Я дерусь, потому что дерусь?
Знаменитая фраза одного из мушкетёров-героев бессмертного романа Александра Дюма-отца, казалось бы, точно характеризует суть многих беспорядков, происходящих на французских улицах. И правда, что только не может стать поводом для того, чтобы сжечь припаркованные на обочине машин, разбить витрины попавшихся на пути магазинов, забросать комиссариат полиции камнями? Всё, что угодно. Даже результат футбольного матча. Наши российские власти не понимают своего счастья, не догадываются, какой хороший, спокойный народ им попался для управления. Ведь представить себе трудно, что бы творилось во Франции, да и не только в ней, но и во многих соседних странах, будь у них столь «успешные» футбольные команды.
Ведь согласитесь, прискорбно для любого болельщика, когда твоя сборная проигрывает стране с населением в десять, двадцать, а то и тридцать раз меньше. Тут можно дать выход эмоциям. А у нас – тишина, ну, проиграли какой-нибудь Дании 4-1, ну, обидно, досадно, но ладно. Выключили телевизор, хлебнули сто грамм и забыли. Наверное, мы плохие патриоты.
В Европе не так. Там проигрывать с таким позором нельзя. Ибо последствия страшны. Причём иногда кажется, что футбол вообще лучше отменить. Потому что любой результат матча приводит к плачевным результатам на улицах. Проиграет команда – нужно показать горечь поражения. Выиграет – можно колотить всё с радости. К тому же иногда непонятно вообще, что лучше: победа или поражение? Ведь Франция, как и многие другие страны Европы, перенасыщена выходцами из других государств. И их эмоции тоже требуют выхода. Вот выиграла на Чемпионате мира 2022 сборная Марокко у Испании – и по многим городам Европы прокатилась волна радостных погромов, проиграло Марокко Франции – погромы приняли иной настрой. А ведь французы радовались победам, но готовились, особенно полиция. И было к чему, говорят, даже Триумфальную Арку чуть не сожгли. Но худшее ждало страну впереди. Ведь в финале её сборная уступила Аргентине. И тут уж негодованию болельщиков предела почти не было. И кабы это было исключением, да нет, уже правило, не впервой болельщикам давать волю своим чувствам.
Мы смотрели на это со стороны и не понимали: как так можно? Ну ведь правда, зачем всё крушить? Однако нам стоило лишь чуть-чуть поднапрячь память и вспомнить «желтые жилеты» да заколоченные фанерой витрины магазинов в центре Парижа. Но не только это. Самое главное ждало страну в следующем, 2023-м, году.
Протесты против пенсионной реформы были довольно беззубыми: выходили на улицы сотни тысяч людей по расписанию, каждый четверг, шли со своими лозунгами, никто им особо не мешал, они особо не безобразничали. Нет, конечно, как всегда это случается, к ним примазывались разные экстремистские группировки, известные под кличкой «Тото», или “Black block” в англоязычных странах. Они отрывались по полной, били стёкла, жгли всё, что горит, ввязывались в жёсткие драки с полицией. Но по всему чувствовалось – не они определяли протест, они сами в нём были чужими.
Однако едва утихло возмущение против реформы, отсрочившей на два года выход на пенсию, как вспыхнули новые волнения. Кажется, страна просто не может жить без них. Осенью двадцать второго её потрясали забастовки работников транспортного сектора и нефтеперерабатывающих заводов, очереди на заправках были чудовищными, потом – чемпионат по футболу, потом, с января по май – борьба с пенсионной реформой. И вот лето двадцать третьего – пора отдохнуть от работы и от протестов. Кстати, всегда так и происходило: в 2016 годы протесты против реформы трудового законодательства затихли с приходом летних отпусков. Протестовавшие заявили: «Сейчас каникулы, а потом продолжим!» Но потом не случилось, за время отдыха они, видимо, расслабились, смирились (жизнь всё же хороша, особенно на пляже!) и не смогли собраться с силами для нового натиска. Похожая история с «жёлтыми жилетами», они ушли на КОВИД да так и не вернулись. Обычное явление. Но протест не исчезает, он остаётся, и приходится ждать нового «подарка» властей, чтобы «разгуляться».
