Итак, я пообещала себе не ходить в Тот-самый-бар (и другие, заодно, тоже), и честно держала данное себе слово несколько дней кряду. Но затем мне стало скучно. Как однажды метко сказал брат: «У Маши два состояния – ей либо страшно, либо скучно. И второе гораздо опаснее». Но поскольку стыд за сделанное ранее все еще был силен, я решила найти компромисс.
Если я не могу ходить в бар, полный европейцев, так, чтобы не переспать с одним из них (как оказалось позже, все-таки могу), почему бы не попробовать пообщаться с новыми людьми в трезвой и менее фривольной обстановке. Итак, я приступила к поискам друзей и собеседников в Тиндере.
Вопреки распространенному мнению, я искренне верю, что в этом месте можно найти не только одноразовый секс, но и единомышленников, если четко сформулировать свои ожидания и запастись терпением.
Как правило, терпения мне хватает ненадолго, и после пары десятков однотипных предложений поскорее перевести знакомство из интернета в реал, я с разочарованием удаляю это приложение. А успокоившись, устанавливаю его вновь и использую до тех пор, пока не найду тот самый одноразовый секс или человека, который разобьет мне сердце. Одним словом – типичная зависимость.
Итак, делая зарядку своим большим пальцем правой руки, я активно, и даже немного яростно, свайпаю влево. А затем я увидела его профиль. В интернете можно найти массу советов, как оформить био в дейтинг-приложении так, чтобы привлечь внимание девушки. Но в моем случае каждый значимый свайп вправо, который привел к чему-то, был максимально нелогичным и был дан не тому, кто следовал этим правилам.
Скажу больше – иногда я лайкала отвратительные фото, и затем встречала человека, гораздо более привлекательного, чем его снимки. Думаю, не я одна, потому что парни самых разных национальностей нередко фотографируют себя просто отвратительно. В описаниях зачастую тоже не было ничего выдающегося – просто происходил какой-то щелчок в голове, заставляющий остановиться.
Но не буду сейчас приводить всю свою грустную, и местами фееричную историю использования Тиндера до Вьетнама, а перейду к тому французу, которому посвящена эта глава.
Фотографии брюнета с острыми скулами показались мне несколько самовлюбленными и артистичными, а описание откровенно позабавило. Так и завязался диалог, который меня зацепил.
В этом тоже есть что-то магическое – когда большая часть переписок начинается одинаково и умирает в зародышевом состоянии, невольно начинаешь ценить те диалоги, которые текут так легко и непринужденно, что создается ложное ощущение, будто ты знал этого человека всегда, и он уже никуда не денется из твоей жизни.
На этих строках было бы уместно открыть Тиндер и привести конкретные примеры, чем и как он убедил меня встретиться лично. Но облом. Открыв спустя год свою историю диалогов этого популярного приложения, я обнаружила что все (кроме одного) парни, с которыми я спала во Вьетнаме после знакомства в Тиндере, удалили либо свою анкету, либо наш диалог. Масса остальных, абсолютно не значимых, остались на месте. Какие делать из этого выводы – ума не приложу.
Чтобы не врать, скажу, что мы переписывались с Луи пару дней. А затем договорились о встрече на пляже. Приняв твердое и окончательное решение, что он совершенно не в моем вкусе, я отправилась на «не свидание».
Забавно, как некоторые незначительные и глупые моменты иногда очень четко отпечатываются в нашей памяти. Я почти не помню диалогов, которые мы вели с Луи в последующие недели. С трудом вспоминаю его голос, чуть лучше – кожу (потрясающе мягкую). Но зато я максимально отчетливо помню первые минуты нашего знакомства.
Увидев в назначенном месте похожего на фото из Тиндера человека, который меня также узнал, я невольно обрадовалась – да, точно, я не буду с ним спать. А затем он с потрясающей непосредственностью, граничащей с наглостью, притащил доску для кайта, чтобы мы не сидели на песке. Чужую доску.
