Больше всех терзался молодой командир Отряда космонавтов Юрий Гагарин. Савин ведь знал о так называемой «Неделинской катастрофе». Но что он, старший лейтенант, пусть и отобранный в особый отряд космонавтов, мог сделать? Как мог повлиять на стечение неумолимых, как падающий нож гильотины, обстоятельств?..
Написать рапорт, обратиться непосредственно к главному конструктору? Исход в таком случае был бы один: его внимательно выслушали бы и списали вчистую и из Отряда космонавтов, и с летной работы по «психушечной статье».
К тому же «Неделинская катастрофа», как ее назвали гораздо позже, явилась именно роковым стечением обстоятельств, помноженных на элементарную человеческую глупость, самоуверенность и расхлябанность. Даже если предотвратить одну катастрофу, то вполне вероятно, подобное стечение обстоятельств будет повторяться в различных вариациях, пока полностью не будут отлажены все технологические операции на ракетном старте. Да и тогда есть чисто статистическая вероятность ошибки. Увы, предугадать абсолютно все не получалось еще ни у кого.
Катастрофа на Байконуре и для самого Юрия Савина стала шоком. Ведь до недавнего времени об истории советской космонавтики он судил только из книг и фильмов. Но в реальности это оказалось намного страшнее. Будущий космонавт, как и все остальные, невольно задумывался: «А что, если я окажусь в таком огненном аду?..» Все прекрасно понимали, что путь к звездам усеян терниями, но только «Неделинская катастрофа» со всей очевидностью показала, что плата за возвышенную мечту полетов в космос может быть очень высока.
Оставалось только в очередной раз собрать волю в кулак и шаг за шагом двигаться к намеченной цели. Великой, но сложной цели.
Вообще-то Юрий Савин, попав в иное время и иную реальность, не оставлял мыслей применить свои знания современного инженера XXI века. Но, поскольку возраст дает еще и некоторый жизненный опыт, он все же решил не пороть горячку.
Савин перенесся в тело Гагарина в августе 1960-го, а катастрофа, в которой погиб маршал Митрофан Неделин и чуть было не погиб главный конструктор Михаил Янгель, произошла в октябре. За неполных три месяца Савин только-только стал привыкать к реальности происходящего вокруг. Первые недели после его невольного и невероятного перемещения в пространстве-времени вообще казалось, что он находится на съемках масштабной кинокартины наподобие «Войны и мира» Сергея Бондарчука. Возможно, такая реакция психики и спасла Юрия.
Даже когда меняешь работу или переезжаешь в другой город, приходится привыкать к изменившимся реалиям. А тут такое…
Проблемы с семьей, с сослуживцами по Отряду космонавтов, большим «звездным» начальством… Ведь что Юрий знал о том же Королеве, Леонове, даже о своей нынешней жене Валентине? Да практически то же, что и все! Более того! Савин хотя бы интересовался авиацией и космонавтикой, читал соответствующие книги. Да и СССР с его реалиями застал в относительно зрелом возрасте. А что обычный человек из России начала XXI века знает о людях и реалиях той эпохи? Да практически ничего, кроме общеизвестных фактов!
Стараниями западной пропаганды скоро вообще забудут, что Юрий Гагарин полетел в космос 12 апреля 1961 года. А отсчет космической эры будут вести от посадки американцев на Луну. Кстати, а когда она была произведена? Правильно – 20 июля 1969 года. А как звали того третьего астронавта, который оставался на орбите Луны? Нила Армстронга и Базза Олдрина знают все. Кроме того, Базз – это прозвище, так называла его младшая сестра, а звали его Эдвин, а на орбите оставался Майкл Коллинз. И это была миссия «Аполлона-11», а первый полет к Луне совершил «Аполлон-8».
На страницах книг, которые запоем читал Юрий Савин, Королев и сам Гагарин, его друзья-товарищи по Отряду космонавтов представлялись эдакими богатырями, «звездными витязями» без страха и упрека. А ведь это были обычные люди, со своими характерами, страхами и слабостями. И к этим характерам нужно было привыкать. Не обходилось и без конфликтов, которые Юрий старался улаживать мирным путем. Очень сильно помогал авторитет Гагарина среди космонавтов и то, что Савин во многом разделял взгляды своего альтер-эго. Он понимал, что, заняв место Гагарина, должен соответствовать по-настоящему высокому званию кандидата на первый космический полет. Поэтому и тренировался, наверное, с еще большим усердием, чем «реальный» Гагарин. В учебных классах и на тренажерных стендах первого космического корабля «Восток» Савина выручала его инженерная подготовка из «прошлой жизни». Он многое подсказывал космонавтам по теории, и это только укрепило авторитет командира Отряда.
Космонавты с самого начала активно сотрудничали с инженерами и конструкторами, которые создавали космическую технику. Савин внес несколько рациональных предложений по эргономике и внутреннему устройству «Востока». По его рекомендациям переместили в более удобное положение тот самый знаменитый глобус Земли с указанием места корабля над «шариком». Конструкторы также кардинально перестроили несколько важных приборов. Давая советы конструкторам, Юрий руководствовался не только прошлым опытом инженера-электронщика донецкого завода «Топаз», но и элементарной осторожностью. Для реализации некоторых идей нужна была более современная элементная база: микросхемы, а не электронные лампы. Да и спорить с Сергеем Королевым, который в известной степени отличался своенравностью и категоричностью, было непросто.
