Егор окончательно проснулся, но ещё минут пять-шесть полежал с закрытыми глазами, вспоминая все мельчайшие детали этого необычайно-яркого и реалистичного сна.
«Да, было бы совсем неплохо, окажись этот сон вещим!», – раздумчиво высказался внутренний голос. – «А, что такого? Постранствовать с цыганским табором по Западной Европе – самое милое дело! Интересно, познавательно, любопытно, круто.…Только, вот, полный облом, братец! Совсем ничего не получится! Как это – почему? Ты разве ничего не слышишь? Подозрительного там, необычного?».
Он прислушался. Действительно, шум, долетавший снаружи – из-за рассохшейся оконной рамы – был, по меньшей мере, странным. Гул мощных автомобильных моторов, гудки клаксонов, восторженные людские голоса, говорящие и гомонящие на самых разных языках, громкие хлопки, очень напоминающие звуки, сопровождающие процесс вылета пробок из бутылок с шампанским.
Егор резко сел, опустил босые ноги на холодный пол и огляделся. Саньки и Платона в хижине не было. Он подошёл к окну, отбросил в сторону ситцевую занавеску и застыл – с широко открытым ртом…
Было уже далеко за полдень. Его Санька – с неимоверно-шикарной причёской и непривычно-ярким макияжем, разодетая – как…
«Как классическая голливудская звезда!», – вежливо подсказал внутренний голос.
Итак, его Сашенция, разодетая как классическая голливудская звезда, весело и непринуждённо общалась с весьма импозантным и симпатичным мужичком, физиономия которого была Егору определённо знакома…
«Да, это же он, Квентин Тарантино, знаменитый режиссер и продюсер!», – восторженно объявил внутренний голос, памятливый на лица.
Вообще-то, Егор предчувствовал, что у этой странной и невероятной истории есть двойное (или – тройное?) дно, но то, что он увидел из окна цыганской хибары, превосходило все – даже самые смелые – предположения.
Во-первых, наземное пространство, подвластное его взору, было плотно заставлено всевозможным дорогущими иномарками – бентли, кадиллаками, порше, мерседесами….
Во-вторых, около этих шикарных автомобилей стайками прогуливались весьма известные и публичные личности. Кроме Тарантино Егор заметил и опознал: Перес Хилтон, Стинга, Тома Круза, Анжелину Джоли, Никиту Михалкова, Сергея Шойгу, Ксению Собчак, Владимира Жириновского…. Между знаменитостями суетились матёрые солидные журналисты и молоденькие симпатичные журналистки, тут и там сверкали вспышки профессиональных фотоаппаратов.
И, в-третьих…. Немного в стороне, отдельной группкой, стояли люди (тоже одетые богато и броско), которых он уже давно считал мёртвыми.
Внутренний голос ошарашено и нудно перечислял: – «Васька Быстров, Наташка и Петька Нестеренко, Стёпа-жирный и Стёпа-худой, неизвестный гранатомётчик, новгородские отморозки, Емеля Пугачёв, старый цыган Платон – в новеньком смокинге, с котом Аркашей на плече…».
Рядом с «ожившими мертвецами» о чём-то оживлённо и сердечно переговаривались Андрей Андреевич Петров и слабоумный Савелий. Убогий был до синевы выбрит и разодет круче любого английского денди, а у его ног сидели, вывалив на сторону длинные языки, два красных южноамериканских койота.
Неожиданно раздался громкий и радостный визг – это из широко распахнувшейся дверцы очередного лимузина появилась Галка Быстрова-Пугачёва, наряженная по последней парижской моде, и без промедлений бросилась на шею Емельяну. Засверкали новые блики фотоаппаратов, снова зазвучал салют – из открываемых бутылок шампанского.
– Ладно, пора немного прогуляться! – решил Егор. – Совсем немного прогуляться, и очень даже много – разобраться кое с кем…
Его взгляд случайно упал на входную дверь. На толстом гвозде, вбитом в верхнюю горизонтальную доску косяка, висел – естественно, на специальных «плечиках» – шикарный чёрный костюм-тройка. Имелась в наличии и белая рубашка, и тёмно-синяя – в белый горох – бабочка. Из нагрудного кармана пиджака торчал светло-зелёный бумажный лист.
