Юн пробыл с Анелей до самого вечера – починил ее лэптоп, установил на него кучу классных программ, потом Анеля предложила выйти в город поужинать, и Юн, не колеблясь, согласился. И хотя ему нужно было ехать в другую сторону, он настоял на том, чтобы проводить Анелю до самого дома. Вдогонку Анеля прислала ему большое восторженное сообщение, что Юн гений и она ему обязана по гроб жизни, Юн смущенно ответил, что всегда рад помочь такому замечательному человеку, как она, да и он не сделал ничего выдающегося. Они переписывались до глубокой ночи, пока Юн не сказал, что если Анеле не придет ответ, значит, он уснул и приносит извинения.
– А сегодня мы договорились пойти в кино! – Анеля могла бы озвучить Эйфорию в новом пиксаровском мультике. На заднем фоне доносился мерный шум пылесоса: по воскресеньем Маулеша устраивала основную уборку.
– Кто предложил?
– Да там было слово за слово, я не помню, – уточнение не показалось Анеле важным, – мы обсуждали фильмы, кто что любит, и представляешь, выяснилось, что мы оба любим марвеловскую вселенную – то есть реально любим, начиная с комиксов, а не так, что путаем, кто там кто. Вы с Бахти такое не любите, и я решила пойти с Юном.
Можно было почти не сомневаться, что это Анеля пригласила Юна, а не Юн – Анелю.
– Напиши потом, как сходили.
– А что мне надеть? – быстро спросила Анеля, пока я не положила трубку. – Давай я примерю и вышлю тебе варианты?
– Высылай, конечно. Но ты будешь выглядеть хорошо в любом случае. И это просто воскресное кино, постарайся не переборщить.
Через несколько часов Анеля прислала в общий чат их с Юном селфи.
Ануар: Оп оп оп.
Юн: Ребят, кто чем занят?
Бахти: Я в «Лангедейке».
Юн: Круто, сейчас приедем.
Анеля: Как ты быстро за нас решил;))
Юн: Анелька контрол фрик.
Я написала Бахти лично:
Бахти, скажи, что ты уже уходишь из «Лангедейка», что у тебя другие планы. Пусть общаются вдвоем.
Юн – это МОЙ друг, – упрямо ответила Бахти. – И я не хочу где-то одна слоняться, мне скучно.
Каждый день Анеля присылала мне избранное из их с Юном переписки – она флиртовала, как в последний раз, он отшучивался. Не знаю, что они вообще делают на своей работе и откуда у них столько времени на переписку, потому что я не успевала отвечать даже на часть из ее сообщений. В итоге я стала отключать оповещения и просматривала послания Анели по диагонали вечером – они с Юном действительно мило ладили, им было интересно, но вся инициатива неизменно исходила от нее, а Юн просто соглашался. Или не соглашался, если ее приглашения слишком однозначно напоминали приглашение на свидание.
В конце недели – кажется, это было утро пятницы – мне написала Бахти:
Ануар спрашивает, хотим ли мы вечером в боулинг.
Мы же хотим?
Хуже нас с Бахти в боулинг играла бы только Венера Милосская. Не успела я ответить, что ненавижу боулинг, Бахти закидала меня сообщениями.
Пожалуйста!
Кора.
Кора, слышишь?
Ну пожалуйста, ну ты можешь даже не играть.
Вообще можешь не играть.
Она не смогла дождаться, пока я напечатаю ответ, и позвонила мне.
– Кора, я уже ответила ему, что хотим, – затараторила Бахти. – Понятно, что я буду выглядеть ужасной лошпечкой перед ним, но всегда же говорят, что хорошо, чтобы мужчина учил чему-то, что это сближает и что вообще не обязательно быть идеальной? И с другой стороны, – Бахти вдруг расхохоталась, предваряя собственный каламбур, – в прямом смысле с другой стороны, я же буду классно выглядеть там в своих узких джинсах.
– Я пойду, – сказала я, и Бахти меня тут же перебила:
– Обожаю, обожаю тебя!
– Но если твой Ануар заставит меня играть и я растяну руку этими кошмарными шарами и не смогу шить несколько дней, я потребую компенсацию и потом не откажусь от нее.
– Да кому нужен этот боулинг, – беззаботно ответила Бахти.
Я надела новое классное кимоно из панбархата, этот цвет назывался гри-де-перль, такой жемчужный серый в стиле Марии-Антуанетты с добавлением голубого, укороченные брюки и мои любимые слайдеры.
Бахти поторапливала меня, Анеле она вообще не дала докраситься, так что в боулинг мы приехали почти одновременно с Каримом, Ануаром и Юном.
Я не стала говорить Ануару, что не хочу играть: большинство людей не понимает, что можно действительно чего-то не хотеть, и думает, будто ты все же хочешь, но стесняешься, и тебя нужно уговорить, или упросить, или заставить, для твоего же собственного удовольствия.
Не совсем ясно, как в одном и том же мире уживаются Комет и Листерин, убивающие все живое, с обувью напрокат, которую человек с хотя бы небольшой фантазией не согласится надевать, но я знала, что самый надежный способ не играть в боулинг, находясь в зале для боулинга, – это отказаться от их жутких кед.
