Для занятий мне выделили большой зал – в аудитории курсанты не поместились. Пришли и преподаватели во главе с Мирхей. Я встал у экрана голопроектора и включил световую указку.
– Сегодня я расскажу вам об основах тактики, используемой военно-космическим флотом Федерации, а также ее планетарными войсками. Но для начала экскурс в историю…
Мозг спроецировал на голоэкран вид звездного неба. На первый план стали выползать тяжелые космические корабли.
– Битва в системе Ней. Первое столкновение Федерации с цивилизацией арахнидов. В ту пору мы знали о ней мало. Это и предопределило порядок сражения, результатом которого стало неуверенное действие командования флота, обернувшееся поражением Федерации…
Вводный курс тактики нам читал адмирал Бреге – ходячая энциклопедия военной истории. Его лекции, сопровождавшиеся записями сражений, хранились в памяти Мозга. Мне оставалось воспроизвести.
Слушали нас, затаив дыхание, – как и мы адмирала в свое время. Когда экран погас, в зале некоторое время стояла тишина. Затем поднялась Мирхей.
– Думаю, выражу общее мнение, если от всего сердца поблагодарю нашего гостя, сейе эфора, за столь увлекательную и полезную лекцию. Согласны?
Зал взорвался аплодисментами. Курсанты били в ладоши, некоторые восторженно вопили, среди них оказались и преподаватели, в том числе и Алейя.
Меня потащили пить зейд. В этот раз в кабинете начальника училища собрались все преподаватели. Мы расселись за столом. На нем вмиг появились чашки и коробки с неизвестным мне лакомством, представлявшим собой небольшие зеленоватые пластинки, консистенцией напоминавшие загустевшее желе.
– Это цукаты из водорослей, – сообщила Мирхей. – Их варят в сахарном сиропе и слегка подсушивают. Попробуйте, очень вкусно.
– Могу я угостить своего помощника? – спросил я.
– Конечно! – кивнула Мирхей.
Мозг выбрался из рюкзака, и, цокая манипуляторами, засеменил к столу. Там захватил горсть цукатов и отправил их в лоток. Глаза женщин стали большими.
– Он у меня сладкоежка, – сообщил я. – Сахар ему требуется для мозговой деятельности. Но он этим обстоятельством нередко злоупотребляет.
– Клевета! – прогудел Мозг, придав голосу речевого синтезатора оттенок возмущения.
– Он живой! – воскликнула одна из девушек и испуганно прикрыла ладошкой рот.
– Как и мы с вами, эрчи, – подтвердил я. – Только выглядит по-другому. Сегодняшняя лекция – его заслуга. Мозг сохранил в памяти все, что читали нам в академии. Благодарить следует его.
Мозг помахал манипулятором – дескать, обойдемся без оваций, что вызвало восторженный визг девушек.
– Не бойтесь! – сказал я. – Он не причинит никому вреда. Наоборот, станет подлизываться, чтобы клянчить сладкое. Видите? – я указал на коробку с цукатами. Под шумок Мозг успел ее ополовинить. – Не потакайте ему!
– Не правда! – отреагировал Мозг. – Я хороший.
– Он такой забавный! – внезапно сказала Алейа. – Его можно погладить?
– Да, – разрешил я.
Мозг зацокал к девушке. Шлепнувшись ей на колени, втянул манипуляторы. Алейя коснулась его ладошкой. Мозг поощрительно заурчал.
– Он чувствует ласку? – удивилась девушка.
– Нет, эрчи. На его оболочке нет тактильных рецепторов. Мозг ощущает вашу симпатию к нему, а это он любит. Хотя сладкое больше.
Женщины рассмеялись. Разговор за столом оживился. Меня расспрашивали об учебе, Аллоу, новостях метрополии.
– Зачем вас прислали к нам? – внезапно спросила Синхей. – Надзирать за шухья?
Мирхей погрозила ей кулаком.
– Нет, эрчи! – покрутил я головой. – Появление здесь эфора – признание ваших заслуг. Император включил Лио в список ценных планет. А на них есть эфоры. Их задача – помощь планете. Поэтому я инспектирую объекты. Когда закончу, отправлю отчет. Укажу, что требуется Лио в первую очередь. На Аллоу подготовят указ. Если император подпишет, дадут средства. Вы получите оборудование для больниц и школ, орбитальную станцию, ракетные комплексы и другое вооружение. Последнее – обязательно. Лио находится близко к кваргам. Это то, что вижу на сегодняшний день. Возможно, список расширится.
– И нам это дадут? – изумилась Мирхей. – Бесплатно? В том числе оружие?
– Думаю, да. Федерация заинтересована в защите границ.