Егор, растерянно ухмыльнувшись, вытащил бумагу из кармана, медленно развернул и прочёл вслух:
– Любимый, я потом всё объясню! Надень этот костюм и веди себя непринуждённо! Наши дела идут просто отлично и замечательно! Верь мне, милый! Твоя беспутная Сашенция…
Он, тяжело вздохнув, опустился обратно на кровать, спиной прислонился к неровной стене халупы, оклеенной старенькими обоями «в цветочек», и нервно прикрыл глаза.
«Что же это такое, а? В очередной раз нас использовали втёмную?», – печальной чередой потекли жёлто-серые мысли. – «Кто-то сыграл свою красивую Игру и, безусловно, выиграл…. Кто – конкретно? Так ли это важно? Только, вот, Санька…. Какова её роль в состоявшемся спектакле? Это, в первую очередь, и надо выяснить!».
Сперва Егор решил, что не будет надевать предложенный шикарный костюм. Из принципа, из природной вредности, в знак протеста, наконец…. Но потом представил, как будет смотреться в старой и потрёпанной славянской одёжке – на фоне того шикарного роскошества, что наблюдалось за окном. Быть откровенным клоуном как-то не хотелось…. Поэтому он ограничился только тем, что зашвырнул под кровать серебристую жилетку и сине-белую бабочку, а также расстегнул две верхние пуговицы на вороте белоснежной рубашки.
Приоткрыв дверь, Егор выбрался на низкое крылечко хижины. Его появление не осталось незамеченным. Засверкали новые вспышки фотоаппаратов, сразу – невесть откуда – перед глазами возникло несколько чёрных пупырчатых микрофонов, зазвучали назойливые вопросы, задаваемые на русском и английском языках:
– Как ваше драгоценное самочувствие? Знаете ли вы, что номинированы на «Оскара»? Где собираетесь отдохнуть после завершения съёмок? Правда ли, что ваша семья приобрела в Лондоне – за два с половиной миллиона Евро – шикарный особняк?
Надев на физиономию маску надменного мачо, он потихоньку пробирался поближе к Саньке, презрительно цедя сквозь закушенную нижнюю губу невразумительные ответы:
– Все О-кей, дамы и господа! Самочувствие просто отменное! Об отдыхе ещё думать рано! Отдохнём – уже на том свете! Лондон? Не люблю его, дождей слишком много…
Но ещё целый час никак не получалось – вдумчиво и спокойно пообщаться с собственной женой. Надо было восторженно обниматься с Пугачём и Галиной, с Савелием и его койотами, с шеро-бароно и котом Аркашей, с Андреем Андреевичем и воскресшей четой Нестеренко, с неизвестным гранатомётчиком и новгородскими братками.… С Тарантино пришлось немного поболтать о тенденциях развития мировой киноиндустрии, а также вежливо выслушать десятиминутные восторги Владимира Вольфовича….
Наконец, Сашенция, устав чувствовать на себе испепеляющие супружеские взгляды, о чём-то пошепталась с Тарантино и чуть заметно кивнула головой в сторону.
Они прошли сквозь цепочку дюжих охранников, за которой, очевидно, находилась техническая зона – стояли припаркованные в ряд странные автомобили с круглыми «тарелками» и антеннами-прутиками на крышах, фургоны непонятного назначения и передвижные дизельные электростанции.
Санька уверенно поднялась по откидным ступеням и постучалась в узенькую дверь трейлера:
– Это я, Иришка, открывай!
Через несколько секунд из-за приоткрывшейся двери высунулась лукавая девчоночья мордашка.
– Папка! Папка! Папка! – на всю округу зазвенел радостный и звонкий голосок.
«Это Александра всё специально подстроила!», – подумал Егор, нежно обнимая хрупкие плечи дочери. – «Чтобы я слегка размяк и немного разнюнился – перед серьёзным разговором…».
Только через пятнадцать минут, наговорив отцу целую кучу непонятных комплиментов, Иришка отправилась на прогулку, уверенно толкая перед собой коляску, в которой сидел мирно дремлющий Платон, облачённый в яркий детский комбинезончик.
– Смотри, доченька, далеко не отходи от машины! – давала строгие материнские наставления Сашенция. – И через полчаса, пожалуйста, возвращайтесь. Мы уже скоро поедем домой…
Вот, оно и настало – время долгожданных откровений. Они, хмуро глядя в разные стороны, сидели друг напротив друга за откидным столиком трейлера.
– Александра! – строго позвал Егор. – Посмотри-ка мне в глаза! Вот, молодец…. А теперь рассказывай! Всё и до самого конца! В чём тут суть?
