Лето превращает меня в хроническую неудачницу. Неудивительно, что я так рада, когда оно заканчивается.
Год за годом с середины июня и до начала сентября я неизменно мечтала, что вот-вот встречу настоящего, реального Прекрасного Принца – да-да, того самого, на белом коне. Можете кривиться, что я, типа, старомодная, что хватит играть в сопливую безнадежную романтику, можете даже называть меня дурочкой – все равно результат будет один: мне потрясающе не везет. А как же иначе, если до сегодняшнего дня я так и не встретила парня, хотя бы отдаленно похожего на ПП? Более того, мне уже начинало казаться, что представители противоположного пола – всего лишь ходячие занозы в заднице, и больше ничего. И кто бы мог подумать, что, доводя до совершенства свой загар на пляже Сапфир-лейк – как-никак, до нового учебного года в новой школе осталось всего две недели! – я таки увижу того самого Принца Bay.
Он появился в компании парней, лениво перебрасывавшихся футбольным мячом. Представители человечества вроде него наглядно демонстрируют, что Вселенная живет отнюдь не по дарвиновским законам поскольку никакому естественному отбору не под силу создать такой идеал. Это результат божьего промысла, не иначе.
Высокий. Широкие плечи. А темные глаза в обрамлении черных ресниц такие, что любую девушку заставят забыть о своих принципах. Короче, если говорить языком людей поудачливее меня, – точь-в-точь мой тип. И со мной согласилась бы любая женщина в северном полушарии Земли.
Ежевичный лимонад, который я в этот момент пила, был забыт. Я не знала имени парня, не представляла, есть ли у него девушка, понятия не имела, хочет ли он вообще ею обзаводиться, но я совершенно ясно осознавала, что теперь у меня серьезные проблемы. А когда он на секунду замер с мячом в руках и глянул в мою сторону, проблемы из серьезных превратились в катастрофические.
Его глаза остановились на мне на неуловимое мгновение дольше, чем обычно бывает, когда кто-то смотрит на незнакомого человека. Но то, что передалось от него за это мгновение, пронзило меня насквозь, словно какая-то часть этого парня непостижимым образом проникла внутрь меня. Со мной такое уже бывало, когда один короткий взгляд случайного встречного вызывал во мне желание обратить на себя внимание.
Последний раз это произошло в ресторане, куда мы отправились всей семьей. Парень-официант подал нам заказанную пиццу, пожелал приятного аппетита, а уходя, вдруг подмигнул мне. Сердце у меня заколотилось, голову словно заволокло туманом, а на душе стало тоскливо и больно оттого, что этот незнакомый парень просто отвернулся и пошел прочь. Как будто один-единственный взгляд уже связал нас с ним невидимой нитью. Четырежды за свою жизнь я позволила себе устроить в душе такую безнадежную бурю, но пятого раза не будет – по крайней мере, так я поклялась себе самой.
Впрочем, я никогда не была уверена, что человек «на том конце взгляда» чувствует то же, что и я, и так же сильно. Поэтому, когда Принц Bay отвернулся и толкнул кого-то из своих приятелей, отчего тот упал на песок, я понимала, что здорово рискую. Рискую показаться ему одной из тех девчонок, которые придумали новый вид искусства – охотиться на симпатичных парней, занятых своим делом и не обращающих на них внимания. Но мне было плевать – такой момент я упускать не собиралась. Жизнь – короткая штука, и я твердо верила, что грех не воспользоваться подвернувшимся шансом.
Мой «принц» снова замер, уставившись на меня, словно мой взгляд приморозил его к песку. На сей раз мимолетностью и не пахло – на меня откровенно пялились секунд пять, не меньше, и я почувствовала, что и сама ошарашено застыла, точно окаменела. Я ожидала, что незнакомец вот-вот улыбнется, и его губы уже дрогнули, складываясь в усмешку, но тут совсем рядом с его лицом просвистел черно-белый снаряд. Такие сценки иногда можно увидеть в кино: парень, выпучив глаза, таращится на девушку, явно забыв про мир вокруг, пока в лоб ему не влепится увесистый мяч.
