Объяснять сразу я не собиралась.
– Чем ты думала, выступая против боевых магов, дорогуша? – хмыкнула я, спуская панталоны.
Девица пискнула.
Кажется, я не на шутку ее напугала, а еще страшнее девочке стало, когда я ощутимо ткнула в обнаженную кожу пальцем. Нет, преднамеренно боли я не причиняла, и мое касание было неприятным, но не болезненным, в этом я уверена, хотя оставить гадине синяк мне не жаль. От моей руки потекла сила, на коже мошенницы начал проступать узор плетения.
Мама хмыкнула и заинтересованно склонилась, «читая», и я чуть не сбилась. Экзамены в академии? Чепуха! Вот настоящий экзамен. Мама, словно почувствовав, как я напряглась, отступила на шаг, но не ушла и «читать» не перестала.
Я управилась за четверть часа и, убрав руку, вернула панталоны на место.
– Выдыхай, – хмыкнула я крыске.
– Неплохо, дочь. Я бы точнее и, главное, результативнее не сделала.
Это было лучшее, что я могла услышать.
Я вскинулась, на мгновение даже про мерзавку забыла, но усилием воли заставила себя не растекаться сладким киселем. Мое плетение мы обсудим наедине или при папе с дядей, а пока надо с крыской закончить:
– Ты поняла или объяснить, что я сделала?
Она отчаянно закусила губу.
– Лучше бы тебе понять, – по-доброму улыбнулась мама.
Крыска промямлила неуверенно:
– Г-госпожа… Вы заколдовали?
– Я тебя заклеймила фамильным знаком. – Немного дезинформации для врага – это не бессовестное вранье, а стратегический ход. – Теперь ты, маленькая лживая дрянь, принадлежишь роду Тейл с потрохами. Тебе придется выполнять приказы не столько за вознаграждение, сколько для того, чтобы остаться в живых. Поняла?
– Госпожа! – Глаза мерзавки расширились от ужаса.
– А не будешь слушаться… – Немного силы, пропущенной сквозь машические линии, которые уже стали невидимыми на коже актриски, и она непритворно взвизгнула – место приложения магии ей припекло, словно крапивой.
– Вот именно. И это я всего слегка недовольна. Теперь, если ты будешь лгать нам или же попытаешься предать, боль станет сначала сильнее, потом и вовсе невыносимой, а потом прожжет тебя насквозь от клейма до головы.
– Гос… госпожа… – Девица уже непритворно рыдала. А я удивлялась сама себе, потому что смотрела на ее слезы совершенно спокойно. Мне ее ни капли не было жалко. Тем более что убить ее на расстоянии, как пообещала, я все же не могу. Зато могу слегка припечь, чтобы напугать, а еще – буду слышать все, что эта лживая дрянь скажет нашим врагам.
И направление отслеживать смогу.
Я не стала ограничиваться только лишь плетением, повесила на крыску «щупальца осьминога». В будущем, возможно, повезет перекинуть их на кого-то интересного. Жаль только, что Эдвин может догадаться пустить очищающую волну, ведь он уже понял, насколько я серьезный противник. Вот тогда и пригодится печать на актрисе – будет подслушивать по указке.
Мы с мамой переглянулись. Все, что могли, мы из крыски вытянули, удерживать ее больше смысла нет.
В дверь снова постучали.
– Дорогая? Нам подали завтрак, – отчитался папа.
Попасть в комнату ни он, ни дядя больше не пытались, но наверняка караулили под дверью.
– Чудно! – весело откликнулась мама и перевела взгляд на крыску. – Повезло тебе.
– Пощадите, госпожа-а…
Она другие слова знает? Ее поскуливание начало раздражать. На что она рассчитывает? Хочет, чтобы я сняла «клеймо»? Я ведь вполне четко дала понять, что не трону ее, если она будет вести себя правильно. В смысле, не будет гадить. Вот что ей еще надо?
Впрочем, пока мы ее только пугали, но не дали никаких четких инструкций. А еще, как бы мне ни хотелось прибить пакость, только страхом и болью добиться верности невозможно.
– Держи. – В руки девицы упал кошель с неплохой суммой серебром. – Я не хочу, чтобы ты сдохла от голода. Будешь послушной – не только останешься жива, но и заработаешь. Значит, так. Сейчас ты отправишься к своим хозяевам и скажешь, что Эндрю Тейл почти поддался на твою хитрость, но одной встречи с ним для полной победы недостаточно. А еще тебе удалось случайно услышать, что дочь семьи Тейл ссорилась с родителями, потому что они недовольны ее поведением. Все усвоила?
– Да, госпожа… – Эвия все еще всхлипывала и тряслась, но в ее глазах при виде кошеля с серебром загорелись совсем не испуганные огни. Да, я помню, насколько эта особа любит деньги. Это хорошо.
– Приведешь себя в порядок там, где остановилась. Восстанови тот облик, который тебе заказали. И только потом отправляйся к нанимателям. Учти, я буду слышать каждое слово, которое ты произнесешь, и пойму, если ты попытаешься написать записку. Поэтому не дури. Когда тебя снова отправят к дяде, мы будем тебя ждать. А теперь – вон!
– Проваливай, – пропела мама, согласно кивнув на все мои указания, и даже любезно распахнула для крыски дверь.
Я внимательно наблюдала.
Эвия подорвалась, вскочила, но к двери сразу не побежала. Она бросила взгляд в зеркало, провела подушечками пальцев по лицу. Будучи магом, я привыкла полагаться на свою силу, потому видеть, как девица без капли магии возвращает своему лицу «товарный» вид всего лишь несколькими касаниями, было необычно. Ее лицо так и осталось зареванным, но перестало быть отталкивающе некрасивым, а в уголке глаза и вовсе сверкнула бриллиантовая слезинка. Впрочем, всю эту красоту она все равно скрыла под густой вуалью, которую опустила на лицо.
Крыска поторопилась прочь, и я даже выдохнула, но нет, на пороге она будто случайно запнулась и полетела на пол, приземлившись точно под ноги дяде.
Ну-ну… впрочем, это было вполне в русле моей задумки. Эндрю – хороший человек и настоящий джентльмен. Поэтому он помог девице подняться и проводил до лестницы. Это могли видеть люди в холле, нет никакой уверенности, что среди них не затесался соглядатай врага. Так что все правильно.
А вот то, что крыска, несмотря на мои предупреждения, несмотря на реальный страх, все равно осмелилась продолжить свою игру прямо перед нами, очень настораживало. Я не взялась бы предполагать, что у нее в голове. Играла по привычке полагаться на попавших под ее очарование мужчин? Уверена в своих хозяевах? Уверена, что они снимут клеймо? Или же хочет и вовсе сыграть на два поля, сдав нам своих хозяев, но «зацепив» дядю? И когда все закончится, остаться при нем в роли несчастной жертвы чужих интриг? У дяди есть деньги и положение – все то, что она больше всего любит, и упускать шанс она явно не намерена.