались на рынке. Они сильно спешили и в тот памятный вечер, решили пройти вдоль Сухарёвских казарм. Пусть так и чуточку дальше, чем напрямую, зато в большом здании есть войсковой караул. В случае чего, защитит от московских налётчиков.
Один человек поднял глаза от земли. Он с удивленьем увидел странную вещь, наверху мощной башни стоял человек. Он дёрнул рукой, словно пускал с прочной перчатки ловчего сокола. В небо взвилась странная чёрная тень. Она оказалась над площадью и пошла на подъём.
Торговец вдруг понял, над ним промелькнуло нечто весьма необычное. В воздухе парила не птица, не беркут, не ястреб и даже, не простая ворона, которых мальчишки приручают для смеха.
Над головою летело, что-то совсем неживое, вроде растяжки для шкур. Под нею крепилось нечто на удивление странное, без рук и без ног. Наверное, маленький бес. Испугавшись, лоточник крикнул товарищей и указал на жуткую тень, парившую в воздухе.
Купчишки подняли головы. В этот же миг, послышались громкие вопли на никому неизвестном наречии. Кто-то узнал в человеке, стоявшем на башне, знаменитого Якова Брюса. После приказа вельможи, странная птица повернула назад и устремилась на голос хозяина.
Торговцы решили, что это заклятие, зовущее потустороннего демона. Кто-то испугано крикнул: – Бежим! Чернокнижник сейчас заколдует. – и бросился прочь, не разбирая дороги. Все остальные помчались за ним.
– Найди аппарат и принеси в мой кабинет. – сказал Яков Брюс и двинулся вниз по лестнице башни.
Прохор бежал впереди. Он вылез на кровлю сухарёвских казарм и подобрал небольшую модель. Сдув с неё мелкую пыль, механик помчался в ту просторную комнату, где работал хозяин.
Уверившись в том, что устройство способно летать, господин осмотрел орнитоптёр и над чем-то задумался. Брюс очень долго, что-то прикидывал, но всё же принял решение – построить творенье Леонардо до Винчи в натуральный размер.
Утром, он вызвал к себе немолодого приказчика, служившего в подмосковном имении, поговорил о делах, а под конец, приказал: – Выделить Прохору всё, что тому будет нужно. Кроме того, дать ему в управление трёх краснодеревщиков и найти для работы просторный и чистый сарай.
В течение нескольких месяцев, бригада подручных, под управлением Прохора, тщательно ладила изящный каркас для машины. Его вырезали из самых твёрдых и прочных древесных пород. В основном, из весьма дорогого морёного дуба и отборного ясеня.
Готовый «скелет» поставили на небольшие колёса из шести коротеньких спиц и тонких, но прочных ободьев. Они походили на те, что крепились к передним осям телег, только все были значительно меньше размером.
Раскинутые в стороны крылья оклеили шёлком серебристо-серого цвета. Его привезли в Россию из Англии. Наконец-то, машина обрела должный вид и оказалась готова к полёту.
Летом 1702-го года, Яков Брюс находился недалеко от Великого Новгорода. По указанью Петра, он участвовал в новой войне против могущественной шведской короны.
На какое-то время, он покинул отряд Трубецкого, которым командовал после взятия князя в полон. Барин приехал в Москву, сделал в городе то, что наметил для него государь, и заглянул на два дня в своё «родовое гнездо».
Как и десятки холопов, Прохор стоял у большого крыльца и смотрел на дорогу, ведущую из столицы в имение. Так же, как все, он ожидал, когда же прикатит коляска с золочёным гербом на лакированных дверцах.
На правах «придворного» мастера, он встретил хозяина, уставшего после достаточно дальней и очень тряской дороги. Механик помог господину выйти из пыльной кареты и проводил до дверей шикарного дома. Там его подхватил камердинер, служивший у Брюса с давних времён.
Вместе с домовыми слугами Прохор сгрузил сундуки с большими коробками, обшитыми тканью и кожей. Громоздкие вещи осторожно подняли, перенесли в специальную залу и всё положили на большие настилы, стоящие там.
