С Гарри мы познакомились в самолете. И сразу забухали. Самолет летел из Тель-авива в Лондон, на родину Гарри, куда тот возвращался после отпуска, называемого волонтерской работой в кибуце – суть которой состоит в беспрерывных бухле, обкурке и ебле, сопровождаемым прополкой морковки.
Я же летел навстречу ветру – то есть сам не зная куда. Я как раз уволился с работы и хотел немного развлечься. У него была бутылка водки, у бортпроводников – спрайт, их чудодейственный синтез разогнал течение времени в полете до скорости электронов в большом андронном коллайдере, так что с трапа я сошел, не обессудьте, в говно. Сочно рыгая, я вышел из аэропорта и осмотрелся – меня окружал, как удивительно, Лондон. К счастью, мой новый приятель не оставил меня в одиночестве и пригласил меня в гости к кузине, благо жила она недалеко.
Кеб ехал битый час по небитым улицам, с разбитыми фонарями, пока не остановился у древней деревянной развалюхи на окраине города. В дверях нас встретила блондинка, лет двадцати трех, обернутая в розовое махровое полотенце. На щеках ее путеводной звездой горел румянец, а тряпочка не полностью прикрывала фигуру, не уступающую формами Венере Милосской. Кто видел эту античную статую, тот знает – это самые прелестные изгибы. На лоджии мы познакомились с ее подругой – брюнеткой. Девчонки притащили шоколад и с воодушевлением принялись забивать. Атмосферка располагала. Я расслабленно устроился рядом с блондой и обнял девушку. Она позитивно восприняла мое близкое присутствие и мило болтала о пустяках, запустив руку в мои волосы. По кругу отправился еще косяк, и еще, а затем кузина вышла ненадолго и вернулась с пакетиком герыча. Я отказался, Гарри тоже, но девушки возразили, что мы не в курсе, чего теряем. В дело пошел баян. Уколовшись, кузина отвалилась. Ее небесные голубые очи выкатились из глазниц. Почувствовав неладное, Гарри вызвал скорую и уже через полчаса на месте были врачи. Они сразу поняли что случилось и вызвали ментов. Мы тоже все поняли – и наспех схватив вещи выбежали на улицу.
Кеб добросил нас до ближайшего отеля. Дешевая гостиница кишела клопами, по потолку бегали тараканы, липкий пол смердел блевотиной. Наутро после бессонной ночи мы вытащили машину Гарри из гаража и двинули в Манчестер. На трассе мы подобрали двух страшных телок, им было с нами по пути. Манчестер встретил нас прохладой и алкогольными парами. У баров валялись местные пьяницы, кое-где люди дрались. Мы пригласили девушек выпить. Найдя бар потише мы заказали Гиннесс, с каждым следующим Гиннессом жизнь становилась лучше! Девушки хорошели на глазах. Мы еще выпили и потанцевали, а затем пригласили девиц в гостиницу. Гарри уединился с одной в комнате и вскоре оттуда послушались недвусмысленные звуки. Я тоже сделал попытку склонить свою пассию к сексу, но она впала в абсолютно невротичное состояние. Она дрыгала ногами, носилась по комнате, и смеялась. Но и я был не прост: хитростью и настойчивостью мне удалось ее раздеть. В момент когда мы слились в экстазе она закатила глаза и стала дергаться. Вначале я подумал, что девушке так хорошо, но вскоре стал в этом сомневаться. Она забилась в неподдельном припадке, изо рта закапали слюни, она исходила не эротичными криками. Эпилептические припадки я знал не по наслышке. Оторвав Гарри от самого важного занятия, я попросил его вызвать скорую. Приехали врачи и увезли несчастную.
Мы спустились вниз, чтобы выпить. Бухали мы до ночи и по выходу из бара я обнаружил на улице человек пятнадцать, слипшихся в клубок. Мелькали руки и ноги, крошились зубы и челюсти. Понять кто кого бьет не представлялось возможным. Я решил обогнуть эту заварушку, но по дороге какой-то чел со всей дури занес мне в глаз. Только тогда до меня дошло почему дерущихся так много. Победив искушение присоединится, я нашел Гарри.
– Друг, я получил по роже. – посетовал я.
– Welcome to England! – ответил Гарри.
По дороге домой мы попали в аварию. Какой-то грузовик врезался в нашу машину. Я отделался легким испугом – переломом бедра и сотрясением мозга. Гарри повезло меньше – полицейские мне передали что он погиб на месте. Жалко парня. Меня положили в английскую больницу и месяц лечили. Лучшие медсестры Манчестера кололи мне в жопу уколы.