Вообще, складывается впечатление, что французское общество становится более агрессивным. Внешне оно очень вежливое, толерантное, но порой достаточно вспыхнуть искорке, и куда это всё девается? За словечками «Иди на х…! Я тебе морду разобью!» следуют дела. Иногда это просто спор соседей, порой – ругань из-за дорожной аварии. Это ещё можно понять.
Вернусь к теме футбола. В 1976 году лучший на тот момент французский клуб «Сент-Этьен» дошёл до финала Кубка европейских чемпионов. Дошёл, но проиграл мюнхенской «Баварии» 1-0. По возвращении, тем не менее, их встречали как героев. Ну, не получилось немного, но ведь это же всё равно спортивный подвиг. Своего рода серебряная медаль. Футболисты под аплодисменты и приветственные возгласы прошли почётным маршем по Елисейским полям. А в 2020-м «Пари-Сен-Жермен» в таком же финале проиграл той же «Баварии», и болельщики вместо запланированного чествования устроили погромы спортивных магазинов, били стёкла, устраивали потасовки с полицией. Прошло 44 года…
А вот ещё какое случается. Опять-таки в наше время. Париж, апрель 2023. Молодёжь штурмует автобус, вламывается в магазин, пацаны чистят друг другу рыло прямо среди разбушевавшейся толпы. Это что? Стычки протестующих против пенсионной реформы со сторонниками Макрона? Возродившиеся "жёлтые жилеты"? Нет. Там поспокойнее обычно. Очередь за хлебом в голодном пригороде? Нет, пока таких, к счастью, не имеется. Страсти бушуют из-за распродаж с бешеной скидкой супермодных кроссовок. Как говорится, кто первый, тот и успел.
Советская пресса помещала подобные картинки в рубрике "Их нравы", скромно умалчивая, что у нас народ тоже давился в разного рода очередях, причём вплоть до мордобоя. Теперь в России вроде такого нет. Зато там, в центре мировой цивилизации, где устанавливают всем и вся свои правила, где призывают всех следовать им, правильным, во всём, – есть.
Это из-за кроссовок, хоть повод был. Стильная вещь задёшево. А в некоторых крупных городах стали традицией своеобразные рождественские гирлянды. Хулиганствующая молодёжь жжёт оставленные на улице машины. Чтобы продемонстрировать недовольство условиями жизни, наверное. Традиция пошла из Страсбурга, а на Новый 2023 год главное празднество переместилось в Ренн, итог – 690 обгоревших каркасов марок «Рено», «Пежо», «Фольксваген» и так далее.
И вот 2023 в привычный календарь протестов вмешались новые обстоятельства и новые действующие лица: молодёжь из бедных пригородов. Учащиеся, работающие или безработные, они даже летом никуда не уезжают, с деньгами не очень. И понеслось.
Полицейский застрелил семнадцатилетнего парня. Тот, находясь за рулём дорогой машины, отказался подчиниться требованию остановиться для проверки документов. Понятно почему, никаких документов на право управления автомобилем у него, естественно, не имелось. Двое стражей порядка на мотоциклах гнались за тёплой компанией во главе с нарушителем почти полчаса. С третьего раза всё же почти получилось – казалось, птичка попалась в клетку. Но не тут-то было: водитель резко стартанул. Он и до и этого не соблюдал никакие правила: мчался по полосе для общественного транспорта, сбил велосипедиста, нагнал страху на нескольких пешеходов. Поэтому полицейский принял решение применить оружие.
Он выстрелил… и убил. Случается такой исход при применении оружия. Правда, пассажир убитого уверяет, что тот нажал на педаль газа уже после выстрела. Как такое могло быть – разбираться французскому правосудию. Правда, будет ли суд правым – вопрос. Ибо полицейского арестовали сразу, ведь дело получило шумный общественный резонанс. А он, по сути, действовал строго по инструкции. Последняя без всяких экивоков даёт полиции право на применение оружия в случае, если отказывающийся подчиниться представляет опасность для жизни самого полицейского либо любого другого человека. Опасность, как видим, была: за рулём сидел несовершеннолетний (во Франции права можно получить и до восемнадцати, но водить машину можно лишь в присутствии полноценного автомобилиста на правом сиденье), пытаясь скрыться от полиции, он совершил немалое количество нарушений правил и создавал угрозу жизни и здоровью других участников движения и пешеходов.
