В свое родное стойбище Са возвращался, находясь под большим впечатлением. Спешил. Если бы мог, то бежал бы. Но бежать не позволяла пятка. Поэтому, он ковылял вприпрыжку. Молодой охотник был так обескуражен, что забыл об удодовых яйцах, которые собирал целое утро. Вспомнил о них только тогда, когда подходил к родным границам. Сокрушался, что неважно прикрыл их травой. Ведь желающих полакомиться, за чужой счёт, в камышах Нила, найдётся предостаточно.
Дух родных пенат давал о себе знать, уже на самых дальних подступах к ним. Особенно, при встречном ветре. Поэтому заблудиться было мудрено.
Вообще, граница территории в ту эпоху, имела свои, тонкие особенности. Каждый хозяин территории неустанно заботился о сохранении и постоянном функционировании своей границы.
У мелкого хозяина территории, протяжённость суверенных рубежей была поменьше, а у крупного хозяина – обширней. Поскольку хозяин пребывал в единственном экземпляре, а граница его территории фиксировалась, исключительно, химическим способом, то она была, по преимуществу, пунктирной, а потому весьма прозрачной.
Другое дело, граница территории становища людей. Здесь всё было гораздо круче. Она, естественно, тоже маркировалась, всё тем же, химическим способом. Зачем изобретать что-то новое? Не надо ничего изобретать! Ведь всё так просто и удобно. И главное, естественно.
Граница маркировалась всем коллективом становища. Причём, непрерывно и добровольно. Метилась, впрочем, не только сама граница, но и территория внутри неё. Но этого мало. Хаотично и спонтанно маркировались также территории, расположенные и в отдалении от границ стойбища, что вызывало искреннее недоумение, и даже раздражение у других обитателей окрестных мест.
По этой причине, редкий зверь рисковал близко подойти к стойбищу. Разве, что глупый, или совсем потерявший нюх. Зверь прекрасно понимал: раз граница так сильно пахнет, значит, на территории обитает крупный хозяин. Ну, очень крупный хозяин, судя по интенсивности маркировки. С таким лучше не связываться. Поэтому, считалось за благо, обходить это место десятой дорогой.
Радостно вдыхая запах отечества, Са ступил, наконец, в родные пределы.
Поселение собирателя удодовых яиц, могло удивить неискушённый глаз своей непринуждённой живописностью. Оно насчитывало несколько десятков хижин. А может, рукотворных творений было и больше. Их ведь никто толком не считал. Вернее, не мог сосчитать, потому что число было слишком большое. Хижины, на территории стойбища, помещались самым свободным образом. Ведь народ, при возведении своих пенат, не руководствовался строгими градостроительными предписаниями.
Улицы отсутствовали. Причём, начисто. Их с успехом замещали следы, тропинки и одна, но широкая тропа. Конечно же, больше всего наблюдалось следов. Они фиксировались везде, куда не кидал свой взгляд глаз человеческий.
Второе место, по популярности, занимали тропы. Они соединяли каждую хижину с каждой. Напрямую. Поэтому, их насчитывалось гораздо больше, чем хижин. Если же между хижинами тропа отсутствовала, или поросла травой, то это означало, что хозяева их пребывают в состоянии ссоры. И чем выше вырастала трава на тропе, тем глубже, надо полагать, был антагонизм.
Единственная, широкая тропа вела к хижине вождя, и считалась народной. Она завершалась вытоптанным пятачком или, выражаясь древнегреческим языком, агорой. На агоре принимались самые важные решения, касающиеся жизни народных масс. Несмотря на то, что народная тропа завершалась агорой, демократия отсутствовала. Решения за народ и для народа принимал вождь. Лично.
Агору украшала масштабная хижина, возведённая из масштабных веток. Она служила местом обитания масштабного человека. Этим человеком, естественно, был вождь.
Хижина Са располагалась недалеко от агоры, но чуть в стороне от людских потоков. Он делил свои холостяцкие пенаты с такими же молодыми охотниками, как он сам. Звали его друзей, Тут и Там. В перспективе, Са собирался соорудить себе отдельную хижину и привести туда хозяйкой, юную соплеменницу, на которую он уже давно положил свой, тоскующий глаз. Да и она, при виде его, тоже неровно дышала.
Са заковылял в сторону своей хижины. Он устал и хотел отдышаться. А ещё, он хотел осмыслить всё то, что произошло с ним накануне.