Администратор на регистрации, записав мое имя, спросил мой размер ноги.
– Я не надену эту обувь.
– Девушка, мы выдаем специальные носки.
– Я все равно ее не надену.
– Тогда, боюсь, вы не сможете присоединиться к вашим друзьям.
– Слава богу. – Я улыбнулась и окликнула Ануара: – Ребят, в моих слайдерах играть нельзя.
– Что такое слайдеры? – спросил Ануар.
– Ее тапки, – громко шепнула ему Бахти.
– Не, так дело не пойдет. – Ануар направился к администратору. – Играем трое на трое.
Я оставила его у стойки и пошла к диванчику – вот здесь я и просижу прекрасно все время, пока они будут играть. Я безмятежно сидела, глядя на бордовые и бежево-бордовые кеды, которые заметно снизили привлекательность всех собравшихся, когда Ануар, подпрыгивая, вернулся с победным видом.
– Кора, они разрешили тебе играть в своей обуви, при условии, что она будет новой и не будет оставлять следов. Я могу сгонять к тебе домой и привезти.
Нет, ну зачем, зачем он это сделал – ненавижу отказываться, люди так тяжело воспринимают отказы, непременно на свой счет, будто ты отказываешься не от чего-то отдельного от них, а от них самих.
– Я сюда пришла только потому, что считала, меня не пустят.
– А я договорился! Гони ключ.
Я застонала:
– Никто в мире не может договориться с администрацией боулинга, я гуглила этот вопрос на всех доступных мне языках.
Ануар стоял с вытянутой рукой, на низком старте, и я протянула ему ключи.
– И ведь там администратор – парень, – сказала Анеля, провожая Ануара удивленным взглядом.
– Наш Ануар так хорош, что ради него можно не задумываясь поменять ориентацию. – Я улыбнулась.
– Я бы – ни за что. – Юн покрутил у виска и ушел с Каримом заказывать еду.
– А тебе и незачем, ты уже. – Я сказала это совсем тихо, чтобы Юн меня все же не услышал.
Ануар смотался туда и обратно со скоростью подростка, и Карим начал делить нас на команды.
– Тянем зубочистки. – Карим держал три сломанные и три целые зубочистки в руке, спрятав их концы.
– Карим, это нечестно. – Бахти нахмурилась. – Если мы с Корой попадем в одну команду, мы стопудово продуем.
– И тем скорее это закончится. – Я вытянула короткую зубочистку.
– Нет, мы будем играть в любом случае два часа, а победителя определим в конце, – сказал Карим.
– У меня короткая. – Бахти посмотрела на меня виноватыми глазами.
– У меня тоже. – Ануар просиял, оказавшись в команде с Бахти. – Главное – бросать шар прямо.
– Он у меня и катится прямо по желобу, – ответила Бахти.
Не успела начаться игра, как Анеля забила два страйка подряд.
– Ненавижу людей, которые все умеют. – Мы стояли у табло, Ануар считал, сколько страйков нужно забить ему и сколько раз Кариму, Юну и Анеле нужно ошибиться, чтобы сравнять счет.
– Это все потому, что у нее дома тренажерный зал, – шепнула мне Бахти. – Будь у меня куча денег, я бы тоже такой оборудовала.
– И раскладывала бы в нем пасьянсы.
Карим попал аккурат в кеглю, не сбитую Юном.
– Ю-хуу! – Анеля дала пять Кариму, Юн изобразил Фредди Меркьюри.
– Девочки, – Ануар снова потащил нас к дорожке, – у нас еще есть шанс выиграть.
– Если кинуть Юном в Карима с Анелей? – Я смотрела, как Анеля снова сбивает все кегли.
– Вот смотри. – Ануар в пятый раз терпеливо показал мне, как правильно целиться. – Если бы ты сняла это пальто и подкатала рукава…
Мой шар шел совершенно ровно, но перед самой целью скатился в желоб.
– Аллегория моей жизни.
Ануар не терял энтузиазма:
– Мы отстаем на каких-то семьсот очков.
– Тебя вскормил единорог, – сказала я ему.
– Давай, Бахти, ты сможешь.
Бахти размахнулась – и забила страйк.
– Я попала! – завопила Бахти, Ануар кинулся ее обнимать.
С этого момента Бахти с Ануаром уже не переставали обниматься – ни тем вечером, ни много следующих месяцев.
После боулинга мы поехали в клуб. Сегодня играла довольно приличная латинская группа, под которую можно было действительно танцевать, а не топтаться на танцполе, мечтая вернуться домой и поставить нормальную музыку.
Мы танцевали с Каримом, а Юн игнорировал Анелю. Он все высматривал кого-то (несомненно, Бахти с Ануаром) и делал вид, будто ее не существует. Я видела ее расстроенное лицо и попытки привлечь внимание Юна, но в итоге, я не заметила когда, она просто ушла с танцпола к бару. Карим не знал шагов бачаты, и мы танцевали под бачату декаданс Генсбура[11] – медленный танец, в котором я стояла к нему спиной. Я танцевала с закрытыми глазами, ощущая прилив острого, короткого счастья. Группа допела последнюю песню, и дальше музыку ставил диджей – все потом сказали, что ужасный, хотя, на мой взгляд, он делал ровно то, что и положено – включал хорошие песни и не портил в них ритм.
