Не знаю, сколько прошло времени после нападения, но я, похоже, задремала. Усталость взяла своё и окунула меня в беспокойную дрёму. Очнулась от того, что в комнату кто-то ворвался. Я услышала быстрые, тяжёлые шаги и шевеление сбоку – это Саадат встала с постели. Оказывается, она всё время была рядом.
– Мой эмир… – начала было женщина, но я увидела лишь как он махнул рукой, приказывая ей выйти. И тут же окончательно сбросила с себя оковы сна.
Села на постели, наблюдая за его спешным приближением, поёжилась, когда горячая рука схватила меня за лицо, а горящие гневом глаза впились в него, что-то выискивая.
– Не надо, – попросила тихо, хриплым, севшим голосом. Я представляла, как выгляжу в данный момент, и отчего-то меня это жутко заботило. Хотя ещё не прошла трясучка и жуткий страх, заполнявший до краёв.
А ещё, его пальцы причиняли боль. Его руки почему-то тряслись, и эта информация мгновенно поступила в мозг. Наверное, мне просто хотелось почувствовать заботу, страх за меня. Хоть что-то, что отличается от ненависти и желания убить.
Я понимала, что скорее всего, он просто испугался того, что его игрушку поломают, а он пока не наигрался. Но было что-то в этих грубых, ошалевших жестах приятное. Ласковое, несмотря на их природу.
– Нос сломан? – его стальной тон вмиг развеял всю нежность, и я очнулась, часто заморгав.
– Нет, мой эмир, – тихо ответила ему Саадат, склонив голову.
– Какие повреждения? – повернул мою голову в сторону, потом в другую. Я одёрнула его руку, оттолкнула её.
– Может ещё в зубы заглянешь?! – рыкнула своим каркающим голосом. Связки, как сказала женщина, которая меня осматривала, восстановятся ещё не скоро. – Не выбиты ли!
Шейх снова меня схватил. На этот раз ласковее, но твёрже. Буквально пригвоздил спиной к изголовью.
– Выйди, – бросил Саадат, и та тут же испарилась. А он, склонившись, прошептал мне в губы: – Даже твои зубы мне принадлежат. Покажи. Хочу видеть, что они целы.
Я хотела сказать ему многое. К примеру, то, как сильно ненавижу. Как хочу, чтобы и его вот так душили верёвкой. А я стояла бы и наблюдала за этим со злорадной ухмылкой. Но внезапно захотелось заплакать. Упасть ему на грудь и зареветь. Как говорила Саадат. Показать ему, насколько я слаба, беззащитна. Но промолчать о том, что в этой слабости и есть моя сила.
Показала зубы. И почувствовала, как по щеке скатывается горячая, словно капля кипятка, слеза.
– Ну как? Всё хорошо? – прозвучало затравленно. И взгляд эмира тут же стал другим. Почернел ещё больше. Стал опасным, колючим. Но я ощутила, что ярость эта не на меня направлена. – Ты меня не спас. Ты позволил это сделать со мной. Ты меня изуродовал. Ты знал, на что способны твои женщины и не защитил меня, – выдохнула ему в лицо, тяжело сглотнула, потому что сорванные связки дали о себе знать, и мне пришлось замолчать, чтобы вновь не захрипеть, как искалеченная собака.
Челюсти шейха сжались, по лицу тень пошла. И он ринулся ко мне так, что я отпрянула в ужасе и ударилась о спинку кровати головой. Он тут же подставил руку, обхватил пальцами мой затылок.
– Теперь понимаешь, почему я хочу сделать тебя своей женой? – странно. Дико странно, но я не уловила в его тоне злобы или обиды на мои слова. – Я должен это сделать, чтобы защитить тебя.
– Было бы намного проще отпустить меня домой, – проговорила скороговоркой, откуда голос взялся только.
– Уже нет, Райхана. Теперь ты моё слабое место. Ты знаешь, что самое опасное в моём мире? – спросил со странной улыбкой, а я завороженно качнула головой в отрицательном жесте. – Самое опасное – слабое место. У шейха не должно быть слабых мест. Не должно быть любимой женщины. Поэтому мне разрешено иметь много жён. И любовниц. Чтобы никто не понял, что моё сердце уже кем-то занято, – последнюю фразу он прошептал мне на ухо, прикусывая мочку так сильно, что у меня в глазах защипало. Не знаю, правда, что послужило тому… Его укус или его слова.
– Это ложь, – шепчу так же тихонечко. – Я не верю, что такой, как ты, может любить.
Он отстраняется, некоторое время смотрит на меня с загадочным выражением лица. А после встаёт с кровати, лишая своих прикосновений, к которым я, как оказалось, успела приластиться, словно брошенная, уличная кошка.
– Ты права. Такой любить не может. Я рад, что с твоими зубами всё хорошо. Пришлю к тебе слуг, – уходит так быстро, что я даже не успеваю смириться с этой мыслью. И не хочу, если честно…
Поднимаюсь на ноги и тут же хватаюсь за воздух, потому что опора уходит из-под ног. Закрываю глаза, покачнувшись, а, открыв их, обнаруживаю себя тесно прижатой к горячему телу шейха. Только сейчас замечаю, что на нём простая черная футболка и такие же тёмные брюки. Кажется, спортивные. Усмехаюсь.
– Разве шейхи так одеваются?
– Шейхи делают всё так, как им хочется, – отрезает, грубо впечатывается в мои губы. Целует зло, кусая и причиняя боль. А потом, оторвавшись, всматривается в мои глаза. – Всё же с зубами ты целуешься хорошо. Оставим их, – усмехается, прокушенными мной до крови губами и, собрав волосы в свою руку, опускает меня на колени.
Я чувствую под собой мягкость ковра и его касания, запрокидываю лицо.
– Мне уйти? Или остаться с тобой? – это вырывается из него почти со злостью, и у меня невольно появляется улыбка.
– А ты как хочешь?
– Хочу тебя, Райхана.
– Ирина, – поправляю его как бы невзначай, но Халима не так просто поймать, что тут же поднимается во мне волной разочарования.
– Райхана. Твоё имя Райхана.
Смачиваю потрескавшиеся, разбитые губы.
– Райхана, – шепчу, позволяя его рукам забраться под сорочку, сжать мои груди. – Ты можешь остаться.