Сьюзан решилась позвонить Рут только через пару дней, но сразу же пожалела об этом.
– Мы здесь места себе не находим! Ты сошла с ума? – вопрошала Рут.
– Я просто хотела побыть одна, – безвольно пробормотала Сьюзан.
– Ну что ж, у тебя было время. Теперь ты должна вернуться домой и наладить личную жизнь, поговорив с Дэйвом. Я никогда не видела его в таком смятении, – сказала Рут.
– В смятении! Что? Ему не достаточно его блондинки, чтобы утешиться.
– Ох, Сьюзан, не будь столь язвительной, предупредила Рут. – Мужчинам иногда нужны подобные вещи. Да что мы об это знаем?
– Господи! Сейчас не средневековье!
– Да он проявил неосмотрительность! Ты не считаешь, что уже достаточно наказала его?
– Неосмотрительность? – Сьюзан прокричала в трубку. – Я застала его в нашей постели с двадцатилетней блондинкой, и ты называешь это неосмотрительностью?
– Просто успокойся, – сказала Рут.
– Я не успокоюсь, – прорычала Сьюзан сквозь зубы. – Я разозлена, Рут. Сильно разозлена! Он мне врал, изменил и сделал из меня дуру. Я не успокоюсь.
– И что? Теперь ты будешь прятаться в каком-то отеле? Приди в себя! На кону твой двадцатилетний брак!
– К черту брак, – пробормотала она и, услышав судорожный глоток Рут, довольная повесила трубку.
Она бросила телефон на диван и откинулась, массируя пальцами пульсирующие виски. Рут – это что-то! Оказывается Сьюзан должна прибежать обратно, делая вид, будто ничего не произошло? Скорее всего, Рут так бы и поступила, но Дэвид будет умолять ее об этом!
Грустно усмехнувшись, Сьюзан налила себе бокал вина. Она выпьет его на террасе и попытается расслабиться. Затем, может, прогуляется. Приготовит что-нибудь быстрое на ужин. Слишком хороший вечер, чтобы оставаться взаперти на кухне. Потом она устроится на диване с романом, который начала читать в прошлое воскресенье.
– Жизнь хорошая штука, – пробормотала она, улыбнувшись своей явной иронии.
К пятнице она почувствовала себя намного лучше. И даже разрешила Лизе сообщить всем ее местонахождение, добавив, что она ответит на телефон, желающим поговорить с ней. Всем за исключением Дэвида.
Она допила бокал вина перед прогулкой и подумала, здесь ли Шон на эти выходные. Возможно, она поставила палатку в другом месте. Сьюзан была бы рада ее компании. Ей нужно было рассказать обо всем кому-нибудь, и Шон прекрасно подходила на эту роль. Легкой походкой, которой ей давно уже не доставало, она побежала за ключами. Убеждая себя, что Шон скорее всего не приехала, Сьюзан решила просто прокатиться на машине по окресностям. Что угодно, лишь бы выбраться из коттеджа на некоторое время. Но заметив черный фургон, припаркованный у реки, она вдруг почувствовала, что не должна была приезжать. Шон выбралась сюда, чтобы побыть одной. Она сама об этом сказала Сьюзан. А Сьюзан не хотела вторгаться.
Сьюзан собиралась проехать мимо, думая, что Шон может завтра заехать к ней в коттедж, если захочет. Но увидев их с Алексом, прогуливающимися вдоль дороги, ринулась им навстречу. Она ударила по тормозам, посмотрев в эти теплые и дружелюбные глаза, которые запомнила еще в прошлые выходные.
– Я чуть не сбила вас, – сказала Сьюзан, когда Шон подошла к окну.
– Серьезно? – засмеялась Шон. – Меня искала?
Сьюзан решила, что отрицать очевидное бесполезно.
– Боюсь, мне нужен сеанс терапии… Я подумала, что снова смогу подкупить тебя ужином.
Шон скрестила руки и кивнула.
– Из меня хороший слушатель, – сказала она. – И все же взятка не потребуется.
Она кивнула головой в сторону палатки.
– Я уже развела костер. Почему бы тебе не выпить со мной пива?
Облегченно улыбнувшись, Сьюзан кивнула.
– С удовольствием.
Свернув машину на грунтовую дорогу, она припарковалась за черным фургоном. Сьюзан выбралась, потягиваясь и удивляясь, как легко и комфортно себя чувствует. Шон указала на единственный шезлонг и, протянув Сьюзан пиво, села на землю, скрестив ноги. Она бросила зажженную спичку в сосновые шишки в костре, и вскоре он начал разгораться.
Вечер был прохладный, так как солнце уже село за деревья, и тепло огня было очень кстати.