Вскоре, сквозь дырявые стены, его заметили Тот и Там. Это были его давнишние друзья. Поджарые, загоревшие, с лохматыми головами и быстрыми, тёмными глазами, они были похожи на близнецов. Отличались только тем, что Тот, по жизни, был ведущим, а Там – ведомым. Они увидели Са и очень обрадовались его появлению.
Поутру они сходили на неудачную охоту и теперь, с подтянутыми животами, пережидали в хижине полуденную жару. По своему опыту они знали, что жара притупляет чувство голода. Больше хотелось пить, чем есть. Поэтому они запаслись водой.
Охотники с удивлением отметили, что Са подпрыгивает при ходьбе, а глаза его смотрят не фиксировано. Утром уходил с ровной походкой, а вернулся с неровной. Утром взгляд был спокойный, а теперь бегающий. Неужели удод так сильно клюнул в ногу? И руки у Са были совсем не заняты. Добычи не видно. А ведь ходил за удодовыми яйцами. Странно всё это. И обидно.
Хотя друзьям Са было лень подниматься с прохладной подстилки, они, всё же, вышли ему навстречу. Победило любопытство и желание, хоть что-нибудь пожевать.
Встретили они хромающего друга своего у народной тропы. На самом, видном месте. Там, где всегда шатается праздный народ. Подозрения Тута подтвердились: Са вернулся без удодовых яиц. От этого невесёлого открытия, живот у него подтянулся ещё больше. На всякий случай, он спросил:
– Где яйца?
Са смахнул пот со лба. Глаза его, по-прежнему, продолжали что-то искать.
– Чьи?
Тут усмехнулся.
– Чьи? Удода!
Са с трудом сфокусировал бегающий взгляд на Туте.
– У – у – у, там было не до удодовых яиц…
Тут и Там недоумевающе переглянулись. Они ничего не понимали. Тут поинтересовался:
– Что было-то?
Са продемонстрировал свою пятку.
– Смотри!
Тут присмотрелся. Увидел углубления от частых зубов. Углубления затянулись. Крови не было. Рана должна быть свежей, а выглядела подозрительно старой.
Спросил:
– Кто укусил?
Ответ укушенного, ошеломил его:
– Крокодил.
Тут подумал, что ослышался, а потому переспросил:
– Крокодил?
Получил утвердительный ответ:
– Крокодил.
Там присвистнул:
– Крокодил? Не может быть!
Тут подозрительно искривил губы.
– Врёшь!
Са обиделся.
– Не веришь, не надо.
Скептик прищурил глаза.
– Тогда, почему ты живой, а? Крокодил никого не отпускает.
Там, тоже, выразил своё недоверие к факту чудесного избавления Са от зубов крокодила.
– Почему, а?
Скептически настроенный Тут, продолжил:
– Он сильный. У него много зубов!
Укушенный огрызнулся:
– Его убили!
Глаза Тута стали круглыми. Он твёрдо знал, что крокодила убивать некому. Не родился ещё такой геройский охотник!
– Убили? Кто?
Там хлопнул глазами.
– Убили? Подумать только.
Са ответил:
– Чужой!
Глаза Тута продолжали удерживать круглую форму.
– Какой ещё чужой?
Там цокнул языком:
– О, чужой!
Укушенный охотник задрал руки кверху, обозначая рост пришельца.
– Вот такой! Весь в белой шкуре!
Вытер пот, выступивший на лбу.
– Пришельцев было трое. Убивал один.
Там покатил глаза.
– У – у – ух ты!
А Тут и верил и не верил. Он продолжал пытать укушенного приятеля:
– Чужой убивал крокодила копьём?
– Нет.
– Топором?
– Дубиной?
– Нет.
– Тогда чем?
– Не знаю. Чужой стоял далеко от берега.
Друзья укушенного охотника, развели руками.
– Ты всё врёшь! Так не бывает!
Са, с досады, сплюнул.
– Нет, бывает!
Немного подумав, философски произнёс:
– У чужого всё бывает!
Вокруг друзей, между тем, стал потихоньку скапливаться праздный люд. Его, правда, было немного. Он тихо стоял в сторонке и слушал. Иногда недоверчиво крутил головой. А друзья продолжали дискутировать, не обращая внимания на ротозеев.
Тут продолжал упорствовать.
– Ты уверен, что чужой убил крокодила? Может, крокодил сам отпустил твою пятку и уплыл?
Са нервно хихикнул:
– Ага, дождёшься!
