Ровно два месяца назад Торопов спас Верку от хулиганов, уже затащивших эту худенькую девчонку в подвал.
Роман играл в тот вечер здорово поддавшего мужика, которому море по колено, тем более такое мелкое, как Балтийское. Он весь вечер напивался со своим соратником по бизнесу, который и не предполагал, что его напарник ведет двойную игру, а бизнес является просто прикрытием.
Напарники начали пить в ресторане железнодорожного вокзала, затем, после закрытия, перешли в казино напротив, а закончили в ресторане морского порта.
Только специальные таблетки позволили дезактивировать совершенно нереальное количество спиртного, которое они употребили за вечер.
Напарника Роман сгрузил прямо в объятия разгневанной жены, а сам пешком отправился к себе домой, стараясь пешей прогулкой выветрить из организма остатки хмеля.
Как раз начались сплошные, заранее запланированные неудачи в бизнесе, и Роман с коллегой пытались по исконно русскому обычаю залить горе согласно старинным рецептам.
Будь Торопов потрезвее, ни за что не стал бы связываться с этой шпаной, пьяно гоготавшей возле четырехэтажного дома послевоенной постройки.
Услышав истошный девчоночий визг, Роман решил попытаться урезонить таких же пьяных, как и он сам, юнцов.
Все-таки в глубине души Торопов по своей натуре был джентльменом и спокойно смотреть, как на твоих глазах молодую особу силой затаскивают в подвал, просто не мог!
Человек пять мальчишек, не старше пятнадцати лет, затолкнув худенькую девчонку в подъезд, моментально выскочили и бросились вперед, перегородив улицу. Мальчишки окружили Романа с явно враждебными намерениями, но вот так сразу броситься на взрослого мужчину отчего-то не решались.
– Ты, папаша, сам не прочь девку трахнуть? – спросил крепенький парень, вертя правой рукой велосипедную цепь.
Парнишка явно был настроен довольно агрессивно, но предпринимать первые шаги не спешил.
– Хочешь, спускайся вниз и поглазей, пока мы будем забавляться! Но помни: за просмотр сто баксов, а за секс с девкой еще двести! Деньги вперед! – предложил ломающийся юношеский басок из темноты подвала.
Роман понял, что внизу еще люди, и дело начинает принимать опасный оборот.
Но отступать было поздно, да и не к лицу матерому «морскому дьяволу» пасовать перед уличной шпаной!
Раскидать эту пятерку пацанов для тренированного спецназовца не представляло проблемы, но молодые волчата, почувствовавшие запах крови, будут действовать смелее, а лишние проблемы были Роману совершенно ни к чему. «Можно будет списать свое исчезновение из города на эту шпану! Я натворил глупостей и посчитал за лучшее свалить из города!» – мелькнула спасительная мысль, и Роман начал действовать.
Вытащив сто баксов и специально показав толстый бумажник, Торопов протиснулся в подвал мимо гогочущих юнцов, привычно отмечая про себя диспозицию живых объектов, степень их опьянения, физическое состояние.
«Только двое из десяти человек крепкие парни! Остальные парнишки – совсем мальчишки лет по двенадцать-тринадцать!» – профессионально определил Роман.
Один, белобрысый крепкий парень ростом метр восемьдесят, держал худенькую белобрысую девчонку, разложенную на столярном верстаке, за плечи. Жертва, одетая в красную нейлоновую куртку, короткую бордовую юбчонку, задранную сейчас наверх, и простые шерстяные колготки изо всех сил брыкала ногами.
Второй, черноволосый крепыш, стягивал с девчонки колготки вместе с трусиками и гоготал, прижимая брыкающиеся ноги к столу.
Зыркнув на стоящего рядом Романа черным, налитым кровью глазом, крепыш продолжал забавляться, то ловя, то отпуская девчоночьи ноги. Роман невольно сглотнул подступивший к горлу комок.
Это движение не ускользнуло от внимания белобрысого.
– Что, мужик, молодого тельца хочется? – говорил белобрысый, запуская руку в открытый ворот кофточки. Девчонка болезненно взвизгнула.
Хмель моментально выветрился из головы Романа. Чувствуя, что еще немного, и он перестреляет всю эту полубандитскую шелупонь, вообразившую себя сегодняшними хозяевами жизни, Роман решил отвлечь внимание на себя.
Протянув сто баксов, Торопов пошатнулся и, сделав шаг вперед, подошел к чернявому, определив его за главного.
Роман заметил, что его пальцы, державшие деньги, трясутся.
Торопов знал за собой эту особенность: перед экстремальной ситуацией у него наступал тремор рук, иногда и ног, особенно после принятия алкоголя. Как только Роман начинал действовать, все побочные явления моментально проходили, и тело действовало, как хорошо отлаженный механизм.
– Тебе, что ли, бабки отдавать? – заплетающимся языком спросил Торопов, прикидывая расклад сил.
В подвале находилось только четыре человека, остальные парни стояли на лестнице, не решаясь спуститься вниз и принять участие в забаве.
В помещении было светло и чисто. Под потолком, подвешенная на длинном черном шнуре, горела яркая пятисотваттная лампочка, помещенная в нестандартный керамический патрон «Голиаф».
– Значит, фраер, сейчас отдашь лопатник свой – и гуляй живой и целый, а не захочешь, пеняй на себя. Куртку тоже снимай! – приказал чернявый, оценив по достоинству новую замшевую куртку Романа, за которую три дня назад была отдана тысяча долларов.