Некоторое время за столом царило молчание. Женщины переваривали услышанное.
– Простите, сейе! – повинилась Синхей. – Я сказала глупость. Ваше появление вызвало слухи. Никто не знал, зачем прислали эфора. А вы этого не говорили.
– Меня не спрашивали, – улыбнулся я. – Хотя я удивлен. Институту эфоров свыше ста лет. Зачем они на планетах, все знают. Не было случая, чтоб кто-либо выразил недовольство их деятельностью. Надеюсь, так будет и здесь.
Женщины смутились. Впрочем, ненадолго.
– Почему выбрали вас? – спросила Синхей.
– Я только закончил академию. Опыта управления нет. Доверить развитую планету рано. А на Лио мало людей.
– У вас стажировка? – догадалась Синхей.
– Можно сказать так, – подтвердил я. – Справлюсь – оставят. Нет – направят помощником к опытному эфору.
– Справитесь! – сказала Мирхей. – Я мало знаю вас, сейе, но вижу, что вы добрый человек. И очень умный. Кстати, – она лукаво сощурилась. – Вы выражали сомнение в компетенции наших преподавателей. Я имею в виду Алейю. Вас учили рукопашному бою?
Я кивнул.
– Не хотите провести с ней спарринг?
– С удовольствием.
Женщины обрадовано загомонили и встали. Я последовал их примеру. Меня отвели в спортзал. Там я снял форменную обувь и заменил бойцовыми туфлями. Запасная пара нашлась. Мне надели шлем и защитный нагрудник. На руки натянули перчатки. Так же облачили Алейю. Пока мы готовились, в зал набежали курсанты. Как только разузнали о спарринге? Их не выгоняли. Курсанты оккупировали скамьи, те, кому не хватило места, выстроились у стен.
– Бой в полную силу, – предупредила Мирхей. – Первый, кто утратит сознание, проиграл.
Я кивнул и встал против девушки.
– Бой!
Для начала мы обменялись дальними ударами. Этого мне хватило, чтобы понять потенциал соперницы. Стандартный тил. Рукопашный бой, культивируемый в военных академиях. Помогает выработке ловкости, мышечной силы и скорости реакции. В реальном бою, естественно, не применяется. Для этого у десантника есть оружие.
Алейя нанесла мне удар в колено. Я легко уклонился и зацепил ее под лодыжку. Очень красивую, между прочим. Она пошатнулась, но устояла. В следующий миг на меня обрушился град ударов. Она била руками и ногами: в бок, голову, грудь, ноги. Движения ее были настолько быстры, что размазывались в воздухе. Курсанты восторженно завопили. И растерянно умолкли, когда это вихрь стих. Я стоял за спиной Алейи, зажав ей шею сгибом локтя. Другой рукой держал ее кисть, применив болевой прием. Она попыталась вырваться, я слегка надавил. Девушка затихла. Я ощущал запах ее кожи, чистый и слегка пряный от пота, чувствовал биение ее сердца и легкое дыхание. Голова кружилась. Век так бы стоять!
– Отпустите ее, сейе! – привела меня в чувство Мирхей. – Вы действуете не по правилам.
– Почему? – удивился я, но девушку отпустил. Алейя отскочила в сторону.
– Захваты запрещены.
– Мне об этом не говорили.
– Думала, знаете. Это тил, а не борьба. Только удары.
– Как скажете, – поклонился я и принял стойку.
– Бой!
Следующую пару минут Алейя гоняла меня по залу. Я уклонялся от ее ударов, заходил ей за спину и даже шлепнул по упругой попке. Это вызвало смех у зрителей. Алейя запунцовела и усилила натиск. С тем же результатом. Рукопашному бою в академии нас учили по другим правилам и другие преподаватели.
– Стоп! – скомандовала Мирхей. Мы замерли. – Сейе, делаю вам замечание. Почему не бьете Алейю?
– Не могу.
– Почему?
– Она слишком красивая.
Зал взорвался хохотом. Смеялись все, включая саму Алейю. Улыбаясь, она стащила перчатки и бросила их на пол.
– Сейе сильней меня, колонел. Мог лишить меня сознания много раз. Он просто не бил. Признаю свое поражение.
– Мы считали тебя лучшей, – укорила Мирхей.
– Алейя не виновата, – поспешил я. – У нас слишком разная подготовка. Ее учили пять лет, меня – двенадцать.
– Ладно! – вздохнула Мирхей. – Идем пить зейд.
Мы вернулись в кабинет, где продолжили беседу. В этот раз атмосфера за столом была теплее. Меня расспрашивали об учебе, изучаемых дисциплинах, семье. Я отвечал.