Твёрдо продолжил:
– Убил крокодила чужой! Сам видел. Крокодил разорвался пополам. Было много крови…
Тут всё не верил.
– Неужели, пополам?
– Пополам. Он сразу отпустил пятку. Я убежал.
Там всплеснул руками.
– Пополам? О – о – о!
Скептик, ещё раз, внимательно изучил укушенную пятку, охотника за яйцами.
– Рана несвежая.
Там тоже усомнился.
– Точно, несвежая.
Укушенный охотник, от раздражения, топнул здоровой ногой.
– Нет, свежая!
Тут и Там снова переглянулись.
– Так не бывает!
Са начал злиться.
– Бывает! Меня вылечил чужой! Чужой хороший!
Тут и Там дружно открыли рты.
– А ты не врёшь?
Са снисходительно выпятил нижнюю губу.
– А ещё, чужой, который лечил, позвал меня в гости.
Тут недоверчиво фыркнул:
– Кого? Тебя?
Пострадавший гордо ответил:
– Меня!
У Тама, завистливо, заблестели глазки.
– Во как!
Вместо того чтобы радоваться за друга, Тут, уже в который раз, подверг его слова сомнению.
– Откуда чужой может знать наши слова?
Там злорадно хихикнул.
– Откуда?
Раненый насупился.
– Чужой молчал. Я слышал его голос в голове.
Друзья укушенного охотника переглянулись ещё раз. Они, решительно, ничего не понимали. Тут, на всякий случай, сказал:
– Врёшь!
Но Са упорно стоял на своём. Его стойкость вызывала уважение.
– Нет, не вру. Пришельцы умеют говорить через голову!
Тем временем, кучка любопытствующих всё возрастала. Она слушала охотников, открывши рот. Таких чудес людям не рассказывали, даже умудрённые опытом, старики. Люди охали и делились впечатлениями. Среди них, конечно же, нашлись и доброжелатели, которые верноподданнически донесли неслыханную информацию вождю. А как без доброжелателей? Без них никак нельзя. Без них не одно общество не обходится.
А дискуссия, между тем, темпа не сбавляла.
Тут, вдруг, вспомнил, что упустил главное. Он вернулся к истоку разговора.
– Как они появились?
Ответ Са заставил икать от страха и, скептически настроенного, Тута и доверчивого Тама. Теперь они понимали, почему так безостановочно бегали глаза у Са.
– Пришельцы приехали на «скарабее».
Тот потерянно хлопнул глазами.
– Что? На «скарабее»??
Са судорожно проглотил свой кадык.
– На «скарабее»!
У Тута с Тамом внезапно открылся тик.
– На жуке?
Са кивнул головой.
– На большом «жуке».
Там выпучил глаза.
– На большом «жуке»? На таком, что можно ездить? О – о – о!
Недоверчивый Тут опомнился, и выразительно повертел пальцем у виска своего укушенного друга.
– Ты в своём уме, Са? Жуков, на которых ездят, не бывает. Есть только маленькие жуки!
Там насмешливо продемонстрировал небольшой просвет между указательным и большим пальцем своей руки.
– Бывают, только такие жучки!
Деревянное упрямство Са, убивало.
– Бывают и всё! Чужих привез на себе «жук».
– Где они сидели?
– На спине! В большом коконе, который блестел на солнце.
– Ты сам видел?
Са твёрдо ответил:
– Сам!
Тут и Там, уже в который раз, переглянулись. Может, Са, всё-таки, шутит? Нет, не похоже. Са шутит, когда весёлый. А здесь, он белый и дрожащий. Значит, Са не врёт. Значит, он говорит правду?! Такой вот интересный оборот получается! Полемику охотников прервало появление вождя. Вождя звали Па. Для народа он негласно позиционировал себя папашей, для придворной элиты – папой, а для своих людей – паханом. Как и подобает лидеру такого ранга, он был монументален и суров. В народ вышел только в фиговом листке, потому что так и не жарко и демократично. Кожа на его лице и других участках тела лоснилась. Издали, в лучах полуденного солнца, он выглядел, как новенькое, бронзовое изваяние. Вождь появился ожидаемо: ему донесли о приключении Са. Информация его заинтересовала. Однако требовалась проверка её на достоверность. Ввиду особой важности. И немедленно!
Па обратился к оробевшему Са:
– Это ты говорил о каких-то чужаках?