– Хорош пялиться, Джуд! – крикнул тот, кто запулил в него мячом. – Эта цыпочка слишком горячая даже для тебя. Видишь у нее книгу? Вероятно, она и читать умеет – умная, значит. Уж наверняка в курсе, что от таких, как ты, лучше держаться подальше.
Мой «счастливый случай» погнался за обидчиком, и я опустила на глаза солнечные очки и вернулась к книге, валявшейся на песке.
Принц Bay проявил интерес, а значит, все прочее – это лишь вопрос времени. Интересно, как долго он будет разыгрывать вселенское спокойствие? В любом случае до вечера у меня есть время.
Так я себя успокаивала, глядя, как «принц», схватив провинившегося приятеля и перебросив его через плечо, забежал в озеро и принялся окунать беднягу в воду снова и снова, а тот захлебывался от смеха. Наконец оба парня выбрались на берег и вернулись к группе футболистов, и матч возобновился, как будто ничего не случилось.
Я изо всех сил старалась отвлечься с помощью книги, но, заметив, что уже в шестой раз читаю один и тот же абзац, захлопнула ее. На меня не смотрели. Я что, невидимка?
Прошло уже больше часа, а дело так и не сдвинулось с места, и я решила взять все в свои руки. Если «принц» не собирается ко мне подходить, а сама я пока не очень готова за ним бегать, значит, нужно просто его заставить. Известно, парни – довольно простые в управлении создания, по крайней мере, на самом примитивном уровне. Не скажу про душу, мысли и сердце – для меня это дебри почище термодинамики. Я имею в виду лишь переизбыток гормонов. Этим-то я и решила воспользоваться.
Достав из сумки бутылку воды, я поднялась на ноги, стараясь, чтобы каждое движение получилось медленным и красивым, и надеясь, что не очень смешно при этом выгляжу. Небрежно поправила бикини. «Принц» по-прежнему не смотрел на меня, зато от других мужчин мои действия явно не укрылись. Это хорошо – значит, я все делаю правильно, – но плохо, что меня не замечает тот, ради кого и затевался весь этот спектакль.
Я вытянула из волос заколку, и моя пышная грива заструилась по спине, для верности я еще и головой слегка встряхнула, чтобы локоны легли ровнее. Снова покосившись на «принца», едва не выругалась под нос. Полный игнор. Что же такое в наши дни должна устроить девушка, чтобы обратить на себя внимание парня, а?
Я подошла к столу для пикников, в тени которого, спасаясь от жары, меня ждал мой новый мохнатый друг – настолько новый, что я даже кличку ему еще не придумала. Пес добродушно улыбался, вывалив розовый язык и тяжело дыша.
– Хороший мальчик, – проворковала я, опустившись на колени рядом. – Раз уж вы с ним одного пола – хотя твои сородичи, как мне кажется, куда привлекательней людей во многих отношениях… ну так вот, раз вы с ним одного пола, может, подскажешь, как сделать так, чтобы этот парень стал моим, а? – Разговаривая с псом, я налила ему воды в миску и перевела взгляд на Джуда – тот как раз ловко перехватил мяч прямо в воздухе. Да он играет в футбол лучше, чем все, кого я когда-либо видела!
Мохнатый друг несколько раз лизнул мою руку, а в следующее мгновение мне в ногу ткнулся мокрый нос. Можно было бы расценить это как одобрение и поддержку, но тут пес уставился на Джуда, и собачья ухмылка стала еще шире. Я расхохоталась и потрепала ему загривок.
– Да-да, знаю, что в нашем мире женщин больше, чем мужчин, но, увы, у меня все еще завалялось несколько старомодных принципов. Типа того, что парень должен первым подходить к девушке, а не она к нему. И не смей меня выдавать и вопить что-то там о феминистских штучках, а то кое-кто останется без бифштекса.