Луи стал первым человеком, которого полюбило мое тело. При этом мой разум и душа остались к нему полностью равнодушны. Хотя нет, конечно в какие-то моменты я испытывала к нему теплоту, и даже благодарность, но не более.
Его образ мыслей и жизни были мне хоть и не противны, но совершенно чужды. Луи трудился (а может, и до сих пор это делает) в сельскохозяйственном секторе. Чем именно он занимался мне помешало запомнить три фактора: 1) его плохой английский 2) то, что мне это было не очень интересно 3) время, которое прошло с того момента, когда он мне об этом рассказывал.
Поскольку его работа является сезонной, а социальная система Франции предоставляла весьма внушительные компенсации безработным, Луи активно этим пользовался. Около полугода он работал, а остальное время путешествовал в свое удовольствие, используя друзей-французов для «отметки», подтверждающей, что он находится на территории родной страны и активно ищет работу. При этом он искренне возмущался, что размер пособия собираются весной следующего года снизить до суммы, больше моей текущей заплаты.
Логика подсказывала мне, что я должна завидовать его положению и смекалке. Но внутренние убеждения протестовали и говорили, что есть в этом что-то неправильное и не честное. Луи – натура творческая. Он записывал аудиосказки на самом сексуальном из языков, хотел поработать журналистом и с головой бросался во все, что его влекло. Включая меня.
Хотя Павле тоже был французом, пусть и сербского происхождения, именно Луи показал мне, что значит «любить по-французски». Наш секс был подобен макраме. Да, черт побери! Наши тела, как две нити, передвигались по продуманному, синхронизированному маршруту, создавая потрясающий узор оргазма.
Я уже упомянула выше кожу этого парня. Она была потрясающе мягкая и притягивающая меня, словно магнит. Мужчины неоднократно восхищались моей кожей, но раньше я никогда не обращала внимания, что у них она тоже может быть особенной.
Текстуру Луи идеально дополнял его язык, способный творить потрясающие трюки, заставляющие меня сжимать коленями его голову и мысленно считать свой путь: «первое, второе… а вот и седьмое небо».
Я отказываюсь составлять «рейтинг куннилингуса» своих любовников. Однако могу разделить всех этих мужчин на три категории: 1) те, кто вообще не делал орал 2) те, кто делал его без энтузиазма и «огонька» и 3) большое спасибо вам, мальчики.
Наверное, мне повезло, иначе бы в этом списке был бы и 4) лучше бы вы этого не делали.
Есть в этом нечто безмерно заводящее, когда мужчина падает перед тобой ниц и превращается в художника, способного перевести тебя из стадии «Я готова с тобой переспать» в фазу «Трахни меня, пожалуйста, я не могу больше терпеть».
Луи делал именно это. Он помог мне понять, что французский поцелуй можно сделать не только рту, но и вагине. А еще именно с ним у меня родилось потрясающее сравнение «Он трахает меня, словно нефтяная вышка, пытающаяся пробить скважину».
Это длилось часами и ненасытная я иногда даже успевала устать. Это был мой второй мужчина, который мог очень (очень-очень) долго не кончать, но на этот раз я четко знала, в чем причина. Вернее, в ком. Ее звали марихуана. Именно благодаря Луи я познакомилась с ней лично.
Не как хорошая девочка, а скорее как человек, который четко осознает, как быстро и сильно он становится зависим от чего угодно, я несколько дней старалась избегать этого соблазна Вьетнама. Но когда Луи предложил мне косяк, я рискнула сделать две затяжки.
А затем был самый необычный и потрясающий секс в моей жизни. Включенный им альбом с саундтреками к «Амели» в какой-то момент начал повторяться… И никогда раньше мое тело не превращалось в одну сплошную эрогенную зону, шепча откровение: «Секс – это нечто большее, чем ты привыкла о нем думать». Я словно получила доступ к премиум-версии интимного акта. Если наш обычный секс с Луи заслуживает твердую 8, то под кайфом он дошел до невероятных 9,6.
