В ту самую ночь, когда тринадцатилетняя Клэр Уорд из Итаки должна была бы умереть, она стояла на оконном карнизе своей спальни на третьем этаже и пыталась решить, стоит ли прыгать. Внизу, примерно в двадцати футах, росли давно отцветшие лохматые кусты форсайтии. Они смягчат падение, однако переломов костей, скорее всего, не избежать. Клэр перевела взгляд чуть дальше, на клен, на прочную ветвь, изгибавшуюся дугой всего в паре футов от нее. Такой прыжок Клэр еще ни разу не совершала – просто не было острой необходимости. До нынешнего вечера ей удавалось выскальзывать из входной двери так, что никто не замечал. Однако времена легких побегов закончились, потому что теперь за ней следит Нудный Боб. «С этого момента, юная леди, – заявил он, – вы остаетесь дома! Нечего бежать по темному городу, словно дикая кошка».
«Если в этом прыжке я сломаю себе шею, – решила Клэр, – виноват будет Боб».
Да, ветка клена и впрямь недалеко от нее. Клэр есть куда пойти, с кем встретиться, и она не может до бесконечности торчать здесь, взвешивая свои возможности.
Девочка пригнулась, изготавливаясь к прыжку, и внезапно замерла – из-за угла, сверкая фарами, выехала машина. Словно черная акула, внедорожник скользнул у нее под окном и медленно проехал по тихой улице, будто разыскивая нужный дом. Не наш, решила Клэр, – в обиталище ее приемных родителей, Нудного Боба и такой же нудной Барбары Бакли, никогда не появлялось интересных посетителей. У них даже имена были скучными, что уж говорить о беседах за ужином. «Как прошел твой день, дорогой?» – «А твой?» – «Погода улучшается, верно?» – «Не передашь мне картошку?»
В их заумном педантичном мире Клэр была чужой – ребенком, которого они не понимали, несмотря на все старания. А Боб и Барбара очень старались. Клэр должна была бы жить у художников, актеров или музыкантов, у тех, кто не спал по ночам и умел веселиться. У таких же, как она сама.
Черная машина исчезла. Теперь – или никогда.
Клэр сделала глубокий вдох и прыгнула. Летя во тьме, она чувствовала, как ночной ветер свистит в ее длинных волосах. Клэр перемахнула на клен грациозно, словно кошка, и ветка вздрогнула под ее весом. Проще простого. Девочка перебралась чуть пониже, к следующей ветке, и уже собралась было прыгнуть, как перед ней опять возник внедорожник. Урча двигателем, автомобиль снова проскользнул мимо. Девочка наблюдала за ним, пока внедорожник не исчез за углом, а затем соскочила на влажную траву.
Клэр оглянулась на дом, ожидая, что сейчас из передней двери вылетит Боб и примется орать: «Немедленно вернитесь домой, юная леди!» Однако фонарь на крыльце так и не включился.
Можно начать ночные похождения.
Девочка застегнула молнию на своей фуфайке с капюшоном и направилась в торговый район города, в самую гущу событий, если это, конечно, можно так назвать. В нынешний поздний час улица была тихой, а большинство окон – темными. Здесь повсюду стояли почти пряничные домики, идеальные, словно с картинки; эту улицу населяли профессора колледжей и безглютеновые мамаши-веганки, все как одна состоящие в книжных группах[2]. «Десять квадратных миль, окруженных суровой действительностью», – ласково описывал Боб свой город, однако и он, и Барбара чувствовали себя здесь прекрасно.
А где чувствовала себя прекрасно Клэр, она не знала.
Широко шагая и разбрасывая изношенными сапогами сухую листву, девочка перешла улицу. Через квартал от нее в озерце фонарного света курили трое подростков – два парня и девчонка.
– Привет! – крикнула им Клэр.
Тот парень, что повыше, помахал ей рукой.
– Привет, Клэр Эклер. Я слышал, тебя снова засадили в четыре стены.
– Секунд на тридцать примерно. – Девочка взяла прикуренную сигарету, которую подал ей парень, глубоко затянулась и радостно выпустила дым. – И какие же у нас планы на сегодня? Что будем делать?
– Я слышал, будет вечеринка, там, у водопадов. Но нам придется найти машину.
– А как же твоя сестра? Она могла бы нас довезти.
– Не, ключи от ее машины забрал папа. Давайте потусуемся здесь – вдруг еще кто объявится. – Парень умолк и, нахмурившись, взглянул через плечо Клэр. – Ой-ой. Погляди, кто прибыл.
Девочка обернулась и раздраженно застонала – прямо возле нее у тротуара притормозил темно-синий «сааб». Пассажирское окошко опустилось, и Барбара Бакли скомандовала:
– Клэр, полезай в машину.
– Но я просто тусуюсь с друзьями.
– Сейчас почти полночь, а завтра нужно идти в школу.
– Но ведь я не делаю ничего противозаконного.
– Немедленно полезайте в машину, юная леди! – повелел Боб Бакли с водительского сиденья.
– Вы мне не родители.
– Но мы несем за тебя ответственность. Наша задача – правильно воспитать тебя, именно это мы и пытаемся сделать. Если ты немедленно не отправишься с нами домой, ты… ты пожалеешь!
«Ага, так страшно, я вся трясусь», – подумала Клэр. Она хотела было рассмеяться, но вдруг заметила, что Барбара в халате, а Боб не причесан – волосы на одной половине его головы были взлохмачены. Супруги так торопились за ней, что даже не успели одеться. Оба выглядели куда старше и изнуренней, чем обычно; взъерошенная парочка среднего возраста – из-за Клэр им пришлось подняться с постели, и завтра они проснутся без сил.