– Как провела неделю? – спросила Шон.
Сьюзан наблюдала, как Шон прикуривает две сигареты, и приняла одну без лишних колебаний.
– Намного лучше, – ответила Сьюзан. Она затянулась, прикрыв глаза, медленно выпуская дым.
– Я позвонила Лизе, – вспомнила она.
– Наверно, она волновалась за тебя?
– Не столько, сколько Рут… и видимо, Дэвид.
Слегка оттолкнув Алекса, который хотел устроиться у нее на коленях, Шон молча ждала, когда Сьюзан продолжит.
– Боже, вся эта история, – сказала Сьюзан, взмахнув руками, – Рут считает, что я сошла с ума, раз не бегу обратно к Дэвиду, простив ему все.
Сьюзан, нахмурившись, уставилась на Шон.
– Ты можешь себе представить?
Шон кивнула.
– К сожалению, да. Я постоянно такое вижу. Некоторые женщины считают себя ответственными за все, что бы ни сделал мужчина, и признательны ему уже за то, что он их не бросает. Многие злятся и уходят на несколько дней, но потом приползают обратно, как будто это они виноваты.
– Именно! И я не хочу оправдывать его и сваливать все на кризис среднего возраста или что бы то ни было. Я была верной ему, – она приложила руку к груди. – И я заслуживаю большего, – заключила она шепотом.
– Да, ты заслуживаешь.
Минуту она помолчали, Сьюзан выбросила окурок в костер.
– И все же, я чувствую себя виноватой.
Шон подняла на нее глаза в удивлении.
– Но почему?
Сьюзан уставилась в огонь, словно боясь высказать это вслух.
– Потому что, теперь у меня есть причина, чтобы расстаться с ним, – выдохнула она и подтянула колени к груди, уперев каблуки в край стула.
– Я была несчастна, – мягко произнесла она, – и одинока.
Она, наконец, повернулась и взглянула на Шон.
– И на самом деле причина не в нем.
Шон кивнула, ожидая продолжения.
– Я не хочу думать, что толкнула его на это, но вероятно, так оно и есть, – призналась она. – Меня не интересовал секс с ним и… Боже, и мы совсем не разговаривали.
Она снова вздохнула, удивляясь, что же такого есть в Шон, что ей легко говорить с ней о таких вещах.
– Я даже думаю, мы перестали нравиться друг другу.
– Но когда-то ты была влюблена в него, – сказала Шон.
– Да, я думала, что была. Иначе, почему бы я вышла за него?
– Все твои подруги выходили замуж, твоя семья считала его идеальной парой для тебя и все такое, – предположила Шон.
Сьюзан грустно усмехнулась.
– Именно. Весомая причина, не так ли?
– Двадцать лет пролетело…
– Да, – пробормотала Сьюзан, – и я не хочу, чтобы еще двадцать прошло также.
Они снова помолчали, Сьюзан подошла к морозильнику Шон и достала им еще по бутылке пива, с улыбкой заметив, что Шон прикуривает две сигареты.
– Почему приют?
Сьюзан не сводила глаз с Шон, беря сигарету.
– Однажды он помог мне, – тихо сказала Шон, – Это моя плата.
– Ты подверглась насилию?
Шон покачала головой.
– Моя мама. Я была просто ребенком для битья, когда ее не было рядом.
Сьюзан уловила боль в голосе собеседницы, несмотря на то, что это случилось давно. Она пожалела, что стала выпытывать.
– Все в порядке, – заверила Шон, как будто прочитав мысли Сьюзан. – Я стараюсь больше не вспоминать об этом и тем более не рассказывать. Я лечилась пять лет.
Она заставила себя улыбнуться.
– Надеюсь, этого достаточно.
– Я могу спросить, что произошло? – осторожно поинтересовалась Сьюзан.
– Это очень длинная история, – медленно и тихо произнесла Шон. – Я ее никому не рассказывала, кроме своего врача.
Она удивилась, почему собирается рассказать ее сейчас этой посторонней женщине.
– Ты уверена. Что хочешь ее услышать?
– Если ты готова рассказать, – ответила Сьюзан, подкладывая хворост в костер. Она всматривалась в лицо Шон, пытаясь угадать, какую боль вынесла эта женщина много лет назад. Прошло некоторое время прежде, чем Шон заговорила.
– Когда я была маленькой, я думала, что у моего отца просто плохой характер. Он часто шлепал меня, чтобы научить держать язык за зубами. Но когда я подросла, мне было девять или десять, я поняла, что он все время ищет причину, чтобы ударить. Не только меня, но и мать тоже. Особенно ее.
Шон нахмурилась, и Сьюзан пожалела, что подняла эту мучительную тему. Теперь ее проблемы казались незначительными.