Ведь кто его знает, что же находиться в том багаже? Вдруг разобьётся что-то ещё ненароком? За данный ущёрб хозяин взыщет с него. Может велеть крепостным отвести на конюшню и всыпать «десяток горячих». Потом всю неделю не сможешь сидеть.
Пусть Яков Брюс сам всё откроет и скажет, что и куда разместить? Ценные книги в шкафы и на открытые полки. Картины, скорее всего, прикажет повесить на стены, а различные редкости устроить во внушительной «комнате куриозных вещей».
Механик дождался, когда господин хорошенько умоется после дальней дороги, поговорит с управляющим дома и разберётся с основными делами. Лишь после этого, он постучал в высокую дверь и осторожно спросил, можно ему войти в кабинет?
В ответ раздался голос хозяина: – Иди сюда Прохор.
Он шагнул за высокий порог и склонился в глубоком поклоне. Получив разрешение на короткий доклад, крепостной сообщил о завершении строительства воздушной машины.
Услышав долгожданную новость, Брюс отложил все бумаги, которые начал просматривать. Вельможа поднялся из-за стола с тяжёлыми тумбами, украшенными глубокой резьбой, направился за верным помощником и пошёл вместе с ним к большому овину, который стоял на заднем дворе.
На отдалении от барина бежало с десяток босых крестьянских детей несмышлёного возраста. Малыши были наслышаны о неведомо чуде, что строят холопы для Брюса и всем очень хотелось на него посмотреть. Рискуя нарваться на крупную взбучку, они увязались за грозным помещиком.
Увидев своего повелителя, краснодеревщики бросились внутрь большого сарая. Они дружно взялись за крылья готовой конструкции и вывели её из помещенья наружу. Орнитоптер поставили возле широких ворот на просторной площадке, отступили на пару шагов и застыли вокруг аппарата, как строевой караул на параде.
Мастеровые смотрели на строгого барина и с волненьем гадали: – Понравиться наш аппарат Якову Брюсу или же он, его не устроит? Не дай Бог, если, что-то вышло не так. Тогда и плетей можно легко получить.
Вон сколько времени и дорогих материалов на эту ерунду извели. За те несколько месяцев, крепостные могли сделать мебель по последним фасонам и обставить ей несколько комнат имения.
Хмурый хозяин бросил взгляд на большую машину, блиставшую свеженьким лаком, как дорогая шкатулка. Он прошёлся вокруг, внимательно осмотрел с разных сторон и вдруг широко улыбнулся. Судя по лицу господина, он был доволен тем результатом, который достигли холопы.
Вид необычной штуковины буквально потряс воображение всех окружающих. Нужно сказать, что она представляла собой точную копию небольшого рисунка Леонардо да Винчи.
Те же линии плавных обводов. Те же гибкие элементы несущих конструкций и двух длинных крыльев. То же тонкое тело и стреловидная задняя часть, что весьма походила на хвост орла или беркута.
Странную птицу покрывали не пух и не перья. Везде был натянут замечательный шёлк цвета отполированной стали. Да и задняя кромка сего аппарата выглядела весьма необычно. Она завершалась большими зубцами, как перепонки летучих мышей.
Под широкими, длинными махами, надёжно крепились два небольших колеса. Хвост опирался на точно такой же лёгкий каток. На них машина и будет катиться, во время посадки и взлёта.
Управлять чудесным устройством, должен был один человек, вроде гребца. Он размещался вдоль тонкого тела машины ногами к хвосту, крепился к раме ремнями и висел под ней так, словно лежал на постели ничком.
Ему надлежало, держаться за две рукояти, что находились возле лица, и двигать их вперёд и назад. Рычаги колебали широкие крылья, те, в свою очередь, делали плавные махи, словно крупная птица.
Яков Брюс немного подумал, вспомнил тех крепостных, которых он помнил в лицо, и приказал, кликнуть из кузни Семёна. Его быстрый выбор не удивил никого из холопов. Молодой крепкий кузнец не отличался впечатляющим ростом. Зато, был строен сложением и обладал недюжинной силой.
Прохор давно уж наметил этого парня на роль испытателя и велел подогнать все ремни под его небольшую фигуру. При появлении барина в подмосковном имении, он позвал кузнеца в тот сарай, где держали машину, и примерил на парня готовую сбрую.