Пес тявкнул, обещая, что будет молчать, и я, погладив его по голове, направилась обратно к расстеленному на песке полотенцу, краем глаза косясь на Джуда, сражавшегося за мяч с каким-то коротышкой. Так, раз мои ухищрения – встать, потянуться, поправить купальник – не сработали, а до обеда осталось меньше часа, придется прибегнуть к более радикальным и отчаянным мерам. Может, я и неудачница, но я упертая неудачница, а раз мне пришлось так долго ждать принца, то сдаваться я не собиралась. Ни за что. Пасовать перед трудностями не в моем характере.
Я растянулась на полотенце животом вниз и завела руки назад – распустить завязку купальника. Как подсказывал опыт – опыт девушки семнадцати лет, из которых последние семь моя грудь не обходилась без лифчика, – если развязать маленький узелок в центре спины, то с точностью девяносто пять процентов привлечешь внимание всех мужчин в радиусе пяти полотенец. Джуд обретался где-то на границе между пятым и шестым, но я и так сделала все что могла. В моем рукаве это был последний козырь.
Соорудив из своего сарафана подушку, я сделала вид, что волнуюсь исключительно о том, чтобы на теле осталось как можно меньше белых полосок. Но украдкой окинула взглядом пляж: таки да, все мужики поблизости глазели на меня. Все, кроме него.
Его дружки-футболисты восхищенно засвистели, что я стоически проигнорировала, от него же – ни звука. Одна из подружек в прежней школе как-то заметила: если однажды после всех усилий типа тех, которые я только что предприняла, кто-то из мужчин не обратит на это внимания, придется сообщить в Ватикан – отчитаться о чуде.
Хоть садись на телефон и названивай в Рим, честное слово, потому что чудо творилось прямо у меня на глазах. Единственный парень, который должен был меня заметить, оказался единственным, кто меня не замечал. Идите к черту, мои душевные бури и божий промысел!
Я решила дать ему еще пять минут, ну а потом, видимо, придется засунуть гордость подальше и самой сделать первый шаг. Скорее всего, меня ждет от ворот поворот, но даже от такого призрачного шанса я не могла отказаться. Сагре diem[1], детка.
Краем глаза я заметила, как что-то со свистом пронеслось надо мной, но не придала особого значения, пока некое тело (некое очень желаемое мною тело) не перехватило это что-то прямо над моей головой и не рухнуло на песок рядом со мной.
Он едва не впилился в меня всем своим весом, и я сразу же подумала о точном расчете, но все равно завизжала, как малолетка, и принялась торопливо завязывать купальник. «Принц» невозмутимо уселся рядом, широко расставив ноги.
– Имя – Джуд Райдер. Ты только что слюнки не пускаешь, словно бешеная собака, чтобы это узнать, поэтому облегчаю тебе задачу. Я не сторонник постоянных подружек, серьезных отношений, букетов и ежедневных звонков. Если у тебя похожие взгляды, думаю, мы могли бы замутить что-нибудь особенное.
Что? И из-за этого «счастливого случая» я так переживала добрую половину замечательного летнего дня? Только время зря потратила. Ничего из этого не выйдет, кроме случайного летнего… кхм… увлечения, да. Боже, помоги мне, ибо такими темпами я стану монахиней. Если только мой внутренний радар не перестроится на парней, которые представляют из себя нечто большее, нежели ходячие члены.
– И я бы всенепременно сообщила свое имя, если б захотела потусить с тобой, а не послать куда подальше, – заявила я, переворачиваясь на спину, когда убедилась, что все надежно завязано и прикрыто.
Но то ли я так неудачно повернулась, то ли у кого-то так неудачно повернуты мозги – нога его зацепилась за мое бедро, и он свалился на меня. Ну супер. Это точно от гнева так отчаянно колотится в груди сердце? Он улыбнулся. Хотя скорее это смахивало на ухмылку – самоуверенную, эгоистичную. И чуточку сексуальную. Сексуальности, наверное, можно было бы разглядеть и побольше, но я решила, что не стану вестись на уловки этого парня.
