Ночью 22 июня боевая тревога. Мы все с неохотой встаём, идём на боевые посты. Потом узнаём, что это была не учебно-боевая тревога, а фактическая тревога, и наши зенитчики уже стреляли не по мишеням, а по фашистским самолётам. В тот день «Марат» стоял у стенки. Потом он ходил на малый рейд, на большой рейд. Это в зависимости от ситуации на флоте. Вначале мы в основном защищали от налётов с воздуха. Потом «Марат» находился около завода «Судо-мех». Если по каналу пройдёте, это средний завод. Там в начале сентября мы встретили немцев, которые уже подошли близко к Ленинграду. Наша артиллерия, и главный калибр, и бортовая артиллерия, чуть ли не прямой наводкой отбивала немцев. Потом мы вернулись опять в Кронштадт. На словах всё это просто. Так, вроде бы. Но морской канал узкий. Глубина небольшая, и когда в мирное время линкор входил туда, то это было целое событие. Сразу несколько буксиров, обеспечение. А здесь командир сам пришел. Мы простояли там двое суток. Потом стало видно, что надо уходить, потому что если бы нас там разбомбили, то мы бы перегородили канал, и никто больше не прошел бы в Ленинград. К тому времени уже были попадания. Первые ещё на малом рейде попали под небольшие бомбы. Но с этим мы справлялись сами. Вернувшись в Кронштадт, мы встали у стенки и продолжали вести огонь по наступавшим фашистам. На Ломоносовском (Ораниенбаумском) направлении немцев остановили как раз по линии дальности действия нашего главного калибра. Мы вели себя очень активно. Поддерживали сухопутные войска огнём главного калибра, бортовой артиллерии и зенитной.