Кроме того, «космическая гонка» с американцами задавала бешеный темп и сжатые сроки реализации проекта «Восток». Поэтому конструкция первого пилотируемого космического корабля была намеренно упрощена. Использовались только проверенные и эффективные инженерно-конструкторские решения. И в этом случае инициативы Савина только помешали бы скорейшему полету его же самого в космос! Вот такая дилемма «попаданчества»…
Но был и еще один аспект вынужденного «попаданчества» Савина. Когда-то, еще в детстве, Юра видел фильм «Укрощение огня», посвященный покорению космоса. Главный конструктор, которого играл актер Кирилл Лавров, сказал: «Пройдет еще каких-то тридцать лет, и люди будут летать в космос, как на работу»! Да, конечно, пройдет каких-нибудь тридцать лет с памятного апреля 1961 года, и в 1991-м развалится Советский Союз, великая страна, открывшая человечеству дорогу к звездам.
А на руинах Красной империи разгорятся кровавые междоусобицы: Нагорный Карабах, Приднестровье, Чечня, Дагестан, Южная Осетия, и теперь вот – Донбасс…
Юрий Савин, молодой, подающий надежды инженер-электронщик, будет вынужден торговать на рынке и «таксовать» на старой отцовской «копейке», чтобы хоть как-то свести концы с концами. Словосочетание «нищий инженер» стало девизом эпохи Безвременья девяностых.
И пойти воевать Савин был вынужден, чтобы к нему в дверь однажды не постучали бы прикладом автомата бандеровские «отморозки»[8].
А на заросшем сорной травой Байконуре рухнет прохудившаяся крыша монтажно-испытательного комплекса, похоронив красавец «Буран», детище гениального советского конструктора Глеба Евгеньевича Лозино-Лозинского… А в окрестных степях местные баи будут выпасать отары овец.
Иногда, глядя в зеркало на молодое лицо Юрия Гагарина, Савин с горечью повторял: «Юра, мы все просрали!»
Но даже в этом случае Россия, объявившая себя правопреемницей разрушенного и разворованного СССР, сохраняет мировое лидерство в космосе с 26 запусками ракет-носителей в 2015 году. И ракеты эти – просто-напросто модернизированные версии великолепной королевской «Семерки» и могучего челомеевского «Протона». Ничего принципиально нового в области космических полетов создано не было, и яблони на Марсе не зацвели. И все же, спустя более чем сорок лет с момента звездного старта Юрия Гагарина, Россия все равно первая в космосе благодаря таким титанам духа, как Сталин, Королев, Келдыш, Челомей, Янгель, и многим другим советским инженерам, конструкторам, рабочим, ученым, военным…
И только относительно недавно под жесткой рукой сильного духом человека Россия начала по крохам возвращать свое былое могущество. В том числе – и в космосе. Прошла успешные испытания новая ракета-носитель «Ангара», спроектирован и построен новый космический корабль «Федерация», близится первый старт с нового российского космодрома «Восточный». Дай бог снова не растерять эти благие начинания!..
И возрождение научно-технической мощи России, вера в прогресс тоже стали для Юрия Савина еще одним мощным побудительным мотивом для того, чтобы бороться с автоматом в руках за «умное» будущее своей страны. Против тупости и косности нынешних киевских властей. Бесполезный в обществе потребления инженер-электронщик, как никто другой, осознавал, что нынешняя кровавая междоусобица на Донбассе является своеобразной «Войной разума» против злобного невежества бандеровских фашистов!
Постепенно Савин, что называется, «врастал» в окружающие его реалии. Сорокасемилетнему инженеру нравилось его новое здоровое и молодое тело со всеми его плотскими потребностями. Постепенно его стеснение в семье прошло. А жена Валентина, медсестра по специальности, объясняла состояние мужа последствиями травмы при тренировочном катапультировании и высокими нагрузками на тренировках. Благодаря стараниям мудрой женщины Савин обрел наконец гармонию чувств.
Совершенно новые и неизведанные чувства дарило и его неожиданное отцовство. Юрий и сам не заметил, как привязался к дочери.
В общем, за необычайно плотным графиком тренировок было просто некогда заниматься «прогрессивными переменами к лучшему». Да и как бы это выглядело: старший лейтенант, кандидат в космонавты, вместо того чтобы тренироваться и изучать сложные теоретические дисциплины, ходит и дает советы академикам?! Вокруг Юрия Савина были Королев, Челомей, Янгель, Келдыш, Курчатов – кому из них бывший инженер из XXI века мог дать «ценный совет»?! Савин в обществе таких людей чувствовал себя примерно как главный герой повести Стругацких «Парень из преисподней». Эдакий туземец, вырванный из кровавой междоусобицы в мир гораздо более развитых людей. Поэтому для себя Юрий решил: «Хочешь изменить мир – измени себя!»
«Неделинская катастрофа» стала для попавшего в иное время и иную реальность Юрия Савина своеобразной «точкой невозврата». Юрий твердо решил, что больше никто не погибнет из-за того, что он – Савин, знал о грядущей катастрофе, но не предотвратил трагедию. Выполнить задуманное было непросто, но человеческая жизнь была все же важнее.