Предсказуемо, мне захотелось это повторить. Но то ли трава в следующий раз была жестче, то ли я сделала лишнюю затяжку, но эффект оказался прямо противоположным моему первому опыту. Сказать, что это было плохо – ничего не сказать. Мой разум словно был окружен зеркалами, я никуда не могла спрятаться от себя, сходя с ума от собственных мыслей и того, как они давят на меня.
Одна мысль начинала пожирать меня, и в то же время ее сжирала следующая… Бррр… Это было подобно перелому мозга, и я зареклась, больше эту дрянь не пробовать (провал). Поскольку признаться Луи прямо, как напугал меня этот опыт, я не осмелилась, то придумала историю о том, как мои соседи учуяли запах и попросили больше здесь не курить ЭТО.
Максимально наглая ложь, учитывая то, что моя ближайшая соседка в будущем «под кайфом» пришла в полный восторг, когда я дала ей печеньки и подарила пиво взамен. А соседи через дверь презентовали мне пакетик марихуаны перед отлетом в Россию, поскольку она не входит в число сувениров, которые можно привозить на нашу родину.
Но поскольку Луи не знал этих событий, которым суждено было произойти в будущем, он отнесся к этому условию с полным пониманием и во время наших встреч больше ни-ни. Но иногда он приходил уже под кайфом. Это было не видно, но слышно от его кожи. Я запомнила этот запах.
Если бы этот француз был моим парнем, меня бы это наверняка беспокоило. К счастью, он им не был. Хотя наши отношения и слегка выходили за рамки секса. Мы много болтали до и после. Ходили вместе обедать. Мой брат, с которым я вместе провела эти несколько месяцев во Вьетнаме (мы жили на одной улице) искренне поверил, когда случайно увидел нас вместе, что это «просто мой друг». Он думал так о всех из моих «вьетнамских» мужчин, пока я не призналась ему об истинной природе моих с ними отношений спустя полгода.
Самый милый момент относительно Луи – когда я отравилась (во Вьетнаме это рядовая ситуация), он пришел с внушительной и странной аптечкой. Намазал мне живот какой-то мазью, которой жутко гордился, и напоил эфирными маслами. Черт, почему я не поинтересовалась составом и дозировкой?! Хотя… Какой смысл? Сомневаюсь, что я смогла бы достать столь же качественные ингредиенты в России.
В любом случае, после шока от его предложения ВЫПИТЬ эфирные масла, я доверилась этому человеку, и мучившая меня боль в животе внезапно прошла. Кажется, мы даже посмотрели после этого какой-то русский фильм с субтитрами.
А это очень плохой знак. Значит, я начала к нему привязываться. К счастью и сожалению, он собрался в другое туристическое место Вьетнама продолжать свое путешествие, и у меня уже тогда начал вырабатываться рефлекс, который очень пригодился мне в дальнейшем. Ничего особенного – просто осознание того факта, что они (мои случайные мужчины) все здесь ненадолго, их нужно отпустить, и они никогда не вернутся назад.
Итак, он уехал путешествовать по Вьетнаму. Но затем все пошло не по плану, и он решил снова оказаться рядом со мной…
На этом моменте я решила перестать просто вспоминать, но призвать на помощь «документальные свидетельства». Дописав предыдущий абзац, я открыла нашу с Луи переписку в Фейсбуке, и хоть он удалил меня из друзей, к счастью она осталась на месте.
Спустя два вечера и две бутылки вина, я бесстрастно составила конспект (наконец-то этот скилл со времен учебы пригодился!) нашего общения и готова продолжить свой рассказ.
Почему я не стала переписывать все, рассказанное выше, хотя хронология повествования была нарушена и присутствуют «белые пятна»? Поскольку я не могу честно признаться, что мне нравится написанный текст и жаль потраченного на него времени, я придумала более веское объяснение.
Мы познакомились с Луи 13 месяцев назад и полностью прекратили общаться спустя полтора месяца. Он был лишь одной страницей из 22-х, и, если честно, не самой значимой. Поэтому все, рассказанное выше – это те яркие моменты, которые всплыли в памяти без напоминания.