– У вас есть жена, сейе? – спросила Алейя, и я порадовался этому вопросу. Мирхей погрозила ей пальцем.
– Нет, эрчи.
– А невеста?
Я покрутил головой.
– Почему?
– Учился. А каникулы слишком короткие.
– А девушки в академии?
– Их не было. У эфоров раздельное обучение.
– Почему?
– Чтоб не заводили семьи.
Лица женщин приняли удивленное выражение.
– Это невыгодно. Если эфоры заключат брак, их придется направлять вместе. Двоим на планете нечего делать. В результате Федерация понесет убыток. Подготовка эфора стоит слишком дорого.
Во взглядах, устремленных на меня, читалась жалость.
– Зато у вас преподаватели одни женщины, – сказал я. – Кстати, почему?
– Отбирали по дипломам, – пояснила Мирхей. – У кого лучшие оценки. Кстати, сейе! – она вновь сощурилась. – Вы не могли бы преподавать у нас и рукопашный бой? В помощь Алейе?
– С удовольствием! – сказал я.
Забегая вперед, сообщу, что рукопашкой дело не ограничилось. Мирхей припахала меня по полной программе. Я не возражал. Это давало возможность видеть Алейю. Чтобы быть с ней чаще, я предложил сделать учебный полигон. Симуляторы – это не то. В десяти лигах от училища нашлась скала: не слишком большая, но и не маленькая. Дроиды-шахтеры проплавили в ней туннели, в центре соорудили цитадель. Скалу оснастили ракетными батареями, плазменными пушками, импульсными пулеметами. Выставили даже минные поля. На это ушло часть вооружения, присланного метрополией. Мой отчет утвердили, помощь пошла. На Лио садились грузовые корабли. Первыми прибыли станции дальнего обнаружения. Впоследствии они сыграли важную роль в отражении набега. Их быстро ввели в строй и растащили по системе. Прислали 20 космических истребителей. Я просил больше, но на Аллоу решили, что нам не хватит пилотов. Истребители были не новыми, но прошедшими модернизацию. Их оснастили пушками последнего поколения, противокорабельными торпедами. Теперь Лио могла отбить нападение небольшого флота. У столицы установили и замаскировали ракетный комплекс. Его удар мог сбить с орбиты даже линкор. Если тот, конечно, отключит щиты.
Симуляторы и тренажеры училища работали круглосуточно. Днем на них занимались курсанты. В остальное время – пилоты и ракетчики. Часть их мобилизовали по решению Совета Вождей. Шухья осваивали новую технику. Учились они рьяно. Мне даже стало стыдно. Я подобного в академии не проявлял, хотя, вроде, старался.
Скала не простаивала. Ее тоннели имитировали переходы космического корабля, цитадель – его рубку. Курсанты учились их штурмовать и оборонять. Отрабатывая планетарный бой, имитировали атаку на укрепленный пункт и, соответственно, его защиту. Спустя несколько месяцев курсанты знали каждый уголок Скалы. Мы пристреляли ее подходы, мгновенно маневрировали силами и средствами. Это впоследствии здорово помогло.
В первый зимний месяц училище опустело – каникулы. На Лио они начинались в праздник Благодарения. В этот день отмечали подвиг бойцов шухья. Тех, которые захватили линкор кваргов. Их подвиг принес народу планету. Праздник начался с торжественной церемонии у монумента павшим героям. К нему съехались и слетелись тысячи людей. На постамент поднимались лучшие представители народа и по очереди зачитывали имена павших. На огромном экране появлялись их голографии. Мужчины и женщины, молодые и постарше, они смотрели на нас, и от этих взглядов к горлу подкатывался комок.
На праздник пригласили меня. Но не стоять в сторонке среди почетных гостей, а прочесть свою часть списка. Это было честью. Я волновался, но справился. Мозг своевременно подсказывал нужное имя. Кроме меня от училища список читала Мирхей. По завершению церемонии она подошла ко мне.
– Отметим праздник?
– Разумеется! – согласился я.
Ресторан, куда мы ввалились, был полон. Хорошо, что стол заранее заказали. Нам, то есть мне и преподавателям училища, выделили отдельную террасу. Материк, который освоили шухья, располагался у экватора планеты. Зимы здесь не отличались от лета, так что выбор террасы был правильным. В зале стоял шум, посетители ели, пили и пели. Праздник Благодарения не скорбный день. У шухья свое отношение к смерти. Воин, погибший в бою, уходит на Перерождение. Сущий даст ему новую жизнь. И чем чаще поминают ушедшего, тем удачней будет его судьба.