Вот и сейчас кандидат в покорители воздуха находился в непосредственной близости, и тихо стоял за дальней стенкой овина. Коваль был сильно взволнован и с нетерпением ждал, когда же барин вспомнит о нём?
Едва прозвучало имя Семёна, как он появился из-за сарая и примчался к открытым воротам. Не говоря ни единого слова, Брюс строго взглянул на своего крепостного и кивком указал на машину.
Тот не заставил себя долго упрашивать и бегом бросился к лёгкой, сияющей лаком конструкции. Он лёг на траву вдоль стройного тела искусственной птицы и словно ящерка, подполз под него.
Краснодеревщики подскочили к Семёну. Они встали вокруг на колени, затянули ремни из толстых верёвок, и прикрепили стройного парня к решётчатой раме. Орнитоптёр тихонечко скрипнул, но легко выдержал внушительный вес.
Все холопы, кто находился вокруг, напряжённо прислушались. Не раздастся ли звук ломаемых реек и отвратительный треск разрываемой ткани? Ведь если машина разрушиться, то не сносить мастерам головы. К счастью работников, с каркасом ничего не случилось, а дорого шёлк нигде не порвался.
Семён замер, как статуя, висящая в воздухе, и убедился, что всё обошлось. Он повернул голову в сторону стоящего барина, и вопросительно посмотрел на него.
Яков Брюс удовлетворённо кивнул и скомандовал: – С Богом!
Летун сжал рычаги в своих мощных руках, потянул их к себе и тут же толкнул в обратную сторону. Начали двигаться плоскости ткани, плотно натянутые на прочные пяла. Они поднялись и опустились к земле. Встревоженный сильными махами, воздух резко пахнул в лица зрителей. Все отступили на шаг.
Кузнец напряг могучие мышцы и, выкладываясь весь без остатка, заработал двумя рычагами. Орнитоптер ударил широкими крыльями и, стоя на месте, вдруг начал немного подпрыгивать. Каждый раз, он поднимался чуть выше и выше. Однако, как ни старался кузнец, больше чем на аршин аппарат не взлетел.
Через короткое время, дыхание парня стало сбиваться. Его лицо покраснело с невероятной натуги, и уже обливалось обильными струями горячего пота. От тяжёлой, непрерывной работы он шумно втягивал в лёгкие воздух и с громким свистом, выдыхал из себя.
Скоро Семён очень сильно устал. Движения рук резко замедлились. Крылья стали ходить вверх и вниз значительно медленней. Минуту спустя, летун лишился остатка недюжинных сил. Он оставил попытки, подняться в высокое небо и прекратил, рвать рычаги туда и сюда. Страшно хрипя, он бессильно повис на ремнях и, зажмурившись от сильного страха, ждал очень сурового приговора хозяина.
– Так я думал. – медленно вымолвил барин: – Даже геркулесовой силы Семёна не хватает на то, чтобы взлететь к небесам. Если б у обычных людей имелась такая возможность, то машины Леонардо да Винчи не оказались так быстро забыты. Они бороздили бы небо во всех направлениях, и застили солнце всем тем, кто ходит по дорогам пешком.
Хозяин вспомнил о том, как вместе с холопом запускал небольшую модель с вершины четырехъярусной башни. Он на мгновенье задумался, а затем вдруг сказал: – А если Семёну помочь, оторваться от грешной земли? Удастся ли лёгкой машине плавать по воздуху хоть какое-то время?
Брюс повернулся к стоящему рядом слуге и спросил: – Когда ты сможешь поднять его, Прохор?
– Стоит немедля попробовать. – согласился помощник с решеньем хозяина: – Машина готова, так что ж не спытать? Прицепим к ней двух лошадей, как к обычной телеге, да и разгоним насколько возможно. Глядишь, орнитоптер и поднимется небо.
Так про это написано в тех шёлковых свитках, что вы привели из путешествия в Англию. Вы мне ещё говорили, что какой-то восточный народ прозывает такие устройства «воздушными змеями».
