Я в комнате Руслана… Представить себе не могла, что здесь окажусь. Но реальность безжалостна, что тут скажешь.
Взгляд зачем-то цепляется за детали вокруг меня… В те самые, что окружают самого невыносимого из моих однокурсников практически ежедневно.
Не то чтобы я ожидала увидеть здесь что-то конкретное, но почему-то неожиданным кажется едва ли не всё. В первую очередь то, что комната светлая. Бежевые и пастельные оттенки… Руслан вот в чёрном обычно. Причём в кожанке с черепом нередко, да и мотоцикл у него как раз такой. И по цвету, и по наличию изображения черепушки.
Но здесь как будто даже уютно. Даже картина висит над кроватью, причём полностью сделанная из дерева. Интересный способ изображения… Вроде бы обычный пейзаж, но выполненный оригинально.
А ещё у Руслана целая коллекция гитар. Явно все виды: и басуха, и электро, и обычная, и даже укулеле. Вот уж не думала, что он музыкант. Но у него отдельная стена очевидно декорирована под размещение гитар. Не все концерты, значит, отстой по его мнению?
И даже книги тоже есть. Немало: стеллаж полностью заполнен. Фантастика в основном, а значит, можно допустить, что читает сам. Если бы была старая коллекция, то, скорее всего, была бы вразнобой или по классике.
Сама не знаю, зачем всматриваюсь в это всё. Отмечаю даже отдельный шкафчик с алкоголем. Вроде как элитным. Тоже коллекция, или употребляет?
Хотя какая к чёрту разница. Не стоит мне пытаться понять Руслана, пусть я даже проведу в его квартире целый месяц и, по сути, буду зависеть от милости этого человека.
Кстати, а потом что? Папе дали месяц, а если не справится? Я ведь тут вроде как заложница – получается, если правила «похитителей» не будут выполнены, они станут действовать жёстче? Со мной что-то сделают?
Судорожно стелю себе, стараясь выбросить лишние мысли из головы. Постельное бельё, которое было здесь и на котором спал Руслан, откладываю на довольно массивное кресло возле стола с ноутбуком. Сначала я из принципа хотела настоять, что буду спать на диване, но потом поняла, что лучше лишний раз не вступать в споры и какие-либо разговоры. Спокойнее будет. Если это слово вообще уместно ко всей этой ситуации…
Мне всегда не по себе было рядом с Русланом. С первого же сентября на первом курсе мы своеобразно столкнулись, хотя тогда он этого не знал. Дело в том, что у меня намечалось выступление: обычные танцы, но я долго готовилась и с трудом добилась возможности участвовать в концерте. Обычно первокурсники в самом начале поступления на таких мероприятиях не задействованы. Но я поступила на бюджетную основу в том числе и за участие в разных танцевальных соревнованиях, мне зачли это как активную деятельность. Думала произвести впечатление сразу на всех, выступив на первое сентября. Но Руслан, который был таким же первокурсником на тот момент, каким-то образом подбил абсолютное большинство, чтобы свалить сразу после официальной части. Более того, они ещё и активно шумели по поводу того, что концерты – отстой. И не то чтобы мне нужны были зрители… Но видеть, что остались смотреть моё выступление совсем малое количество ребят – в основном только руководящий состав – было неприятно. Придавало волнения, сбивало. Особенно когда ещё некоторые уходили прямо при мне – мой номер был первым.
Выходка Руслана осталась безнаказанной – на его стороне оказалось большинство, а потому преподы и деканы не стали разбираться с произошедшим. Но я его тогда запомнила. Он меня – позже.
В один из первых дней мы столкнулись и в буквальном смысле – в дверях перед аудиторией, в которой были занятия. Он тогда с ухмылочкой демонстративно пропустил меня вперёд, окинув откровенно оценивающим взглядом. Но запомнил всё-таки не тогда… Тогда обошлось одним только взглядом.
Чуть позже в раздевалке перед физрой девчонки обсуждали парней нашей группы. И больше всего именно парочку друзей: Тимура и Руслана. Откровенно восхищались ими, обсуждали, кто чем из них занимается, увлекается и вообще их возможную личную жизнь. И вот не знаю, что толкнуло меня сказать тогда о Руслане: «Я вообще не понимаю, как он может нравиться». Вроде как ровно на то обсуждение было… Слегка раздражало, но не настолько, чтобы вмешаться.