Выйдя из больницы я поселился в Лондоне. Я занимался чтением классиков и новой английской литературы. Больше всего мне нравился Диккенс – он был особенно зануден. Для меня все складывалось вполне удовлетворительно: по утрам я чинно прогуливался по набережной Темзы, а ближе к вечеру совершал променад вокруг Вестминстерского дворца. Я обходил вокруг крепость Тауэр всего за час степенным шагом. Я пил чай с молоком ровно в файв-о-клок. Но всякому счастью приходит конец – у меня закончились деньги. Меня выкинули из гостиницы за неуплату и выбросили в Хайд-парк, там я и заночевал. Ночью я наблюдал странную картину: в парке гуляли мужчины и вели себя как девушки. Другие мужчины на крупных тачках заезжали в парк и те уединялись с ними в кустах или в машине.
Я подошел к одному из мужчин и узнал сколько он берет за услугу – оказалось двадцать фунтов за отсос. Когда подъехала следующая машина я встал в тени и призывно поманил мужчину который из нее вышел. Не могу сказать, что мне понравилось сосать, но 20 фунтов я получил. Так я стал проститутом. Со временем у меня появились новые друзья – ребята, работавшие в парке по ночам. Я дружил с Джимом, бывшим чемпионом Великобритании по плаванью и с Майком – сыном богатого бизнесмена, который ненавидел бизнес и серьезных людей, предпочитая зарабатывать на улице.
Несколько раз меня имел Элтон Джон и другие знаменитости не пренебрегали моими услугами. Эти господа были милы, но не настолько милы как мне бы хотелось. Больше всего мне нравилось общаться с трансвеститом Машей. Маша была особенная – будучи мужчиной она одевалась как женщина и умела вилять бедрами. Она обладала колючими мужскими ногами и настоящей грудью, которую нарастила себе гормональными таблетками. Маша мне нравилась. Однажды, после того как клиенты свалили мы с Машей пошли в магазин и купили бухла, напившись я полез к ней целоваться. Она не противилась – и так впервые за долгое время я снова почувствовал себя мужчиной. На следующий день я повел Машу в магазин и, как истинный кавалер, купил ей собачий ошейник для садомазохистких игр и еще бухла. Я подарил ей цветы. На этом мои средства закончились, но Маша была счастлива. Мы с Машей стали не разлей вода. Мы поселились вместе и каждое утро я счастливо смотрел как она умывается и бреет свои волосатые ноги и каждый вечер я склонял ее к физической близости.
Я любил Машу. Однажды я проснулся, а Маши не было, на столе лежала записка: «Я уехала в Штаты, не ищи меня». Я был в отчаянии, звонил по всем номерам, а потом мне ребята из парка рассказали, что один богатый клиент увез Машу в неизвестном направлении.
От горя я запил и стал совсем плохо выглядеть. У меня стали выпадать волосы, а ногти росли слишком быстро. На последние деньги я купил билет домой. В самолете я встретил Гарри. Он осунулся и похудел, но на мертвеца похож не был. Мне было очень интересно узнать как он выжил и услышать о его приключениях.
– Гарри! – окликнул я его, но он меня не узнал. Мне стало стыдно и я решил не напоминать ему о себе.
Утром я проснулся и посмотрел на себя в зеркало. Я действительно был плох: лицо цвета осенней грунтовки, осунувшийся и помятый. Я позвонил сестре и спросил ее как дела.
– Хорошо, – она ответила, – надеюсь ты пришел в себя? Вчера ты напился каким-то дерьмом и просил отвезти тебя в аэропорт. Я и отвезла. Но ты был не в себе, бросался на прохожих, ругался матом и рвался без билета в самолет и я отвезла тебя домой. Надеюсь теперь ты в порядке.
– То есть как так вчера – удивился я, – я никуда не уезжал?
В голове калейдоскопом мелькнули лица Гарри, Маши, медсестер, розовые тела британских девушек и члены лордов из Хайд-парка. Я стал соображать был ли я вообще в Англии и не нашел тому ни одного документального подтверждения – ни одной фотографии, ни билета на самолет, ни талончика ручной клади. Не осталось даже билета в Лондонскую подземку! Внезапно, крупным планом передо мной возникло сладкое заплывшее лицо Маши – она подмигнула мне.
– Я не верю тебе! – сказал я сестре, – этого не может быть – я был в Лондоне, пил в Манчестере, я любил трансвестита Машу!
– Тяжелый случай, Саша, разбирайся сам! – повесила трубку сестра.