Будильник в телефоне, спрятанный под подушкой Алана, зазвенел оглушительно громко и как-то особенно противно. Парень всю ночь спал плохо, ворочался, думал о своей смерти, о сделке, вот и не выспался совсем. С трудом поднявшись с мягкой кровати, Алан лениво накинул чёрный халат и потопал принимать душ.
– Метастаз, – вдруг послышалось из его уст.
Алан выдохнул с облегчением, потому что перестал видеть расплывчатый образ Лейлы. Видимо, дьяволица отсоединилась от органов чувств паренька, услышав только одно знакомое, но непонятное слово. «Странное стоп-слово. А с кем не бывает?» – подумал паренёк перед тем, как раздеться и встать под сильный напор воды из душа. Прохладные капли били пробуждающе по светлой коже, стекая вниз. Рука скользнула по переключателю, прохладная вода сменилась на ледяную. Алан вздрогнул и зажмурился. Даже этот холодный душ не помог хотя бы на мгновение забыть о смерти! Ледяные капли не смогли смыть чувство тревоги.
– Не знаю, что такое метастаз, но знаю, что такое эрекция. Мальчик, может перестанешь себя мучить в свои последние дни и попробуешь расслабиться? – Лейла объявилась в сознании Алана.
Тот смутился и сразу стал нащупывать переключатель, чтобы остановить поток ледяной воды. У него не было эрекции, но после слов Лейлы вполне могла начаться. Как бы ему была неприятна женщина своим характером и поступками, но нельзя не признать, что она симпатичная.
– Нет у меня ничего! Сгинь!
– Вижу, что нет, – пролепетала дьяволица, когда взгляд парня вдруг опустился вниз. Им управляет дьяволица. – Потому что мыслить нужно позитивнее. Надо делать всё, как в последний раз! Разве не грустно уходить в иной мир, так и не подрочив? Поверь, Алан, в Аду твои руки будут заняты и, увы, далеко не этим. Давай, представь девочку из твоего класса, опусти руку с переключателя вниз и удовлетвори себя. Обещаю, я не буду подглядывать, – начала искушать Лейла.
– Твои глаза – мои глаза. Ощущаешь тоже самое. Ты извращенка, – прошипел Алан.
– Не исключено, – засмеялась Лейла, она поспешила подметить: – Не бойся, мальчики меня не интересуют. Только властные, красивые мужчины.
– Люцифер? – спросил парень и выскочил из душа, прикрываясь махровым полотенцем.
Бледное красивое лицо покраснело, сердце стучало неимоверно часто – Алана охватило волнение оттого, что ему нравилась женщина с янтарным цветом глаз, короткими чёрными волосами и стройной фигурой. Выглядела она молодо и не носила вызывающей одежды, что только радовало паренька. Юноша никогда не думал о своём идеальном типе внешности женщин, но вот он, прямо в его голове, в прямом значении этого слова.
– Да. Только он! Ты не представляешь, как Владыка красив. За ним многие дьяволицы бегают несколько столетий, – похотливый смех сменился на протяжные редкие выдохи. Лейле стало тоскливо и одиноко, ведь она не видит свой объект воздыхания.
– У него же есть невеста, – вспомнил Алан.
Из его уст не слышалось ничего, с дьяволицей они общались мысленно, чтобы не привлекать внимания родителей этажом ниже. Те уже давно встали и собирались на работу.
Полотенце на бёдрах Алана сменилось нижним бельём и брюками, которые были скинуты на стиральную машину ещё вечером перед сном. На верх парень накинул бордовую рубашку.
Его лицо снова стало светлым. Пускай они завели пошлый разговор, но, нужно признать, что он помог отвлечься от мыслей о смерти.
– И что? Была первой невестой, а станет наложницей после нашего брака.
– Мне кажется или ты помешалась на нём, когда тебе не отвечают взаимностью? – неуверенно спросил Алан.
– Тебе кажется. А когда кажется, креститься надо!
– Ты от этого не сгинешь? – спросил блондин.
– К большому сожалению, нет.