– Мне было одиннадцать, когда моя мать наконец-то ушла от него. Мы приехали в приют, обе окровавленные и с ушибами, – рассказывала Шон голосом, надтреснутым от воспоминаний боли и страха.
– И я очень боялась, что мама вернется к нему, – прошептала она. – Но та женщина, консультант, осталась с нами, она все время говорила с моей матерью, помогала с полицией, нашла нам жилье.
– Мне жаль, что я спросила, – прошептала Сьюзан. – Ты не обязана мне рассказывать.
Шон смущенно вытерла слезу.
– Это было за восемь месяцев до того, как моя мама встретила Бобби.
Шон подняла глаза, пытаясь улыбнуться.
– Ты хочешь услышать всю историю, или мне остановиться?
– Я не хочу заставлять тебя снова это пережить, – сказала Сьюзан. – Я спросила только потому…
– Потому что ты много рассказала о себе, а я ничего, – закончила за нее Шон.
Сьюзан кивнула, удивляясь тому, с какой легкостью они угадывают мысли друг друга.
– Некоторых женщин привлекают жестокие мужчины. Моя мать была одной из них. Бобби был… злым, – прошептала Шон.
– Он тебя насиловал? – ужаснулась Сьюзан.
– Мне было шестнадцать, когда побои сменились приставаниями. Поначалу я радовалась, что он перестал меня бить. Но в тот день, когда он попытался меня изнасиловать… я отбивалась всем, что попадало под руку. О Боже, я ненавидела свою мать, – призналась Шон. – Я ненавидела ее за то, что мы жили с Бобби, за то, что она была слабой, что она работала по ночам и оставляла меня с ним одну, – остановившись, Шон тихо добавила. – И я ненавидела ее за то, что она позволяет ему издеваться над собой тоже.
– И что ты сделала?
Шон пожала плечами.
– Оставалась у друзей, спала на улице. Я приходила домой только, когда его не было дома, чтобы взять одежду, немного денег и еды. Я бы умоляла ее уйти. У нее была хорошая работа, она была медсестрой в больнице, он был ей не нужен. Но я не уверена, что она бы мне поверила. Он всегда отрицал, что приставал ко мне.
Шон подняла глаза, и Сьюзан увидела ее слезы в свете костра, ей вдруг стало так грустно из-за той боли, которую пришлось пережить Шон.
– Знаешь, что она мне сказала? – доверилась она. – Но он же любит меня.
Сьюзан не знала, что ответить, и предпочла промолчать. Через несколько минут Шон продолжила.
– Тем не менее, я смогла закончить школу с маминой помощью, и работая в кафе быстрого питания. После школы я подала документы в колледж. Все, чего я хотела, это найти работу и уехать в другой город. Мне еще не исполнилось девятнадцати, когда я узнала, что мой отец умер. Он не был женат и оставил мне дом, свой бизнес и большую страховку.
– Это благородно с его стороны, – сухо заметила Сьюзан.
– Да. Я хотела послать адвоката к черту, – вспомнила Шон, как она злилась. – Но я образумилась. Я решила, что он мне должен.
– Я догадываюсь, ты бросила учебу, – спросила Сьюзан.
Шон ухмыльнулась.
– Это было время развлечений, – призналась она. – Но я не бросила. Не тогда, – добавила она изменившимся голосом.
– И что же случилось дальше? – тихо поинтересовалась Сьюзан, уже зная, что это связано со смертью ее матери.
– Это произошло меньше, чем через месяц, – медленно произнесла она. – Мне позвонила мама. Она говорила, как устала от всего этого. Она больше не могла это выносить.
Сьюзан сидела молча, боясь услышать продолжение.
– Она сказала, что любит меня, что ей жаль, что все так получилось, и что она не хочет умирать одна, – шепотом закончила Шон. – Следующее, что я услышала, был выстрел, – пробормотала она.
– О Господи, – вырвалось у Сьюзан. – Шон, мне так жаль.
Она подошла к Шон, обняв ее обеими руками, и вслушиваясь в ее тихий плач.
– Когда туда приехала полиция, Бобби был уже мертв. Она убила его перед тем, как позвонить мне.
– Хватит, – попросила Сьюзан. – Достаточно на сегодня.
Она укачивала Шон, как свою Лизу. Она еще не забыла, как утешают матери. Пока Шон рыдала, Сьюзан поразила мысль, что они совершенно посторонние друг другу люди, просто их дороги пересеклись. Но она открыла Шон свои секреты, которые никогда бы не рассказала никому. Взамен Шон поделилась самым сокровенным, тем, что прятала в себе много лет. Как случается так, что двое чужих людей вдруг чувствуют себя старыми друзьями?