– А я-то прикидывал, долго ли придется укладывать тебя в горизонталь. – Его взгляд скользнул по мне, остановившись на пупке. – Хотя я не особый любитель миссионерской позы.
Двумя фразами он уничтожил все, что еще оставалось от моих возвышенных представлений о мужской галантности и любви с первого взгляда. Я бы никогда вслух не призналась, что романтична до жути, – то был один из множества моих секретов. А этот парень отнял у меня все идеалы, за которые еще можно было цепляться.
Пихать его в грудь – все равно что пытаться сдвинуть с места танк. Я сняла солнечные очки, чтобы уничтожить его взглядом.
– Видимо, потому, что для секса нужна настоящая, живая, дышащая женщина, а не воображаемая и не надувная?
Джуд расхохотался – так, словно я произнесла что-то ужасно милое.
– Да нет, с запасом девушек у меня никаких проблем. Но если они сами прыгают ко мне в постель, то с какой стати я должен отдуваться за двоих, а?
Во рту появился неприятный привкус – видимо, меня уже начало тошнить от этого парня.
– Ты свинья, – заявила я, вновь пытаясь его оттолкнуть. На этот раз тычок получился гораздо сильнее, но толку все равно не больше, чем от порыва ветра.
– Да я никогда и не скрывал.
Когда я снова замолотила кулаками по его груди, он поднял руки, показывая, что сдается.
– А еще я знал, что ты пялилась бы на меня, пока кто-нибудь не выложил тебе суровую правду. Считай, что тебя просветили. Может, я и не из тех парней, кто читает учебники на пляже, – Джуд покосился на мою открытую книгу, – но мне хватает мозгов, чтобы понимать: таким, как ты, лучше держаться подальше от таких, как я. Вот ты и держись подальше.
Теперь я смотрела на «принца» откровенно мрачно и хмуро.
– Это не было бы проблемой, если б ты дал мне подняться.
Я подождала немного – сдвинется или нет? Сдвинулся, хотя наглая ухмылочка никуда не делась.
– И считай, что тебя просветили: ты вторгаешься в мое личное пространство.
Я схватилась за свое розовое полотенце, и тут из-за спины раздался громкий злобный лай. Вот, даже пес на моей стороне!
– И поосторожнее с собакой. – Я фыркнула, глядя на Джуда – он по-прежнему сидел, широко расставив ноги. – Всё, свободен.
– Чего?
Ухмылку как губкой смыло. Он сморщил лоб, и его темно-серая вязаная шапочка съехала чуть ниже. Да ладно, кто в здравом уме станет носить шерстяную шапку в такую жару, да еще на пляже? Только психически невменяемый, к которому лучше не подходить.
– Ничего, – отмахнулась я. – Я не стану тратить на тебя последние драгоценные минуты этого прекрасного дня. Спасибо, конечно, что дал на себя посмотреть, зрелище было приятным, но не более того. Ах да, кстати, твоя задница вблизи вовсе не так впечатляет, как на расстоянии.
Проклясть себя за приступ словесного поноса я не успела, потому что челюсть Джуда таки отвисла на секунду. На подобную реакцию я и рассчитывала.
– Я никогда не пойму, наверное, на каком языке вы, девчонки, разговариваете, но ты сейчас сказала то, что я, типа, о тебе думаю?
– Если ты имеешь в виду, что встаешь и уходишь из-под лучей моего солнца и из моей жизни – прямо сейчас и навсегда, – то мы определенно на одной волне, – безмятежно отозвалась я, ерзая на полотенце, подставляя солнцу лицо и пытаясь притвориться, что Джудова мордашка вовсе не вызывает в моей голове неприличные мысли. Если б не длинный шрам, пересекающий по диагонали левую скулу, парня можно было бы назвать совершенным.
Совершенно не мой тип. Пришлось напомнить себе об этом. Да что там – убеждать себя пришлось.