– Добро. Честно сказать, я просто хотел швырнуть его в небо из той катапульты, которые раньше делали римляне. – согласился хозяин. Он чуть помолчал и добавил: чуть тише: – Или скатить с крутой горки, сделанной из прочных досок. Тогда орнитоптер разогнался на склоне, как следует, въехал на низкий бугор, и сила инерции подхватила его и кинула в небо.
Такую затею я видел у зело учёных английских людей. Как мне объяснили те физики, на подобных устройствах они изучают баллистику. То бишь, законы полёта ядра от пушки до цели. – барин опять помолчал и закончил: – Ну, да с двумя лошадьми у нас всё получиться гораздо быстрей и дешевле. Не возникнет нужды, строить, что-то громоздкое.
Стоявшие возле машины, подручные Прохора приняли слова господина, как строгий приказ и бросились его исполнять. Не секунды не мешкая, они тронулись с места и помчались к конюшне имения за вожжами и тягловой силой.
У орнитоптера Леонардо да Винчи остался только хозяин, Прохор, да уставший донельзя Семён. Он так и висел на ремнях под машиной и тяжело отдувался. Никак не мог отдышаться после тяжёлой работы.
Подручные Прохора пригнали пару крепких коней под простыми дешёвыми сёдлами. Следом вели десяток лошадок попроще, тех, на которых крестьяне имения пахали и сеяли.
Так почему-то решил заместитель механика, крепкий мужчина Аким, сын Акинфеев. Он вдруг подумал, мол, пусть они будут пока про запас. А то кто его знает, сколько придётся гонять животинку? Вдруг эти две, очень быстро устанут?
Господин стал прикидывать, как и в какую сторону света, катить аппарат, чтобы ему было сподручней взлететь? Прохор сказал, что лучше всего, против ветра, как сказано в шёлковых свитках из Англии. Начали думать, как приладить верёвку к каркасу?
Причём, таким ловким макаром, чтобы она отцеплялась от рамы, как, только машина взлетит к облакам. Иначе, она будет тащиться за ней по земле, словно упавшие вожжи и цепляться за всё, что попало. А схватись бечева, к примеру, за камень, то уронит их птицу на землю.
Немного подумав, хозяин сказал: – Нечего тут особо мудрить. Привяжите тем «голландским» узлом, который немедля развяжется, как только Семён отпустит свободный конец.
– Так он же там будет держать рычаги. – осторожно напомнил «придворный» механик и пояснил: – Чтоб крылья шли вдоль земли, как тело «воздушного змея». Иначе они поднимутся вверх и не смогут отталкивать набегающий воздух.
– Ничто, схватит верёвку зубами. – бросил в ответ Яков Брюс.
Прохор с подручными вспомнили нужный хозяину узел и закрепили его на упряжке. Всё это заняло какое-то время. Семён слегка отдохнул, совершенно очухался, и приготовился к новой попытке подняться на небо.
Прохор запрыгнул на одного из коней, на другого велел сесть Акиму. Они взяли в руки концы длинной верёвки, привязанной к орнитоптёру, встали чуть впереди аппарата и ожидали команды хозяина.
Наконец, всё было готово. Барин крикнул: – Вперёд!
Кони одновременно тронулись с места. Верёвка тотчас натянулась, и орнитоптер медленно двинулся по ровному лугу. К счастью холопов, стояла серёдка жаркого лета.
Траву здесь недавно скосили, дали ей, хорошенько просохнуть, и убрали в стога, поближе к коровникам. Оттава ещё не поднялась от почвы. Ничего не мешало машине, катиться по ровной и плотной поверхности.
Висевший под аппаратом, Семён лежал неподвижно и не напрягал свои мышцы. Зафиксировав рычаги в одном положении, он держал крылья машины параллельно земле. В зубах коваль зажал кусок тонкой бечёвки. Она шла к узлу, который крепил к раме верёвку, что тянулась к коням.
По команде Якова Брюса, всадники тихо пришпорили своих скакунов. Те ускорили шаг, и перешли на тряскую рысь. Летательный аппарат покатился немного быстрее. Раздался новый приказ и в воздухе свистнули короткие плети. Обожжённые ударом, животные разом всхрапнули, приняли в быстрый галоп и стрелою помчались вперёд, к другому концу широкого луга.