А вот после повторного прочтения переписки, картина наших отношений и общения словно подсветилась и стала четче. И мне хочется, чтобы этот дополненный рассказ последовал за, так сказать, синопсисом.
Итак, мы впервые встретились с Луи ака Луисом в двадцатых числах ноября. Благодаря переписке я вспомнила, что во время нашего первого секса презерватив порвался. Упс. По его словам, это случилось впервые в его жизни и он винил в этом поддельный вьетнамский Дюрекс, но в любом случае – мы вовремя это обнаружили и поводов для волнения, кроме ЗППП, о которых мы мало переживали, не было.
Волновалась я тогда по совершенно другому поводу. Он был первым мужчиной, которого я позвала к себе домой. Поскольку я его совершенно не знала, то колебалась, стоит ли разрешить ему остаться на ночь.
Такая мерзкая, но актуальная проблема с одноразовым сексом… Сейчас смешно вспоминать, но тогда я рисовала в своем мозгу картинки, как среди ночи, пока я сплю, он выносит мой ноутбук, всю наличку и перерезает мне горло напоследок. Снова иррационально, но хотя мне чертовски везло, в целом мысль правильная, поскольку девушкам стоит иметь инстинкт самосохранения хотя бы на базовом уровне.
Поэтому после нескольких часов весьма чувственного секса, я отправила Луи назад в его хостел, солгав, что утром за мной зайдет брат, чтобы вместе идти на море. В итоге бедняге пришлось в четыре утра пройти три километра “completely stone by sex!!!”(англ. «совершенно обдолбанному от секса»). Черт, за это немного стыдно. Но, к счастью, он простил меня, и наше общение продолжилось.
В наш первый диалог в Фейсбуке мы обсуждали самые разные темы – расизм, его веснушки на плечах (да, они действительно выдающиеся) и то, какая я «невероятно теплая женщина, intense and rich (англ. сильно чувствующая и яркая)». А еще мы много говорили о любви. Не нашей, разумеется, а как о явлении. Он называл себя Lover of love (англ. поклонник любви) и утверждал, что любовь повсюду. И что он, также, как и я, боится говорить об этом…
Да, я не помню сколько именно раз мы встречались с ним, до его отъезда в Далат, но не так уж много. Он планировал объехать весь Вьетнам и поработать в полях на Севере страны. Очень романтично, не правда ли? Но хотя возвращаться в столь туристическое место, как мое, он не хотел, но тот факт, что в нем живу Я, заставил его сомневаться в принятом решении.
Однако он все же уехал, и наше общение полностью перешло в сеть. Благодаря этому я сейчас могу с полной уверенностью сказать, что он делился со мной достаточно личными подробностями о своей семье, упомянул, что не окончил университет, и мы вели «сладкие» разговоры всю ночь напролет.
Мы скучали друг по другу. Особенно наши тела. Он писал, что хочет проводить со мной как можно больше времени и ненавидит мою работу, из-за которой мы не можем этого сделать. А я чувствовала, как его присутствие в моей жизни, пусть и удаленное, вдохновляет меня. Я хотела его. Постоянно, жадно. Как бокал воды с похмелья.
«Как бы я хотела почувствовать сейчас тебя в себе. Вцепиться в тебя, вдыхать твой запах и целовать твои уши, бороду, губы… Все, до чего дотянусь».
Он отвечал на это:
«Я хочу запустить мои пальцы в твои волосы и ласкать твое лицо… Целовать тебя… Схватить твои груди, облизывать их и сосать… Хочу целовать твою шею и облизывать веки… Ласкать спину и чувствовать твою милую маленькую попку в моих руках… Хочу целовать твой живот и опуститься между твоих ног, чтобы лизать тебя. Лизать и слышать, как тебе хорошо… И хочу войти в тебя и увидеть, как ты закатываешь свои глаза. Чувствовать твое дыхание. Войти и медленно выйти из твоей киски. Услышать, как у тебя случился оргазм. Кончить тебе в рот».