Нам принесли местное вино, жареное на углях мясо нулана, овощи, сыр. Простое, но вкусное угощение. Мясо таяло во рту, вино остужало жир, сыр оттенял его букет. Мы пили за погибших героев, их скорейшее Перерождение, здоровье присутствующих, их успехи. Потом Мирхей потащила нас танцевать. Танцы у шухья быстрые и не похожи на те, что есть у других народов. Люди становятся в круг, кладут руки друг другу на плечи и пляшут, двигаясь по окружности. Причем все быстрее и быстрее. Выдержать темп в конце танца удается немногим. Ослабевшие вываливаются из круга. Зрители провожают их смехом и шутками. Тех, кто устоял до конца, одаряют аплодисментами и криками: «Кух!» У шухья это высшая степень одобрения.
Танцевал я, разумеется, рядом с Алейей. Ее рука лежала на моем плече, моя – на ее. С другой стороны меня подпирала Мирхей. Оркестр все ускорял темп. Музыканты, видно, заметили чужака и решили его проучить. Но я держался. Один за другим наши партнеры вываливались из круга. Наконец, мы остались втроем: Мирхей, я и Алейя. Круга уже не было. Мы молотили ногами о пол, двигаясь то в одну, то в другую сторону, как вдруг музыка смолкла. Ресторан восторженно завопил. В следующий миг на подиум, где располагался оркестр, выскочил плотный, с заметным брюшком мужчина. Он поднял руку, крики смолкли.
– Друзья! – сказал он, и уловители звука разнесли его обращение по огромному залу. – Сегодня у нас великий день. По традиции мы решили отметить его коло. Это танец настоящих шухья. Немногие могут выдержать его до конца. И что мы видим? То, что победили сестры из военного училища неудивительно. Они там постоянно готовятся нас защищать, поэтому коло для них, казлог[6] для нулана, – зал засмеялся. – А вот то, что вместе с сестрами победил наш гость, сейе эфор, вызывает удивление. Ни я, ни вы этого не ожидали, ведь так? – в зале заорали и засвистели. Пузан поднял руку, и все смолкли. – Сущий дарует нам Перерождение иногда странным образом. Мы считаем, что погибшие герои возвращаются к нам только в детях шухья. Но это не так. Я задавал вопрос преосвященному Мозеку, и он подтвердил это предположение. Иногда шухья возрождаются в представителях других народов. Не знаю, кто из наших героев обрел тело нашего гостя, но, несомненно, это был вождь. Или я не прав?
Зал разразился криками. «Да! Так!» – звучало со всех сторон.
– Кто это? – шепнул я Мирхей.
– Служитель Сущего, – ответила она. – Святитель Сухран.
– Только шухья могут так танцевать, – продолжил пузан. – Только они пекутся о своем народе. Возблагодарим Сущего! Он даровал нам планету и послал эфором прошедшего Перерождение вождя. Ахем!
Он воздел руки.
– Ахем! – ответил зал и повторил его жест.
– А теперь – веселье! – объявил пузан и спрыгнул с подиума.
Оркестр заиграл, и гости стали рассаживаться. Набежавшие девочки утащили Алейю. Я взял Мирхей под локоток.
– Мы можем поговорить?
– Да! – сказала она.
Мы вышли в сад. Здесь было пустынно: народ праздновал.
– Что это было? – спросил я.
– Ты стал шухья, – улыбнулась она. – Одним из нас. Не рад?
– Скорее удивлен. Не слышал о таком.
– Это случается редко, – кивнула Мирхей. – Мы не любим чужаков. Но если встречаем доброго человека, то берем его в племя. Если он согласен, конечно, – она глянула на меня лукаво. – Чужак, ставший шухья, приобретает не только обязанности, но и права. Например, может взять в жены девушку нашего народа.
– И она согласится?
– Никлас! – Мирхей покачала головой. – Смотри! – она коснулась комма за запястье.
Вспыхнул экран. Я вгляделся. На голографии был я. Растрепанный, с испачканным лицом и маленькой девочкой на руках. Я не сразу сообразил, где это меня сняли, но потом вспомнил. В середине осени у южного берега материка случилось землетрясение – первое в истории освоения Лио. Пострадали два поселка. Новые здания устояли, но времянки, возведенные первыми поселенцами, рухнули.
У шухья не было опыта спасательных операций – раньше они не сталкивались с землетрясениями. Я прыгнул в глайдер и помчался на юг. Там по праву эфора взял руководство операцией на себя. Шухья не спорили. По-моему, они даже обрадовались: явился человек, который знает, что делать. Нас этому учили, так что я знал. Мы разобрали завалы за два дня. Спасли не всех, но этой девочке повезло. Перекрытие над ее кроваткой сложилось домиком. Ее даже не ранило, только осыпало пылью. Кран приподнял плиту, я скользнул в щель и вытащил кроху. В этот момент кто-то и щелкнул коммуникатором.
