Утром пришел заместитель афганца, повел меня на склад забирать ПТУР. На складе сидят трое зэков, подхожу к ним:
– Парни, мне сказали, тут ПТУР мне дадут.
– Пойдем.
– Вот, принимай.
Смотрю на ящики, вскрываю, ракеты мои.
– Так, а установка где?
– Какая?
– Ну, пусковая установка.
Понимаю, что о таком они впервые слышат. Ищу сам – нет. Говорю заму, что делов не будет, нужен пускач. Позже он нашелся совсем в другом месте, я расписался за получение в журнале, еще в шутку спросил:
– Что, реально свою подпись ставить?
– Ну да.
– Понял, – нарисовал крестик и пошёл.
Потом пошел получать гаджет – залоченный смартфон с установленным AlpineQuest и координатами позиций. Гаджет мне выдавал старший связист, зэк из числа БС (бывшие сотрудники силовых структур. – Ред.) с позывным «Садык». Это был очень скрытный человек, позже мы неоднократно пересекались в Соледаре, и кое-что я о нем узнал. Он воевал в Югославии добровольцем, очень жалел, что в свое время не женился на сербке, был в Чечне и на Донбассе в 2015 году. За что сидел, не знаю, но впечатления от общения с ним всегда оставались крайне положительные. (Он остался жив. Если читаешь это, привет тебе, дорогой человек!) Позже приехало пополнение, человек 50. В подвале теперь совсем не осталось места, скорее бы уже увезли отсюда. Афганец подвел ко мне одного из новеньких. Говорит, что это мой боец, второго выбери сам. Новенький с позывным «Спрей» тут же сообщает, что он здесь с другом, просит взять его.
– Братан, я тоже тут с другом, но его увезли куда-то, так что теперь я один. Если твой друг ракету носить не сможет, то он мне не подойдет.
– Он может, может! Сова, сюда подойди.
Передо мной оказался мужик без почти полного переднего ряда зубов. Выглядел он лет на 50. Позже узнал, что он всего на три года старше меня.
– Ну, ты вроде здоровый. Ладно, будете со мной. Только я сразу говорю, я не зэк, поэтому по понятиям не получится, будет по-военному.
– Да мы нормальные пацаны, все понимаем.
Спрей – молодой дагестанец, который очень не любил, когда я называл его Спрей. Просил звать Али. Сова – осетин. Ему было все равно, как его называли. Я коротко обрисовал, чем занимается птурщик, показал установку и пообещал научить работать. Парням, кажется, все нравится. Под ночь пришел афганец:
– Я договорился, едешь на позицию в деревню. В лесу пока жить не будешь.
– Ну… Спасибо.
Он смотрел на меня так, будто ждал благодарности, хотя я вообще ничего не говорил ему о своих предпочтениях по моей позиции.
– Я игровой, зачем мне спасибо твое. Должен будешь.
Ночью мы грузимся в «буханку» и едем в густой темноте. Заехали во двор частного дома, дом разрушен, но есть подвал. Это наш «ноль». Сюда каждый вечер приезжало снабжение, можно было поменять батарейку в рации и зарядить смартфон. На «ноле» уже человек шесть помимо нас. Особенно выделяется хриплый, как у Джигурды, голос одного из бойцов с позывным «Припять». Он командир расчета СПГ.
Мы познакомились, афганец сказал, чтобы нам помогли с барахлом, донести БК и шмурдяки до нашей позиции. Идти было километра полтора в гору. Очень тяжело с непривычки в броне, с вещами и пусковой установкой идти за афганцем, который не был обременен какой-либо ношей. Чувствую, что уже сил нет.
– Мы скоро дойдем?
– Нет.
Через минуту дошли.
А афганец-то с юмором человек. Нас расположили в подвале рядом с разрушенным домиком, там места было ровно на троих, стояли какие-то закатки. Афганец сказал делать позицию в посадке напротив дома, метрах в сорока от подвала, но завтра. Так как всюду хохлы разбрасывают «лепестки», ночью туда идти не надо. Стоять на «фишке» и откликаться, когда вызывают по рации. Если что-то из этого не будет выполнено – пизда нам. Ну вот, теперь я точно на войне. На позиции, с автоматом, враги рядом. А где враги, кстати? Решаю посмотреть в гаджете. Наши позиции отмечены, где враги – непонятно. Отлично. Каждый час выходят по рации, запрашивают обстановку. Докладываю, что все о’кей.
Уже хочу спать и на смену себе зову одного из своих. Внезапно вижу выходы «Града». В полнейшей темноте они ярко озаряют горизонт и подсвечивают деревья. Летят не по нам, это война идет в районе Белогоровки – крупного укрепрайона по направлению на Северск. Стою, наблюдаю за прилетами, как невольный зритель. Выглядит эпично!
Спать пришлось в сырости, хотя и в спальнике. Воздух сырой, стены сырые. Как бы недержание не заработать в таких условиях. Листаю гаджет. Золотарёвка. Так называлась деревня, в которой мы теперь жили. Перед сном думаю о доме, о том, что, если кто-то из моих уснет на «фишке», нас всех убьют. Решаю проверить. Стоит, сокол, не дремлет. Ну и хорошо. Утром будем позицию делать.