Написать по-настоящему возбуждающий текст сложно. Весь секстинг, который у меня случался с массой парней, выглядел всегда примерно одинаково. Но в одних случаях я становилась мокрой и дико хотела помаструбировать, а в других отвечала одной рукой, пока несла дрова в другой. Такие разные реакции были в ответ на текст, который лишь слегка отличался один от другого.
Причина в такой разной реакции элементарная, причем, думаю, не только для меня, но и для большинства других женщин – дело не в том, что было сказано, а кем. Луи определенно был тем, от кого я теряла голову и становилась мокрой, ненасытной вагиной.
А тем временем он сомневался – ехать ли ему назад или посетить Нячанг. И выбрал Нячанг. Частично из-за меня. Дело в том, что он решил попробовать найти работу в моем месте и поэтому прежде чем сделать это, хотел увидеть еще один город, биг сити.
Хотя возвращение туда, где жила я, было логичным с точки зрения заработка денег (в туристической деревне всегда рады тем, кто говорит по-английски), в которых он нуждался, мы оба понимали, что я в этом изменении планов играю не последнюю роль. Его это бесило.
«Фак, я говорил себе много раз, никогда больше не изменю свои планы ради того, чтобы вернуться к девушке! Но сейчас я хочу лишь уехать из Нячанга и присоединиться к тебе».
Еще бы, ведь это будет «музыка, пиво, косяки, секс»… Рай, одним словом.
Итак, поскольку мотивация была довольно сильной, он наконец приобрел билет на автобус до меня. И день его приезда был и остается незабываемым… Мы буквально считали минуты до встречи, и я совершенно не могла сосредоточиться на работе.
Со времен трагического завершения моего последнего романа четыре месяца назад, я искренне верила, что мое сердце больше никогда не будет стучать так громко, так excited (англ. взволнованно)… Но нет, смогло. Правда, не из-за любви, а вожделения.
С того момента, как он сел в автобус, я несколько раз спрашивала «Сколько тебе до меня?..» А он отвечал: «Сегодня мы уснем вместе»… И это сообщение радовало меня так же, как сейчас уведомление о том, что пришла зарплата.
Но все это сиропное настроение портила одна мысль, которая ныла во мне, как зубная боль. Он приедет (здорово), но… насколько?.. Несмотря на повышенную выработку эндорфинов в моем организме, я четко понимала, что не хочу быть с Луи forever and ever (англ. на веки вечные).
Плюс за почти месяц жизни во Вьетнаме я начала привыкать наслаждаться своей независимостью и самостоятельной жизнью в одиночестве. Хочу халву ем, хочу пряники.
Я искренне боялась, что он останется надолго и начнет диктовать, как мне жить, внося коррективы в мое личное расписание. Эгоистичные, но естественные переживания. Поэтому я честно ему в них призналась.
«Мне неловко говорить об этом, но я не могу представить, что мы на самом деле ЖИВЕМ вместе. Это просто не укладывается в моей голове. Но при этом я хочу спать с тобой и просыпаться и, просто….аррр…Не знаю, что сказать». Он понимал, и как оказалось, не был готов к commitment (англ. сближению) даже больше, чем я.
Пока он ехал в автобусе, мы рисовали милые картинки не только того секса, который случится между нами в эту самую ночь, но и ближайшего совместного будущего. Как он приготовит мне однажды crepes,(крепы) а я ему – блинчики, что, если верить интернету, примерно одно и тоже. Интересно будет сравнить… Спойлер: мы так этого и не сделали.
А еще он удивительным образом писал одновременно пошлые и милые сообщения. На мое предложения заказать ему на ужин курицу с лемонграссом он ответил:
«Right now I just want eat you… can’t eat chicken».
Вынуждена привести эту фразу в оригинале из-за игры слов. В английском языке слово Eat одновременно обозначает «есть» и «делать куннилингус». В зависимости от контекста, разумеется.