Только это, увы, никого не интересовало, в том числе политиков. Лишь не слишком рукопожатая мадам Ле Пен не задавалась вопросом, почему полиция применила оружие. А все остальные возмущались. «Полиция убивает за просто так! Убивает пацана, потому что не остановился! Убивает, потому что у жертвы нет водительских прав!» И так далее. Никого не интересовало, откуда у неработающего несовершеннолетнего из небогатой семьи деньги на прокат машины, которую не всякий француз может себе позволить. Да, это нужно оставить за скобками, к расследованию происшествия оно отношения не имеет. Впрочем, как и то, что жертва была хорошо известна органам правопорядка, в том числе за отказ подчиниться их законным требованиям. За что имела неоднократные вызовы в суд и чисто формальные наказания. Последнее – буквально за несколько дней до случившегося. Нет, это никого не интересовало, потому что изначально стало понятно, что поднимается волна «народного гнева». Посему беднягу, лишь строго следовавшего букве установкам, сразу отстранили и посадили под арест. Наверное, полагали, что тем самым удастся выпустить пар. То, что невиновный (как минимум, до решения суда) человек сидит за решёткой, значения не имело. Ведь во Франции, стране демократической и очень чутко следящей за соблюдением прав человека, содержание под стражей до вынесения приговора отнюдь не является обязательным. Однако есть случаи, когда на права можно наплевать.
Некоторые могут подумать, что таким образом беднягу в погонах просто спрятали от возможной расправы. Ничуть! Хотели бы спрятать, отправили бы в командировку куда-нибудь на заморскую территорию, например, на Таити в Тихом океане. Мест ведь хватает. Но нет, его посадили. Хотя он действовал в рамках закона и, могу допустить, в критический момент находился в состоянии аффекта.
В общем, данное событие оказалось искрой, от которой возгорелось пламя. Огоньки уже переливались ярко-синими и бледно-красными тонами, но им не доставало малого, и вот костёр вспыхнул. Всем понятно, что это лишь повод, что просто определённая часть населения, как раньше любили говорить, “Douce France” (Нежной Франции), просто спит и видит, как бы побуянить на улицах своих городов, как бы погромить направо и налево, воспользовавшись «законными основаниями для протеста». Да так, чтобы им всё это сошло с рук. И вот тебе, пожалуйста: «Полиция бесчинствует, убивает, долой полицейский произвол!» Ибо главное – не то, что кто-то погиб, главное – право на погромы и насилие. А оно, как мы видим, есть.
И им не преминули воспользоваться. Во многих городах с наступлением темноты наступал хаос. Жгли машины, грабили магазины – от ювелирных до табачных лавок, поджигали общественные здания – от школ до городских администраций, устраивали побоища с полицией при помощи весьма эффективного на расстоянии метров до сорока оружия – залповых фейерверков. Власти поначалу растерялись, лишь по прошествии нескольких дней пришло понимание необходимости закрутить гайки: силам правопорядка разрешили жёстче обращаться с нарушителями спокойствия страны (но не дай Бог, применять огнестрел!), в горящие города согнали полицейских со всей страны – от антитеррора до надзора за порядком на пляжах. Привлекли и суды, те по ускоренной процедуре рассматривали дела задержанных И бешеных удалось угомонить. Некоторых усмирителей беспорядков, кстати, тоже привлекли. За слишком жестокое обращение с разбушевавшимися протестующими. Надо же соблюдать некий баланс. Да уж…
Однако итоги безобразий впечатляют. Меньше, чем за неделю протестного движения массированной атаки подверглись десятки, если не сотни городов. Повезло деревням, особенно если в них нет своей мэрии, или её роль по совместительству выполняет жилище мэра. Громить нечего, на чужой дом не попрёшь совсем безнаказанно, там и с ружьём могут встретить, да и хулиганы, как правило, – жители небогатых предместий городов от десяти тысяч и выше.