– Суть в том, что я – актриса! Всегда хотела стать великой и непревзойдённой актрисой, а ещё – известным сценаристом и знаменитым режиссером…. Вот, в этом и заключена – суть.
– Прекрасно, – он понятливо покивал головой. – А теперь, пожалуйста, поподробней…
Санька, широко и победно улыбнувшись, сообщила:
– Захотела – и стала! Первым делом, я придумала совершенно новый жанр – гибрид художественного фильма и реалити-шоу.
– То есть?
– Это когда первая часть участников реалити-шоу – профессиональные актёры, действующие, изредка импровизируя, в строгом соответствии со сценарием. А вторая часть – обыкновенные люди, которые, э-э….
– Являются подопытными кроликами, бесправными статистами и используются втёмную, – понятливо подсказал Егор.
– А не надо контракты, не читая, подписывать! – разозлилась Сашенция. – Там всё было прописано очень чётко и подробно. Права, обязанности, возможность родов в экстремальных условиях, прочее…. Статистов же, как ты выразился, было ровно пять: Егор Леонов, Генка и Юлька Федонины, Вера и Симон Поповы-Брауны. Отбирали вас по целому комплексу признаков. Но главным было то, что вы, безусловно, ребята фотогеничные, сексуальные, симпатичные и непосредственные.… Все же остальные участники нашего реалити-шоу – чёткие профессионалы, отлично знающие личный манёвр. Причём, Пугачёв и Галина, они – и в обычной жизни – являются мужем и женой. А с Федониными и Петровыми-Браунами сейчас работают психологи, готовя их к международной славе и серьёзным деньгам…. Может, будешь задавать конкретные вопросы?
– Излучение и ранние роды. Это – законно?
Санька звонко и беззаботно рассмеялась:
– А не было ничего! Ни излучения, ни ранних родов! Понимаешь? Ничего не было! Просто в экстремальных условиях роды всегда происходят чуть раньше – на неделю другую. Опытному же доктору ничего не стоит и ещё две-три недели «подправить»…
– Не было излучения? Почему же тогда все «славянские» дети родились такими здоровыми и крепкими? Весом по пять килограмм?
– Молодые, любящие друг друга родители, прекрасная экология, здоровый образ жизни, регулярный физический труд, витамины…. Не более того. Давай, продолжай!
Егор задумчиво почесал в затылке:
– Я же сам хоронил старого цыгана Платона, неизвестного узкоглазого гранатомётчика, новгородцев…
– Мы использовали такие хитрые таблетки – глотаешь одну и тут же становишься натуральным «трупом»: пульса нет, дыхание не ощущается, можно под землёй – в «захороненном» виде – проводить до двух с половиной часов без малейшего вреда для здоровья.…Если ты не заметил, то никто из «статистов», тебя включая, за всё время проведения нашего реалити-шоу так и «не убил» ни одного человека. И, вообще, вплоть до сегодняшнего дня в этом Проекте умерших людей (по-настоящему умерших!) не было. Так что, хитрая химия, плюсом – высочайший профессионализм и элементарная ловкость рук…
– Стоп, стоп! А помнишь, мы с тобой разрыли холмик, где были захоронены люди из ватаги Пугачёва, убитые новгородцами? Та нога принадлежала настоящему, уже «старому» трупу, я в этом разбираюсь…
– Повторяю, высокий профессионализм! – высокомерно пожала плечами Сашенция, разодетая – как классическая голливудская звезда. – Заранее из местного морга – по особой договорённости – привезли несколько трупов безымянных бомжей, закопали на время…. Сам же меня учил, что в серьёзных делах не бывает мелочей!
– А «грибы», торнадо, весеннее наводнение, наконец? – продолжал недоумевать Егор.
– Обычные спецэффекты! Ну, не совсем обычные…. Вот, взять тот же торнадо. Если ты помнишь, то мы – ещё до его начала – спрятались по погребам. Поэтому и не видели – что (или кто?), разрушило деревню.
– Специальная команда профи?
– Конечно! Порушили всё в полный хлам и скрылись…. С наводнением же было гораздо сложнее и, главное, дороже…. Пришлось – из специального сборного пластика – возвести за одну ночь круглую плотину диаметром в пять километров, заполнить это сооружение водой, по бортам установить отражатели, чтобы «океан» казался бескрайним…. Как затопили пещеру? Да, обычными мощными насосами!
– Съёмки велись только с воздуха?
– Нет, что ты! Крохотные камеры были практически везде – и на всех горизонтах пещеры, и в лесу, и даже в банях.
