Рабочий день пролетел как в тумане. Не могла сосредоточиться, путалась и забывала элементарные вещи, будто и не было института и врачебной практики за плечами.
Смотрела в анализы очередной пациентки и понимала, что все буквы и цифры расплываются и сливаются в одно чёрное пятно.
Внутри всё ходило ходуном, и я мысленно ругала себя за то, что оставила свои таблетки дома, подумав, что они мне больше не понадобятся.
– Марина Сергеевна, с Вами всё в порядке? – взволновано спросила Катя, вытаскивая моё сознание из нарастающей депрессии.
– А? Что?
– Я переписала направление на анализы Ветровой.
– Зачем?
– Ну как же… Вы перепутали. У неё не первый триместр, а последний, и я…
– Капец! – выдохнула, поднялась на ноги и подошла к раковине, чтобы умыться холодной водой и хоть немного прийти в себя.
– С Вами точно всё нормально?
– Мне нужно к Семену Игнатьевичу. Закончи здесь, как сможешь, меня сегодня уже не будет, – произнесла и, не слушая испуганные протесты медсестры, выбежала из кабинета.
Я должна прийти в себя, чтобы не навредить своим пациентам, а для этого мне требовалось время. От одной только мысли, что этот человек находится со мной в одном здании, уже становилось дурно, поэтому мне срочно нужен был отпуск, а дальше будет видно.
В кабинете мужчины не оказалось, а искать его по больнице было опасно из-за вероятности столкнуться с Малышевым, что сейчас для меня страшнее смерти, поэтому решила сократить такой исход до минимума. Не к чему шататься по кабинетам в поисках начальника, а можно просто оставить заявление на отпуск на его столе. Он может, конечно, разозлиться и даже уволит меня за подобную выходку, но мне на данный момент было всё равно. Головой я прекрасно осознавала, что не смогу смириться и работать вместе с этой скотиной.
Что мне теперь делать? Куда бежать?
Не обращая внимания на удивленные взгляды и вопросы коллег, неслась по коридору к выходу, даже забыв переодеться и переобуться. Все моё тело колотило в ознобе, и мне будто снова стало 16 лет. Заблокировала двери авто и уткнулась лбом в кожаную оплётку на руле. Дышать было тяжело, словно кто-то перекрыл кислород. Не хотела, но сознание всё равно раз за разом возвращалось в тот ужасный вечер, и перед глазами мелькали яркие отвратные картинки.
Почему я тогда не послушала тебя, мама?! Почему…
Вздрогнула всём телом, когда услышала стук в стекло и подняла голову.
Только его мне не хватало до полной кучи!
– Что? – рявкнула, немного опуская стекло.
– Марина Сергеевна, Вам не нужна помощь? – поинтересовался Максим, вероятно не желая отступать от своего глупого плана подружиться со мной.
– Спасибо за беспокойство, Максим Александрович, но нет. Со мной всё в порядке.
– Куда же тогда Вы сорвались в разгар рабочего дня?
Вот ведь настырный мужик.
– Это совершенно не ваше дело, – завела двигатель, желая как можно скорее оказаться у себя дома, запереться на все замки, отключить телефоны и зарыться с головой под одеяло.
Не успела проехать и ста метров, как зазвонил мобильник, и на дисплее высветилось имя начальника, поэтому мне пришлось ответить на звонок.
– Что случилось? Куда ты пропала? Какой отпуск? Ты в своём уме, Марина?! – начал осыпать меня вопросами Семён, когда я приняла вызов.
– Извините, но у меня нет другого выбора. Я сейчас не могу сосредоточиться на работе. У меня проблемы личного характера, поэтому мне просто необходимо побыть одной хотя бы неделю.
– Хорошо. Только с одним условием – ты завтра же придёшь на приём к Максиму Александровичу, чтобы он подтвердил то, что ты действительно в порядке и можешь продолжать работать на своей должности без риска навредить кому-то.
– Хорошо, – ответила коротко и грубо, потому что слова начальника добили меня окончательно.
Я искренне верила, что он относится ко мне нормально и понимает всю суть моей непростой проблемы, но оказывается, Семён Игнатьевич боится меня и считает чокнутой.
Почему всех, кто хоть немного отличается от основной массы людей, всегда считают какими-то не такими и с отклонениями?
Какое кому дело до моей личной жизни?
Конечно, осознавала, что с таким диагнозом начальник пошёл на риск, когда взял меня на работу, но я не однократно доказала ему, что достойна этого места и тысячу раз оправдала все его надежды.
Телефон пиликнул, оповещая о пришедшем сообщении. Номер высветился незнакомый, но по содержанию я поняла, что это Максим.
«Завтра в 11:00. Не опаздывайте, Марина Сергеевна, помимо Вас у меня куча других более вежливых пациентов».
Ой-ой. Какие мы нежные. Нéчего приставать ко мне со своими дебильными вопросами и ненужной помощью.
Когда зашла домой, мой телефон снова подал признаки жизни, и пришло ещё одно смс, только уже с другого номера.
«Не дуйся, Пухлая. Я хочу тебя».
Отбросила телефон в сторону, словно это что-то невероятно ужасное и опасное.
Какой же всё-таки урод!
Дрожащими руками покопалась в аптечке в поисках таблеток, потому что поняла, самой мне не под силу успокоиться. Семён прав, мне нужна помощь специалиста, но только потому, что в больницу притащился скотина Малышев.
Если этот урод ещё и посмеет рассказать кому-то о том, что было, я точно его убью. Теперь у меня хватит на это сил и физических, и моральных.