Джуд все еще задумчиво морщился, словно пытался разгадать загадочнейшую из загадок.
– Какова причина этого обалделого взгляда? – поинтересовалась я.
– Такова, что я впервые встретил девушку, которая меня отшила. – Он не сводил с меня глаз, но теперь в них читалось что-то новое.
Я поднялась и села, запихивая учебник в сумку.
– Ну извини, конечно, что поставила твой мир, в котором так не уважают женщин, с ног на голову, но больше мне тут, кажется, делать нечего.
– А что это за порода? – вдруг резко перебил Джуд. В его голосе больше не слышалось угрожающих нот.
Продолжая складывать в сумку пляжные принадлежности, я подняла глаза и даже замерла на мгновение, чтобы понять, он серьезно или шутит.
– В нем много пород намешано, – медленно начала я, краем глаза следя за парнем – вдруг это очередная ловушка?
– То есть это дворняжка.
– Нет, – возразила я, любуясь лохматым зверем – пес по-прежнему скалил зубы на Джуда. – Он всесторонне развитый.
– Мда. Лучшей попытки сделать отстой не таким отстойным я еще не слышал. – Джуд крутил на пальце мяч.
– Нет. Это мой способ видеть мир таким, какой он есть. – Почему-то мне казалось, что я оправдываюсь, хотя вовсе этого не планировала. – И этот отстой, да будет тебе известно, предыдущие хозяева избивали, пинали, морили голодом и жгли в огне. А потом сдали в приют, когда он имел наглость сожрать сэндвич с тунцом, который они же сами и оставили на столе. И этот отстой должны были сегодня усыпить – всего лишь потому, что в жизни ему досталась короткая соломинка.
Джуд вновь перевел взгляд на собаку и скривился.
– Так ты его сегодня из приюта забрала? Из всех псов, которых могла взять, ты выбрала самую жалкую пародию на настоящих собак, какие я только видел?
– Не могла же я дать ему умереть только потому, что его угораздило столкнуться с подонками? – Я поморщилась: что скажут на это родители? – Да ты только посмотри на беднягу. Люди издевались над ним, а он беспокоится, как бы сейчас меня защитить. Разве могла я не спасти его?
– Могла, потому что такого уродливого пса еще поискать. Он же почти лысый… И я ни на шаг ближе к нему не подойду, а то еще без яиц останусь. Уверен, что от него несет, как от тухлятины. Хотя…
Джуд вдруг склонился, отвел волосы с моего лица. Носом он практически уткнулся мне в шею. Я затрепетала. Этот парень знал, что делает. Скользящие касания и легкое дыхание могут сокрушить даже самую стойкую девушку, и потому я изо всех сил боролась с охватившей меня дрожью, а то как бы его раздутое эго не лопнуло. Нет уж, пусть дурочки трепещут, всего лишь оказавшись рядом с ним.
– Нет, здесь пахнет только сладостью и невинностью, – прошептал Джуд мне в шею и нагло ухмыльнулся. – А вот твоего рассадника блох неплохо бы вымыть, и не один раз.
Пес вновь залаял – лохматому охраннику не нравилось, что Джуд так близко ко мне. Парень засмеялся, но все-таки отстранился.
– А что сказали родители, когда ты привела домой этого Куджо?[2]
Пришел мой черед кривиться.
– Ага. Дай-ка я закончу за тебя, не возражаешь? Твои родители понятия не имеют, что обожаемая дочурка у них за спиной тащит в дом сомнительного зверя с подозрительным прошлым.
Я скривилась еще сильнее – Джуд озвучил то, что я планировала чуть приукрасить.
– И раз я оказался таким провидцем, давай уж и остальное угадаю. Например, как они на это отреагируют. – Он поднял глаза к небу, постучал пальцами по подбородку. – Мм… Тебе скажут, что от таких уродцев надо избавляться, как от плохих привычек, и велят отвести его туда, где взяла.
Я протяжно выдохнула:
– Может, и так.