Так что используя дважды одно слово он написал «Прямо сейчас я хочу попробовать тебя, а не курицу».
Вот оно – последнее сообщение в ту ночь «я в 300 метрах от твоей комнаты»…. И дальше в чате была тишина. Но я вспоминаю, как бежала в темноте при свете уличных фонарей из своей третьей линии на вторую, чтобы буквально кинуться в его объятия, как это показывают в фильмах… А дальше… Сами знаете. Хотя, стоп. Нет, так обычно говорится во всех остальных книжках, на которые я не хочу быть похожей.
Поэтому расскажу, что, собственно, случилось. Я словно бы заново познакомилась с его телом, при этом испытывая тот комфорт от присутствия значимого для меня человека, которого не бывает во время первого (и второго тоже) секса. И в этом, первом после долгого расставания, соитии, было гораздо больше страсти, чем обычно.
Несмотря на то что мы спали друг с другом меньше месяца, даже за этот короткий период я успела привыкнуть к нему и немного устать от нашего секса. Как я уже сказала выше, Луи долго не кончал, и это утомляло. Нередко через час после начала я начинала думать на отстраненные темы и сильнее стараться довести его до оргазма с легким раздражением, чтобы это, наконец, закончилось.
Не зря ведь говорят – всего хорошего в меру. Для меня занятия любовью не должны превышать часа за раз. Думаю, многие со мной согласятся.
Но в тот, первый после его приезда, мне было как угодно, но не скучно. Это ощущалось так, словно кто-то выкрутил тумблер удовольствия на максимум. Я задыхалась, я утопала в своих ощущениях и той страсти, которую этот человек дарил моему телу. И да, когда лаская твое тело мужчина шепчет тебе что-то по-французски, прелюдия переходит на новый уровень.
Я кончала, чувствовала, как кружится моя голова, жадно и коротко хватала воздух ртом, и каждая секунда превращалась в маленькую жизнь, наполненную событиями. Интересно, насколько быстро билось мое сердце в этот момент, и как близко к пределу находилось тело?
Есть теория (возможно, подтвержденная), что сильные эмоции и концентрированное удовольствие мы испытываем не так часто, потому что в противном случае не смогли бы полноценно функционировать. Кажется, даже был эксперимент с мышью, которая лихорадочно жала на кнопку с дофамином, пока не умерла, потому что полностью сконцентрировалась на этом и не хотела ни есть, ни пить.
Кажется, именно поэтому природа сконструировала нас таким образом, что мы пугающе быстро перестаем наслаждаться сексом с новым партнером так, как это было в первый раз. Чтобы привязавшись друг к другу мы смогли уделять внимание и другим сторонам нашей жизни, кроме занятий любовью.
К счастью, у нас с Луи не дошло до ругани вокруг грязных тарелок и разбросанных носков. Но и максимально счастливым, «конфетно-букетным» это время вместе назвать нельзя. Я была как та самая упомянутая выше мышь, которая хотела продолжать жать на кнопку, а он, будучи мужчиной, не мог трахаться так часто.
Поэтому пресытившись сексом, он получал удовольствие другими способами – в основном, наслаждаясь алкоголем и травкой, которые употреблял в одиночку или в компании друга. После милой и романтичной части переписки, предшествующей его возвращению, последовал более жалкий и печальный период.
Я ждала его в гости, а он засыпал где-то в другом месте, напивался или просто был пересыщен мной и не приходил. Разумеется, так происходило не всегда, но гораздо чаще, чем я хотела.
В какой-то момент я начала заманивать его к себе тетрадкой! Простой такой, в клетку. Она была ему нужна, а приобрести подобную вещь можно было лишь в десятке километров от того места, где мы жили. Как это жалко…
Сейчас хочу обратить внимание, что речь шла по большей части только о сексе – я не выносила ему мозг «разговорами о будущем» или вопросами в духе «кто мы друг другу», не пыталась поменять под себя – я просто хотела спать с ним. И в тот момент, когда чувственный и ненасытный француз оказался пересыщен, а я все еще хотела секса, я впервые в своей жизни задумалась – может, со мной что-то не так?