Са съёжился. Он, откровенно говоря, побаивался вождя, потому что не принадлежал к кругу избранных. Понимал, что раздражать вождя нельзя. Вождь был крут на расправу. Хотя, в экзекуции участвовал не сам, а делал это руками, или ногами своих сатрапов.
– Я.
Взгляд у Па был тяжёлым и потным.
– Говорил правду?
Укушенный кивнул.
– Правду.
Вождь удовлетворённо погладил свой живот.
– Хорошо.
Самодержавно ткнул пальцем в грудь Тута с Тамом.
– Идите с ним и проверьте, не соврал ли он.
Повернулся к Са.
– Веди их!
Са робко поинтересовался:
– Сейчас?
Бронзовый лик вождя стал медальным.
– Сейчас!
Глянул сальным взглядом в глаза, укушенного охотника.
– Если соврал, накажу!
Реплика вождя Са не понравилась. Но он благоразумно промолчал.
Не понравилась последняя реплика вождя и пассии Са, которую звали Джедет. Скромно затерявшись в кучке любопытствующего народа, она, с замиранием сердца, слушала о жутком приключении своего, укушенного избранника. Джедет, от великого переживания, тихонечко струила в кулачок солёную воду, текущую из глаз. Ей было так жалко бедного Са, так жалко. Он ведь охромел и устал. А вождь сильно суров. Он, снова, послал бедного Са к крокодилам и чужим, которые ездят на «скарабее». Как страшно! Несчастный Са! Ну как тут не струить солёную воду?
Делать нечего. Трое охотников, вооружившись копьями, пустились в сомнительное путешествие. Злые и голодные. А Са, вдобавок, ещё и укушенный. Утешало лишь то, что где-то там, на середине пути, им удастся подкрепиться припасами Са. При условии, конечно, что их никто не опередил.
Полуденная жара спадала. Солнце уже, заметно, завалилось на другую сторону небосвода.
Са, к удивлению друзей, почти перестал хромать. Нога беспокоила его всё меньше и меньше. Рана от укуса, затягивалась прямо на глазах. Он даже, один раз нечаянно, прошёлся по луже, забыв про наказ доброго пришельца. Сильно, испугался. Оказалось, что ничего страшного не произошло. Пятка, почти, не болела. Конечно, она ещё немного ныла, но не так, как вначале.
Друзья, наконец, подошли к желанному месту. Са, с замиранием сердца, раздвинул высокую траву и его голодному глазу открылась целая россыпь, нетронутых, удодовых яиц. Их никто не съел. Повезло!
Охотники, без лишних церемоний, набросились на еду. Са и Тут ели аккуратно. Они, сначала, разбивали носик яйца, и уж потом выпивали содержимое. Там же, так поступал не всегда. Иногда, он ел яйцо вместе со скорлупой. Смеялся и говорил, что так вкуснее. Видно, его организм ощущал недостаток кальция. Всё бы хорошо, но на последнем яйце Таму крупно не повезло. Он, как обычно, бросил его в рот и стал жевать. Но яйцо оказалось, не то прошлогодним, не то позапрошлогодним. Не стоит говорить о том, что произошло дальше. Бедный Там!
Зато резко поднялся жизненный тонус у Са и Тута. Мало того, что они насытились по-взрослому. Они ещё и нахохотались до коликов в животе, наблюдая за неудачливым приятелем. Что и говорить, жизнь для всех, кроме Тама, наладилась. Они бодро зашагали дальше, к опушке леса, где пришелец назначил встречу для Са.
Там же плёлся сзади и чуть сбоку. Шел без настроения и с пустым желудком. Но, на этом, злоключения Тама не закончились.
Друзья были уже на подходе к конечной цели своего путешествия, когда расстроенный Там, неожиданно, наступил на что-то податливое и вязкое. Посмотрел и сконфузился. Это была очень большая куча известно чего, но не известно чья. В нос ударил ядрёный запах. Там стал торопливо освобождать свою, босую, стопу от липкой субстанции, вытирая её о траву. Получалось неважно. Зато усиливался запах. Его волна получилась настолько забористой, что моментально обаяла, ушедших вперёд, Са и Тута. Они, сморщив свои носы, вернулись к месту происшествия.
Тут деловито изучил источник запаха. Вдруг изменился в лице. Голос стал тихим и тусклым. Видно, повлияло, сделанное им, открытие.
– Это сделал носорогий! Хозяин поляны.
