Яркое солнце гоняло по куполам церквей гигантских солнечных зайцев, которые бесшумно прятались в листве верхушек росших вокруг храмов берез и лип.
– Танюха, а ты замуж собираешься? – уставившись на крашеную блондинку, спросил молодой мужчина с помятым лицом.
– За тебя, что ли?
– Почему обязательно за меня? Я для семейной жизни не годен.
Танюха надула огромный розовый пузырь из жевательной резинки, смачно щелкнула им, оставив на кончике вздернутого носика кусок липкого розового вещества. И усмехнулась:
– Маклер, а почему тебя это вдруг заботить стало?
– Просто интересно. – Мужчина, которого назвали Маклер, заботливо снял с ее носика кусок жвачки. – Все девушки мечтают выйти замуж, обзавестись детьми…
– Ты к чему клонишь? – насторожилась она.
– Даже представить тебя не могу за стиркой пеленок, – продолжал развивать он свою мысль.
– Фу! – скривилась Танюха. – Нашел о чем говорить. Тебя что, кроет так?
– Ничего меня не кроет, – обиженно проговорил Маклер.
Он явно не мог сосредоточиться и ясно сформулировать свою мысль, отчего морщил лоб, странно кривил губы и то и дело плевался, большей частью себе на штаны и на грудь.
– А мне кажется, что у тебя от этой «дури» совсем «крыша» поехала.
– Может быть, – легко согласился он и, словно проверяя, тронул висок.
– Тебе тридцать пять, а на вид уже под полтинник, – зло продолжала она. – Даже виски поседели.
– Что есть, то есть, – в очередной раз согласился он и потер покрытый трехдневной щетиной подбородок.
– Выглядишь как старик, а ведешь себя как шпана! – не унималась Танюха, явно желая разозлить великовозрастного дружка.
– Кто бы говорил! – восхитился он. – Ты, никак, повзрослела?
– Представь себе, – с задором выкрикнула она и, неожиданно сникнув, устало отмахнулась: – Уйди!
Перемена в настроении подружки ничуть не удивила Маклера. Для любителя спайса и других наркотиков это обычное дело, и он стал философствовать:
– Для чего человек живет?
– Для того, чтобы жить, – вяло ответила она ему.
– Все равно все умрем, – неожиданно погрустнел и он. – Через год уже никто и не вспомнит, что был на свете такой Маковецкий.
– Про тебя предки при жизни, по ходу, забыли, – съязвила Танюха.
– Предки деньги дают, – возразил он.
– Это чтобы ты быстрее загнулся. Тебя лечить надо!
Над полянкой воцарилась тишина. Некоторое время оба сидели молча, каждый наедине со своими мыслями, если они и были.
– Я вот хочу что-то такое в жизни сделать, чтобы меня запомнили, – наконец выдавил из себя Маклер и тихо засмеялся: – Может, самолет угнать?
– Кукурузник? – насмешливо спросила девушка. – Ты ведь на него учился.
– Запомни! Не кукурузник, а «Ан-2», между прочим, самый надежный в мире биплан…
– Началось, – с тоской протянула Танюха и устало вздохнула: – Мне твои лекции о малой авиации уже вот здесь, – ткнула она двумя расставленными пальцами себе в худую шею. – Если такой летчик, так и летал бы себе, а не травился всякой гадостью на пару со мной…
– У-уу! – провыл Маклер, повалился на спину в траву, задрал ноги вверх и стал крутить невидимые педали невидимого велосипеда.
– Слушай, – испуганно уставилась на него Танюха, – а мы не загнемся от этой отравы?
– Фреш ее уже месяц курит, и ничего, живой.
Маклер согнул колено, обхватил его двумя руками, но потерял равновесие и повалился на бок. Это его явно развеселило, и он зашелся странным беззвучным смехом.
Испуганно озираясь, Танюха потрясла его за плечо.
Маклер неожиданно перевернулся на спину, коснувшись ее носика своим, и резко, по-собачьи, гавкнул. Она отпрянула.
– Да я пыхнул для пробы, – снова рассмеялся он. – Даже не держал. Не кроет меня. Это после вчерашнего… – приподнявшись, вынул из карманов джинсов пакетик спайса и стал забивать «гильзу».
– Я больше не буду, – неуверенно проговорила Танюха, однако подставила сложенные лодочкой ладони под его руки, ловя слетавшие лепестки зелья. Сосредоточенно высунув язык, Маклер забил «гильзу», изогнул ее вопросительным знаком и хитро посмотрел на Танюху:
– Не боишься?
– Кто? – фыркнула та. – Раскуривай…
– Только держи дольше, – давал последние наставления Маклер. – Выдыхай, когда уже мочи не будет держать…
– Слушай, учитель, ты не забыл, что я тебя первая с кайфом познакомила?
– Да уж куда там, – снисходительно улыбнулся Маклер. – Только я на траве года два как сидел до этого.
– Как ты еще летать умудрялся? – проворчала Танюха.
– У нас полеты раз в месяц были. То поле каким-нибудь говном поливали от вредителей, то парашютистов бросали. Я за неделю прекращал.
– Но ведь впалился? – неуверенно спросила она.
– Нет, – категорично покачал головой Маклер. – Техника старая была. Списали. Отряд расформировали. Я новое место искать не стал… – Он старательно раскурил сигарету, затянулся и замер.
Танюха наблюдала, как Маклер побледнел, сделавшись белым как мел, и как остекленел и стал диким его взгляд.
– Выдыхай! – Для верности она слегка шлепнула его по спине ладошкой.
Казалось, вместе с дымом из Маклера вылетели остатки разума. Он встал на четвереньки, вывалил язык и стал тяжело дышать, при этом страшно вращая глазами.
– Маклер! – взвыла Танюха.
Она догадалась, что на этот раз и они перегнули палку, подобно Вальку, который сиганул с девятого этажа, накурившись спайса.
Но особо выть и рыдать времени не было. Маклер начал вытворять такие кренделя, что Танюхе пришлось то убегать от него, то гнаться за ним по кустам до церковной стены, где он забрался в мусорный контейнер и стал впихивать в себя все, что попадалось под руку. Трясущимися руками она достала трубку сотового телефона. Но попытка набрать номер «Скорой» не увенчалась успехом из-за полностью разряженной батареи. В это время, издавая нечеловеческие рыки и визг, Маклер размахивал руками, будто бы плыл по земле. Оглядевшись по сторонам, Танюха бросилась к видневшимся за кустами воротам церковного двора…