В голове крутились возражения для родителей, но ни одно из них не казалось достаточно убедительным. Отец по умолчанию встанет на мою сторону, это я знала, но с мамой – совсем другая история. А папа еще несколько лет назад уяснил, какой неприятной может стать его жизнь, если он не пожелает плыть с мамой в одной родительско-воспитательной лодке.
– Так зачем ты это сделала? – спросил Джуд, по-прежнему не сводя взгляда с собаки, как будто это не пес, а головоломка какая-то. – Ты не производишь впечатления девушки, которая будет спорить с родителями.
– Я и не буду. Но недавно у нас в жизни произошли кое-какие изменения, и я просто не смогла отказаться.
Вот уже больше года я занималась реабилитацией брошенных собак. Меня знали все работники ближайших приютов, все волонтеры. Кроме того, в старой школе я была председателем группы «зеленых»; три года присматривала за тем, как развозят игрушки по детским домам; каждую неделю проводила уроки в начальной школе по соседству; наконец, руководила ежеквартальной распродажей выпечки, все вырученные деньги от которой шли семьям военных, служивших за границей. Вот-вот начнется новый учебный год в новой школе, и я не знала, чего ожидать, и даже не была уверена, что чего-то жду. Есть там вообще кружки, соответствующие моим интересам? А если есть, то примут ли они девчонку, которая перевелась к ним из дорогой частной школы?
– Изменения? – переспросил Джуд. – Не смогла отказаться? Ты, конечно, здорово меня удивила, когда умудрилась отшить. Но история с собакой меня совершенно поразила. – Он улыбнулся, и я могла бы поклясться, что от этой улыбки мой желудок рухнул в пятки. – И какие же изменения произошли в жизни девушки с такими огромными синими глазами?
Я воинственно – скорее из принципа, чем по необходимости – вновь надела солнечные очки. Если Джуд желает снизойти до моих глаз, то по крайней мере он не сможет в них заглянуть.
– Мы продали дом, в котором я росла, и переехали в особняк у озера, – начала я, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно. – А там у них очень странные правила. Ну не смешно ли? Эти идиоты не позволяют на прогулке спускать собаку с поводка! – Я чувствовала, что завожусь от одной мысли об этом, и отчаянно жестикулировала. – У нас нет вольера. В доме я собаку держать не могу – у отца аллергия. А что касается поводка… Попробуй надеть его на этого зверя, и он превратится в дьявола. Даже если ему намекнуть, что его привяжут, он с катушек слетает.
– Я знаю, каково это, – отозвался Джуд, уже откровенно любуясь собакой, не сводившей с него подозрительного взгляда. В его глазах появилось какое-то новое выражение. – Товарищество и братство, да?
– Ну-ну. – Я потянулась за лимонадом, в котором давным-давно растаял весь лед. – Кое-кто недавно хвастался, что, типа, не из тех, кто привязывает себя к разным вещам, вроде подружек, например. Повторять не нужно, с первого раза поняла.
Пока я допивала воду с ежевичным сиропом, Джуд не отрывал от меня глаз. И взгляд его был слишком глубоким для парня с вроде бы мелким и пошлым характером.
– Вообще-то, я сказал только, что не привязываюсь к женщинам. Про другое я не говорил.
Мда, не ждала я такого приступа откровенности от парня, для которого секс на заднем сиденье машины – обязательное условие первого свидания. Положив на песок опустевший стакан, поинтересовалась:
– Не хочешь пояснить?
– Неа. – Он смотрел мимо меня, на воду. – Но спасибо, что спросила.
– Джуд! – окликнули его с дальнего конца пляжа.
Покосившись через плечо, Джуд махнул рукой пухлому мужчине средних лет.
– Иду, дядя Джо.
Мой взгляд заметался между этими двоими. Никакого сходства, кроме пола.
– Это твой дядя?
Джуд кивнул:
– Дядя Джо.