Карим присвистнул, глядя куда-то вверх, и я подняла глаза.
На острове на возвышении, предназначенном для гоу-гоу, Бахти одним эффектным движением расстегнула рубашку Ануара.
– Танцует она лучше, чем играет в боулинг, – крикнул мне в ухо Карим.
О, Бахти была хороша, но при виде полуголого Ануара перехватывало дыхание. Я посмотрела на Юна, он стоял неподалеку, оглушенный. Мне показалось, что он не разглядывал Бахти, она присаживалась и вырастала перед Ануаром, мне показалось, что он, как и я, смотрит на Ануара, смотрит, не в состоянии отвести глаз. Карим, смеясь, записывал их на видео. Юн смотрел на их роскошный танец, танец слишком красивый, слишком привлекательный, чтобы казаться неприличным, потом резко развернулся и направился к выходу.
Стоило ли удивляться, что Анеля, схватив в каждую руку по ядрено-синему коктейлю, уже бежала за ним вдогонку. С ее страйк-триумфа прошло не больше полутора часов, а она выглядела совершенно грустной и – неровная походка бросалась в глаза – изрядно выпившей.
Я заглянула в туалет – слишком большая очередь, чьи-то рыдания, пьяные девчонки, которые только что познакомились и находились на уровне абсолютного взаимопонимания, которого они уже никогда больше не достигнут, – и решила просто пойти домой. Я не хочу дожидаться Карима. Я не для того выгляжу как крутая, веду себя как крутая, строю из себя крутую, чтобы снова переспать с ним и мечтать о его любви.
Между выходом из клуба и выходом с его территории была невнятная потасовка, и я решила обойти здание с другой стороны. Я прошла несколько шагов и услышала голоса Юна и Анели – должно быть, они стояли сразу за углом.
– Какие все невзъебенные, куда бы деться. – Ругательства совсем не шли Анеле, они звучали странно и чужеродно.
– Да, это так, – ответил Юн, – дешевые трюки.
Молчание. Поцелуй ее, Юн, тебе ничего это не будет стоить.
– Я провожу тебя домой, – сказал Юн.
Черт, они же увидят меня. Я развернулась и быстрым шагом пошла к основному выходу – надо как-то пройти мимо козлов, которых все еще не разняла охрана, и не попасть под горячую руку какому-нибудь пробитому бывшему боксеру, который попросит мой номер, а я не дам его.
Я столкнулась с Каримом.
– Я тебя потерял, – он взял меня за руку и затянул обратно в помещение, – подождем несколько минут, пока те ребята разойдутся, и я тебя отвезу.
Мы постояли немного у гардеробной и вышли – толпы уже не было.
Недавно прошел дождь, было свежо, было тихо, высокий Карим шел рядом, приобняв меня за талию. Мы распрощались у подъезда – я даже толком не посмотрела на него, потому что стоило бы мне поймать его взгляд, на секунду задержаться, обнять на прощание – и все мои усилия пошли бы прахом, он бы увидел, что я как сохла по нему, так и сохну.
Я зашла в подъезд и побежала вверх, марш за маршем.
Почти сразу, как я переступила порог своей квартиры, мне позвонила Анеля. Она плакала, и это меня отвлекло. Она даже не понимала, что не влюблена в самого Юна – из-за запретов матери она переживала беспомощную подростковую влюбленность на десять лет позже, чем все остальные, – не понимала, что ей просто нужен парень, нужны свидания и первый нежный секс, нужен кто-то красивый, кого можно обожествлять. Юн проводил ее пешком, она думала, он поцелует ее у подъезда – он вроде бы смотрел на нее долгим взглядом, но он только быстро прикоснулся к ее щеке, махнул рукой и ушел.
Анеля хотела добиться ровно Юна. Она знала, что Юн и Бахти встречались триста лет тому назад – Юн был старше и потому казался тогда Бахти завидным парнем, а Бахти не проходила через нелепый подростковый возраст, она сразу была ладненькой и хорошенькой. Они ходили на одни и те же языковые курсы, Бахти, увидев его там, нарочно перевелась в его группу. Язык она не учила, она всегда была настолько ленивой, что не брала на себя труд даже списать, даже если было время. Она носила низкие штаны и маленькие топы, волосы у нее были обесцвеченные – Юн запал на нее сразу. Забавно, что он не выпил на первой игре, когда Ануар сказал, что никогда не целовался с Бахти. Потому что Юн с ней целовался пару месяцев, пока она не уехала на летний интенсив в Англию. Там она познакомилась с другим парнем – он был карачаевцем и соответствовал всем стереотипам о хачах, – и Бахти не долго думая бросила Юна.
Понимаете, Анеля давно завидовала Бахти.