Там перестал ёрзать ногой по траве. Насторожился.
– Носорогий?
Тут, упавшим голосом, подтвердил своё предположение:
– Носорогий. Больше некому.
Там испуганно присел в траву. Он очень боялся этого зверя. Особенно на открытой поляне. Он быстрый и свирепый. Глазки маленькие и злые. Догонит свободно. Затопчет и не заметит.
И тогда он, чтобы отвести страхи, робко высказал свою версию:
– А может это чужой, а?
Притихший Са покачал головой.
– Нет, не чужой. У чужого не такой большой живот. Сам видел.
Там не терял надежды.
– Чужих, ведь, было трое.
Са озадачился. Пришельцев, действительно, было трое! А вдруг это они?
Подошёл к объекту исследования. Присмотрелся. Вспомнил, как выглядят пришельцы. Засветился от тихой радости. Прикинул, что если, даже их, всех троих, таких высоких, стройных и красивых сложить вместе, то брюхо одного носорогого будет, всё равно, гораздо толще!
Твёрдо вынес окончательный вердикт:
– Нет. Это сделали не пришельцы.
Надежда, питавшая Тама, умерла. Он сдавленно пробормотал:
– Носорогий… таки…
Тоскливо посмотрел на Са.
– Тебе от носорогого, пожалуй, не убежать.
Укушенный охотник, в свою очередь, посмотрел на собственную пятку. Ему, тоже, стало тоскливо. Он уныло согласился:
– Не убежать.
Тут неуверенно успокоил Са.
– Носорогого пока нет. Мы быстро глянем, какие это пришельцы и назад.
– А если придёт?
– Убежим в лес. Опушка близко. Носорогому в лесу будет не с руки.
Са усомнился.
– А успеем?
Голос Тута, по-прежнему, звучал не уверенно:
– Успеем. Пошли.
Мотивировал оробевших собратьев:
– Вождь велел!
Подействовало. И потом до опушки, действительно, было рукой подать. Прошли некоторое расстояние. Вели себя тихо, чтобы не привлекать внимание.
Их заставил обернуться странный звук. Оборотились и обмерли. В десяти шагах от них, красовалось жуткое существо, какого в здешних местах они никогда не встречали. Существо напоминало «паука», но без головы и груди. Длинные, ломаные лапы поддерживали только его брюхо. Оно было похоже на большой, сплюснутый шар. Лапы располагались по кругу. Та же картина наблюдалась и с его многочисленными, красными глазками, которые помещались на макушке «паучьей» спины. Это делало невиданное насекомое, одинаковым со всех сторон. Странный, белый окрас и огромность «жука», шокировали. По высоте, он превышал половину роста охотника.
Белое насекомое с красными глазами стояло, не двигаясь. Видно, увидев охотников, «паук» прикидывал, что с ними делать дальше.
Ошалевшие от страха, охотники повернулись к чудищу лицом и выставили вперёд свои, жалкие копья. Им показалось, что «жук» даже страшнее, чем носорогий.
Огромное насекомое тут же отреагировало на их движение. Оно приподнялось на своих, узловатых ногах и стало вровень с охотниками. Четыре передние лапы его, взметнулись вверх. Легко и стремительно. И главное, они были намного выше копий охотников. На кончиках лап, грозно сверкнули длинные, тонкие коготки.
Охотников парализовал страх. Они не в силах были пошевелиться, и с трудом удерживали, в дрожащих руках, свои копья. А страшный «жук», тем временем, подумал-подумал и принял прежнюю позу. Грозные лапы его изломались и опустились на землю. Видно, он понял, что охотники нападать не собираются. Помигав глазами, ещё некоторое время, он побежал восвояси.
Са облегчённо вздохнул: угроза миновала!
Там и Тут тоже вышли из состояния ступора. Тут, стуча зубами, выдавил из себя:
– Всё! Бежим назад и поскорее!
Он, напрочь, забыл о наказе вождя. Там охотно поддержал его:
– Бежим, пока целы!
Са, неожиданно, возразил:
– Нет. Идём к опушке.
Тут его не понял:
– А «жук»?
Там, тоже, его не понял:
– А как же «жук»?
Са спокойно ответил:
– «Жук»? «Жук» не тронет. Это «жук» чужих. Чужие добрые. «Жук», тоже, добрый.
Подействовало, хотя со скрипом. Благо, опушка была уже рядом. Вскоре охотники вышли на небольшой взгорок и увидели такое…