И всё же я вмешалась с этой фразой, которую, как назло, Руслан услышал. Буквально через несколько секунд после этого постучал в нашу раздевалку, уже стоя в дверях. Приходил сказать, что пару отменили.
Тогда он бросил на меня взгляд, который красноречиво выдал, что всё Руслан слышал. И, как ни странно, запомнил. Причём настолько, что именно с этого момента у нас действительно пошло всё наперекосяк.
Такое ощущение, что теперь он замечал меня постоянно. Это чувство не оставляло меня, даже когда мы толком не взаимодействовали. Хотя и взаимодействий стало больше: Руслану будто захотелось меня намеренно цеплять, провоцировать на разные эмоции – непонятно зачем и словно этим что-то доказывая.
Не сказать, чтобы это были какие-то серьёзные издёвки – так, мелочи в основном… Но каждую я всё равно пропускала через себя. Например, однажды Руслан увёл у меня желаемую тему для курсовой. Я настраивалась именно на неё, готовилась и, кажется, обсуждала с кем-то, что хочу. А он перехватил нужного научного руководителя и смог убедить, что лучше всего представит этот материал. Мне пришлось выбирать другой, хотя именно на ту тему у меня было немало наметок ещё до универа: папина специальность.
А ещё когда я устала от подработки в магазине настолько, что засыпала в общем потоке на перемене перед лекцией, он как специально сел вперёд и так расходился в шутках, что дикий ржач всех вокруг бил по ушам всякий раз, стоило мне задремать. Или взять ещё то, что каждый, с кем я хорошо ладила, через некоторое время становился вхож в круг общения Руслана. Более того – оказывался очарованным им. Намеренно – это было слишком явно. Много чего было слишком явным, а ещё выдавало, что наглый однокурсник не просто устраивал мне эти цепляющие всё внутри моменты, но и подмечал, чем и когда мог воспользоваться. Отмечал мои вкусы, привычки, жесты…
А я реагировала на это всё с демонстративным пренебрежением и даже презрением. Как будто именно эти чувства помогали мне защищаться, не вникать во всё происходящее. Не хотелось показывать Руслану какие-либо другие. Не то чтобы он так уж был мне противен – просто любые прочие эмоции почему-то заставляли чувствовать себя уязвимой. Именно с ним всегда было так…
За три курса мы лишь изредка разговаривали: в основном начинал он. Это были отвлечённые темы, многие касались учёбы. Но каждый раз, когда Руслан обращался, мне было не по себе. Не покидало ощущение, что это не просто так. Отвечала односложно и неохотно, всем видом выражая нежелание общаться. Он и не стремился. Но напряжение между нами не спадало…
И вот оно, начало четвёртого курса. Ему уже двадцать два года, мне пока двадцать один, и декабрь мы вынуждены провести вместе. А ведь мой день рождения как раз четырнадцатого. И это не единственный праздник… Если папа не придумает что-нибудь, то и на Новый год я тоже останусь здесь. А буквально первого января со мной может случиться что угодно… Ведь выйдет выданный отцом Руслана срок.
Достелив себе постель, я вдруг понимаю, что это только начало. Просто лечь спать не вариант… Я привыкла принимать душ перед сном. Да и элементарно в туалет сходить, руки помыть и зубы почистить тоже не будет лишним.
А значит, всё равно придётся столкнуться с Русланом, сидящим где-то в гостиной, которая как раз смежная и с ванной, и с туалетом, и со спальней, и с кухней. Куда бы я ни пошла – без столкновения с ним никак.
Прислушиваюсь, где он и чем занят. И вздрагиваю: слышу шаги как раз по направлению ко мне. А потом и стук в дверь. Короткий, неуверенный. Клянусь, в какой-то момент Руслан был готов просто зайти.
А потому решаю не испытывать его терпение – привычка стучать будет кстати. Выталкиваю чуть дрожащее, но громкое:
– Заходи.
Он не медлит. Вкатывает мой чемодан, проходит. Хм, а ведь да, и вещи понадобятся… Но не значит ли это, что я теперь весь месяц буду именно здесь, в его комнате, обитать?
Это лучше, чем в гостиной-проходной, но всё равно как-то не по себе. Слишком много тут его личного меня окружать будет.