– Я что! Я ничего! – заторопился Роман, вытаскивая левую руку из куртки. Он подошел совсем близко к чернявому парню и, когда тот протянул руку, собираясь принять куртку, ловко выдернул из поясной кобуры полицейский «смит-вессон» тридцать восьмого калибра.
Рванувшись вперед, чернявый бандит моментально получил рукояткой револьвера в лоб, кулем упал на пол и, перевалившись на бок, закатился под верстак. Роман ударил его от всей души.
«Таким ударом в лоб можно реально свалить быка!» – прикинул Торопов, понимая, что в самом лучшем случае после такого удара чернявому бандиту «отдыхать» часа полтора-два. При плохом раскладе у бандита есть шанс навсегда остаться полным идиотом или попросту умереть.
Особой жалости к насильнику Роман не испытывал, тем более, что пора было подумать об остальных бандитах.
Белобрысый, отпустив девчонку, заорал на весь подвал, не делая, однако, попыток приблизиться к Торопову:
– Пугает, гад! У него газовик!
– Стоять, сявки! Это тридцать восьмой калибр. Называется «Полис Спешиал». Делает в теле дырки не хуже гранатомета. Из вредности я сделал крестообразные надрезы на наконечнике, так что после попадания пули в человека она раскрывается наподобие розочки, – не прерывая лекции, Роман легко ушел от парня, кинувшегося на него сбоку.
Роман левой рукой поймал шустряка на болевой прием и, выхватив из рук длинный, сантиметров в двадцать, нож, рукояткой револьвера ударил в основание черепа. Пробежав еще два шага, нападающий упал на бетонный пол и, проскользив по инерции метра два, мягко ткнулся головой в стену.
– Видите, этот козел не стреляет! Точно говорю, у него газовик! Вали его, парни! – не унимался белобрысый.
Пущенный умелой рукой Романа нож пригвоздил правую руку белобрысого подстрекателя, которой тот опирался на столешницу верстака.
– А!А!А! – заорал парень, пытаясь левой рукой выдернуть нож. Несмотря на все усилия, ничего из этой затеи не вышло.
– Так я продолжаю, парни, – как ни в чем не бывало продолжил лекцию о револьвере Роман. – Револьвер обладает скорострельностью около четырех пуль в секунду. Начальная скорость пули порядка девятисот метров. Пробивает троих, а если толстые, то двоих. Вам хочется лечиться от тяжелых пулевых ранений? – спросил Роман, не выпуская из поля зрения подвал. Особое внимание Роман уделял лестнице, на которой слышался подозрительный шорох и негромкий разговор нескольких людей.
Левой рукой Торопов взвел курок. Металл звонко щелкнул, и сразу наступила полная тишина.
– Сявки! Свет в коридоре включите! – приказал Роман, дулом показывая худенькой девчонке, что надо идти вперед.
Та быстро натянула колготки, соскочила со стола и, проходя мимо пригвожденного парня, выбросила вперед руку. Парень открыл рот и осел на пол.
– Дяденька! Там света нет! – проговорил из темноты ломкий мальчишеский голос.
– Все ушли с лестницы! Кого увижу на дороге – сразу стреляю, – предупредил Роман.
Сунув левую руку в карман, Торопов достал и немедленно включил фонарик. Мощный луч света моментально озарил пустую бетонную лестницу.
– Коза! Забери нож! На нем мои отпечатки! – попросил Роман, легонько поводя револьвером вправо-влево.
Девчонка одним рывком выдернула воткнутый в верстак нож.
Так состоялось его знакомство с Веркой, которая, предупредив Романа, запустила в действие план, придуманный Антеем.
Проводив девчонку до квартиры, Роман еще долго пил водку с ее отцом, крановщиком Василием Федоровичем. Папаша работал на портальном кране в морском порту и был не дурак выпить.
Часа в четыре утра, когда Роман собрался уходить домой, благо он жил на втором этаже этого же дома и даже того самого подъезда, где жила спасенная девчонка, собутыльник положил тяжелую руку на его плечо и попросил:
– Тормозни, парень! Никому не рассказывал, но тебе расскажу. Ты сегодня Верку мою от насильников спас, я хочу сделать тебе подарок.
Есть такое прекрасное озеро Иссык-Куль. Если не побоишься туда поехать и возьмешь пару водолазов, то можешь обеспечить себя на всю жизнь! Я вижу, что ты парень не бедный, но если рискнешь, то станешь очень богатым человеком, да и меня не забудешь! – начал говорить собеседник, обдавая Романа водочным перегаром.
Умение слушать собеседника всегда являлось одним из достоинств Романа. Тряхнув головой и разом протрезвев, Роман внимательно посмотрел на своего собеседника.
Василий Федорович, взяв Романа за лацкан куртки, долго рассказывал о последних днях родного торпедного предприятия.
– Понимаешь, сосед, таких торпед ни у кого не было! Любую коробку, будь она хоть пятьсот тысяч тонн водоизмещением, с одного удара развалит! А мы эти торпеды под пресс! Одну, правда, я спрятал под водой. За нее китайцы давали через посредников сто тысяч долларов. Это когда было! Сейчас она в сто раз больше стоит!
Выйдешь на створ двух сосен, а как только покажется камень, похожий на палец, там и ныряй. Это примерно километрах в трех от берега. Только будь осторожен, в торпеду еще какой-то хитрый газ закачан, чтобы не вскрывали! – тряхнув головой, сказал крановщик, громко икнул и, повалившись на Романа, захрапел.
Дотащив хозяина до кровати, Торопов собрался уходить, когда увидел стоящую в дверях Валентину – жену крановщика.
– Спаси и сохрани тебя господь! – перекрестила она выходящего из квартиры гостя.