Орнитоптер поймал встречный поток слабого ветра, плавно оторвался от поля и тут же взлетел на пару аршин. Он повисел в таком положении какое-то время и стал забираться все выше, и выше. Так он поднялся сажень на двадцать, а то и побо́лее.
Кузнец резко мотнул головой и дёрнул бечёвку. Узел тотчас развязался. Верёвка, идущая к двум лошадям, отцепилась от рамы. Семён со всей мочи заработал руками. Махая большими крылами, аппарат молча плыл в вышине.
В тот же момент, всем стало ясно, полёт в небесах не будет таким продолжительным, каким бы хотелось хозяину. Несмотря на усилия крепкого коваля, орнитоптер стал плавно, но весьма ощутимо, снижаться.
Прохор пустил коня шагом и с жалостью посмотрел на Семёна, измученного трудной работой: – «Хорошо, если он долетит до конца луговины». – подумал механик с невыразимой печалью. – «Видно, не суждено человеку подняться на небо в подобной машине. Не хватит для этого физических сил».
Вдруг налетел порыв встречного ветра. Мощный поток подхватил аппарат и резко швырнул его вверх. Орнитоптер поднялся сажень на тридцать и полетел прямо к лесу, который стоял за окраиной луга.
Увидев такой поворот в испытаниях, Прохор с Акимом дали коням шенкелей и поскакали за лёгкой машиной. Она удалялась с удивительной скоростью и также быстро снижалась к земле.
Сзади раздался приказ господина: – Езжайте следом за ними. Не дай Бог, разобьётся Семён о деревья. Нужно ему, будет помочь. – Яков Брюс помолчал и добавил с явной досадой: – Вот ведь, какая напасть, потерять кузнеца ради глупой забавы.
Услышав голос хозяина, Прохор тотчас обернулся. Краснодеревщики, что ладили машину в сарае, кинулись к остальным скакунам. Они дружно вскочили на спокойных крестьянских лошадок, дали им под бока голыми пятками и устремились за своим бригадиром.
Механик заметил, что подручные люди спешат за ним по пятам и подумал о том, что чем больше народу, тем будет легче, найти орнитоптер. Он повернул голову по ходу движения и с огромной тревогой глянул вперёд. Разлапистый силуэт аппарата приблизился к самой опушке, мелькнул над верхушками крайних деревьев и скрылся за их пышными кронами.
Прохор направил коня вслед за ним, проскочил голый луг и въехал под плотный полог листвы. Впереди показался узкий просёлок, ведущий к имению барина. На нём находилась группа богатых вельмож. Опасаясь кого-то задеть, механик притормозил скакуна.
К его удивлению, все встречные люди были пешком. Все оказались страшно напуганы и, как малые дети, валялись в дорожной пыли. Из ближайших кустов доносилось конское ржание и удалявшийся топот копыт.
– «Похоже, что гости ехали к Якову Брюсу».– понял всё Прохор: – «Лошади испугались летящей машины, сбросили с сёдел сановных господ и разбежались в разные стороны.
Этого нам ещё не хватало. Что теперь скажет хозяин соседям? Примет вину на себя или всё свалит на нас, крепостных? Да ещё и велит, всыпать плетей ничтожным холопам?»
Глядя на дворян на земле, Прохор решил: – «Негоже оставить без помощи пострадавших людей». – он осадил скакуна и подождал прочих подручных, что ехали следом за ним.
Когда подтянулись краснодеревщики, он отдал команду: – Спешиться и услужить молодым господам! Я посмотрю, что там происходит? – он ткнул рукою в ту сторону, откуда донёсся душераздирающий вопль. Оглушительный крик, был переполнен немыслимым страхом и болью.
– Аким, поедешь за мной. – приказал командир, потянул повод в правую сторону и дал шенкелей скакуну. Пришпоренный конь с места принял в галоп, и тотчас пропал за поворотом дороги. За ним устремился один из наездников.
Открыв узкую дверцу, Глеб внимательно глянул в нутро старого широкого шкафа. Всё пространство было забито разнообразной одеждой: – «Давненько я тут не копался». – подумал он недовольно.
– «Столько тут всего накопилось, что ничего и невозможно найти. Похоже, придётся заняться разбором завала и потратить на это весь сегодняшний день».