Наши взгляды сталкиваются, и я довольно шумно сглатываю. Руслан смотрит с прожигающей внимательностью. Хоть и бросает небрежно:
– Я за постельным бельём. Оно новое, вчера менял, ещё раз не тянет, – поясняет почему-то, хоть и явно неохотно, почти грубо.
Вот же ж… Я могла бы учесть и это, и чемодан. А так просто взвалила его постельное бельё на кресло, не особо задумываясь, как Руслан спать будет. А если бы совсем ночью зашёл, когда уже легла?
– Не подумала, – срывается тихо.
– Я так и понял, – он усмехается, не сразу отведя от меня взгляд на бельё.
Собирает его в кучку, но вздохнуть с облегчением не успеваю: у самой двери Руслан останавливается. Вот и чего так медлит?
Отвожу взгляд: почему-то смотреть на него напряжённо стоящего в проёме сложнее становится. Такое ощущение, что Руслан вот-вот что-то ошеломляющее и наизнанку выворачивающее скажет… Или сделает. Сердце отбивает бешеные ритмы.
– Не привык стучаться к себе в комнату, – сдавленно проговаривает он.
Не то, чего я ждала… Хотя чего вообще ждала?
И всё равно непонятно, к чему Руслан это вообще.
– Могу переместиться в гостиную, – с привычной холодностью предлагаю.
– Не нужно, – бросает на меня взгляд, скользит им по лицу. – Уверена, что не хочешь есть?
Всё ещё почти не смотрю на Руслана. Лишь мельком поглядываю. Тянет огрызнуться, чтобы даже не пытался сделать нашу ситуацию обыденной, гостеприимно предлагая мне то комнату, то поесть. Сдерживаю себя.
У него отец, возможно, с криминалом связан вообще… Не то чтобы это повод бояться почти привычного за эти три года однокурсника – но играть по их правилам придётся.
– Нет, но пошла бы в ванную.
– Выдать полотенце?
– У меня своё есть, – бросаю взгляд на чемодан, который собирала в спешке.
Делать это спокойно, когда квартиру заполнили опасные бугаи с жёсткими требованиями – задача нереальная вообще. Я даже не пыталась.
– Составить компанию? – неожиданно спрашивает Руслан.
Вздрагиваю настолько ощутимо, что он явно замечает – слышу ухмылку. Бросаю на него осторожный взгляд… Смотрит всё так же внимательно и задумчиво. В глазах любопытство и что-то ещё…
Целый месяц вдвоём. А мы – парень и девушка, как бы друг к другу ни относились. И, насколько я успела заметить, Руслан к таким вещам относится легко. Не удивлюсь, если решит, что и нашей ситуацией можно воспользоваться.
Кровь с жаром приливает к лицу.
– Да расслабься, – хмыкнув, насмешливо толкает Руслан. – Я несерьёзно.
Расслабиться у меня не получается: так ни слова не сказав, я замираю в том же положении. Просто пошевелиться не могу. Лишь смотрю, как он, держа всё своё постельное бельё в одной руке, подходит к столу и достаёт что-то из ящичка.
Подходит ко мне ближе… Напрягаюсь всем телом.
А Руслан бросает на кровать планшет.
– С него ты будешь выходить в интернет. Пользуйся им в любой момент, ограничений нет.
Ага, кроме того, что Руслан будет чётко видеть, что и когда я в этом интернете делаю… Я так понимаю, этот планшет как-то связан с его гаджетами, чтобы он мог следить за моими действиями?
Стараюсь не думать об этом, когда всё-таки решаю воспользоваться интернетом. Хм, а в планшете сохранён контакт папы. Это кстати – наизусть его номер я не помню, а взять с собой телефон мне не позволили. Зато хоть в этом позаботились, предусмотрительные какие.
При этих мыслях бросаю взгляд на дверь – она уже закрыта, Руслан ушёл.
Пишу папе, что всё в порядке и меня не обижают, но хочется поскорее домой. Он обещает, что сделает всё возможное, извиняется. На ответ меня не хватает: посылаю только смайлик с руками в молитвенном жесте.
А потом нахожу полотенце. Помоюсь и буду смотреть новую серию того фантастического сериала, на который недавно подсела. Надеюсь, так хотя бы эти сутки пройдут быстрее…
Правда, их ещё тридцать останется.