– Я понимаю, что мы тебе не родители, Клэр, – устало вздохнула Барбара. – Понимаю, что тебе очень не нравится жить у нас, но мы стараемся делать все, что можем. Поэтому, пожалуйста, сядь в машину. Здесь небезопасно.
Клэр с раздражением глянула на друзей, забралась на заднее сиденье «сааба» и хлопнула дверцей.
– Всё? – спросила она. – Довольны?
Боб обернулся к девочке.
– Да дело-то не в нас. Дело в тебе. Мы поклялись твоим родителям, что всегда будем присматривать за тобой. Если бы Изабель была жива, она страшно расстроилась бы, увидев тебя сейчас. Вот такую – неуправляемую и все время злую. Клэр, тебе представился второй шанс, и это настоящий подарок. Не бросайся им, пожалуйста. – Боб вздохнул. – А теперь пристегнись, хорошо?
Если бы он злился, если бы орал на нее, Клэр было бы проще. Но Боб смотрел на девочку так печально, что она почувствовала себя виноватой. За то, что вела себя как стерва, что бунтовала в ответ на добро. Ведь семейство Бакли не виновато в гибели ее родителей. И в том, что жизнь ее пошла кувырком, – тоже.
Они отъехали. Клэр обхватила себя руками – девочка раскаивалась, но была слишком горда, чтобы попросить прощения. «Завтра я буду с ними нежнее, – решила она. – Помогу Барбаре накрыть на стол, а может быть, даже помою Бобу машину. Потому что, черт возьми, его тачке это не помешает».
– Боб, – спросила Барбара, – а что там делает эта машина?
Зарычал двигатель. Светящиеся фары с грохотом уткнулись прямо в них.
– Боб! – завизжала Барбара.
От удара ремень безопасности больно врезался в грудь Клэр, и ночь взорвали жуткие звуки. Бьющееся стекло. Сминаемый металл. И чей-то плач, хныканье. Открыв глаза, Клэр увидела, что мир перевернулся, и поняла: хнычет она сама.
– Барбара! – шепотом позвала девочка.
Она услышала приглушенный хлопок, затем еще один. Почувствовала запах бензина. Ее удерживал ремень безопасности и так сильно врезался ей в ребра, что Клэр с трудом дышала. Девочка нащупала замок. Ремень, щелкнув, расстегнулся, и она сильно ударилась головой – боль стрельнула в шею. Клэр чудом удалось вывернуться и оказаться в положении лежа – так она видела разбитое окно. Запах бензина усилился. Девочка изогнулась, чтобы добраться до окна; она представляла себе страшный жар и плоть, запекшуюся у нее на костях. «Вылезай, вылезай же! – скомандовала она себе. – У тебя еще есть время спасти Боба и Барбару!» Клэр ударила кулаком по оставшимся истрескавшимся фрагментам стекла, и они рассыпались по мостовой.
В поле зрения Клэр возникли две ступни – ноги остановились напротив девочки. Она пристально вгляделась в мужчину, перегородившего ей выход. Но лица не увидела – только силуэт. И пистолет.
С ревом и визгом шин на них помчалась другая машина.
Клэр рывком спряталась в «сааб», вернувшись в безопасное место, словно черепаха, укрывающаяся в своем панцире. Отстранившись от окна, девочка накрыла голову руками и стала ждать: отзовется ли выстрел болью на этот раз? Почувствует ли она, как пуля разорвется в ее черепе? Девочка так плотно свернулась калачиком, что слышала лишь собственное дыхание, шум собственного пульса.
Она не сразу разобрала, что кто-то зовет ее по имени.
– Клэр Уорд? – Голос был женским.
«Наверное, я умерла, – решила девочка. – И со мной говорит ангел».
– Он ушел. Теперь ты спокойно можешь выйти наружу, – сообщил ангел. – Но тебе нужно поторопиться.
Клэр открыла глаза и сквозь пальцы посмотрела на лицо, показавшееся в проеме разбитого окна; женщина глядела на нее вполоборота. Тонкая рука потянулась к девочке, но та отстранилась.
– Он вернется, – заверила женщина, – надо поторапливаться.
Клэр ухватилась за протянутую руку, и незнакомка вытащила девочку наружу. Когда Клэр оказалась на мостовой, разбитое стекло зазвенело под ней, словно ливень, бьющий в окно. Девочка слишком резко села, и ночной пейзаж поплыл вокруг. Она лишь успела ухватить взглядом неясные очертания перевернутого «сааба» и снова опустила голову.
– Встать можешь?
Клэр медленно подняла взгляд. Женщина была одета во все черное. Волосы, светлые и настолько блестящие, что в них отражался слабый свет фонаря, были собраны в хвост.
– Кто вы? – прошептала девочка.
– Как меня зовут, не имеет значения.
– Боб… Барбара… – Клэр взглянула на перевернутый «сааб». – Мы должны вытащить их из машины! Помогите мне!
Девочка подползла к водительской дверце и резко распахнула ее.
На мостовую вывалился Боб Бакли, его широко распахнутые глаза ничего не выражали. Клэр посмотрела на оставленное пулей отверстие в его виске.
– Боб, – простонала она. – Боб!
– Ему уже нельзя помочь.
– Барбара… А как же Барбара?
– Слишком поздно. – Женщина ухватила Клэр за плечи и с силой встряхнула. – Они погибли, понимаешь? Они оба погибли.
Клэр покачала головой, не отрывая глаз от Боба. От лужи крови, которая, словно темный нимб, расплывалась вокруг его головы.
– Этого не может быть, – прошептала девочка. – Это не могло повториться.
– Пойдем, Клэр. – Незнакомка схватила ее за руку и помогла подняться на ноги. – Пойдем со мной. Если, конечно, хочешь остаться в живых.