– Знаешь, Никлас, – сказала Мирхей. – Много раз шухья спасали другие народы. Когда враг нападал на соседей, они звали нас. Наши воины гибли за их детей. Но никто никогда не спасал наших. Ты стал шухья, когда бросив дела, помчался на юг. Приободрил растерявшихся людей, показал им, что делать, наконец, сам вытащил девочку из завала. Эту голографию мы размножили в училище. Она есть в коммах курсантов и преподавателей. И не только у них. С твоим появлением на планете мы почувствовали себя полноправным народом. К нам идет помощь, мы создаем оборону, оборудуем больницы и школы.
– Так поступил бы любой эфор.
– Нет, Никлас! – Мирхей покрутила головой. – Я двадцать лет служила в армии Федерации. Меня ценили, но относились снисходительно. Дескать, из отсталого народа. Ты другой. Для тебя нет различий в происхождении. Ты щедро делишься с нами знаниями и не берешь денег за это.
– Мне платит император.
– Как всем служащим. Но никто из них не отказался бы от заработка. Только шухья отдают часть своего жалованья в пользу других. Так что ты давно наш. Сухран это только объявил. Так что, звать Алейю?
– У нее нет жениха?
– Мог сам у нее спросить! – улыбнулась Мирхей. – Нет, Никлас. К ней подкатывались на нулане, но Аль всем отказала.
Я кивнул. Нулан – это местный бык – большой, свирепый, с огромными рогами. Шерсть у него черного цвета. Но если рождается белый, быка не отправляют на мясо. Его холостят – нулан становится добродушным, и его используют в свадебных церемониях. На нем жених отправляется к невесте, усаживает ту рядом и едет в храм Сущего. Так завелось у шухья с незапамятных времен. «Подкатить на нулане» – это сделать предложение.
– Так звать?
– Да! – сказал я.
Мирхей убежала. Спустя пару минут на дорожке возникла процессия. Мирхей вела за руку Алейю. Следом шли девочки-преподаватели и незнакомые мне люди. Похоже, посетители ресторана. А эти зачем? Процессия приблизилась и встала. Я смотрел на Алейю. Она выглядела растерянно. Ей не сказали, куда и зачем ведут. А вот остальные знали. Сюрприз они готовили, тихушницы…
– Говори! – велела Мирхей. Я откашлялся.
– Алейя Рахья! Я Никлас Квали, эфор Лио, предлагаю тебе…
Мирхей укоризненно покачала головой.
– Короче, Аля! Прокатимся на нулане?
Алейя всхлипнула и закрыла лицо ладонями.
– Что это? – встревожился я.
– Не может поверить, – улыбнулась Мирхей. – Ну же, девочка! – она подтолкнула Алейю ко мне. – Хватай, пока не передумал! А то желающих тут много.
Аль убрала руки и шагнула вперед. Я рванулся навстречу. Мгновение мы стояли друг против друга. Во влажных глазах Алейи читалась недоверчивая радость. В следующий миг я обнял ее, и она уткнулась мне мокрым лицом в шею. За спиной Али завопили.
– Что ж ты плачешь? – шепнул я в маленькое ушко. – Я люблю тебя.
– И я тебя, – шепнула она. – Это от радости. Мы не плачем в горе.
В следующий миг нас растащили и повели в ресторан. Там взволокли на подиум, и тот же Сухран объявил о предстоящей свадьбе. При этом сиял, как будто жениться предстояло ему. Служитель рвался провести обряд тут же, пришлось напомнить о нулане. Я не хотел лишать любимую этой радости. Проехать на белом быке – мечта девушек из шухья, в том числе офицеров. Сухран сдулся и предложил выпить за счастье жениха и невесты. После чего мы переместились на террасу. Официант принес вина и еды. Объявил, что платить не надо – подарок владельца ресторана. Тот счастлив, что помолвка эфора случилась в его заведении. Будет рад организовать здесь и свадьбу.
Владельца я понимал. На голоэкране Сети, висевшим под потолком, шли кадры из ресторана. Посетители сбрасывали записи коммуникаторов. Везде мелькало название заведения. Бешенная и абсолютно бесплатная реклама.
Но мне было на это плевать. Я сидел рядом с Алей. Ее ручка лежала в моей руке, мы соприкасались плечами. Нам было тепло и радостно. За столом что-то говорили, произносили тосты, но мы не слышали их. Мы были вдвоем. Вместе.