– А вон там, видимо, твои двоюродные братья? – Я разглядела в отдалении кучку мальчишек самого разного возраста, от детского сада до выпускников школы, и тоже не нашла ничего, что связывало бы их всех друг с другом.
Он снова кивнул и поднялся на ноги.
– У них что, у всех разные матери? – поинтересовалась я, не до конца понимая, то ли дразню его, то ли серьезно спрашиваю.
Смех Джуда я почувствовала всем телом, вплоть до пальцев на ногах.
– Возможно, ты и права.
Осознавая, что мы скоро расстанемся, я решила первой оборвать все концы.
– Ну, это было… – в голову не приходило ни одного верного слова, – это было нечто, Джуд. Всего тебе самого классного.
Улыбка парня искривилась.
– Тебе тоже… – пробормотал он. Брови снова сошлись к переносице, словно Джуд искал во мне что-то – и никак не мог найти.
– …Люси, – закончила я, сама не зная зачем. Я произносила свое имя миллион раз и в разных ситуациях, но почему-то сейчас мне это показалось невыносимо интимным.
– Люси, – повторил он, пробуя мое имя на вкус. А в следующую секунду, стрельнув в меня еще одной кривоватой улыбкой, пошел к племянникам – те уже уходили с пляжа.
– Господи, Люси, – пробормотала я себе под нос, плюхнувшись обратно на полотенце. – О чем ты только думала? Теперь тебя ждет жестокое разочарование.
Но, даже произнеся эти слова со всей возможной уверенностью, я не могла отвести глаза от Джуда – он бегом спускался по пляжу, и мяч крутился у него в ладонях.
Джуд вдруг остановился, обернулся – и снова заулыбался, когда понял, что я смотрю на него.
– Слушай, Люси, – проорал он, сунув мяч под мышку, – долго ты еще собираешься водить меня за нос? Может, дашь уже номер своего мобильного, а?
Какие бы подозрения ни крутились у меня в голове, какое бы разочарование ни ждало меня в будущем – все они приказали долго жить. Хотелось вскочить и броситься к Джуду, вопя от восторга.
Но какие-то остатки собственного достоинства во мне еще теплились – если не во имя себя, то во имя всех женщин я не могла позволить ему так легко всё заполучить.
– А как думаешь, далеко ли до края мира? – крикнула в ответ, перекатившись на бок.
Джуд, негромко посмеиваясь, покачал головой:
– Нравится играть в недотрогу, Люси?
– Нет, Джуд. – Я сдвинула солнечные очки на макушку. – Я и есть недотрога.
Ложь, откровеннейшая ложь, но он-то об этом не знает.
– Джуд! – снова рявкнул дядя Джо, на этот раз с отчетливой яростью в голосе. – Шевелись!
Джуд напрягся, улыбка на его лице угасла.
– Иду! – крикнул он через плечо и побежал – ко мне. Остановился рядом, опустился на колени прямо на песок, встретился со мной глазами. – Номер дашь?
– Нет.
Хотя я была опасно близка к тому, чтобы сдаться. Повтори Джуд свой вопрос – и, знаю, я бы капитулировала.
– Почему?
– Потому что ради такого ценного знания тебе нужно потрудиться получше. Парочка жалких попыток – это слишком мало.
Все внутри меня вопило, какого черта я творю. Джуд выглядел самым обычным плохим парнем, но было еще что-то, что приоткрылось в этом внезапном порыве. И оттого я не находила себе места.
Джуд наклонился ко мне – так близко, что едва не коснулся моего носа своим.
– И насколько получше?
Я медленно выдохнула. Надеюсь, он не подумал, что из-за него я начала задыхаться.
– Включи мозги. Воспользуйся ими хотя бы теперь, раз уж ясно дал понять, что в учебе они тебе не нужны, – добавила я.
Еще несколько секунд он ждал. Неужто рассчитывал, что я откажусь от своей роли недотроги? Мои губы сжались еще крепче.