Другим повезло меньше. Как говорится, подсчитали – прослезились: двести магазинов (супермаркетов, одёжных бутиков и, конечно, организаций, торгующих всевозможной электроникой) разграблены полностью, выносили всё, вплоть до лимонадов; повреждения получили триста (!!!) отделений банков (значит, главный враг – капитализм, ибо в банке в зоне доступности не так много остаётся ночью, что можно взять голыми руками); ограблено 250 табачных лавок, они при цене пачки сигарет в 5 евро стали лакомым кусочком для воров, перепродавать можно в два раза дешевле, а выносили сумками.
И это не всё. Самый доступный объект для мести полицейскому государству – чужая, припаркованная на улице машина. Их сожгли двенадцать тысяч (!!!), и деньги за понесённый ущерб их владельцы, в большинстве не получат, поскольку далеко не все страхуют такие риски, а правительство, обязанное обеспечивать порядок на улицах, скромно молчит в тряпочку.
Но наиболее символичными были атаки на общественные здания – школы, полицейские участки, мэрии. Их пострадало тоже порядка двухсот штук. В чём провинились учебные заведения, понять трудно, видимо, логика протеста недоступна соображениям нормального человека, а вот погромы и поджоги незащищённых, в отличие от комиссариатов, городских администраций вполне закономерны – Президент и правительство далеко, а эти рядом, достаточно руку протянуть.
И протестующие со всей яростью набрасывались на эти местные символы государственной власти: били стёкла, врывались внутрь, круша всё на своём пути, поджигали снаружи, используя всё те же автоматические фейерверки. Некоторые мэры и их сотрудники мужественно вставали на пути громил, но не всегда удачно.
Мэр одного пригорода Парижа сумел вовремя соорудить перед зданием администрации преграду из переносных барьеров, пустив по верху ещё и колючую проволоку, и сам проводил все те горячие ночи в своём кабинете, вызывая полицию при появлении бесчинствующей толпы. Мэрию ему удалось отстоять, но не собственный дом. Отправив народному избраннику в качестве вызова или объявления войны сообщение «Мы тебя сожжём!» (угрозы смерти в адрес градоначальников стали обыденным явлением), бандиты приступили к делу. В одну совсем не прекрасную ночь они подожгли бензин в салоне угнанной машины и направили её горящим тараном (в изобретательности им не окажешь) на ворота садового участка приговорённого. К счастью, пробив ворота, автомобильный брандер упёрся в бетонную стену. Но напуганные до смерти жена и двое малолетних детей мэра, дежурившего на работе, спасались через окна задней стены. Супруга, дама весьма корпулентная, при этом сломала ногу. Дело происходило в тридцатитысячном городке в названии которого гордо звучит слово «розы». Хороши розы!
На следующий день симпатичный молодой мэр постоянно мелькал на экранах, вся страна выражала солидарность с семьёй городского головы, сама мадам Премьер-министр приехала, чтобы сделать это лично, жену прооперировали в срочном порядке, телевизор и интернет вынесли событие в главные новости. Молчали лишь те, кто совершил этот подлый акт, и те, кто их поддерживал. То есть не молчали, в сетях злорадствовали и обещали продолжить начатое. Откуда такое остервенение? Значит, дерутся не просто потому что дерутся, а тому есть веские причины. Одно дело грабить первый попавшийся магазин, совершенно другое – рисковать, штурмуя мэрии. Ведь перед такими, поймай их на месте полиция, может замаячить серьёзный реальный срок. Правда, в данном случае, всех задержанных по горячим следам (аж двенадцать человек!) сверхгуманное правосудие отпустило за отсутствием конкретных доказательств, о выкрутасах французской юстиции чуть позже. А кто они – эти неугомонные буяны, готовые на всё или почти всё и ради чего?
Этот почтовый офис в Лионе подожгли, но вовремя подоспели пожарные. На приклеенной к фанере бумаге написано: «В следствие серьёзного ущерба почта района Мермоз закрыта на неопределённый срок». Получается, крушили действительно всё подряд, даже почтовые службы. А они-то в чём провинились?