Он начал вытаскивать, быстро осматривать и раскладывать вещи, что попались ему под горячую руку: – «Это перенести в шифоньер, повесить на вешалку. Это сложить в кладовую, а затем отправить на дачу, чтоб работать в нём в огороде. А это пора, отнести на помойку».
Добравшись до задней стены своего «гардероба», он натолкнулся на небольшую шкатулку, привезённую из деревни Елань два года назад. Парень бережно вынул ларец, изготовленный из тяжелого тёмного дерева, и внимательно его осмотрел с разных сторон.
Маленький ящичек оказался таким основательным, словно его изготовили из дорогого морёного дуба. Повертев находку в руках, Глеб разглядел, что вся лицевая поверхность украшена мелкой искусной резьбой и покрыта прозрачным светло-коричневым лаком.
– «Как умерла моя бабушка, так я в эту коробку больше никогда не заглядывал. Толком не знаю, что же сейчас в ней лежит». – кольнула парня неприятная мысль.
Он подошёл к небольшому столу и аккуратно поставил шкатулку на место, свободное от клавиатуры и коврика с «мышкой». Придвинув к себе мягкий стул на колёсиках, Глеб сел поудобнее, откинул тяжёлую крышку и посмотрел внутрь шкатулки.
Сверху лежала пачка каких-то казённого вида свидетельств. Они были свёрнуты вчетверо и связаны тонкой верёвочкой, странного вида. Глеб пригляделся, и понял, её просто скрутили из тонкой длинной полоски коричневатого цвета.
Материал походил на бумагу очень низкого качества, чем собственно, он и являлся на деле. Он был немного ворсистым на ощупь, а своей рыхлой структурой слегка походил на те «промокашки», что давно не используют современные школьники.
Парень вдруг вспомнил давнее детство, когда ему было лет пять или шесть: – «Раньше, пакетов и плёнки из пластика было значительно меньше. Поэтому, такою бечёвкой пользовались во всех магазинах, на почте и в различных конторах. Покупки всегда заворачивали в большие листы коричневатой бумаги, а сверху крест-накрест, обматывали этой верёвочкой». – мелькнуло в его голове.
Глеб распустил узелок, завязанный простеньким «бантиком», развернул и просмотрел все листы, слегка пожелтевшие от долгого времени. Оказалось, что это документы на дом и земельный участок, где проживали ныне покойные бабушка с дедушкой.
– «Кому нынче нужна, вся недвижимость в заброшенной сибирской деревне? Ведь там, на двадцать три километра вокруг нет ни единой души. Что до села Хворостянка, что до посёлка Заборское целых полдня пешего ходу. В лучшем случае, полчаса на машине по разбитой дороге. Так что, за солью к соседям так просто не сбегаешь. Отваляться ноги.
Люди в ближайшем райцентре живут очень бедные и нескоро начнут покупать участки земли. Да и зачем нужны дачи, что расположены так далеко от жилья? У всех есть огороды поблизости, возле окраины их городка.
Так что, продать «родовое именье» вряд ли, кому-то удастся. По крайней мере, в ближайшее время. Ну, а там, дедушкин дом без присмотра совершенно развалится, и всё зарастёт еловым подлеском».
Глеб свернул все бумаги так, как они раньше лежали, и бросил их на столешницу. Потом он нашёл тонкую стопочку метрик «о месте рождения» всех своих предков до четвёртого колена назад. Там же хранились «свидетельства о заключении брака» и, что совершенно естественно, «справки о смерти».
В середине шкатулки лежала приличных размеров коробочка, очень похожая на картонный футляр от старинных духов. Судя по внешнему виду, немецких. Яркая золочёная надпись, когда-то сиявшая на лицевой стороне, давно уже стёрлась и почти не читалась. Лишь хорошо приглядевшись, он смог разобрать несколько странно изогнутых готических букв.
Придя в небольшое волнение, Глеб открыл плоскую крышку, покрытую сильно потёртым красным сафьяном. Внутри обнаружилось много советских знаков отличия самых разных времён.
Сверху виднелись очень серьёзные боевые награды – «Орден Красной Звезды» и «Орден Красного Знамени», медаль «За Отвагу» и «За боевые заслуги».