– Ладно, я придумаю что-нибудь классное, – наконец заявил Джуд и опустил солнечные очки обратно мне на нос. – Очень классное.
– Отлично, – отозвалась я, радуясь, что глаза прячутся за очками и он не видит чертиков, которые в них скачут. – Если у тебя получится придумать что-нибудь «очень классное», я не только дам тебе номер, но и позволю пойти со мной на свидание.
Я почувствовала, как радостно взмыла та совершенно бесшабашная часть меня, которая не страдала от комплексов. Я попыталась заткнуть ее, убедить саму себя, что это плохая, злая, неправильная идея, – без толку.
– А с чего ты решила, что я захочу пойти с тобой на свидание?
Никогда до сих пор я не видела такого серьезного, сосредоточенного лица у парня. Выругавшись про себя, я спешно соображала, как выбраться из ситуации, которую сама же и заварила. Я уже подумывала ответить что-то типа «ни с чего» или схватить полотенце и сумку и смыться, поджав хвост, однако не успела сделать ни того ни другого, потому что Джуд внезапно широко, заразительно разулыбался.
– Знаешь, какой ты становишься красивой, когда тебя что-то мучает? – Еще раз крутнув на пальце футбольный мяч, он рассмеялся. – И да, черт побери, я хочу пригласить тебя на свидание. Хотя это и не моя тема, но, думаю, можно сделать исключение для девушки, которая спасает всяческих убогих… (Как по заказу, со стороны стола для пикников донеслось сдержанное рычание.)…которая читает на пляже учебник квантовой физики… (Вообще-то я читала биологию, потому что в этом году мне нужны оценки выше, чем в прошлом, но вряд ли Джуд мог уловить разницу между биологией и квантовой физикой, да наверняка ему просто плевать.)…и которая предпочитает загорать, демонстрируя тело. Правда, мне это тоже нравится.
Улыбка Джуда стала еще шире, и он многозначительно задрал подбородок.
– Для любителя демонстрировать тело ты что-то не особо раздет.
На Джуде была рубашка с длинными рукавами, прилипшая к груди – то ли от воды, то ли от пота, а может, и от того и от другого. Очевидно, яркое солнце и тридцать пять градусов жары не заставят этого парня страдать от жары.
Он пожал плечами:
– У меня под рубашкой, между прочим, целое произведение искусства, шедевр, можно сказать. – Джуд слегка поиграл мускулами, поясняя свои слова, хотя мне никакого пояснения и не требовалось. – Не могу же я демонстрировать его всему свету бесплатно.
Я получила уже штук тридцать сигналов, предупреждающих, что лучше держаться подальше от этого ухмыляющегося, в прямом и переносном смысле закрытого с ног до головы парня. «Шедевр» оказался тридцать первым сигналом. Что же мне теперь делать? Я сделала именно то, чего делать была не должна.
– И сколько же стоит билет в Музей Джуда?
Его улыбка потухла, и глаза тоже.
– Для девушек вроде тебя, – он поднялся на ноги, – у которых, типа, весь мир лежит под ногами, он стоит дорого. Очень дорого.
Снова он открылся, снова показал свою уязвимость. Интересно, отчего так происходит? Настроение у него так меняется или просто в глубине души Джуд – чувствительный парень, которому приходится сокрушать стены, чтобы выпустить себя на свободу? Хотелось бы мне это знать.
– Это ты так завуалировано подсказываешь мне держаться от тебя подальше?
– Нет. – Он встретился со мной взглядом. – Это я прямым текстом советую тебе прислушаться к интуиции и осознать уже, о чем она вопит тебе вот прямо сейчас.
– А с чего ты решил, будто знаешь, что говорит мне моя интуиция?
– Не говорит, а вопит, – поправил он. – У меня большой опыт.
Если Джуд думал, что его «большой опыт» способен дать ему инструкцию к Люси Ларсон, то он капитально ошибся.
– Ну так что, мы еще увидимся? – спросил он, затем покачал головой и снова улыбнулся: – Мы еще увидимся.