Хотя, разумеется, по-прежнему случались милые и теплые моменты. Я писала ему:
«Хочешь услышать кое-что грустное? У меня не было французского поцелуя уже несколько часов».
Он слал улыбающиеся смайлики и через несколько минут после этого стучался в мою дверь. Или пытался шутить:
«I just get lost. I am arrived in front of a panel whose is written Набережные Челны. Maybe I be walked a bit too far». (англ. Я потерялся. Я добрался до знака, на котором написано Набережные Челны. Может, я зашел слишком далеко).
Все это началось в двадцатых числах ноября. И (с учетом его отсутствия) кончилось третьего декабря. Да, вот так быстро. Он неожиданно получил работу учителем английского в Таиланде, и не раздумывая принял это приложение.
В последнюю ночь он выписался из хостела и собирался переночевать у меня, а я… поставила будильник на время, когда он должен был прийти, сидя в баре с немцем, с которым только что переспала… Но о нем я расскажу уже в следующей главе.
В ту самую, последнюю ночь в моей локации, Луи не пришел. Тем самым избавив меня от дилеммы, нормально ли это – спать с двумя мужчинами в одну ночь. Хотя я испытала от этого облегчение, но все равно проявила ту заботу и внимание, которые чувствовала, должна ему дать.
Написала несколько сообщений. Оставила дверь открытой, на случай, если он придет, когда я буду спать… В итоге оказалось, что он напился и уснул на пляже. Он пришел утром и может быть у нас был еще один, последний секс. Честно не помню, потому что сверкнув в начале, в конце Луи перестал что-то для меня значить.
Были стандартные прощальные фразы, и к счастью, не было слез. Я перевернула страницу с ним за несколько дней до его отъезда, и яркого страдания не было. Мы остались в памяти у друг друга как короткая, но приятная глава.
Немного переписывались после, частично буднично, частично жалея о том, что больше не можем трахнуть друг друга. С того момента прошло полтора года, и он внезапно подписался на меня в инстаграме. Я тоже его зафолловила, хотя он пока так и не выложил ни одной фотографии. Так странно, но мило знать, что он теперь смотрит мои сторис.
Спустя почти год, после того, как эта книга была написана и пылилась на моем компьютере, он поставил реакцию к моей истории в Инстаграме, которая была сопровождена фразой на русском языке. Разумеется, я не удержалась и написала «Ты ведь даже не понимаешь, что здесь написано, не так ли?». Он ответил, что у него соскользнул палец и… Так завязался диалог.
Он писал, что часто смотрит мои фото, и то, что было между нами, для него нечто более глубокое, чем просто физический контакт, и он часто ловит себя на мысли, что хотел бы телепортироваться ко мне (и это взаимно!). Затем сообщил, что вернулся во Францию в период ковида (потому что так безопаснее и после зимы он посмотрит, что делать дальше).
Затем он крайне нелепо пригласил меня в гости «Если будешь во Франции до июня 2022 года приезжай в гости…», а затем, когда я деликатно напомнила ему, что Россия не входит в Евросоюз и мне туда путь заказан, он подытожил:
«Даже если мы не встретимся снова в этой жизни, ты все равно будешь жить в моей памяти также, как и мои чувства к тебе. Я счастлив, что я встретил тебя и что ты часть моей жизни».
Положив руку на сердце, признаюсь – я писала главу о Луи несколько дней, а потом дополняла ее полгода спустя, и за это время пару раз в квадрате улыбнулась, погрузившись в приятные воспоминания, но внутри ничего не дрогнуло. Однако скажу честно – как человек, у которого давно не было хорошего секса, я бы очень хотела иметь кнопку, при нажатии которой приходил бы любовник. В моем случае, это был бы именно Тот самый француз. А это о многом говорит.