Насколько знал Глеб из семейных преданий, половина из них была получена дедом в шестидесятых годах двадцатого века. Тогда, на острове Куба возник, так называемый, Карибский конфликт.
Другие регалии он заработал чуть позже, на американо-вьетнамской войне, что проходила в Индокитае, чуть позже. Несмотря на прошедшее время, награды так редко носили, что они не поблекли. Все сияли, как новые, словно только сошли с конвейерной ленты «Гоззнака».
Чуть ниже, ярко жёлтели кругляшики юбилейного типа. На них виднелись пятиконечные звёзды, чеканные профили Владимира Ленина, Иосифа Сталина, а так же различные даты и короткие надписи. Рядом мелькали пионерские и комсомольские знаки всевозможных моделей, а так же жетоны «Ударник коммунистического труда».
– «Боевые награды дед заслужил, а трудовые, заработала бабушка. Хотя, насколько я знаю, дедушка уже на гражданке, успел кое-что получить».
Глеб брал тяжёлые нагрудные знаки один за другим и вынимал из старой коробочки. Он изучал их с разных сторон и бережно клал по левую руку. Рядом сложил юбилейные медали с жетонами.
Снова глянув в шкатулку, парень увидел кусок плотной драповой ткани, аккуратно обрезанной по внутренним граням ларца. Глеб подцепил её пальцами с правого края и осторожно потянул на себя.
Внизу находились, потемневший от долгого времени орден «Орден Боевого Красного Знамени», медали «За оборону Одессы», «За Взятие Праги» и «За Победу над фашистской Германией».
– «Это уже, боевые награды прадедушки, которого я ни разу не видел. Их он все получил в войне против Гитлера в 1941-м – 1945-х годах». – сказал себе Глеб. Он аккуратно вынул награды и сложил их отдельным рядочком.
На дне старой шкатулки оказался другой прямоугольник плотного драпа. Под ним оказался ещё один ряд воинских знаков отличий. Здесь Глеб нашёл орден «Красное Знамя РСФСР».
Рядом лежала необычного вида небольшая медаль серебристого цвета. На ней виднелся профиль мужчины, сильно похожего на царя Российской империи – Николая II.
На обороте нашлась короткая надпись – «За храбрость» и какие-то цифры. Рядом виднелся и легендарный «Георгиевский крест». Причём, сразу двух степеней – четвёртой и третьей.
Их молодой человек рассматривал наиболее тщательно. Как ни крути, а эти знаки отличия были совсем непривычны, для человека минувшей советской эпохи. На другой стороне каждой солдатской награды едва проглядывал номер и две непонятные буквы «бм».
– «Нужно будет, потом посмотреть в интернете, что они значат». – подумал вдруг парень и сложил медали царской эпохи в третий рядок.
Насколько помнилось Глебу, прадед был двадцатого года рождения. Значит, все эти награды принадлежали его родному отцу. То есть, прапрадедушке парня. А он, как однажды обмолвилась бабушка: – «успел пострелять на проклятой Германской, то бишь Первой мировой, и на Гражданской войне. Той, что началась после Октябрьской революции в Питере».
На самом дне деревянной шкатулки лежало несколько связок старых выцветших писем, написанных разными почерками. Каждая новая пачка листков, была старше чем прежняя на двадцать пять, а то и на все, тридцать лет.
Парень весьма осторожно брал стопочки писем, изучал пожелтевшие за годы конверты, лежавшие сверху, и тотчас убеждался, они уже стали на удивление ломкими. Он трогал веревочки или тесёмки, которыми были связаны эти бумаги и, не решаясь тревожить, откладывал бережно в сторону.
– «Потом очень внимательно всё осмотрю и обязательно прогоню через сканер. Пусть будет ещё и копия в цифре». – сказал себе Глеб и тут же подумал: – «У дедушки с бабушкой появилось на свет семь дочерей. Если б у них был так же и сын, чуть старше, чем милая мамочка, то он обязательно попал на «афганскую». Глядишь, эта шкатулка досталась не мне, а моему возможному дядюшке. Ведь внутри бы тогда, находились его боевые награды».