Юноша спустился на первый этаж и сразу побежал на кухню, абы запихнуть хоть одну крошку в рот. Настолько был голоден. Первое, что ему попалось на глаза, – сэндвич на тарелке, сделанный на скорую руку то ли отцом, то ли мамой, и стакан с апельсиновым соком. Перед тем как вкусить простое блюдо, остаётся молиться, чтобы оно былосделано не папой. Жадно схватив сэндвич, Алан сразу откусил большой кусок. Вкусно, значит сделала мать! Лёгкий завтрак стал причиной приступа меланхолии: обычный кусок хлеба с ветчиной и сыром и то скоро не попробует, отправившись в Ад, не позавтракает с родителями… Две другие тарелки уже лежали в раковине – родители уехали. Завтра нужно встать раньше, чтобы просто понаблюдать как собираются родители на работу и успеть позавтракать вместе с ними.
Всю жизнь Алан рос в доме полном заботы и любви. Да, были ссоры, наверное, как и во многих семьях, но юноша понимал: его любят больше собственной жизни и готовы отдать всё, чтобы он был счастлив. «Не в ваших силах спасти меня, а вот вас я могу отблагодарить за все счастливые моменты в моей жизни, подарив ещё одну жизнь», – подумал Алан, смотря то на раковину, где лежали две грязные тарелки и чашки, то на стулья, где обычно сидели родители.
Вспоминая самые счастливые моменты, в голове мелькали знакомые картинки: уютные вечера, которые проводили всей семьёй за просмотром комедий; поездки в Мексику к бабушке с дедушкой; путешествия по всей Америке и посещения различных музеев. Пускай мальчику уже через пять минут могло наскучить очередное посещение музея, но его отец замечал это и начинал интересный рассказ, что любой экскурсовод обзавидуется складной речи и детальным нескучным описаниям. О поездке в Мексику у Алана всегда была отдельная история, наполняющая сердце теплом и радостью. Там, в гостеприимном доме бабушки и дедушки, он проводил бесконечные часы за чтением книг, познакомился и обзавёлся лучшим другом, дальним родственником со стороны отца. Вся семья Рамирес собиралась поздними вечерами, они пели у костра под гитару. Добрые бабушка с дедушкой незаслуженно были оскорблены, опозорены и скинуты в деревянный ящик да сырую землю. Алан никогда не сможет простить Лейлу за это. Даже если она исполняла приказ, то могла всё закончить иначе. Хорошо, что не все родственники были отправлены на тот свет. Только сейчас Алан рискует раскрыть их личности, потому что дьяволицы всё видит и слышит каждую мысль.
Злость на дьяволицу довольно быстро сменилась на приятные чувства от тёплых воспоминаний. Вот рядом кухонный стул, на нём обычно сидит отец и читает в телефоне статьи об инвестициях. Он всегда забавно хмурится, вчитываясь в каждое слово и пытаясь осознать информацию. А мама вечно не может присесть за стол и даже кушать может стоя. Каждый момент, проведенный в окружении родителей, наполнял сердце Алана благодарностью за простые, но невероятно бесценные моменты счастья.
– Я не буду извиняться, – прервала чудесные картинки своими словами Лейла.
Дьяволица вышла из тела Алана, начиная свое преображение из прозрачной формы в обычное человеческое тело. Сначала её контуры были размытыми, но по мере того, как принимала полностью человеческий облик, женская фигура становилась более определенной и четкой. Этот процесс был плавным, а зрелище впечатляющим. Повернувшись к Алану, она взглянула в его фиолетовые глаза и произнесла снова:
– Слышишь? Я не буду извиняться за смерть твоих близких и за то, что собираюсь убить тебя. На моём месте ты бы поступил точно также, потому что иного выбора нет.
С этим можно было поспорить. Четырнадцатилетний парень смотрел на женщину перед собой, хлопал глазами оттого, что не понимал, как ему реагировать на первое появление демона прямо перед ним в его настоящем обличии, тем более как относиться к словам, что вызывали непривычное чувство раздражения и злости.
Внезапно лицо дьяволицы сменилось страшной картиной в глазах Алана: он окружён толпой людей, а перед ним сцена, на которую по очереди стража толкала мужчину, женщину и, по всей видимости, их дочь. Уж слишком была похожа на двух взрослых. Стража приказала им встать на колени и склонить голову. Едва их взгляды опустились, обнажённые три мяча блеснули в воздухе и рассекли склонившиеся головы. Кровь брызнула на одеяния трёх стражников и на лица тех, кто слишком близко подошёл к сцене. Алан не прекращал смотреть на кровавое лезвие одного из распорядителей судеб, к нему прицепился белоснежный длинный клочок волос и, когда меч оказался в ножнах, локон упал к отрезанной голове женщины. Из глаз Алана выступили слёзы отчаяния и горя. «Всё это несправедливо!»
