Девушка не стала медлить – потянула случайную соратницу за собой. Они вдвоем поднялись по лестнице, нашли нужную дверь и вошли в просторную полутемную комнату. Здесь горела всего одна лампа, зато было тепло, пахло нагретым воском, мятой и лавандой. Огромная кровать занимала треть комнаты. Рядом у огня стояла большая медная чаша с водой. На сундуке лежала батистовая сорочка и дорогой атласный халат цвета слоновой кости. Все было приготовлено так, словно тут ждали леди, а не куртизанку. Впрочем, откуда двум юным девушкам знать, как живут куртизанки?
Кучер внес багаж и откланялся. Маркиз, судя по тишине на лестнице, вовсе не поднимался на второй этаж. Это было странно и немного пугало. Анна первая сняла шляпу и принялась расстегивать пуговицы:
– Нужно вымыться, пока вода не остыла. В том сарае ужасно пахло, и почти наверняка были насекомые…
Мелисса вздрогнула, но, подчиняясь указаниям старшей подруги, убрала одежду, проверила температуру воды и отыскала в шкафу полотенца. Потом закатала рукава тонкого платья, приготовилась к работе.
Горячая вода согрела озябшие у реки руки и ноги, прилив тепла размягчил мысли, расслабил тело. Мелисса помогла Анне вымыть голову, потом закутала свою неожиданную хозяйку в простыню, усадила у огня в одной лишь тонкой рубашке, а затем сама, краснея и смущаясь, попросила разрешения искупаться.
– Мойся, – кивнула Анна, – только быстро, лорд может прийти сюда.
– А ты…Вы не боитесь, миледи? – Мелисса не стала медлить, но постоянно смотрела на дверь и настороженно прислушивалась к звукам старого дома.
– Мне поздно бояться, – пожала плечами девушка, – договор подписан. Я выполню его условия.
– А как ты…Вы там оказались? – робко спросила Мелисса, присаживаясь к огню и наблюдая, как Анна, прикрыв глаза, медленно расчёсывала влажные волосы и, казалось, была всецело погружена в свои мысли.
Они не походили на госпожу и прислугу, скорее, – на двух подружек, с позволения родителей, ночующих в одной спальне.
– Давай на «ты», думаю, мы с тобой в одинаковом положении, – вздохнула Анна, – просто мне повезло привлечь внимание лорда.
– Ты меня спасла! – воскликнула Мелисса, – дядя пообещал, если меня не купят, он продаст меня в бордель.
– Ты сирота?
– Наверное, я не знаю. Родители оставили меня у бабушки, уехав в поисках новых земель и службы. Мне неплохо жилось, но бабуля заболела, стала путать имена и даты… Осознав, что болезнь прогрессирует, она написала моему дяде, своему племяннику, надеясь, что он обо мне позаботится. Мистер Гриж приехал, побывал у нас, а через неделю бабулю хватил удар. Она умерла, не приходя в сознание. Сразу после похорон дядя продал дом и все, что в нем было, а меня отвел в сарай. Сказал, что не готов содержать бесполезную девицу скорбную умом… – она всхлипнула.
– Почему он тебя так называл? – удивилась Анна.
– Может потому, что я много читала, – пожала плечами Мелисса, – у нас была отличная библиотека. А может потому, что я не поняла его намеков. На похороны приехали друзья дяди, такие толстые краснолицые джентльмены, пахнущие табаком и дешевым виски. Они все смотрели на меня, едва не роняя слюни, а мистер Гриж требовал, чтобы я им улыбалась и вела себя мило. Он обещал, что, если понравлюсь кому-нибудь, он выдаст меня замуж. Только я их боялась, они были такие противные и ужасно безобразные… и я все время плакала! – девушка снова зарыдала и Анне пришлось успокаивать товарку.
Где искать лекарства или хотя бы ромашковый чай, она не знала, поэтому просто сняла салфетку с прикроватного столика и сунула в руки Мелиссы кружку с остывшим напитком:
– Пей. И будь уверена, ты сделала лучший выбор.
Нежная блондинка сделала несколько глотков и успокоилась. Девушки разделили скромный ужин, а потом легли спать. Анне досталась просторная кровать, а Мелиссе – мягкая кушетка в пустой гардеробной. Некоторое время обе девушки не спали, тревожно ожидая визита мужчины, но потом почти одновременно сообразили, что присутствие «камеристки» спутало лорду все карты, и успокоено засопели.