– Блин! – то ли разгневанно, то ли восхищённо, высказался Егор и тут же подозрительно напрягся: – А причём здесь – красавчик Тарантино?
– Ничего личного, любимый! – горячо заверила Санька, прижимая руки к высокой груди, плохо скрытой весьма откровенным декольте. – Мои, ведь, только идея и сценарий, а он деньги пробивал, трансляцию организовывал – на весь мир.
– Ты хочешь сказать…
– Вот, именно! Нашей сверхзадачей являлось – перебить этот хвалёный американский сериал «Остаться в живых». Первый сезон уже прошёл, мы – по всем рейтингам – победили! Представляешь? А отснятого материала хватит ещё на четыре сезона! Вот, так…. Теперь надо будет заниматься монтажом, качественным звуком, раскруткой. Потом переводом в широкоэкранный формат. Так что, дел намечается – выше крыши!
– Сань, а как же дети? Всё это было ужасно рискованно! Мало ли случайностей бывает…
Жена перестала улыбаться:
– Да, это было тяжело…. Но, ведь, страховались, как могли? Лодку тогда доставили на подземную реку. Ты же ещё был, настоящий супермен! Половина женского населения нашей планеты с ума сходит от твоих подвигов…. Так что, смотри у меня! Ежели что, то зарежу сразу и всерьёз…. Кстати, помнишь, тогда, в Янтарной Комнате (естественно, обычная бутафория!), ты сказал, что будешь любить меня вечно и никогда не подашь на развод?
– Помню, конечно…
– Я требую незамедлительных и веских доказательств! Незамедлительных! Дети вернутся с прогулки только через пятнадцать минут, у нас ещё целая куча времени. Мы – успеем! Только пить очень хочется…. Давай-ка – для начала – глотнём сухого винишка? Доставай из холодильника бутылку с Токайским. Вон он, в углу, маленький такой…. Ага, на боковой полочке, молодец…
Егор ловко откупорил бутылку, разлил вино по простеньким бокалам, обнаруженным в кухонном шкафчике, один передал жене.
– Ну, за нашу неземную любовь! – пафосно провозгласила Сашенция.
Они, глядя друг на друга с тихой нежностью, чокнулись. Вино оказалось очень терпким и ароматным. Сделав несколько глотков, Егор понял, что засыпает….
Он проснулся – от противной и нудной головной боли – всё в той же непрезентабельной цыганской хижине – стены, оклеенные обоями «в цветочек», самодельный стол, одинокий колченогий стул.
Егор сел на кровати, опустил босые ноги на холодной деревянный пол, протёр глаза, огляделся по сторонам. Саньки и Платона в хижине не было. Он подошёл к окну, резко отбросил в сторону грязноватую ситцевую занавеску и застыл – с широко открытым ртом…
Все каддилаки, бентли, порше, БМВ и мерседесы куда-то бесследно исчезли. Вместе с Квентином Тарантино, Томом Крузом, Ксенией Собчак и всеми прочими Жириновскими…. За давно немытыми стёклами опять был только заброшенный цыганский хутор – три-четыре десятка живописных лачуг, между которыми виднелись тёмно-бежевые бока цыганских кибиток. Чуть в стороне худые разномастные лошадки лениво пощипывали пожухлую траву.
Возле старенького колодца-журавля Петря и Тадэуш увлечённо беседовали о чём-то с высоким плечистым мужчиной, на голове которого красовалась неряшливая серо-бурая чалма. Галка Быстрова доверчиво прижималась к плечу незнакомца, а на его другом плече спокойно восседал упитанный чёрно-белый кот.
«Это же Пугач нашёлся!», – радостно объявил окончательно-проснувшийся внутренний голос. – «Выжил, всё-таки, морда уголовная! Молодец! И кота Аркашу где-то отыскал…. Что же, нашего полку прибыло! Теперь оно будет веселее и…».
– Стоп, стоп! – сердито возразил голосу Егор. – Я уже совсем перестал понимать что-либо…. Где – сон, где – явь? Совсем запутался, чёрт побери! Так что, сейчас я поступлю следующим образом. Снова завалюсь спать! Да-да, просто лягу спать…. А когда проснусь, то ещё раз внимательно оглянусь по сторонам. Вдруг, интерьер опять – самым кардинальным образом – изменится? Вот, тогда уже и определюсь, что да как. Санька, опять же, подскажет…. Ерунда, в любом случае – прорвёмся!