Жуткая картина исчезла. Он дома, не на площади в незнакомом месте. Однако по щекам продолжали катиться крупные слёзы. Алан принялся тут же вытирать их рукавами рубашки, не понимая причину всех этих эмоций и возникших в голове воспоминаний, казалось, чужих. То, что он видел, никогда не происходило в реальности, он не знал погибших. Ему удавалось сдержать слёзы даже после смерти бабушки с дедушкой. А здесь он рыдал так, будто это была его настоящая семья, которую он потерял, – самые дорогие и любимые люди.
Лейла всё это время продолжала смотреть на Алана. Её спокойный взгляд сменился на непонимающий. Неужели парня обидели её слова? Но чтобы так горько плакать? Дьяволица прикоснулась указательным пальцем к кончику носа Алана, смахнув с него солёную каплю. В ответ Алан схватил её ладонь, крепко сжимая.
– Я хочу жить, – сквозь зубы прорычал он, требуя от Лейлы шанс на ещё один вдох по истечении времени сделки, оставшихся шести дней. Его голос звучал твёрдо, но с ноткой отчаяния.
– Я тоже, – прошептала в ответ дьяволица, впервые не отводя взгляд так долго. Прозвучали слова с намёком на неуверенность. Она понимала, что не в силах пообещать защитить ни его, ни себя.
Было бы намного проще, если бы кто-то дал ей власть, чтобы осуществить желаемое. Только просто так она в руки не придёт, как и что-либо другое, Лейла прекрасно понимала это. А ради своих целей и того, чтобы выжить, она пойдёт на всё, даже на убийство человека, к которому не испытывает негативных чувств. Алан не винил её за деяния, считая это разумным эгоизмом.
Алан перевёл взгляд на окно, сквозь стекло плескались яркие лучи солнца, создавая игру света и тени на стене. Он ощущал, как время неумолимо течет, с каждой секундой приближая его к смерти, которая несправедливо и неминуемо ожидает его. Но отчаяние сменилось решимостью не сдаваться найти выход. Сейчас его судьба в руках Лейлы, а значит нужно начать менять именно её взгляды на жизнь.
– Мы найдем выход из этой ситуации, – сказал белокурый юноша, поворачиваясь к Лейле.
Его голос звучал убедительно, полный настойчивости и веры в успех. Он горько улыбнулся, чувствуя взгляд Лейлы, наполненный сомнениями и недоверием к его словам. Женщина не ответила, лишь молча покачала головой, выражая своё нежелание продолжать бессмысленный, по её мнению, диалог. Лейла видит шансы там, где он видит обречённость. Пускай так, решимость юноши всё равно не ослабевала, но понимание того, что доверия к нему у дьяволицы не хватает, лежало тяжёлым грузом на его плечах.
– Я понимаю, что ты не веришь, Лейла, – произнёс Алан, сохраняя спокойствие, пытаясь ещё раз переубедить женщину. – Но даже если шансы малы, мы не можем просто сидеть сложа руки.
– А я сижу? – возмутилась Лейла. – Разве ты не понимаешь, что от твоей смерти зависит моя жизнь? Успешное выполнение задания от Владыки приблизит меня к тому, чтобы быть рядом с ним.
– Мы должны попытаться найти другой выход. Взгляни правде в глаза, ты не добьёшься любви от Люцифера, который уже почти женат на другой, а тебя отправил куда подальше. Разве для тебя имеет смысл жить, не имея свободы? – подловил юноша дьяволицу на её истинных желаниях и мечте.
Выдвинул такую речь, а получил молчание в ответ. Алан не разозлился, решил, что женщине нужно время обдумать услышанное и направился к выходу из дома, абы сделать запланированные дела. Дьяволица смотрела вслед юноше. Каждый его шаг уверенный, и выражает не окончание совершить попытку объединиться с дьяволицей, а свою готовность бороться до последнего, в то время как Лейла, оставаясь на месте, понимает, что ей не хватает решимости, чтобы идти вместе с ним.
Алан отправился в дом к умершей старушке, живущей по соседству, чтобы покормить её кошек и отдать одну из них в добрые руки. Ещё ночью юноша договорился со своей одноклассницей. Потом останется отдать ещё четырёх, тогда можно быть спокойным, что они не пропадут.