Поздним утром в комнату решительно вошла пожилая женщина самого строгого вида. Она брезгливо осмотрела чемодан и саквояж, две пары поношенной обуви, простенькую шляпку и перчатки, подошла к окну и резко отдернула шторы:
– Мисс, меня зовут миссис Огуд, я – экономка в особняке герцога Хэвишшема.
– Доброе утро, миссис Огуд. Меня зовут леди Анна, – сонно ответила девушка, садясь в постели, – я – гостья маркиза Ринкота. В гардеробной спит моя камеристка. Я буду Вам благодарна, если Вы пришлете горничную с водой для умывания и завтраком на двоих.
Женщина фыркнула, собираясь, должно быть, возмутиться такими требованиями, но Анна добавила в голос льда и продолжила:
– Думаю, Вашему хозяину не понравятся жалобы на грубость его прислуги.
– Ваша камеристка должна сама приходить на кухню. – буркнула экономка.
– Нет, завтрак принесет горничная и воду для умывания тоже, – с нажимом произнесла Анна, – забота моей камеристки – мой гардероб и моя внешность. Если ее руки огрубеют от воды и щелочного мыла, она не сможет ухаживать за мной надлежащим образом.
Миссис Огуд не нашла слов для возражений, поэтому быстро ушла, не прощаясь. Только тогда из гардеробной вышла Мелисса, кутаясь в потертую клетчатую шаль:
– Доброе утро, леди Анна, – сказал она, – как быстро Вы поставили на место эту женщину. А я так испугалась…
– Доброе утро, леди Мелисса. Очевидно, маркиз сказал экономке, что здесь будет жить девушка из Нижнего города, – поморщилась Анна, – вот она и пришла сама, чтобы показать свою власть в этом доме.
– Меня слуги всегда любили, – призналась Мелисса, – хотя и игнорировали, если у них были более важные дела, – добавила она печально.
– Теперь ты – моя личная камеристка, а это третье место среди слуг, после дворецкого и экономки. Рядом с тобой только камердинер хозяина, все остальные – ниже. Помни это и не позволяй тебе приказывать! – строго сказала Анна.
Девушки дождались горничную с большим кувшином теплой воды, умылись, расчесали волосы и сели завтракать, решив, что оденутся позже.
Экономка решила отомстить новоявленной леди по-своему: на подносе стоял малюсенький чайник с едва теплым чаем, лежала пара тостов с сыром и немного овсяной каши в маленьких чашках. Наверное, женщина собиралась оскорбить такой скудной трапезой гордячку, но Анна лишь философски пожала плечами:
– Перекусим, а потом я напрошусь на завтрак к его светлости. Думаю, что его кормят лучше. Если получится, принесу тебе булочку или кекс.
Мелисса воззрилась на подругу в священном ужасе:
– Но разве можно уносить что-либо в комнаты из-за стола?
– По этикету, конечно, нет, – серьезно ответила Анна, – но я не могу позволить тебе голодать, раз уж забрала тебя с собой. Доедай кашу и давай посмотрим, что я могу надеть.
Вчерашнее платье было, конечно, в ужасном состоянии: мокрый заляпанный грязью подол, измятые после поездки в тесном экипаже рукава, оборванное неизвестно где кружево. Даже если заняться приведением его в порядок прямо сейчас, дай Бог, чтобы прислуга справилась к ужину, а ведь Мелисса не камеристка и может просто не справиться со столь деликатной задачей.
В саквояже Мелиссы платьев не было совсем – только немного белья и разные мелочи. У Анны было с собой еще одно платье, но и оно никуда не годилось, измявшись в чемодане. Пока девушки перебирали скудные пожитки, вернулась горничная, забрать поднос и пригласить леди Анну на завтрак с маркизом.
– Передайте его светлости, что мое дорожное платье промокло, но, если в доме найдется любое сухое, я не замедлю появиться.
Через десять минут горничная вернулась, неся в руках старинное запашное платье, больше всего похожее на отороченный мехом халат. Такое одеяние лет десять назад носили дома немолодые дамы. Судя по дорогой ткани, когда-то туалет принадлежал матушке маркиза. Анна без возражений вынула из чемодана чистую сорочку, нижнюю юбку, чулки и корсет. Мелисса помогла ей одеться, потом усадила перед зеркалом и уложила волосы в простую гладкую прическу. Плотно запахнув «халат» Анна позвонила в колокольчик.